Глава ПЕРВАЯ
Против природы не попрешь…

Маленький чёрный пудель с раскрытой пастью и высунутым языком весело семенил мохнатыми лапами по тропинке, часто останавливаясь и оглядываясь назад. Дождавшись хозяина и выразив по этому поводу радость, он тут же снова пускался вперед, как и все другие собаки, что-то постоянно вынюхивая по ходу движения.

Пуделю было жарко. Да и что удивительного, если в середине мая вот уже больше недели стояла такая по-летнему жаркая погода, и даже к вечеру, несмотря на то, что солнечный шар, все дальше и дальше уходя на запад, неумолимо скатывался к горизонту, было исключительно безветренно и тепло.

Неожиданно метрах в десяти впереди пуделя на тропинке показалась здоровенная собака породы ротвейлер, а за ним и хозяин четвероногого — грузный мужчина лет сорока с сигаретой во рту и красным лоснящимся лицом. Ротвейлер, завидев встречную пару остановился и, слегка зарычав, повернул к хозяину голову, ожидая его команды. По неровной походке и движениям толстяка было заметно и невооруженным глазом, что он был здорово навеселе. В левой руке его дрягался свернутый поводок.

Увидев идущих навстречу, грузный гражданин начальственного вида притормозил, сделал глубокую затяжку и, икнув и с шумом выпустив из себя струю дыма, громко произнес:

— Слышь, мужик, ты бы… прихватил своего барана да и отвалил бы куда-нибудь подальше отсюда. А не то мой танк, — при этом слове по лицу говорившего пробежала довольная усмешка, — ненароком раздавит твоего хилого котенка. И хочешь, не хочешь, землячок, а придется заказывать поминки. Я ведь не ошибаюсь, Лорд? — скорчив гримасу, обозначавшую подобие улыбки, обратился он уже к ротвейлеру.

Тот в подтверждение слов хозяина тут же оскалил свои страшные зубы и, опустив голову, злобно зарычал.

Но, странное дело, ни окрик подвыпившего здоровяка, ни грозное поведение его пса ни на пуделя, ни на его хозяина не произвели ни малейшего впечатления, и они все так же, не спеша, продолжали продвигаться навстречу.

От подобного нахальства у толстяка брови полезли вверх, рот приоткрылся, а на вспотевшей физиономии обозначилось недоумение, тут же переросшее в гнев.

— Слышь, мужик, ты, по-мойму, меня не понял? — сделав ударение на последнем слоге, налег на голосовые связки здоровяк и, смачно сплюнув себе под ноги, продолжал: — Ну, ты че (непечатное выражение), глухонемой или с очень большим приветом? — покрутил он пальцем в районе уха. — Так мы тебя щас (очень непечатное выражение) и твоего кудрявого козленка от этой беды враз излечим…

Ротвейлер от нетерпения и дикой злобы уже еле сдерживался, чтобы не кинуться на противника, и, оглашая окружающее пространство страшным хрипом и рычанием, с остервенением раскидывал лапами землю.

— О, мадонна, ну почему же глухонемой? — приятным баритоном проговорил миролюбивый хозяин пуделя с каким-то нерусским акцентом. — И тугоухостью пока что еще не страдаю, но просто не вижу повода для беспокойства, — отпарировал он, приветливо улыбнувшись. — А вот вы, гражданин, похоже, излишне разволновались.

Толстяк буквально остолбенел.

— Уй, ну натурально, я не могу на него! Так, значит, воркуешь, что нет повода, и я напрасно разволновался?! — Его рожа стала лиловой, а глаза буквально округлились. — Ну ты, дуремар буреломович (совершенно непечатное выражение), даешь! Да он вас обоих в один миг порвет на куски, — кивнул он в сторону разъяренного пса. — О твоем пудинге я уж не говорю… — ткнул он толстым пальцем воздух перед собой. — Ты че, разве не видишь? Да это же просто зверь! Мужик, извини, но я попытался предупредить…

Оппонент здоровяка вскинул кустистые брови и сделал удивленным лицо.

— Скажите, уважаемый, а почему вы полагаете, что в этот чудный весенний вечер пренепременно должна свершиться такая трагедия?

— Трагедия? — взвыл, передразнивая оппонента, толстяк. — Как хочешь, так и толкуй. Ха-а… Ну наконец-то допер. А я о чем целый час здесь долдоню (крайне непечатное выражение)? Это природа, смекаешь, а против природы, чудило, уж никак не попрешь. В этих самых, как их там, черт бы побрал… во вспомнил — в генах от рожденья в нем это зверство и дикость запрятаны… Ну как в льве или там крокодиле. Ну, ухватил?

— Неужели все так печально и неотвратимо? — глядя равнодушно на задыхающегося от злобы ротвейлера, не унимался бесшабашный оппонент, пощипывая рукой свой правый густой бакенбард. — А что, уважаемый, в самом деле совсем недурная идейка. — И в глазах его заплясали озорные огоньки. — Что проще? Давайте возьмем да и проверим. Страсть как люблю эксперименты. Можно сказать, что всякие разные эксперименты — это просто моя слабость. Роберто! — враз оживившись, окликнул он кудрявого пуделя. — Природа природой, а воспитание — дело важнейшее. В данном случае склонен предположить, что небольшая проверка делу не повредит…

Пудель, понимающе взглянув на хозяина и повиляв коротеньким хвостом, тут же принял стойку и впился глазами в ротвейлера.

