Глава шестая
Ярко сияющие звезды созвездия Кассиопеи легли на темнеющий край дыры в своде пещеры. В наступившей тишине послышался слабый треск, словно кто-то расколол грецкий орех.
– Смотри, – Николай тихонько потянул меня за руку.
Огненно-красный шарик величиной с апельсин выдавился из стены и неторопливо поплыл к тому месту, где покоилось тело шамана. Секунд десять завис над рубином, венчающим ритуальную шапку, потом опустился на золотой самородок. Слегка расплющился, словно капля росы, что сверкает ранним утром на нежной зелени майского листа. Затем, подпрыгнув вверх на полметра, резко устремился к середине пещеры и спикировал в кварцевую жилу.
– Обыкновенная шаровая молния, – высказал я вслух свою мысль.
– Это не молния, это предвестник духов, а вот и они, доверься и не шевелись.
Из кварцевой жилы почти одновременно, неторопливо выплыли два лилово-красных шара. Словно кто-то надул легким гелием детские воздушные шарики, да забыл привязать к ним нитку. Шары не рванулись вверх, как бы это должно было случиться, а неторопливо направились к нам. Покружились над нами на расстоянии вытянутой руки, словно две собаки обнюхивающие незнакомцев, и, развернувшись величаво уплыли, втянулись в кварцевую жилу.
Мне показалось, что центр пещёры вздулся красным холмом. Следующий наш посетитель оказался просто огромным. Метра два в диаметре, красный, слегка пульсирующий шар неподвижно застыл в метре над полом. Из него, словно цыплята из-под крыла наседки, одновременно появились два шара поменьше. Они не были круглые, а скорее напоминали медуз, у которых шевелилось, переливалось, множество щупалец и светящихся нитей. Я как зачарованный смотрел на приближающуюся ко мне огненную «медузу». Она зависла почти вровень с моей головой. Три или четыре извивающихся щупальца, быстро сплетясь, образовали трубку, и она прикоснулась к моему лбу.
Дальше – темнота, словно черную тушь пролили на лист белой бумаги. Говорят же, что перед смертью человек видит картинки и события прошедшей жизни.
Ни-че-го!
Щёлк, словно выключили сознание…
Очнулся я от того, что кто-то настойчиво тряс меня за плечо.
– Санья, Санья, да очнись ты, уже рассвет настает. Нам надо готовиться…
– Духи уже ушли или все ещё здесь? – сквозь шум в голове я даже не узнал своего голоса.
– Давай, привязывай веревку к поясу, нам рюкзаки на них поднимать.
Я послушно обмотал веревку вокруг себя.
– Да узел делай такой, чтобы легко можно было развязать, если что…
– А ты куда? – Николая рванулся телу отца.
– Надо забрать бырик-улы…
– Ты же сам говорил, что трогать ничего нельзя, почему забрал «шапку Мономаха»?
– Это теперь наше, помоги мне быстрее завязать рюкзак и давай к веревке!
Только мы успели замотать узел на рюкзаке Николая да отойти к веревке, которая свисала с выступа на скале, как послышался отдаленный шум воды.
– Надо зажечь свечи. – Николай выхватил из кармана куртки целлофановый пакет, вынул спичечный коробок, чиркнул, дружно вспыхнули две спички, сильное пламя сразу подожгло свечи, все ещё торчащие у меня надо лбом. Пока я, замешкавшись, поджигал его «светильник», откуда-то из щелей фонтанчиками, потоками, пенясь и кружась в водоворотах, хлынула вода. Она прибывала так быстро, что я даже не успел положить пакет со спичками в карман. Просто, оттянув ворот легкой нейлоновой куртки, сунул его за пазуху. Вода, тем временем уже была нам по грудь. Ещё немного и наши ноги оторвались от дна пещеры. Вот тут я по достоинству оценил изобретение Николая. Пустая бутылка, натянув куртку, надежно держала голову на поверхности воды покрытой пеной.
– Давай, держись за веревку, старайся немного подтягиваться, не так замерзнешь!
Дельный совет, вода, быстро пропитала всю одежду. Но тельняшка, свитер и куртка, все еще спасали от холода ледяной воды.
Когда вода достигла каменной полки, мы вскарабкались на неё и там, удалось хоть немного отогреться на показавшемся нам очень теплом воздухе.
Николай попытался забросить палку на другой выступ, но это не удалось: гладкие скалы не держали наш деревянный якорь.
– Ничего, братишка, прорвемся! – он вынул камень, и палка закружилась в водоворотах возле нас.
– С чего бы это духи решили нас утопить? – шум воды превратился в глухой гул, в пустоте пещеры голос дробился и множился.
