Глава четвертая
НАРУШИТЕЛЬ
Харт парил над землей на стареньком ховерборде. Впервые любимое увлечение не приносило никакого удовольствия. Все его мысли сейчас занимала Элси. Чертовый список электов, с которыми ее свела Система. Испуг, заполнивший прекрасные глаза девушки, когда она услышала предупреждение. Элси – одна из многих, для которых правила Системы были непреложны и нерушимы.
Что делать со всем этим, Харт не знал.
Стеклянные двери института приветливо распахнулись, впуская его внутрь. Он ловко соскочил с магнитной доски. Выдвинув панель, сложил ховерборд и закинул в свой шкафчик. В коридорах учебного корпуса царило оживление. Девушки, сбившись в стайки, вдохновлено о чем-то шептались, парни громогласно обсуждали последнюю игру.
Харт обменялся парой приветственных фраз с однокурсниками. От него не укрылись их сочувствующие взгляды – все здесь знали о нем и Элси. И, разумеется, уже знали о том, что его в списках ее электов не было. В городе, где любительского дрона едва ли можно было отличить от дрона Системы, где сообщениями по визору обменивались со скоростью звука, где можно скачать на видеовизор шпионскую программу и наблюдать за жизнью соседей, устроив себе персональный развлекательный канал, не было шансов что-то утаить.
Слушая голоса, скользя взглядом по лицам, Харт не мог избавиться от навязчивых мыслей, что именно благодаря кому-то из них Система узнала о несовпадении данных его анкеты с реальными данными. Ведь если список фильмов, которые Харт закачивал из Сети на видеовизор, был действительно Системе доступен, то что насчет всего остального? Откуда Система могла знать о книгах, которые он читал, всегда старательно пряча в непроницаемую обложку? В электронном виде таких книг не существовало – не одобренные Системой, они были попросту стерты из Сети. Откуда знала о музыке, которую он слушал?
Кто-то из этих людей, сейчас глядящих на него честными глазами, предал его. Ради благ Системы стал осведомителем. Стукачом.
Стало мерзко. Даже если он ошибался и его сокурсники к доносам были непричастны, ему не нужно было их сочувствие. Ему нужна была Элси.
Харт прошел в туалет, плеснул холодной воды на щеки. Зеркало со встроенным чипом не преминуло отметить его нездоровый цвет лица и голосом Системы учтиво поинтересовалось, не хочет ли он посетить доктора. Харт беззвучно выругался. Даже здесь невозможно побыть в одиночестве.
Он вышел из туалета и нос к носу столкнулся с «учебным» дроном-наблюдателем. Тот прошелся синими линиями по лицу и, просканировав, сообщил, что лекция началась семь минут назад. Назвал номер аудитории и проследил, чтобы Харт послушно поднялся на второй этаж. Поплыл прочь – отслеживать других нарушителей дисциплины. Как только дрон скрылся из виду, Харт взбежал на этаж выше. Осторожно выглянул из-за угла, но курирующего этот сектор наблюдателя не увидел.
Стихийно возникшее желание прогулять лекцию вдруг показалось очень заманчивым. Харт посмеивался над самим собой – нарушая правила, он словно бы мстил Системе. И плевать, что ей, по большому счету, до него не было никакого дела.
Он преодолел пустой коридор. Замер у огромного, в пол, окна, выходящего на внутренний двор кампуса. Тишина стояла невероятная, казалось, можно ножом резать – звуконепроницаемые двери не пропускали голосов лекторов и учеников. Но внезапно внимание Харта привлек какой-то посторонний шум. Повернув голову, он увидел уборщика – высокого громилу с непривлекательным лицом. Несмотря на жутковатую внешность, уборщик был самым спокойным и миролюбивым человеком из всех, кого знал Харт.
Он был Измененным.
Харт помрачнел. Некстати в голову полезли мысли о Черте, к которой – по словам его недавней знакомой праэко – он неумолимо приближался. И все из-за чего? Из-за чтения запрещенных книг, из-за музыки, которая казалась Системе слишком агрессивной? Идиотизм.
Судя по тому, насколько уборщик – столько лет учась в институте, Харт так и не узнал его имени – был спокоен, даже апатичен, Реконструкторы хорошенько поработали над его сознанием. За все эти четыре года Харт не слышал от него и пары слов. Зато слышал, как орал на него декан, а широкоплечий громила, чей кулак легко мог оставить вмятину на голове декана, втянув голову в плечи и виновато опустив глаза, расстроенно кивал.