— Ну, мужик (исключительно непечатное выражение), — набычившись, в сердцах бросил под ноги окурок здоровяк, — хрен с твоим зайцем, тогда держи покрепче штаны… Лорд, — рявкнул он хрипло ротвейлеру, — взять!!!

Тот только того и ждал. Он, как пружина, сорвался с места и полетел прямо на пуделя. Однако в следующее мгновение хозяин Лорда не сразу и понял, что же в сущности произошло, потому как пудель приоткрыл свою пасть, но вместо слабенького тявканья окрестности огласились ужасным львиным рычанием, от которого рванувший было вперед ротвейлер неожиданно подпрыгнул высоко вверх, нервно метнулся в сторону и, страшно заголосив, словно его придавили в воротах, кинулся со всех ног наутек. Толстяк тоже дрогнул в коленях, вытаращил изумленные глаза и враз побелел, как полотно. Он увидел, а возможно, ему показалось от страха, что глаза пуделя полыхнули красным огнем, а затем уже явственно различил ужасную львиную пасть с чудовищными клыками, но дальше ничего не смог рассмотреть, потому как его косолапые крепкие ноги тут же сорвались с места и с надрывным возгласом: «Ой, мама! Ё-мое!!!» отчаянно бросили тучное тело, куда глаза глядят. Послышался треск ломаемого кустарника, и буквально через какие-то мгновения насмерть перепуганные хозяин с собакой скрылись из поля зрения.

— Молодец, Роберто! — похвалил обладатель густых бакенбардов пуделя. — Как любит выражаться мессир, от слова до дела чаще всего пролегает громадная дистанция, и мы лишний раз только что в этом с тобой убедились. Можно сказать, им просто не повезло. Да и в этом нет ничего удивительного, — усмехнулся, прищурившись, он, — они почему-то не очень почтительны к числу тринадцать, а сегодня, к твоему сведению, как раз и есть тринадцатое… мая. Бывают же в жизни совпадения! — Он бросил взгляд на клонившееся к горизонту солнце. — Но надо, приятель, спешить, нас впереди ожидает еще одна интересная встреча. Так что давай, пошли…

Пудель, подпрыгнув на месте, встал на задние лапы, радостно взвизгнув, энергично помахал передними, как бы подтверждая сказанное, и тут же снова пустился вперед по тропинке.

Но, надо прямо заявить, что никто другой из людей, находившихся в это предвечернее время в парке, никаких львиных рычаний ровным счетом не слыхивал, а потому, понятное дело, и никакого даже намека на беспокойство или тревогу и не испытывал. Да и сами понимаете, какие львы, какие рычания могут послышаться или наблюдаться в рукотворном парке, раскинувшемся в пойме реки за тысячи километров от знойной саванны! Это же полный бред! Или уж в крайнем случае дикая галлюцинация на почве… Ну сами знаете, на почве чего. И что на все на это, многоуважаемые читатели, можно сказать. Конечно же, абсолютно верно: пить надо меньше да присматривать за своим драгоценным здоровьицем как следует. А не то и еще черт знает что однажды нечаянно померещится. Расслабляться иногда, как советуют строгие врачи или там заумные психиатры, это вот можно, а злоупотреблять — ну ни в коем случае! И нечего сваливать на менталитет или там вековые традиции. Глупость все это, лазейка для собственной слабости и бесхарактерности. Мера, мера во всем нужна, сограждане милые, и здравомыслящая голова, особенно у мужчин — управителей. Иначе… Но об этом потом.

Так вот в этом самом районе парка наблюдалась, как бы выразились истинные ценители природы, исключительная тишь и благодать. Деревья радовали глаз сочной листвой, щебетали весело птицы, а среди свежей травы уже ярко желтели вездесущие одуванчики. Правда, метрах в двухстах от злополучного места раздавались бойкие выкрики и удары по мячу. В ту самую сторону как раз и направился хладнокровный гражданин со своим маленьким черным пуделем.

Нетрудно догадаться, что на поляне среди деревьев, стараниями любителей кожаного мяча превращенной в футбольное поле, кипели спортивные страсти. Голые до пояса мальчишки отчаянно сражались против одетых. В каждой команде было ровно по четыре полевых игрока, а пятые стояли на воротах. Еще один вихрастый рыжеволосый паренек исполнял роль строгого арбитра. Его красная майка с синими трусами неотступно следовали за быстро перемещавшимися игроками, а непримиримый и властный свисток требовал неукоснительного соблюдения правил игры. На краю поляны за ходом жаркой баталии наблюдало шесть-семь активных болельщиков, двое из которых были девочками.

Среди игроков полуодетой команды своим азартом и умением выделялся высокий, приятный юноша, с густыми, зачесанными назад волосами. Было видно, что своей игрой он больше других товарищей по команде доставлял неприятности противнику. Попадая к нему, мяч тут же становился послушным, словно прилипал к ногам. Он делал резкие и замысловатые финты, с легкостью обыгрывая противника и продвигаясь к его воротам, но чаще всего бил не сам, а старался вывести на удар партнеров. Игра у него получалась, и даже, похоже, доставляла удовольствие.

