– В самом деле, мадам, доктор Ватсап прав, – подтвердил Сомс. – Достаточно сообразить, что сдвинуто было всего четыре шара, и требуемая расстановка шаров становится очевидной.

– Но какая же это расстановка?

– Эту информацию, мадам, согласно вашему же собственному заявлению, мы можем раскрыть только старшему ныне живущему мужчине в роду.

– А именно лорду Эдмунду Баске́, – уточнил я, – который в настоящий момент находится в коме. Что делает нашу задачу весьма слож…

– Чепуха! – заявила леди Иакинф. – Вы можете сказать мне все.

По ее лицу было очевидно, что ничто на свете не заставит ее свернуть с избранного пути.

– Очень хорошо, – сказал Сомс, делая быстрый набросок. – Должно быть, пуд… э-э, гигантская слюнявая псина… сдвинула четыре каменных шара, изображенных здесь белым цветом, на позиции, обозначенные черным. Или, может быть, все произошло в соответствии с одной из двух других схем, которые возникают при повороте данного решения. Но вы сказали, что ориентация этой структуры не имеет значения.

Теперь я понял смысл загадочного вопроса, заданного им немного раньше.

– Чудесно! – обрадовалась леди Иакинф. – Я велю Вилликинсу поставить их обратно.

– Но разве это не нарушит условий церемонии? – поинтересовался я.

– Разумеется, доктор Ватсап. Но у нас нет никаких рациональных причин бояться каких бы то ни было неблагоприятных последствий. Этот древний запрет – лишь проявление старого… э-э… суеверия.

Месяцем позже Сомс вручил мне номер газеты Manchester Garble.

– Господи Боже! – воскликнул я. – Лорд Баске́ умер, а Баскет-холл выгорел дотла! Страховая компания, в которой было застраховано семейство, отказало в выплате, потому что действия Вредоносных сил абсолютного зла не подпадают под страховой случай. Род Баске́ разорен! Леди Иакинф помещена в лечебницу для неизлечимых душевнобольных!

Сомс кивнул.

– Чистое совпадение, я уверен, – сказал он. – Сейчас, задним числом, ясно, что мне, может быть, следовало сказать леди Иакинф насчет пуделя.