Что же он натворил такого, что Реконструкторы превратили его в ходячую ростовую куклу? В том, что уборщик в прошлом был убийцей, Харт даже не сомневался. Возможно, до того, как маршалы его поймали, он умудрился убить даже нескольких человек, что в Бене-Исс с его тотальным контролем – неслыханное дело. Кто знает, может, он даже убил маршала, когда тот пытался его задержать?
Харт поймал себя на том, что думает об этом с каким-то холодным любопытством. Измененных не боялись – перемены в их разуме необратимы. Человек, над которым поработали Реконструкторы, никогда больше не помыслит ни о чем подобном – функция, отвечающая за импульсивное желание нанести вред другому человеку или же синтетику, стерта из его сознания.
Институт вполне мог позволить себе роботов-уборщиков – компактные машины, наводящие чистоту с ненавязчивым журчанием. Но Система обязывала государственные учреждения нанимать на простую физическую работу Измененных. Весьма похвальное с ее стороны решение – ведь шансы попасть на какое-нибудь серьезное место у них были равны нулю. Возможно также, Система пыталась показать гражданам, что Измененные – обычные люди, успешно излечившиеся от тяжелой болезни.
Все эти годы Харт именно так Измененных и воспринимал. И только сейчас в голову вдруг закралось подозрение: а что, если они были слугами Системы – такими же, как праэко или маршалы?
Эта мысль прочно засела в сознании Харта. Кто-то ведь сдал его! И если это не сокурсники – он в жизни бы не признался им в том, что читает и слушает запрещенные вещи, не Элси и не его мать, которые хоть и знали обо всех его проступках, но никогда бы не предали его, тогда кто? Почему бы этим «кем-то» не мог быть двухметровый амбал с вечно невозмутимым лицом и апатичным взглядом? Что, если Измененные были вынуждены следить за людьми – в наказание за свои прошлые прегрешения?
Харт медленно выдохнул, глядя, как уборщик елозит по полу тряпкой. Кажется, у него уже началась мания преследования. Или нет?
Пройдя мимо Измененного, Харт направился вниз по лестнице. Ему удалось избежать встречи с дроном-наблюдателем и без особых препятствий покинуть здание института.
Дом встретил его настороженной тишиной. Стены молчали – мама так и не собралась купить систему управления домом, подобную той, что была у Элси. Она вообще не слишком-то жаловала новейшие технологии, ворчала, что и без них можно прекрасно обойтись.
Мать была на работе, отец – в очередной командировке, на другом конце Бене-Исс. Командировка затягивалась, но Харта это не удивляло. Его визиты домой год от года становились все более редкими и краткими. Харт не мог не замечать, что отношения между отцом и матерью уже давно не были прежними – от них так и веяло прохладой. Но… Система никогда бы не одобрила развод, а потому родителям приходилось делать вид, что они счастливы в браке. Харт часто задавался вопросом: упрекала ли себя его мать в том, что много лет назад из списка электов выбрала именно имя отца?
Не зная, чем убить время, Харт прошел в комнату, коснулся панели на интерактивном столе. Дисплей ожил, приветствуя его неизменной надписью. Нежным девичьим голоском сообщил, что у него пониженное давление, а также низкая отметка на шкале настроения. Харт до сих пор не знал, как относиться к подобным заявлениям программы, но сложно было игнорировать тот факт, что она никогда не ошибалась. Вот и сейчас, распознав его мрачный настрой, предложила на выбор несколько развлекательных фильмов. Харт отказался.
– Элси, открой папку «Элси», – сказал он, чувствуя себя как-то глупо.
Да, он назвал искусственный интеллект именем любимой девушки. Ну и что здесь такого? Когда интерактивный стол – подарок мамы на его совершеннолетие – был установлен в его комнате, а затем попросил выбрать имя для программы, он не сомневался ни минуты.
Элси-программа послушно выполнила его приказ. Одно касание – и настоящая Элси улыбалась ему с дисплея. Сияющая кожа, сияющие глаза. В ней всегда был какой-то внутренний свет, согревающий окружающих. Чуткая, внимательная, неравнодушная к проблемам других, даже чужих ей людей.