Вот мяч после точного паса снова очутился у него. Сделав тут же рывок в одну сторону, а затем, резко сменив направление, парень обыграл сразу двух защитников и, выйдя на удобную позицию, лишь на мгновение замедлил движение и поискал глазами товарищей. И тут же из-за спины услышал крик:

— Лешка, бей сам!

Юноша мгновенно сделал еще один рывок, переложил мяч под правую ногу и, мельком глянув на вратаря, хлестко ударил по воротам.

От сильного удара мяч, как пушечное ядро, оторвался от земли и стремительно полетел прямо в левую, незащищенную вратарем половину, но перед самыми воротами, встретив препятствие в виде вытянутой руки защитника и стукнувшись о преграду, изменил траекторию полета и просвистел метра на полтора выше перекладины.

Незамедлительно раздался судейский свисток.

— Игра рукой. Пенальти!

— Ну и что, что рука? — азартно кинулась оборонявшаяся команда к судье. — Неумышленная игра. Рука неигровая. Какой там пенальти?! Ты чего, Жеха?

— Рука была не прижата. Неважно, что не нарочно. По правилам все равно назначается одиннадцатиметровый, — убежденно произнес рыжеволосый мальчишка, обращаясь к протестующим.

Спор на некоторое время затянулся. Играющие команды сгрудились вокруг арбитра, горячо доказывая каждый свою правоту. Со стороны болельщиков послышались свист и иронично — возмущенные выкрики, требующие отправить судью на мыло, которые пересыпались смехом и едкими шутками. Особенно старались девчонки. Их голоса высокими нотами разлетались над поляной. Было видно, что они явно болели за претендентов на пенальти. После некоторого замешательства и азартных обсуждений возникшую дискуссию удалось разрешить.

— Да ладно, ребята, пусть бьют. Правила есть правила. Женька прав, рука была не прижата, — печально вздохнув, согласился один из оборонявшихся, с потным, раскрасневшимся от быстрой игры лицом.

Ввиду меньшего размера ворот мяч установили на расстоянии девяти шагов, и обе команды с надеждой на благоприятный для них исход отошли от роковой отметки, ожидая пробития штрафного.

К мячу подошел автор последнего удара, в результате которого был назначен пенальти, Алексей. Поправив мяч, он отошел на пару шагов назад и, взглянув на волновавшегося в воротах вратаря, уверенно нанес удар. На этот раз серый обшарпанный шар послушно оторвался от земли и угодил почти в самую девятку, в правый от вратаря верхний угол ворот. Вратарь же метнулся в другую сторону ворот и, осознав всю обреченность ситуации, виновато опустил голову.

— Гол!!! — радостно закричали игроки одной команды, поздравляя автора штрафного.

— Ура!!! — захлопала в ладоши часть болельщиков, а девочки бросились обнимать друг друга. Судья дал свисток, зафиксировав взятие ворот, объявил счет «четыре: два» и показал рукой на центр поля.

— Такие не берутся! — проводив мяч взглядом, заключил один из игроков проштрафившейся команды.

— Это уж точно, — согласился другой. — Такую плюху и сам Яшин наверняка бы не вытащил. Удар у Алешки поставлен, ничего не скажешь.

— Шу-ми-лов мо-ло-дец! — начали скандировать девчонки, а игроки направились к центру поля для продолжения игры.

— Удар выполнен, конечно, неплохо, но приличный вратарь вполне бы мог до него и дотянуться… Да, безусловно, — неожиданно раздался негромкий мужской голос, и игроки обеих команд, удивленно повернув головы на дерзкую реплику, тут же увидели неизвестного гражданина, в стареньком клетчатом пиджаке, темно-синих вельветовых джинсах и черной рубашке, который, прислонившись спиной к дереву, наблюдал за ходом игры. У ног его вертелся небольшой черный пудель, и, по всей вероятности, последние слова неизвестного были адресованы как будто ему, потому что никого другого рядом не наблюдалось.

Пес тут же поднял симпатичную мордочку и пару раз тихонечко тявкнул, как бы подтверждая только что сказанное ему.

И тут надо обратить внимание на то, что хотя этот самый гражданин и говорил довольно негромко, но, странное дело, его слова почему-то были услышаны исключительно всеми, кто находился поблизости.

В другой бы ситуации подобное замечание, само собой разумеется, могло бы быть воспринято с должным пониманием, но уж явно не сейчас…

Да, несомненно, подобное замечание неизвестного гражданина шло явно вразрез со свершившимся фактом, когда мастерски выполненный штрафной удар вызывал одновременно естественное и понятное чувство досады у проигрывающей стороны и в то же время восхищение и тайную зависть у всех присутствующих на поле.

