Глава 34

Двое солдат схватили Рейко. Она бился изо всех сил, била их кулаками, пинала в животы, ноги и пах. Они позвали своих товарищей, чтобы те помогли им. Четыре, пять, шесть человек боролись с ней. Сняв перчатки, она царапала самураев ногтями, но, в конце концов, скрутили ее так крепко, что она не могла пошевелить ни руками, ни ногами.

— Мы заберем ее в лес, где ее никто не найдет, — сказал Гизаемон своим людям.

Когда они несли ее, Рейко не могла даже кричать о помощи, чтобы ее сын не поспешил к ней на помощь и не был убит вместе с ней.

Санная колея резко закончилось в нижней части тропы, ведущей от реки. Сано и его группа спрыгнули со своих саней ниже деревни, куда, должно быть пошли Рейко и Венте. Сердце Сано сжалось при виде солдат, что слонялись возле хижин. Гизаемон опередил его.

Сано, Хирата и сыщики пошли к деревне за вождем Аветоком и Урахенкой. Дойдя до деревни, они обнаружили разбросанные по земле трупы местных мужчин. Другие туземцы стояли окруженные солдатами. Ужас охватил Сано, при виде того, что отряд Гизаемон напал на деревню. Что стало с Рейко и Венте?

Солдаты обернулись, услышав звук подходящих людей. Сано закричал:

— Где Гизаемон? Где моя жена?

Они стояли, ошарашенные его неожиданным приездом, удивленно переводя взгляды на своих товарищей, лихорадочно бегущих вслед за Сано. Они уже подняли свои мечи, готовясь к сражению, но тут, пошатываясь и задыхаясь, появился правитель Мацумаэ и приказал:

— Стоять!

Нечесаные волосы у правителя стояли столбом, глаза горели на его осунувшимся лице, но он набрался сил во время путешествия. Его и Текарэ месть была близко. — Опустите оружие! Дайте нам пройти!

Потрясенные, увидев своего хозяина, солдаты отошли в сторону, пропустив Сано, Хирату и сыщиков, которые поспешно шли через деревню с правителем Мацумаэ и его отрядом. Сано едва не споткнулся об одинокое тело мертвой женщины, которое лежало с перерезанным горлом, среди трупов в кровавой слякоти.

Это была Венте. Гизаемон уже устранил свою сообщницу. Теперь Сано догадался, что он был опасен для Рейко, которая, должно быть, поняла, что он был убийцей и оставалась единственной, кто мог свидетельствовать против него.

Правитель Мацумаэ уставился на тело Венте, его лицо потемнело и приобрело черты дикой Текарэ. Он стал бить Венте и проклинать ее на языке эдзо: Текарэ была расстроена, потому что лишилась возможности лично отомстить своей сестре. Сано прошагал дальше через толпу туземцев, пока он не увидел Рейко в руках четырех солдат, которые несли ее в сторону леса. Гизаемон был с ними.

— Гизаемон! — закричал Сано.

Мужчина повернулся и, узнав Сано, недовольно нахмурил брови. Когда он увидел войска, сопровождавшие Сано, его лицо перекосилось. Он остановился, самураи, несущие Рейко обернулись. Ее выражение переменилось от ужаса до восторга.

Хотя Сано был вне себя от радости, что увидел ее живой, он сосредоточил свои глаза на Гизаемоне. — Скажи своим людям, чтобы отпустить ее.

— Как ты выбрался из замка?

— Правитель Мацумаэ освободил нас.

Лицо Гизаемона выражало удивление и недоверие, но тут правитель Мацумаэ прошел мимо своего войска и встал рядом с Сано. — Да, дядя, это правда.

— Племянник. — Гизаемон покачнулся, как будто кто-то ударил его. — Почему?

Правитель Мацумаэ обратился к солдатам, которые несли Рейко:

— Положите ее на землю.