Созерцание фотографий любимой совсем не помогало восстановить душевное равновесие. Скорее наоборот. Когда Харт в очередной раз коснулся панели, чтобы получше рассмотреть фото, «Элси» обеспокоенно отметила, что его текущее настроение «перешло в фазу зарождающейся депрессии». Вместо того чтобы повиноваться движениям пальцев Харта по сенсорной панели и увеличить фото возлюбленной, на котором она в белом купальнике бродила по песку, ее прототип вывела на экран рекламу «Блисса». Наставительно произнесла:
– Система рекомендует вам использовать синтетический коктейль «Блисс» для улучшения настроения, повышения физической активности, поднятия общего тонуса, снижения раздражительности…
Синтетические коктейли были совершенно безопасны для здоровья – так, во всяком случае, утверждала реклама. В них не содержалось запрещенных веществ, но благодаря своей секретной рецептуре и не менее таинственным «гормонам счастья» «Блисс» положительным образом влиял на настроение и эмоции.
Безусловно, Системе не нужны были недовольные – ведь они могли стать причиной бунта или агрессии. Счастливые люди с улыбкой на губах – вот что ей было нужно. Залог безопасности, который обеспечивался за счет недорогих – а значит, доступных любому слою населения – синтетических коктейлей.
И все бы ничего, если бы не одно «но» – слухи, робкие, произносимые лишь приглушенным шепотом, за тщательно запертыми дверями и занавешенными окнами. О том, что в «Блиссе» могли содержаться компоненты, подавляющие волю. Харт слышал это от двух человек, мнению которых действительно доверял, – от Элси и от его старого школьного друга Нескиля. И до недавних пор в подобное не верил. Пил коктейли, как любой нормальный молодой человек, желающий чуточку развлечься, – на шумных вечеринках, дома, перед видеовизором, в неспешной прогулке по Бене-Исс.
Но теперь… Как знать, вдруг правы были Элси с Нескилем, а он – неправ? Система, выдумавшая пресловутую Черту как способ понять, когда человек перешел в фазу, требующую вмешательства в его сознание, и не на такое способна.
Не сводя глаз с серебристой баночки с неоновой надписью «Блисс», Харт медленно покачал головой. Неужели он становился параноиком?
Настроение было и впрямь ни к черту. Слишком часто в последнее время Система влияла на его жизнь, не хватало еще подавляющих волю коктейлей.
– Нет, Элси, я не хочу «Блисс».
Только проговорив это, он понял, чего же на самом деле хочет. Чтобы забыть о судьбоносном решении Системы, разрушившем его будущее, об Элси, которая вот уже сутки упорно не отвечала на его звонки, ему нужно средство посерьезнее.
Харт крутанул вниз притаившуюся за ухом дужку микрофона, чтобы она оказалась у его рта, и, коснувшись кнопки, негромко произнес: «Берк Нарано».
В наушнике зазвучала ненавязчивая мелодия. Несколько секунд – и в визоре возникло лицо Берка. Уголки его губ как всегда опущены вниз, словно он отвык улыбаться, взгляд хмурый. По его внешности и не скажешь, что Берк – отличный и компанейский парень.
– Привет, это Харт Карвел.
Несколько мгновений, пока визор настраивал отражающий экран, позволивший Берку увидеть звонившего, с его лица не сходило напряженное выражение – он явно мучительно пытался вспомнить названное имя. Это и не удивительно – к нему обращались многие, и запомнить всех по именам было практически нереально.
Как только Берк смог разглядеть Харта, лоб его разгладился, из глаз ушла настороженность.
– А, привет, – лениво отозвался он.
– Ну, во сколько вечеринка? – придав голосу беззаботности, спросил Харт.
Берк скосил глаза в сторону – должно быть, взглянул на время.
– Через полчаса, – ответил он и тут же отключился.
Вот кто был настоящим паникером. Берк не жаловал звонки, считая сотовую связь слишком уязвимой для прослушки. Но застать его дома было делом нелегким, а потому волей-неволей приходилось звонить.
Разумеется, никакой вечеринки не было и в помине. Кодовая фраза была призвана достичь сразу нескольких целей – ввести в заблуждение предполагаемые программы прослушки, продемонстрировать интерес со стороны покупателя и определить место его встречи с Берком. Короткий разговор из двух фраз – и дело почти улажено.
Харт погасил дисплей интерактивного стола, отправив тем самым искусственный интеллект в недолгую спячку, взял ховерборд и покинул дом.