Игра есть игра, но деление на противоборствующие стороны было условным. А если выразиться точнее, то зависело от временной воли жребия, когда один из компании, держа в руке тонкий прутик, указывал то на одного, то на другого товарища, а отвернувшийся в другую сторону Женька Комаров, заранее согласившийся на роль жреца спортивной Фемиды, делил однокурсников на голых и одетых. В другой раз все могло поменяться. Но неизменным оставалась твердая уверенность мальчишек, основанная на личном опыте и самооценке, что у Алексея Шумилова был редкий талант к игре в кожаный мяч. До Лешки, как тут не пыжься, им всем было далековато. Никто лучше его не делал финты, не подавал угловые, не бил штрафные, а уж тем более одиннадцатиметровые удары. Короче говоря, он все делал лучше и быстрее других. Он был уверенным дирижером, видел поле, казалось, затылком и не зря был избран капитаном футбольной команды второкурсников, в немалой степени благодаря чему команда стала чемпионом университета, обыграв в финале с разгромным счетом «пять: два» сборную пятого курса. Четыре мяча из пяти были забиты Алешкой. Это было громким событием. По правде говоря, ему бы сейчас играть в команде мастеров, а он, видишь ли, по негласной семейной традиции готовился стать инженером. Дела с учебой шли не так блестяще, как на футбольном поле, и это, несомненно, могло быть объектом для критики, но уж точно не за игру и, само собой разумеется, не за только что забитый пенальти. Мяч на языке болельщиков был «мертвым», и каждому было понятно, что нечего здесь и обсуждать. А тут: здравствуйте, пожалуйста, какие редкие ценители футбола! Какие тонкие замечания! Да поставить бы тебя самого в ворота и пробить хоть сотню одиннадцатиметровых… с полузакрытыми глазами. Посмотрели бы мы на результат!

Один из ребят побеждающей команды смахнул тыльной стороной руки пот со лба и, усмехнувшись, уверенно заявил неизвестному:

— Извините, но такие мячи не берутся! Абсолютно! Да любой даст вам голову на отсечение. Это же ясно, как днем. Это же… аксиома.

Неизвестный тут же равнодушно отпарировал:

— Видите ли, вполне с вами согласиться не могу по той простой причине, что не берутся они только теми, кто их попросту взять не может. Вот и все. И зачем же обобщать. Вы же знаете, что нет даже правил без исключения. А вы хотите так рисковать своей юной головой. Да и товарищей своих подталкиваете на то же самое. И совершенно напрасно. Нельзя же по любому незначительному поводу совать свой мыслительный аппарат под лезвие топора. Дорогой мой, я смотрю, вы ею совсем не дорожите. А вдруг тяп и… поминай, как звали.

В речи говорившего порой улавливался какой-то небольшой иностранный акцент, совсем неприметный в начале общения потому, что глаголы и прилагательные употреблялись без искажения времени, лица и числа, а фразы строились совершенно правильно, как это делают все местные жители, имеющие достаточное образование и опыт.

Ребята заулыбались, а парнишка, несколько смутившись, проговорил:

— Ну, я, конечно же, не собирался в буквальном смысле подставлять свою голову под топор. Вы же прекрасно понимаете, что это так, к слову. Но готов и дальше поспорить, что такие мячи не берутся. — Он обвел взглядом сгрудившихся вокруг ребят, читая на их лицах полное согласие. — А вы сами, случайно, не имели отношения к футболу? Или, может быть, вы в прошлом были супервратарем? Тогда, возможно, пожелаете лично попробовать и испытать на себе? Другого способа, чтобы разрешить наши разногласия, я не вижу. — В его последней фразе звучали ирония и явный вызов.

Остальные ребята тут загалдели, поддерживая товарища.

Незнакомец оторвался от дерева, понимающе улыбнулся, пощипал свой правый густой бакенбард и совершенно серьезно ответил:

— Нет, к этой замечательной игре непосредственного отношения не имею… Но вот попробовать… пожалуй, да. А вернее всего, определенно да. — При этом ни тени сомнения не промелькнуло на его смуглом и выразительном лице.

Пудель сделал прыжок вперед и, пригнувшись к земле, несколько раз энергично потявкал.

Такой поворот для игроков обеих команд, пожалуй, был неожиданным.

— Молодой человек, вы, надеюсь, не против? — обратился неизвестный к Алексею Шумилову.

— Да нет же, конечно, — ответил тот, наступив при этом ногой на мяч, — но, честно говоря, мне как-то даже неудобно. Если бы вы в прошлом хотя бы играли в футбол и имели бы приличный вратарский стаж… А так считаю эту затею лишь пустой тратой времени. Может быть, вам покажется нескромным, но в себе я вполне уверен. С девяти метров в эти ворота… Это же очевидно, что шансов у вас маловато.

А в это же самое время ребята переговаривались между собой.

— Самоубийца! — фыркнул Женька Комаров, исполнявший роль арбитра. — Коллеги, я уже предчувствую интересное зрелище с полным фиаско любителя критики. Вот увидите!

— И ничего интересного в этом нет, — вклинился в разговор еще один игрок из команды «голых», — обыкновенный вратарь «дырка», каких тысячи, тем более, что и в футбол-то никогда не играл. В таком возрасте надо показывать свое мастерство в кругу ветеранов, которые сейчас и по полю-то передвигаются почти что пешком. Если, конечно же, что-то еще осталось в пороховницах. Так что Лешке, я думаю, не придется вкладываться в полную силу, можно пробить и потихоньку, главное — попасть в створ ворот. — Он обвел взглядом ребят. — Нет, парни, просто так даже неинтересно и смотреть на позор старшего поколения. Слушай, Валерка, — обратился он, понизив голос, к товарищу, затеявшему с неизвестным дискуссию, — предложи-ка ему поспорить на что-нибудь. Может быть, хоть пользу какую удастся извлечь, а то ведь вы же знаете — на универские стипендии не разгонишься.