— Нет, не надо, — резко отменил его приказ Гизаемон. Солдаты ограничились тем, что поставили Рейко на ноги, но, держали за руки. Она смотрела на Сано взглядом, в котором надежда соперничала с испугом.

— Канцлер Сано раскрыл преступление. — Голос правителя Мацумаэ дрожал от гнева. — Он выполнил свой долг мне. Освободить его было меньшим, чем я мог его отблагодарить.

Лицо Гизаемона побледнело до пепельного серого, по мере того, как он понимал, что это значило для него:

— Что ты здесь делаешь?

— Ты убил Текарэ. Я пришел, чтобы ты ответил мне за это, — сказал правитель Мацумаэ.

— Канцлер Сано сказал тебе, что я ее убил? Это нонсенс. — Под презрительным тоном Гизаемона слышалась паника. — Он лжет.

— Доказательства не лгут. Ты выплюнул одну из своих зубочисток в лесу, где установил ловушку для Текарэ, — сказал правитель Мацумаэ. — Ты должен был быть более осторожен, но ты не подумал об этом.

— Должно быть, я бросил ее, когда мы искали Текарэ после того как она исчезла. — Челюсти Гизаемона скривились, когда он пытался оправдаться. — Или канцлер Сано подложил ее. Чтобы я выглядел виноватым. Чтобы обратить вас против меня.

— Нет, дядя. — Даже если бы правитель Мацумаэ уже не решился поверить Сано, он прочитал признаки вины в поведении Гизаемона. — Ты предал меня. Он указал пальцем на Гизаемона, а затем ударил кулаком по груди. — Как? — воскликнул он сорванным голосом. — Как ты мог предать меня, убив женщину, которую я любил?

Это обвинение в нелояльности, худшее для самурая, казалось, что-то сломало внутри Гизаемона. — Я бы никогда, — прошептал он.

— Больше не лги! Ты скажешь мне правду, или у меня есть возможность вытащить ее из тебя!

Правитель Мацумаэ указал на своих людей. Они обнажили мечи и двинулись на дядю. Гизаемон всплеснул руками в жесте мольбы. — Это было для твоего же блага. Чтобы защитить тебя от варварской шлюхи, которая разрушала вас.

— Не смей называть ее шлюхой! — сказал правитель Мацумаэ. — Я шлюха, — отозвался эхом голос Текарэ.

— Вы хотели услышать правду, — сказал Гизаемон тоном, которым воспитывают ребенка. — Это то, кем она была. Она использовала мужчин. Она использовала тебя.

— Она любила меня!

— Она ослепила тебя своей прелестью, — говорил Гизаемон с горькой обидой на Текарэ, жалостью к заблуждениям своего племянника. — Она была как все варвары, ненавидела японцев за все обиды, которые, как она считала, принесли ей и ее народу мы. Я видел это в ее глазах, когда она смотрела на любого из нас. Она наказывала вас, правителя Эдзо. Вы расплачивались каждый раз, когда у вас под носом она принимала другого мужчину.

Правитель Мацумаэ сказал:

— Ты ошибаешься! Хотя выражение его лица показывало, что он понимает, что Гизаемон говорит правду.

— Это любовное зелье, что она дала тебе, было ядом, который сделал вас больным и слабым. — Я знаю, я испытал его на собаке. У пса случился припадок, он взбесился и умер. То же самое в итоге должно было произойти с вами, если бы я не принял решения.

Сано увидел, что Гизаемон пыталась перенаправить гнев правителя Мацумаэ в отношении себя на Текарэ. Может, было бы хорошо, если бы дядя сумел убедить своего племянника, даже если это означало бы, что Гизаемону удастся избежать правосудия. Сано бы извинил Гизаемона за убийство и его последствия, если он только отпустит Рейко. По зародившейся надежде в глазах Рейко, Сано видел, что подобные мысли возникли и у нее.

Правитель Мацумаэ сказал:

— Мне все равно! Лучше бы я умер, чем жил все эти месяцы без Текарэ!