Встав на доску, ощутил мимолетное удовлетворение, тут же разбившееся вдребезги от мысли об Элси, о ее ярко-красном – нет, алом – аэромобиле, об их последней поездке, закончившейся полной катастрофой. О чертовом списке в изящных пальцах, которые он так любил целовать.
Скользя по воздуху между другими ховербордистами и редкими пешеходами, Харт добрался до станции. При всем желании он не смог бы доехать до Берка на ховерборде – тот жил в другом округе громадного Бене-Исс.
Скоростной маглев домчал Харта до нужной ему остановки за двадцать минут. Квартал, в котором жил Берк, один из самых недорогих в городе. На окне его квартиры – батарея из баночек «Блисса», заманчиво сверкающих серебристыми боками в лучах солнца. Да, этот парень знал толк в конспирации. Сам он, по собственному признанию, за всю свою жизнь не сделал ни глотка синтетического коктейля, вот только Системе знать об этом было совершенно незачем.
Домофон голосом Берка недовольно сказал: «Подожди». Послышалась возня, отразившаяся в динамике неясным шумом, затем дверь с приятным мелодичным звуком отворилась.
Харт юркнул в подъезд, прошел в гостеприимно распахнутую дверь квартиры. Берк снимал пустующую студию, когда-то принадлежавшую танцевальной школе. Огромное помещение с минимумом мебели идеально подходило для шумных молодежных вечеринок, которые регулярно устраивал хозяин.
Берк, одетый в щегольский костюм, стоял в коридоре, прислонившись к стене.
– Чего тебе? – спросил он, как только за спиной Харта закрылась дверь.
Не грубость, а вполне конкретный вопрос.
– Виски, – выпалил Харт, доставая карту.
Хозяин дома коротко кивнул и ушел, оставив его нетерпеливо переминаться с ноги на ногу. «Чужих ушей» в собственном доме Берк не боялся – по его словам, он тратил половину заработка на систему защиты от прослушивания.
Спустя несколько минут вернулся, неся заветную бутылку с золотисто-коричневым напитком. «Элси назвала бы его янтарным», – подумалось некстати. Берк протянул виски Харту, но тут же отвел руку назад.
– Повтори правила, – потребовал он.
Харт тяжело вздохнул, но подчинился.
– Употреблять только дома, на улицу после этого не выходить, и если меня поймают, то пенять на себя и не рассказывать о том, где достал алкоголь, – пробормотал он фразу, которую давным-давно Берк заставил его заучить.
Тот удовлетворенно кивнул и отдал бутыль. Миниатюрным аппаратом считал деньги с карты. Вновь облокотился о стену, сложив руки на груди, скользнул ленивым взглядом по лицу Харта.
– Просто скучно или случилось что?
Помедлив, он ответил:
– Случилось. Помнишь, я брал у тебя вино для девушки?
– Еще бы, – хмыкнул Берк. – Ты мне все уши прожужжал, какое она чудо. Стервой оказалась?
Харт не удержался от усмешки.
– Нет. Просто я лишним оказался. Система не сочла меня достойным электом для нее.
Берк сочувственно цокнул языком.
– Хреново, брат.
– Не то слово, – пробормотал Харт.
– В эти выходные вечеринка. Приходи, если что. И… это… Не глупи, ладно? Я не за себя сейчас переживаю.
Он понимающе кивнул. Попрощался и, спрятав бутылку в рюкзаке, вышел.
Харт понятия не имел, где и, главное, как Берк доставал алкоголь, но, судя по дизайнерским вещам парня, дело это оказалось весьма прибыльным. И вместе с тем очень опасным. Алкоголь был запрещен Системой уже несколько десятков лет и благополучно заменен на «Блисс». Система считала, что спиртные напитки «негативно влияют на психическое состояние человека и могут стать причиной немотивированной агрессии по отношению к окружающим». Вот только многочисленных клиентов Берка подобные заявления не останавливали.
Сам Харт обращался к нему лишь пару раз. На первую встречу его, как и многих, толкнуло любопытство. И быть может, типичное подростковое желание попробовать то, что было под строжайшим запретом Системы. Второй раз он пришел к Берку, чтобы добыть для их с Элси первого свидания бутылочку вина – прочитал в одной из книг, что раньше подобный жест считался весьма романтичным. Элси его поступок не одобрила и вино пить не стала. Сам он нашел напиток слишком кислым и приторным одновременно – ужаснейшее сочетание. Вдобавок наутро болела голова, чего никогда не бывало после «Блисса» – легкого, ароматного напитка с десятками разнообразных вкусов.