— О, мадонна, если поверить теории вероятности, то какие-то шансы имеются всегда, — уверенным тоном отпарировал на слова Алексея упрямый незнакомец. — А вот насколько и у кого они велики или малы, это уж вопрос спорный, — словно подслушав шепот ребят, хитро прищурился он.

Он хотел еще что-то произнести, но тут же услышал в свой адрес:

— Вы сказали: «вопрос спорный». Не означает ли это, что вы хотите еще и поспорить на результат? — торопливо выпалил автор дискуссии, кого ребята называли Валеркой. — Лично мы, — он обвел взглядом товарищей и остановил его на Алексее Шумилове, — в исходе уверены и, в свою очередь, готовы поспорить на что угодно…

— Да хоть на миллион долларов! — залихватски выпалил парень, подстрекавший Валерку на спор.

Неизвестный от этих слов явно развеселился и, расплывшись в широкой улыбке, обнажил крупные белые зубы:

— С удовольствием бы поспорил именно на эту самую сумму, но вот в чем загвоздка, — при этих словах Женька Комаров незаметно ткнул в спину Алешку Шумилова. — Предположим, что я проспорю, и мне придется принести такую сумму денег. — Женька еще сильнее ткнул в спину приятеля, а затем наступил на ногу Валерке. — А вот где, мин херц, в противном случае, ее возьмет ваш товарищ? Или, может быть, ваш папа из новой удачливой волны деловых людей, так называемых новых русских? — взглянул он вопросительно на Алексея и тут же сам и ответил: — Вижу, что нет, как и у всех у вас. Значит, в данной ситуации спор не имеет обеспечения и, извините меня, глуп и наивен по своей природе. С чем вы сами легко согласитесь.

При этом неугомонный пудель сделал резкий прыжок в сторону ребят и пару раз громко тявкнул. А незнакомец продолжал:

— Советую никогда не спорить на то, чем вы не обладаете. Иначе можно попасть в очень неприятную ситуацию.

— Конечно же, разумеется, что у Алешки такой суммы нет, — вновь затараторил Собелкин Валерка, — как и у всех у нас. Но вот если бы такая сумма была, то уж Алеха бы непременно выиграл спор.

Мужчина покачал головой и обратился к своей собаке:

— Смотри, Роберто, этот славный юноша упрям и самоуверен до неприличия. Его жизненный опыт еще спит, а язык безрассудно фантазирует. Как можно предугадать то, чего тебе знать не дано?

— Почему же не дано? — не унимался Валерка. — Есть же вполне очевидные факты и предположения, когда ты практически со стопроцентной уверенностью можешь предполагать, что произойдет потом и каким будет результат. Уж, наверное, с этим-то вы согласитесь.

— Увы, не могу, — развел руками неизвестный, — события очень часто не поддаются, казалось бы очевидной, человеческой логике, и в этом легко убедиться. Вот если, к примеру, перед этими, — он сделал жест левой рукой в сторону ближайших ворот, — пустыми воротами поставить мяч на расстоянии… ну хотя бы трех метров, и вы попробуете ударить по нему. Можно ли предположить, каким в этом случае будет результат? А? — взглянул он пристально на своего оппонента.

— Что, совсем перед пустыми воротами? Без вратаря, с трех метров? — удивленно уточнил Валерка.

— Да, именно так, — качнул головой неизвестный.

— Ну, здесь-то любому дураку на двести процентов понятно, что мяч попадет в ворота и будет гол. Здесь-то уж я не промахнусь, — засмеялся он, обводя взглядом ребят, — в этом можете не сомневаться.

— Очень хотелось бы вам верить, — зажмурил глаза незнакомец, — но думаю, что не получится. А вдруг мячик возьмет да и лопнет, ну, или улетит куда-нибудь выше ворот?

— Ну с чего это он лопнет? — открыто засмеялся Валерка. — До сих пор не лопнул, а сейчас вот вдруг должен лопнуть. Этого точно не произойдет. В этом я твердо уверен. Да и удар у меня не как у Гарринчи или хотя бы у Лешки Шумилова. Мяч с трех метров, как миленький, запрыгнет в ворота.

— Может быть, залетит, а может, и нет. Кто его знает, — с загадочным видом пробурчал неизвестный. — В данном случае нет ничего проще, чем взять и проверить. Иначе можно спорить до бесконечности. Факты, как говорят, упрямая вещь. Гораздо упрямее, чем самый отъявленный спорщик.

К этому моменту уже все болельщики, заинтригованные возникшей дискуссией, переместились к месту действия и, наблюдая за той и другой стороной, время от времени отпускали разные шутки и колкости.

— Валера, — ироничным тоном обратилась подруга Светланы, шустроглазая веснушчатая девчушка, которую звали Надей, — давай побыстрее докажи нам всем, что с трех метров ты способен поразить пустые ворота соперника. Не тяни время. Товарищ или… господин — взглянула она на неизвестного гражданина, — желает лично удостовериться в твоих футбольных способностях. — И она понесла мяч в сторону футбольных ворот.

