• 60 •

Аполлон Григорьевич искал себе какое-нибудь дело, чтобы не идти домой. Дело упрямо не желало находиться. Пока само не постучалось в дверь его кабинета. Замерзший и уставший Ванзаров был принят с распростертыми объятиями. Охолодевший на февральском ветру юноша был согрет чаем с коньяком и закутан в теплое одеяло со следами крови, оставшимися с давнего преступления. Кажется, ревнивый муж прикончил неверную супругу, а труп завернул в него. Но не пропадать же хорошей вещи! Тем более трупный запах давно выветрился. Ну, почти…

Ванзаров согрелся быстро, чихнул и скинул с плеч долой кровавую мантию.

– Как веселье на маскараде? – спросил Лебедев, несколько часов назад бурно возмущавшийся, что его не берут. – В шляпе и плаще – вы отъявленный головорез-bravi. А в страшной белой маске вами можно пугать детей, когда долго на горшок не просятся.

– Визит я бы назвал не столько веселым, сколько полезным, – сказал Ванзаров и опять чихнул. Все-таки крепкое здоровье не сладило с зимним холодом. – Во-первых, спас одну жизнь…

– Ого! – воскликнул Лебедев притворно-восторженно, хотя ожидал нечто подобного. – Кто же эта красотка?

– Ротмистр Ендрихин. Куда важней, что теперь вы не попрекнете меня психологикой.

– Это почему же? Очень попрекну.

– Когда у меня были только выводы, спорить не имело смысла. Теперь у меня есть факты. И я могу честно ответить на ваш вопрос о призраке… Если хотите.

– Еще как хочу! – Аполлон Григорьевич смахнул нечто лишнее с лабораторного стола и уселся прямо на него. – Удивите меня, коллега…

В чайнике осталось еще немного чая. Ванзаров позволил подогреть интерес к себе, неторопливо выпив чашку напитка и старательно вытерев усы. Лебедев был воплощением терпения. Что еще оставалось, когда его подцепили на крючок любопытства!

– В убийства князя и фабричных призрак в плаще и trevi был лишним потому, что никого не убивал, – сказал Ванзаров, разглядывая плакат с человеческими органами. – Его задача была напугать. Рябчика и Комара призрак просто загонял к убийце. А в деле князя пугнул дворника, оказавшегося поблизости не вовремя.

– Их было двое! – воскликнул Лебедев. – Я так и знал! Именно он вытер следы в прихожей. Кто же еще?!

– Я такого не говорил вам, Аполлон Григорьевич.

– Ну, это и так ясно… Теперь раскройте главную загадку: почему убийца – недостающее? Этого я понять не могу.

– Убийцы там не было. Вернее: он пришел чуть позже, – ответил Ванзаров.

– Ну, вот. Теперь все кристально ясно, – сказал Лебедев, хотя лицо его выражало противоположные чувства. – Просто и точно.

– Вы тоже так считаете?

– А как же иначе! Именно так убийцы и действуют: выждут, пока жертва сама себя не порешит, и заявятся, чтобы украсть всю славу себе…

Ванзаров закрыл глаза и устроил отяжелевший лоб на ладонях.

– Аполлон Григорьевич, не злитесь на меня, – тихо сказал он. – Я не имел намерения вас дразнить…

– Кто тут злится? Да что вы! Я просто в бешенстве, только и всего! – заявил Лебедев, ломая в пальцах невинный карандаш.

– Скоро мне будет нужна ваша помощь, без нее не справиться. Если вы будете знать всю правду, вам придется трудно. Я и так попрошу от вас невозможного…

– Невозможное – только точка зрения, – ответил Лебедев, примирившись с неизбежным. – И помочь будет очень трудно?

Ванзаров кивнул.

– Чудесно! Вот это развлечение по мне… Кстати, вам тут братец передал сообщение с курьером…

Разорвав конверт Министерства иностранных дел, Ванзаров достал записку: «Забудь обо всем, что я просил. Любящий тебя Б.». Младший брат не мог вспомнить, когда в последний раз старший называл себя «любящим», что говорило о многом.

– Аполлон Григорьевич, отправите завтра несколько писем?

– Курьеры в нашем департаменте еще не перевелись!

Найдя нечто похожее на чернильную ручку, Ванзаров написал сообщение, не таясь от криминалиста. Подумав, добавил подпись: «Твой беспощадный братец Р.». И отдал листок.

– «Не успокоюсь, пока не прикончу всех по списку», – сказал Лебедев вслух. – Это что ж такое?

– Семейный юмор – наша давняя традиция, – ответил Ванзаров. – Не заглянете в справочник временно проживающих в столице: где зарегистрирован полковник Миллеров?

Для Лебедева большим трудом было среди беспорядка найти справочник. Оказалось, что полковник снимает квартиру в Нарвской части.

– Что еще прикажете, господин чиновник? – спросил криминалист, зевая. – Не желаете ли прокатиться к актрискам или уснуть у меня на кушетке? Ночь только начинается.

Ванзаров отказался. Он надел пальто, похлопал по карману и вдруг попросил лист бумаги и еще один конверт. В этом ему отказа не было. Он склонился над лабораторным столом и стал быстро писать. Сообщение не предназначалось для глаз Аполлона Григорьевича, как он ни подглядывал. Закончив, Ванзаров аккуратно сложил лист в конверт и тщательно заклеил.

– Прошу вас утром, как можно раньше, отправить ко мне в Управление сыска… – сказал он, вытирая палец, замазанный чернилами.

На конверте значилось: «г-же Заварской лично в руки».

– Что-то вы совсем темните, коллега, – сказал Лебедев, небрежно швыряя письмо, при этом думая: не узнать ли содержание простыми химическими методами? – Отчего сами барышне не отдадите? Опять влюбился беззаветно?

– Я не знаю, где окажусь завтра, – сказал Ванзаров и протянул сложенный вполовину листок. – А эта вещица пусть пока побудет у вас.

Лебедев нахально раскрыл, прочел, и брови его слегка поползли вверх.

– Это… кто же вам… такое… – проговорил он.

– Мир не без добрых людей. Храните, как секрет формулы патентованного аспирина. Еще пригодится…

Ванзаров нацепил шляпу и ушел не прощаясь. А Лебедев еще долго раздумывал, не сунуть ли нос в любовное послание. Но приличия все-таки взяли верх над любопытством. Что случалось нечасто…