Но в старых книгах, которые так любил он и которые не признавала Система, крепким алкоголем залечивали душевные раны даже самые брутальные парни. А еще им отмечали победу – какую бы то ни было. В общем, абсолютно универсальное средство.
Харт еще помнил эффект от первого напитка, который он попробовал у Берка, и сейчас был самый подходящий случай, чтобы повторить. Он просто чертовски хотел опьянеть.
Устроившись на диване перед видеовизором, Харт наполнил стакан холодным виски. Наугад выбрал развлекательный канал, пригубил терпкий напиток. Снова набрал номер Элси. Ожидание было долгим, но ему так и не удалось увидеть в визоре проекцию ее прелестного личика и услышать голос, за эти несколько лет ставший родным.
Когда стакан опустел, темные краски «зарождающейся депрессии» чуть поблекли. Ситуация перестала казаться такой уж безвыходной, а Система – такой всемогущей. Он найдет способ переубедить Элси и заставить ее выйти на связь. Он и так лишен шанса стать ее супругом, и было бы полнейшей несправедливостью еще и лишить его возможности видеться с ней. Наверное, Элси считала, что так будет правильно, что Харту будет проще смириться с решением Системы, если она исчезнет из его поля зрения. Как говорится – с глаз долой… Вот только он был совершенно не готов ее отпустить. Элси была необходима ему как воздух.
Харт вновь заполнил стакан до краев и осушил несколькими глотками. Откинулся на спинку дивана и принялся ждать ответного звонка возлюбленной, даже не пытаясь вникнуть в происходящее на экране.
Когда на город опустились сумерки, Харт бросил взгляд на бутылку. Наполовину полная или наполовину пустая? Криво усмехнувшись, поднялся. В голове приятно шумело, свет, казавшийся слишком ярким, бил по глазам. Добравшись до ванной, Харт понял, что с трудом сохраняет равновесие. Изнутри поднималась темная волна – смятения, раздражения, обиды.
Какого черта Элси не отвечала на его звонки?
Взглянув на себя в зеркало, Харт поморщился. Видок у него еще тот – светлые волосы всклокочены, рубашка, тщательно выглаженная утром, безжалостно смята. Скривившись своему отражению, Харт коснулся дужки визора, вновь – в десятый, кажется, раз – пытаясь достучаться до возлюбленной.
Тишина была ему ответом.
– К черту, – решил он.
Подавил стихийно возникшее желание разбить кулаком зеркало, увидеть кровь на своей ладони и перепачканные алым осколки – на полу. Резко развернувшись, вышел из ванной.
Элси ошибалась, если считала, что несколько лет их дружбы и отношений можно перечеркнуть двадцатью чужими для нее именами.
Надеть куртку оказалось не такой уж и простой задачей. После пары безуспешных попыток Харт плюнул на это неблагодарное дело и отшвырнул ее в сторону. Кое-как влез в кроссовки и открыл входную дверь, после захлопнув ее за собой с оглушительным грохотом.
Отбросив мысли о ховерборде, вызвал такси. Наспех разжевал мятную таблетку. Несмотря на запреты Берка покидать дом в алкогольном опьянении, Харт не боялся попасться с поличным. Ведь людям с подросткового возраста внушала сама Система: зачем нужен алкоголь, когда есть «Блисс»?
Такси подъехало через несколько минут – Харт Даже не успел замерзнуть. Да и холода он не ощущал, несмотря на порывы не слишком ласкового ветра. Адреналин бурлил в крови, согревая ее.
Харт сел на заднее сиденье, провел карточкой по аппарату. Механический женский голос, прозвучавши из динамика, попросил подтвердить адрес. Он подтвердил. Беспилотный аэромобиль помчался по заданному маршруту.
Огни ночного Бене-Исс за окном сливались в одну сплошную линию. Харт, беспрестанно ерзая на обтянутом черной кожей сиденье, едва дождался момента приземления и сопровождавшего его равнодушного голоса: «Вы прибыли в пункт назначения».
Выпрыгнул из машины и тут же был вынужден ухватиться за столб – его качнуло так сильно, что он едва не свалился на мостовую. Харт быстро огляделся по сторонам – его счастье, что поблизости нет маршалов, которых непременно бы насторожило его поведение.
Он пересек улицу, поднялся на крыльцо. Только собрался набрать код домофона, который знал с детства, как вдруг услышал знакомый до боли смех. Порывисто обернулся. В нескольких шагах от себя увидел точеную фигурку Элси.