Остальные ребята потянулись за ней. А дальше, к великому изумлению самого Валерки и, естественно, всех остальных присутствующих, кроме, разумеется, неизвестного гражданина, он не сумел-таки забить мяч в пустые ворота. То ли уж у него дрогнули нервы в самый ответственный момент, то ли какое-то дикое совпадение, но после небольшого разбега, когда остальные ребята, можно сказать, уже считали забивание мяча почти свершившимся фактом, нога Валерки предательски копнула землю перед мячом, закопав в нее почти всю свою энергию. Небольшие комочки земли тут же взлетели вверх и благополучно приземлились в воротах, а мяч от несильного остаточного толчка покатился вправо наискосок, стукнулся о штангу и в полуметре от нее виновато затих.

Это было поразительным! Неочевидное, но невероятное свершилось! Валерка не попал с трех метров в пустые ворота! Подобная развязка, конечно же, смутила упрямого спорщика, но он попытался оправдать позорный факт удобными в аналогичных ситуациях выражениями типа: «это просто совпадение», «не иначе как обидная случайность» и что-то похожее в том же роде.

Неизвестный же гражданин в отличие от своего четвероногого друга, который, как сумасшедший, со всех ног описал пару кругов вокруг них, не стал выражать по этому поводу какой-либо радости или, скажем, восторга, а резонно заметил:

— Вот вам, драгоценный вы мой, и двести процентов уверенности, на глазах превратившиеся в круглые нули. Имейте в виду: в жизни все относительно. — И по его темным маслянистым глазам пробежала ироничная искорка.

От подобных слов Валерка, густо покраснев, опустил голову, а незнакомец, как ни в чем не бывало, продолжал:

— Да, так что вы там предлагали насчет спора? Или, может быть, у вас уже отпало всякое желание продолжить дискуссию? Во всяком случае, я могу подтвердить свою готовность к этому мероприятию. Только, конечно же, как вы понимаете, не на деньги.

Было очевидным, что футбольный матч, проходивший с таким азартом и желанием и неожиданно прервавшийся благодаря странной реплике и не менее странному поведению хозяина черного пуделя, продолжить уже не удастся. Интерес к нему угас как-то сам по себе. В центре внимания всех присутствующих, безусловно, уже были предстоящие события.

Высказывания самоуверенно державшегося незнакомца и неожиданное крайнее невезение Валерки естественным образом вплели в нить событий интригующее начало, а в уверенный тон ребят некоторое замешательство и смущение. Что-то за всем этим скрывалось. Пожалуй, какой-то намек на необычность и загадочность. Словно существовала некая заранее предопределенная связь между словами неизвестного гражданина и произошедшей неудачей их товарища. Отчего ребята в некотором замешательстве, тихо переговариваясь, что-то обсуждали. Их высказываний было не разобрать, но, если бы незнакомец обладал необычайно тонким и чувствительным слухом, он бы наверняка мог уловить такие знакомые и очень звучные слова, как: «гипнотизер» и «экстрасенс», а в самом конце совсем простенькое словечко «совпадение». Но при взгляде со стороны всем было ясно, что хозяин пуделя, похоже, не обладал таким даром сверхчувствительности. Да, пожалуй, это и в голову-то никому не пришло. Он совершенно спокойно ожидал возможного решения и лишь один раз, бросив беглый взгляд на клонившееся к закату огненное светило, проверил время на крупных серебристых карманных часах, которые находились у него во внутреннем кармане пиджака.

Впрочем, ждать ему, как видно, надоело, и он неожиданно предложил поспорить ни много, ни мало, а на исполнение желания, чем, естественно, еще больше поразил и так уже озадаченных ребят. Ну, вы же сами понимаете, что такое спорить на исполнение желания, если круг этих самых желаний даже не определен. Ведь согласитесь, что желание желанию рознь. У одного запросы непритязательны, и ему просто захочется получить в лучшем случае парочку порций вкусного мороженого, плитку шоколада или там бутылку приятной газированной воды. Это ведь сущая малость. Главное здесь — результат. А если точнее — самоуважение и самоутверждение как личности, что вполне объяснимо. А вот у другого желания посерьезнее. Ему сразу машину подавай, и на меньшее он никак не согласен. Да, вот так-то. И к тому же не простенькую отечественную, а сразу какую-нибудь крутую иномарку с кондиционером, мягкими спинками кресел и волшебной музыкой, струящейся в ваши чуткие уши из шести чувствительнейших динамиков. Или, может быть, домик небольшой в три этажа с мансардой и видом на голубое море, которое, что-то тихо шепча, лениво ласкает и лижет золотистый пляжный песок далекой загадочной страны. А, может, и что-то еще в том же роде. Почти как в сказке у Александра Сергеевича Пушкина про рыбака и золотую рыбку. Хотя, конечно же, все по-человечески объяснимо. Все это от бедности, от скудности, от элементарного недостатка, а частенько и от малой культуры. И тоже понятно. Ничто человеческое нам не чуждо. У других вот есть, а тебе-то ведь тоже хочется. Да еще этот противный телевизор каждый вечер так и дразнит, так и соблазняет, так и разжигает твои тайные желания, а внутреннее самолюбие так и вопрошает с пристрастием: а чем ты, собственно говоря, хуже этих самых других из телевизора? И образование подходящее. Да не одно, а сразу два или три. И начитанность приличная. Можем поговорить при случае и про старшего отца Дюма, отчаянного дуэлянта и изысканного гурмана, и его славного темнокожего папу, республиканского генерала, который, по преданиям очевидцев, мог легко подтянуться вместе с лошадью, зажатой у него между ногами. И про отважного путешественника и борца за справедливость капитана Майн Рида, и про многих других писателей и поэтов. И стишочки поздравительные для нас не проблема, и двигаться могем под звуки музыки и быстро, и медленно. Как прикажете. Да и внешностью мы не обижены и красивым модным дамам при случае с умным видом ввернем такое, что вам, уважаемые господа, и не снилось. А ну-ка, давайте, давайте теперь взглянем на наши зеркальные отображения и сравним… Да, явно не в вашу пользу, господа… Все дело только в количестве денег, которые у вас вот есть, а у нас, к сожалению, отсутствуют… в таком же количестве, естественно. А так бы стричь вам газоны на нашем дворе однозначно. Но об этом потом…

