• 11 •

На углу Троицкого и Старо-Петергофского проспектов ресторатор Шалон открыл трактир с крепкими напитками. Место было опрятное и недорогое, а публика собиралась скромная, но чистая. Приказчики, конторщики, купцы средней руки – в общем, люд работящий, но не затрапезный. Пьяные гулянки здесь не допускались, половые держались в меру вежливо, так что не стыдно пригласить делового партнера заключить и скромно отметить сделку.

В дальнем зале трактира за столом, развернутым к входу, сидела ничем не примечательная компания. Четверо мужчин были одеты в гражданскую одежду из магазина готового платья. Костюмы их отличались только оттенками серого. Говорили они вполголоса, так, что и половые ничего не могли разобрать. Попивали чай с набором варений и сушек. Держались подчеркнуто скромно, стараясь быть незаметными и слиться с окружающей обстановкой. Что успешно удалось. На них никто не обращал внимания. Да и что примечательного может быть в полноватом господине далеко за сорок или в его соседе напротив – крепко сложенном моложавом мужчине с чистым пробором темных волос. Или еще в одном, невысокого роста, сухопаром. Разве что один из них отличался орлиным восточным носом и черными кудрями. Впрочем, крепкий загар был у всех.

Наметанный глаз непременно отметил бы у них общую черту: офицерскую выправку, заметную в посадке спины. Что не спрятать никакому пиджаку.

– Довольно ходить вокруг да около, говорите как есть… – сказал худощавый господин, добавив странное обращение.

– Господа, прошу отвыкать от кличек, здесь это может вызвать лишние вопросы, – ответил господин с прямым пробором.

– Слушаюсь, господин ротмистр, – последовал быстрый ответ.

– Так что поведаете нам плохого, Петр Сергеевич? – обратился к нему же седой господин.

– Мы сгараем от нэтерпения, мой друг Ендрихин! – заметил кудрявый господин с милым и вкусным грузинским акцентом.

– Князь… – Ендрихин еле заметным движением подбородка отдал честь, – полковник Миллеров… – снова мельчайшее движение, – поручик Александрович… Господа… Нельзя сказать, что новости дурные. Я бы назвал их ожидаемыми. В нынешней политической обстановке в наших услугах больше не нуждаются…

Князь издал резкий горловой звук, на него даже обернулись от соседних столов.

– Прэкрасно! Когда нас звали бароться с Англией, отстоять интересы России на далекам кантэнэнте, ми билы нужны… Бурскую войну проиграли палитики-дабравольцы – убирайтесь с глаз! Чэ!

– Господа, хочу напомнить, что мы поехали именно добровольцами, – сдержанно сказал Ендрихин. – Нас никто не заставлял, это было наше решение. И ехали мы за свой счет. Но сначала вышли в отставку. Чтобы сражаться за свободу от английского владычества Трансвааля и Оранжевой Республики, которые должны были создать государство Ново-Голландию, крайне дружественное к России и ее военно-морскому флоту. К сожалению, затея не удалась. В том вины нашей нет. Надеюсь, все это запомнили до конца своих дней. И никогда не расскажете ни одному репортеру, как бы вас об этом ни просили…

– Так точно, добровольцами, – сказал Александрович, хмуро разглядывая чашку.

– Как же нам теперь прикажете быть? – спросил полковник Миллеров.

– Жить как обычно, – ответил Ендрихин. – Может быть, уехать погостить к дальним родственникам, чем дальше, например на Урал или в Сибирь, тем лучше. Недовольство высших кругов власти скоро прекратится, ветер переменится, и наш опыт будет востребован. Уверяю вас. У нас есть надежные и влиятельные друзья. Никого из своих мы не дадим в обиду. Даю вам слово офицера.

– Приятно слышать, – сказал полковник Миллеров.

– Ну а пока, господа, мы ждем перемену ветра, прошу вас на всякий случай сохранять бдительность…

– Как это понимать, господин ротмистр? – спросил Александрович.

– Представьте… Нет, лучше помните это каждую минуту, что война продолжается. Только теперь она идет не в буше или на пересеченной местности, а в условиях города. Что не менее трудно и опасно, как вы понимаете.

– Это прэлестно! – вскрикнул князь, опять обратив на себя чужие взгляды посетителей, которым он приветливо помахал.

– Не нужно особых мер предосторожности, реальной опасности пока нет, – сказал Ендрихин. – Но мирный настрой следует отложить до лучших времен.

– Петр Сергеевич, вас можно поздравить с назначением? – спросил Миллеров.

– Это вопрос пока не решенный…

– Жаль! Готов отмэтить прямо сэйчас! – Князь одарил всех белозубой улыбкой, отчего настроение за столом само собой прояснилось. Господа заулыбались. Разговор пошел легче. Ендрихин напомнил, что способ связи остается прежний, в экстренных случаях все знают, как его найти. В остальном сохранять прежний порядок, держать контакт со всеми добровольцами, вернувшимися в Петербург. И регулярные встречи раз в неделю здесь, в трактире. Ендрихин присвоил этому месту статус временного штаба и оперативное название «Трансвааль».