И она была не одна.
Руки непроизвольно сжались в кулаки. Харт попытался заставить себя расслабить мышцы – как недавно на церемонии, но не получилось. В тот раз Элси помогла ему, переплетя их пальцы. Вдохнула в него силы простым прикосновением. Тогда еще она принадлежала ему.
Теперь все изменилось.
Харт бросился вниз с крыльца. Откуда-то взялась энергия, шаг стал тверже – или же ему только так казалось. Когда до Элси оставалась лишь пара шагов, он разглядел того, кто шел с ней рядом. И смеялся, заглядывая в прелестное личико, пытаясь поймать ее взор в полумраке.
– Ха-а-арт? – прозвучал растерянный голос возлюбленной.
Он не смотрел на нее. Все его внимание было сосредоточено на ее спутнике – высоком темноволосом парне, чуть постарше его самого. Улыбка сползла с лица брюнета, когда он увидел разъяренный взгляд Харта, его перекошенное от злости лицо.
– Как же так, Элси? – отрывисто бросил Харт, буравя глазами ее электа. – Не прошло и нескольких дней, а ты уже с другим?
– Система все равно бы меня заставила, – тихо сказала она. – Наши семьи… знакомы. Мама упросила меня сходить хотя бы на одно сви… на одну встречу.
Харт усмехнулся, перевел взгляд на возлюбленную.
– Твоя мать никогда не одобряла наши отношения.
– Не говори так, – Элси совсем стушевалась.
Он шагнул вперед. Хотел коснуться ее руки, убедить, что еще не поздно все исправить. Хотел сказать, что любит ее и не позволит Системе разрушить их отношения. И что он готов ждать ее – столько, сколько будет нужно.
Элси отступила на шаг. Его рука вместо девичьей ладони схватила лишь воздух.
– Тебе нельзя ко мне подходить, забыл? – вполголоса произнесла она.
Харту захотелось накричать на нее – безвольную, безучастную, способную думать лишь о том, как бы не попасться всевидящему оку Системы.
– Элси права. Тебе лучше уйти, – внезапно нарушил молчание брюнет.
Брови Харта поползли вверх. Ему совсем не подавилось, как имя Элси прозвучало в устах этого проклятого электа. И что это за выпад? Он что, возомнил себя героем, защищающим милашку от хулигана?
– Что ты говоришь… – Харт сжал челюсти так, что они заныли.
– Система одобряет наши отношения, – избегая встречаться с ним взглядом, проговорил брюнет. – И наш брак. Тебе не место рядом с Элси.
Харт убеждал себя, что должен сдержаться ради любимой – убеждал с того самого момента, как только увидел холеную физиономию ее электа так близко от ее лица. Но теперь, после одной неосторожно брошенной парнем фразы, почувствовал, что теряет над собой контроль.
– Брак, говоришь?
Он сделал шаг вперед.
– Тебе нельзя приближаться к Элси, если ты не хочешь неприятностей, – голос брюнета потерял былую решимость.
Харт демонстративно шагнул вбок – подальше от Элси, но поближе к ее «защитнику».
– Ты прав, – лениво сказал он. – К ней мне приближаться нельзя. А вот к тебе – можно.
Слишком медленно брюнет вскидывал голову, слишком поздно появилось понимание в его глазах. Он попытался отскочить в сторону – несомненно, очень храбрый поступок – но было уже поздно. Кулак Харта с хрустом вошел в его челюсть, смещая ее в противоестественное положение. Элси вскрикнула – то ли от испуга, то ли от негодования. Хотела броситься на подмогу пострадавшему, но, взглянув куда-то поверх плеча Харта, растерянно замерла. Глаза ее округлились, зрачки заполнил ужас.
Инстинкт самосохранения взвыл тревожной сиреной. Харт рванул вперед, задев плечом электа… и упал навзничь, сраженный ударом парализующего бластера.
Его не удосужились поднять или перевернуть на спину, чтобы он смог увидеть схватившего его маршала. Уткнувшись лицом в плитку, он ощутил прикосновение холодного металла к подушечке пальца. Несколько мгновений ушло на то, чтобы Система распознала его отпечаток.
Харт все еще был парализован, когда над его ухом прозвучали страшные слова:
– Харт Карвел, вы пересекли Черту.
Он все еще был парализован, когда за ним пришли Реконструкторы.