И хватит отвлекаться, иначе можно и нить событий совсем потерять. Так вот… Так о чем это мы, значит, говорили? Ах, да, конечно же! Незнакомец предложил поспорить на исполнение желания. Тут уж и вовсе ребята загалдели. А кое-кто из них ехидно заметил, что, мол, не знаем, какими желаниями вы одержимы и насколько они исполнимы, а вот Алешкино уж вряд ли удастся исполнить, потому как его заветное желание — сыграть хотя бы один матч за местную футбольную команду мастеров, которая после некоторого перерыва вернулась в высший дивизион страны. Но, кто же его туда возьмет? Это же нереально, а потому и в виде ставки на спор это желание фигурировать не может. И тут незнакомый гражданин так запросто и говорит:

— Ну, я думал, что у вас что-то посерьезнее. А это проще простого. Даже не стоит и беспокоиться. Ничего невозможного здесь не предвидится, и в случае проигрыша я улажу дело буквально в два счета. Но, как вы понимаете, только в случае проигрыша, а так еще, как говорится, бабушка надвое сказала. Я проигрывать споры не люблю. — И он невозмутимо улыбнулся, словно победа была у него уже в кармане.

— Извините, не знаю, как вас зовут, — заговорил Алешка Шумилов, — раз уж у нас с вами вышла такая дискуссия, и вы мое желание знаете, могу я узнать ваше? А то, может быть, оно окажется для меня совершенно невыполнимым по экономическим, техническим или каким-то другим причинам. — И он вопросительно посмотрел на неизвестного.

Незнакомец в ответ слегка улыбнулся и понятливо покачал головой:

— О, конечно же. Прошу прощения, что до сих пор не представился. Гонзаго, доктор Гонзаго, — и, видя удивленные взоры ребят, тут же пояснил: — Ничего удивительного здесь нет. Да, меня зовут именно так: Гонзаго. Естественным образом понимаю, что для здешних мест имя непривычное, но с этим уж ничего не поделаешь. А по поводу моего желания… Здесь все очень и очень просто: можно считать, что наши желания совпали. Для вас это, конечно же, неожиданность, но отличие своей позиции я готов пояснить.

Вполне понятно, что в данной ситуации для страстного любителя этой игры вроде бы проще и приятнее быть ничего не может. Но бегать и катать мяч в кругу своих сверстников — это одно, а вот выйти на поле вместе с мастерами своего дела и достойно себя проявить — это уже совсем другое. Да к тому же когда на тебя во все глаза таращатся тысячи темпераментных болельщиков, которые самым пристальным образом следят за каждым твоим шагом и чаще всего ошибок не прощают. Вот здесь, кроме мастерства, нужны еще и крепкие нервы. Ведь, согласитесь, другой попытки потом может и не представиться. Это очень ответственный шаг, которым враз можно перечеркнуть все свои тайные думы и надежды и оставить вот здесь, — постучал он пальцем по правому виску головы, — лишь печальные воспоминания, которые потом всю жизнь будут тебя терзать при каждом удобном случае. — Он обвел взглядом притихших ребят, и лицо его просветлело. — Но можно и использовать представившийся шанс. Так что, надеюсь, вы не из трусливых и в последний момент не откажетесь от своих обязательств? — взглянул он в упор на Алексея.

— Ну, в этом-то уж можете не сомневаться, — с явным облегчением ответил тот, — для меня это не курсовик по сопромату писать, а куда более легкое занятие. Считайте, что договорились. Только вот мы не решили, сколько будем бить мячей. Один, два, три, пять? — посмотрел вопросительно он на оппонента.

— Лучше шесть, — не задумываясь, выпалил Гонзаго.

— А почему именно шесть, а не пять, как обычно делают на всех соревнованиях?

— Ну, мне так почему-то нравится больше, — отпарировал гражданин, — если, конечно же, вас не затруднит?

— Да нет, пожалуйста, — дернул плечами, усмехнувшись, Алексей, — шесть так шесть. Кто бы против. Никаких затруднений.