– Смотри на это проще: просто вот такой скоростной лифт доставит нас наверх.
– По моим прикидкам, вода уже дошла до половины высоты пещеры!
– Ты вот что, Санья, давай немного цепляться за выступы, так хоть немного будет теплей.
Точно, какое-то время тело не так мерзло.
– Колян, ты пальцами ног шевели, не замерзнут!
Все, вода стремительно стала поднимать нас к горловине – сказывалось сужение потолка пещеры. Я ухватился за корни дерева и попытался подтянуться, руки плохо слушались, все тело уже дрожало от холода.
Сильный толчок снизу – я успел забросить одну ногу на край отверстия, раз – и, перекатившись, оказался на верху.
– Николай! – рванулся я к отверстию. Вода остановилась в полуметре от края.
Николай, цепляясь закоченевшими от холода руками, пытался выбраться наружу. Я поймал его за ворот куртки, подтянул. Все, мы наверху.
– Веревки, Санья, веревки! Если вода уйдет нам будет трудно поднять рюкзаки.
Дружно потянули веревки из воды. Слава Архимеду, рюкзаки в воде весили меньше.
Николай, быстро сняв веревку с себя, бросился мне на помощь. Как раз вовремя. Рюкзак, вынырнувший из воды, сразу стал тяжелым и прочная капроновая веревка, резала руки. С его рюкзаком мы справились быстрее.
– Санья, костер, давай спички.
Он развязал платок с головы, вынул одну свечку. Конечно, когда мы барахтались, выползая на поверхность, свечи все затухли от резких движений и порывов ветра.
Нашарив за отворотом спортивной шапочки спичечный коробок, упакованный в тонкую резину, я облегченно вздохнул: спички были сухими.
Заря горела на востоке, хорошо освещая окрестности. В рощах напоенных ароматом цветущих черемух, буйствовали соловьи. Хотелось жить, но было чертовски холодно.
– Сюда, давай сюда, Санья! – Николай махал мне рукой, подзывая к ближайшей скале. У её подножья, словно специально лежала большая охапка сухих веток, кучка свежескошенной травы, чуть поодаль – другая куча хвороста.
– Слушай, это специально кто-то заготовил! Признавайся, для нас?
– Не знаю, правда – не знаю! Вот только сырая трава – это для дыма, знак подать, ждут нас, понимаешь – ждут! Давай, поджигай!
Капли воска с зажженной свечи пропитали веточки и пламя, словно голодный волк, набросилось на хворост. Мы быстро разделись и, поворачиваясь то одним боком, то другим, впитывали живительное тепло.
– Пора, – Николай, схватив охапку сырой травы, бросил её в костер.
Пламя вмиг присмирело, стало робко пробиваться наружу зато густой белый дым, встал столбом над Священной Горой.
Снизу, в долине, послышались крики и выстрелы из ружей.
– Давай второй костер!
Пара горящих веток быстро разожгла вторую кучу хвороста.
Когда и второй столб белого дыма поднялся вверх, крики и стрельба не стихали минут десять.
– Всё, все наши знают, что духи Священной Горы не только даровали нам жизнь, но и благословили на путь помощи людям. Поздравляю, тебя, Санья, – ты теперь верховный шаман!
– Прими и ты мои поздравления, Николай, только какой из меня шаман? Я то и делать ничего не умею…
– А ты не расстраивайся! Вот отдохнем, отоспимся, попируем, и завтра у нас с тобой трудный день, большое камлание!
– Да ты просто смеешься надо мной! Я ничего этого не могу, а если буду кривляться, все заметят и осмеют!
– А вот тут ты не прав! Духи всегда помогут, теперь они наши и слуги и помощники! Или ты не веришь им?
– А нет, кое-чему я верю, вот только кому расскажи, не поверят!
– А ты и не рассказывай, ничего никому не рассказывай! Наши спрашивать не будут, а другим – зачем знать?
Одежда, которую мы держали у костра на вытянутых руках, дымилась паром, просыхала. А когда мы, не выдержав дуновения свежего утреннего ветерка, надели кое-что на себя, стала быстрее сохнуть прямо на теле.
Хорошо что, кроме хвороста, услужливые помощники заготовили и крупные сучки. Костер горел ровно, давая сильный жар, и мы постепенно отогрелись.
– Давай сюда рюкзаки, нам ещё предстоят кое-какие дела.
– Смотри! – почти завопил я в изумлении. – Выхода, ну того отверстия нет!
Там, где лежали наши темные от воды рюкзаки, была только зеленая трава. Впрочем, нет: вот два плоских камня, как бы один на другом, и все! Отверстия не было!
– Что за чертовщина! Или это опять проделки духов? – повернулся я к Николаю.