— Тебе лучше без нее.

— Ты не имел права принимать такое решение!

— Это был мой долг самурая, — сказал Гизаемон. — Избавить моего хозяина от злого влияния, даже если он сам не хочет от него избавиться. Таков путь воина.

Сано не мог мириться с убийством, которое оказало такое злое влияние на правителя Мацумаэ, но, как самурай, он одобрил действия Гизаемон. Честь руководила Гизаемоном, он действовал с целью спасти своего хозяина, хоть и не предвидел последствий.

— Откуда мне было знать, что Текарэ способна манипулировать вами даже после того, что она умерла? — Оборона Гизаемон рассыпалось в тоске. Он протянул руку к правителю Мацумаэ. Он выглядел старше, чем минуту назад, как будто его тело окаменело из-за тайны, которую он хранил, и теперь, когда секрет был раскрыт, он стал обыкновенным смертным, который на глазах состарился. — Если бы я знал, что случится…

Раскаяние вызвало новые морщины на обветренной коже его лица. — Всю жизнь я растил тебя, наблюдал за тобой. Ты для меня больше, чем сын, ты моя жизнь. Я не хотел причинить тебе боль. Мне очень жаль. Если бы я мог вернуть все назад, я бы так не поступил.

Его слова смягчили племянника. Правитель Мацумаэ прошептал:

— Я знаю, дядя. Он пошатнулся вперед, протянул руку к Гизаемону.

Сано был удовлетворен, несмотря на его желание наказать преступника. Он видел, Рейко расслабилась, и почувствовал спад напряженности в других людях, которые присутствовали при этой сцене. Все было хорошо, что закончилось мирно, если не удовлетворительно.

Тогда тело правителя Мацумаэ забилось, как угорь на крючке рыбака. Дух Текарэ, в ярости от гнева, захватил его. — Ну, я не знаю, — ее голос выплевывал слова изо рта. — И вы не можете забыть то, что ты сделал со мной.

Гизаемон отпрянул от нее, а она напустилась на него:

— Кто ты такой, чтобы критиковать меня за использование правителя Мацумаэ? Это ты и все японцы, которые угнетаете мой народ. Мы ловим рыбу, охотимся на животных, и обрабатываем шкуры, делаем разные вещи, а платили нам жалкие гроши. Ваши люди использовали меня в свое удовольствие. И ты украл мою жизнь!

Она свернула и сказала:

— Собираетесь ли вы простить его, господин?

Неопределенность сморщила лицо правителя Мацумаэ.

Не желая, чтобы она расшевелила еще больше проблем, Сано сказал:

— Все кончено, Текарэ. Вы уже достаточно наказали людей за ваше убийство. Оставьте нас сейчас.

Правитель Мацумаэ повернулся к Сано. — Держись подальше от этого! Он ударил Сано в челюсть. Сано, шатаясь, отошел, Хирата удержал его.

— Ты сказал, что хотел отомстить за меня, — Текарэ бросила вызов правителю Мацумаэ. — Ты говоришь, что любишь меня.

–. Я люблю.

— Тогда докажи это! Дайте мне жизнь того, кто отнял ее у меня. Убей его!

Правитель Мацумаэ в ужасе уставился на свою руку, которая указала на Гизаемон. — Но-но он моя плоть и кровь. Он только хотел, что лучше для меня… Я не могу.

— Трус! Ты правитель Эдзо, но ты боишься человека, который крутился вокруг тебя всю жизнь, — Текарэ изрыгала проклятия на правителя Мацумаэ, — сам не в состоянии убить его, пусть это сделают ваши солдаты!

Беспомощный против мстительного духа, который овладел им, правитель Мацумаэ застонал. — Хорошо, если это сделает тебя счастливой, любовь моя. — Он подозвал своих солдат. — Убейте моего дядю.