— Правильно, Леха, — обводя взглядом ребят, сыронизировал Вовка Петров, — какая разница, что пять, что шесть мячей забивать. Результат все равно предсказуем.

Итак, позиции оппонентов были выяснены и вполне устроили и ту и другую стороны. Неизвестный гражданин с таким необычным именем Гонзаго снял свой пиджачок и, свернув его, положил на землю, а сам, закатав рукава рубашки, спокойненько занял место в воротах. Женька Комаров на правах судьи с ехидным выражением лица еще раз отмерил шагами расстояние и установил мяч на нужной отметке. Остальные зрители рассредоточились справа и слева от мяча лицом к воротам и с превеликим любопытством принялись наблюдать за дальнейшим ходом событий.

Алексей с уверенным видом подошел к мячу, поправил его руками и, отойдя на пару шагов, прицельно взглянул в створ ворот.

Гражданин тут же посерьезнел лицом, отчего его лоб прорезали три глубокие морщины, а кустистые брови сдвинулись к переносью, и, изготовившись к броску, произнес:

— Прошу вас, я готов.

Валерка Собелкин, к своему удивлению и позору не забивший мяч с трех метров в пустые ворота, замер с каменным выражением лица и прямо впился глазами во вратаря, а Женька Комаров поморщил конопатый нос и еле слышно проговорил:

— Вот таков, друзья, поворот: вынимай-ка мяч из ворот!

При этих словах лежавший в траве, метрах в трех от левой штанги, пудель положил мордочку на передние лапы и закрыл глаза.

Алексей, недолго раздумывая, сильно ударил по мячу, который почти рядом с правой от вратаря штангой хотел привычно проскочить в ворота. Сестра Алексея Светлана и ее подруга Надя уже, было, победно вскинули руки вверх, но гражданин с резвостью кошки прыгнул в ту же самую сторону и легко поймал его.

Валерка Собелкин взорвался эмоциональным жестом и вздохом сожаления. Девчонки схватились за головы, а Женька Комаров, почесав рыжую шевелюру, снова выдал стихотворную фразу:

— Знать, с прицелом что случилось, но… гола не получилось!

И следующие четыре мяча с такой же легкостью стали добычей странного гражданина.

Это было почти что шоком как для Алешки, так и для всех очевидцев происходившего. Такого за последнее время еще не случалось, чтобы он не забил пять мячей из пяти. Да еще к тому же на спор. Обычно все было наоборот. А тут совсем непонятно, прямо какая-то мистика, а мяч как заколдованный. Не то чтобы он разволновался и от волнения неуверенно бил, нет, все было нормально. Он проверил и левый, и правый углы ворот. Бил низом впритирку со штангами, но хозяин пуделя самым неимоверным образом всегда оказывался на пути мяча, забирая или перекидывая его через штангу. В его теле угадывались неприметные на вид энергия, сила и быстрота реакции, как правило, уже не свойственные этому зрелому возрасту. На вид без серьезных погрешностей ему можно было дать от сорока пяти до пятидесяти лет. Высокого роста, немного сутуловат, такой крепко сбитый, не толстый, а скорее жилистый, нос с горбинкой, немного приплюснутый, ну точь-в-точь как у французского киноактера Бельмондо, волосы темные, вьющиеся, большие толстые бакенбарды, как у старого шкипера, какие уж давненько не носят. В общем, видом самый обычный, не считая этих почтенных бакенбардов и странного имени.

В рядах болельщиков уже после третьего мяча повисла гнетущая тишина, а у удачливого пенальтиста от уверенности в успехе не осталось и тени былого следа. Да, что ни говорите, а такое приятное чувство уверенности в себе вдруг зачахло и почти что умерло, уступив место скользкому и пакостному чувству сомнений. Точно так же, как если бы вместо твердого и сухого асфальта вы внезапно очутились бы на зыбком болоте. Честно говоря, у Лешки вдруг тоскливо и непривычно заныло внутри, а в мыслях заплясала снежная вьюга. Для него было уже почти на сто процентов ясно, что спор он, как миленький, проиграет, а надежда оставалась настолько призрачной и малой, что даже и бить не хотелось. Он уже мысленно представлял, как разбегается, бьет и как мяч… снова послушно оказывается в руках у вездесущего Гонзаго.

Своим умом он отчетливо понимал, что здесь что-то не так, здесь крылась какая-то непонятная загадка. Уж очень необычным был весь этот спор и то, что происходило у них на глазах. Но вот в чем это конкретно выражалось?.. Совсем непохоже, чтобы это было простым совпадением, какие в жизни, несмотря на всю их парадоксальность, иногда все же случаются. Неужели мужик в самом деле гипнотизер или какой-нибудь там экстрасенс, как предположительно сказал кто-то из ребят, и силой своего разума, воли или чего-то там еще подталкивает к нужным действиям? С такими фактами встречаться еще не приходилось. Вполне возможно, что все так и есть. Ведь существуют же настоящие гипнотизеры, которые могут внушить, что вместо луковицы у вас в руках нежнейшая сочная груша и вы ее на глазах у всех, не поморщившись, слопаете за милую душу. Таким фактам он и сам был свидетель.

Он равнодушно подошел к мячу и почти с ненавистью скорее ткнул, чем ударил в бок непослушный спортивный снаряд.