– А ты вот сюда посмотри, – он дергал одну из веревок, конец которой был намертво зажат землей.
– Вот где было отверстие! Ладно, бери рюкзак и айда к костру.
Когда мы поднесли рюкзаки, Николай развязал прочный узел на своем и вынул бырик-улы.
– На, возьми, только не одевай, ещё не время!
Я впервые взял в руки головной убор великого шамана – бырик-улы, или «Шапку Мономаха» как я её называл. Впрочем, настоящей шапки Мономаха далеко до этого древнего артефакта. Опушка шапки была сделана из меха черного соболя, чуть выше была аппликация из золотых пластин, в виде фигурок диковинных зверей и птиц.
Но окончательно добили меня четыре крупных изумруда и рубиновый шишак, венчающий макушку шапки. Смотрел я в интернете фото короны царей России, там рубин почти вдвое меньше, интересно, сколько стоят такие камни? Десять ниток, с нанизанными на них, словно бусы, золотыми самородками весили не менее трех килограммов. Так что цена этой «шапочки», зашкаливала даже в моем сознании, а если учесть её древность?
– Все, альдыге идут, нам пора! – прервал мои размышления Николай.
– Кто, кто? Ты же сам говорил, что на священную гору ни один человек в такое время не может подняться…
– А это не люди, это альдыге, слуги наши, они и охранять будут!
– А нам это зачем? Этих слуг содержать между прочим надо! Кормить, одевать, жильё предоставить, зарплату, наконец! Откажись, отправь обратно!
– Санья, это невозможно! Альдыге нельзя отправить, их не надо кормить, платить им деньги тоже не надо! Они всегда есть, всегда рядом будут, вот только на камлании, ещё на похоронах их можно видеть, а потом нет!
– Не понял, это сейчас ты о чем?
– Да вот о них! – Николай махнул рукой, в сторону поднимающихся по склону людей.
Это были «лиловые». Те же самые носильщики на похоронах отца.
Они, молча, подошли к нам, подняли наши рюкзаки, двое стали по бокам, один на некотором расстоянии сзади.
– Все, нам пора, идем к людям, они ждут.
И мы, сопровождаемые «лиловыми» слугами, стали спускаться в долину.
Только сейчас я ощутил чудовищную усталость. Болела давняя рана на голове, ныли шрамы на груди, и давала о себе знать раненая нога.
Но когда мы вышли из-за поворота, все болячки разом прошли: такого скопления людей на поляне я ещё не видел. Люди, лошади и автомобили смешались в пеструю, подвижную как ртуть, толпу. Почти по всей поляне виднелись юрты, палатки, какие-то шатры.
Дымились костры, на которых были подвешаны котлы, рядами стояли столы, которые ломились от обилия еды и напитков. При нашем появлении раздались такие крики ликования, что с ближайших тополей сорвалась стая ворон и заметалась над поляной, своими криками внося еще больший хаос.
– Колян, нас прям, как Гагарина встречают! – изумился я.
– Нет, нас встречают как великих шаманов! – Николай был невозмутим, – Сегодня мы будем отдыхать, а завтра людей будет ещё больше – мы проведем первое камлание.
– Да ты меня просто рассмешил! Какой из меня шаман?! Да ещё на камлании?
– Не волнуйся, когда принесут твой бырик-улы, ты все сможешь…
– Ты хочешь сказать, что и для меня сделана такая шапка, этот самый бырик-улы?
– Да, завтра её тебе принесут альдыге, утром, а в обед мы будем камлать.
– Александр! Александр! – махала мне рукой Татьяна.
Я направился к ней, однако, один из моих «лиловых» преградил мне путь. Я попытался отодвинуть его рукой, но словно наткнулся на стену. Мой телохранитель обладал чудовищной силой.
– Санья, нельзя, нас не пустят к людям, завтра после камлания увидишь Таню.
– Мы что заключенные? Или арестанты? – возмутился я.
– Нет, это табу, обычай такой, завтра, завтра, сейчас поедим и спать будем!
– А этот, что? – указал я на «лилового». – Ты же говорил – слуги…
– Завтра, завтра они исчезнут, и мы их перестанем видеть, но они будут рядом, будут служить нам.
Охраняемые слугами или конвоирами, мы прошли по коридору из ликующего народа к небольшому, срубленному из бревен дому.
– Вот, это кажан айыл, по-нашему будет, если на русском, то – деревянная юрта, здесь мы будем отдыхать, заходи…
Внутри эта деревянная юрта выглядела вполне прилично. Весь пол был устлан коврами, по разные стороны низенького стола были брошены подушки и одеяла.
– Слышь, Колян, а удобства где, во дворе?