Достав мечи, неохотно, они двинулись на Гизаемона. Все его солдаты стояли, но те, что держали Рейко, выскочили вперед, чтобы защитить его. Гизаемон закричал:

— Не прикасайтесь ко мне, или госпожа Рейко умрет!

Солдат приложил лезвие меча к ее горлу. Паника заморозила ее глаза и рот в страшной гримасе. Сано закричал:

— Нет! Солдаты правителя Мацумаэ бросились с мечами на самураев, что защищали Гизаемона, пытаясь до него добраться. Его войска кинулись назад, защищая его. Сано, Хирата и сыщики бросились в битву и оттеснили отряд правителя Мацумаэ. Правитель Мацумаэ махал кулаком на Сано и его людей. Он и Текарэ закричал:

— Уходи! Пусть они казнят его!

— Я знаю, чего хочет ваш хозяин, — сказал Сано солдатам Мацумаэ. — Я разберусь с его приказом. Отойдите!

То ли солдаты уважали его власть или они действительно не хотели убивать своих товарищей, с которыми они служили в одном и том же клане всю свою жизнь, но они повиновались Сано. Правитель Мацумаэ закричал голосом Текарэ:

— Я убью его сам!

Он бросился на Гизаемона. Сыщик Марумэ схватил правителя Мацумаэ. Хотя Марумэ был больше и сильнее, но господин Мацумаэ почти вырвался от него, только Фукида помог его удержать. Текарэ ругалась и вырывалась от них.

Разъяренный, Сано выхватил меч на Гизаемон:

— Пусть моя жена уходит. — К сожалению, лишь она гарантирует мой выход отсюда живым. — Гизаемон дернул подбородком в сторону солдата, который держал Рейко, с другими мужчинами. — Идем. Мы уходим.

Они отступали в лес, прикрываясь Рейко, как за щитом. Сано сказал:

— Неужели вы надеетесь здесь выжить?

— На территории Эдзо много мест, для тех, кто знает, как здесь выжить. А я знаю.

Сано увидел, что вождь Аветок и Урахенка подкрались к Гизаемону сзади. Они подготовили луки и стрелы для стрельбы. Другие местные мужчины держали медведя на поводке. — Спросите туземцев, что они думают о том, что вы поселитесь на их земле, — Сано кивнул в их сторону.

Оглянувшись назад, Гизаемон сказал:

— Мои люди и я можем прорваться к берегу. Его отряд собрался, их сани и собаки были готовы к походу, они наставили луки, стрелы, копья на туземцев:

— Мы найдем корабль.

— Куда? — спросил Сано. — Вас будет разыскивать по всей Японии.

— Тогда я проклинаю, все, что я делаю. — Злобно и безрассудно сказал Гизаемон.

— Сдавайтесь, и я прощу вас за убийство и все то, что произошло, — сказал Сано.

— Даже если бы я доверял тебе, настоящий самурай никогда не сдается, — заявил Гизаемон. Сано догадывался, что он так сделает. — Сейчас слушай. Если я не выберусь из этой деревни живым, то и вашей жене не жить.

Отчаяние парализовало Сано, он не мог двинуться против Гизаемона, обрекая Рейко. Но если он позволит Гизаемону уйти, то тогда Гизаемон может убить ее позже. Туземцы стояли твердо, готовые к бою. Правитель Мацумаэ выл и вырывался от сыщиков. Сано заметил, что солдаты обеспокоились. Возникла тупиковая ситуация, которая не могла продолжаться долго. Глазами Рейко просила Сано что-нибудь предпринять. Никогда еще он не чувствовал себя таким беспомощным.

Тут в воздухе прозвучал дребезжащий звук, за которым последовал глухой удар. Самурай, держащий Рейко, закричал. Он отпустил ее, бросил меч и схватился за правый глаз. Из него торчала короткая стрелка с перьями на конце. Кровь ручьем заливала его лицо. Он зашатался, а затем упал замертво.

Как возгласы удивления прокатилась в собравшейся толпе, Сано посмотрел в ту сторону, откуда прилетела стрела. На крыше хижины стоял Масахиро. Он держал свой лук в воздухе. Он радостно смеялся.

Огромная, тяжелая чернота сползла с Сано. Его мир снова окрасился светом и радостью. Его сын жив! Он хотел упасть на колени, плакать и благодарить богов. Но у него не было времени ни для этого, ни удивляться, как Масахиро сделал такой идеальный выстрел. Рейко вырвавшись на волю, бежала к Сано. Гизаемон закричал:

— Поймайте ее!

Его солдаты погнались за Рейко. Она увертывалась от них, а Сано побежал за ними и рубил их своим мечом. Хирата и сыщики присоединились к нему. Солдаты правителя Мацумаэ сражались с отрядом Гизаемона. Местные мужчины и женщины копьями, камнями и ножами оборонялись от всех японцев. Медведь бесился, рычал и нападал на тех, кто оказывался на его пути. Масахиро пускал стрелы, как и местные мальчишки на других крышах. Лес оглашали крики войны, звон стали, победные крики и предсмертные стоны.

Сано пробивался к Рейко, а она поскользнулась на льду и упала. Гизаемон бросился на нее, но она успела откатиться, вскочила и снова побежала. Тут солдат схватил ее сзади и поднял. Она дергалась ногами и руками, но ничего не могла сделать. К ним с мечом бросился Сано. Он ударил солдата по ногам ниже колен. Тот взвыл, отпустил Рейко и рухнул на снег. Она побежала, но группа других солдат оттеснила ее от Сано. Вокруг деревни проходили стычки. Правитель Мацумаэ выкрикивал собственным голосом бессвязные приказы, которые прерывались проклятиями Текарэ.

На пути Сано стоял Гизаемон. Ярость превратила лицо Гизаемона в уродливую маску. С выкатившимися от отчаяния глазами, он выглядел безумнее, чем правитель Мацумаэ. С диким выкриком, он замахнулся мечом на Сано. Они наносили и парировали удары так быстро, что их мечи крутились как спицы в колесах. Хирата и местные мужчины объединились и напали на отряд Гизаемона. Местные женщины объединились с Рейко и не давали солдатам преследовать ее. Солдаты Гизаемона падали мертвыми от выпущенных мальчишками стрел. Сано едва замечал этот хаос. В промежутках между ударами не было времени думать. Его тело инстинктивно отскакивало, ныряло, поворачивалось и наносило удары. Он ничего не слышал, кроме лязга металла о металл. Он не думал, что критическая оплошность может решить исход поединка.

Гизаемон, казалось бы, жестко прижал его, как вдруг Сано почувствовал, как его лезвие разрезает плоть и кости. Гизаемон взревел. Он схватился за правое запястье, из которого хлестала кровь, его рука лежала на снегу, пальцы все еще сжимали меч. Гизаемон в ужасе уставился на свою отрубленную руку.

Внезапная победа потрясла Сано. Его сердце все еще глухо стучало, его легкие вздымались, его мышцы все еще сжимали меч. Но все вокруг него уже прекратили бой, как боевые солдаты Гизаемона увидели, что их предводитель повержен и не видели смысла в дальнейшей борьбе. Солдаты правителя Мацумаэ и айны окружили Гизаемона. Он опустился на одно колено в кругу направленных на него мечей и копий. Он смотрел на Сано, слишком гордый, чтобы просить о пощаде.

Сано отошел в сторону правителя Мацумаэ, который размахивал мечом, красным от крови японцев, которых убила Текарэ. Ее присутствие было заметно на его лице, четче, чем когда-либо. Сано мог даже видеть татуировку вокруг ее рта.

— Он мой, — сказала она.

Гизаемон смотрел на своего племянника с трагическим, отчаянным выражением. Бледный от потери крови, он был едва живой. Правитель взмахнул саблей и обезглавил Гизаемона.

Когда же из шеи Гизаемона хлестала кровь, а голова упала на землю, правитель Мацумаэ издал высокий, завывающий крик. Его спина выгнулась, ужасная гримаса боли искривила лицо. Его мышцы дергались, меч упал. Тень человека вырвалась из него. Она имела форму обнаженной женщины. Присутствующие подняли крик. Правитель Мацумаэ сник и упал, без сознания. Тень выглядела, как Текарэ.

Сано смотрел в изумлении. Она была великолепна, с коричневой кожей, с полными губами, в синих татуировках, как экзотический цветок, с длинными, волнистыми черными волосами и темными, глубокими глазами. Ее соски стояли торчком, ее мышцы светились силой. Текарэ смотрела на труп поверженного Гизаемона и улыбалась от счастья: ее месть свершилась.

Она торжествующе оглянула собравшихся людей, которые стояли молча, как зачарованные. Потом она повернулась и пошла в сторону леса. Впереди нее мерцали деревья, громовые трещины сотрясли землю, когда открылся портал в мир духов. Текарэ шла через мерцающие деревья. Она распалась на миллионы частиц света, которые быстро, одна за другой, погасли. Мерцание резко прекратилось, наступила тишина. Все смотрели на лес, где исчезла Текарэ.

Капитан Окимото воскликнул:

— Правитель Мацумаэ! Он бросился к своему упавшему хозяину, тряс его и хлопал по лицу:

— Он не просыпается.

Солдаты окружили правителя Мацумаэ. Они испугались, что он умер, и они остались без хозяина, они уже забыли, что несколько мгновений назад сражались между собой и убивали друг друга. Сано опустился на колени, приложил ухо к носу правителя Мацумаэ и почувствовал дыхание. — Он дышит, его сердце бьется.

Вождь Аветок сказал, а Крыса перевел:

— Когда дух Текарэ вышел из него, он пережил шок. Некоторое время он будет спать, после чего будет в порядке. Заберите его домой.

Несколько солдат погрузили правителя Мацумаэ на сани. Другие собрали своих убитых и раненых товарищей, всего двадцать человек. Местные опустились на колени рядом и оплакивали своих мертвецов. Урахенка на коленях держал Венте, словно нянча ребенка, и рыдал. Воздух наполнился плачем.

Сано взял руководство на себя. Он сказал вождю Аветоку:

— От имени клана Мацумаэ и режима Токугава я прошу прощения за то, что ваши люди пострадали. В то же время, я заверяю, что войны не будет.

Вождь Аветок кивнул, что означало, если не прощение, то согласие. Сано с тревогой посмотрел на деревню и услышал голос своего сына. Он увидел, что Масахиро и Рейко бегут к нему, держась за руки. Масахиро вырвалась от Рейко. Он бросился на Сано. Сано поднял его на руки. Они оба смеялись от радости. В глазах Сано были слезы. Это казалось несправедливо, что он был так счастлив, когда погибло столько людей. Но улыбка судьбы может уже завтра измениться страшной гримасой. Пока же он мог отпраздновать счастливый исход.

— Папа, я знал, что ты в Эдзо. Я знал, что ты придешь, — сказал Масахиро.

Сано был тронут, потому что его сын был такой веры в него. — Откуда ты знал?

— Я видел тебя.

— Что, ты видел? — Сано нежно улыбнулся, думая, что хорошее воображение у Масахиро был, рад, что оно утешало его. — Где?

— Я был на охоте в лесу с моими новыми друзьями вчера. И вдруг ты появился передо мной. Ты были с сыщиками детективами Марумэ и Фукидой и Крысой. Разве ты не помнишь?

Жуткое ощущение покалывало внутри Сано, когда он вспомнил видение, которое он видел в городе.

Масахиро игриво ударил кулаком ему в грудь. — Я махнул тебе, папа. Ты помахал в ответ. Ты тоже видел меня.