Зная, что нужно сделать, имея понятие о том, как это сделать, и обладая всем необходимым инструментом для работы, вопросов вида, «почему не получилось» и «сколько займёт времени переделка», появиться не должно. А если они появляются, значит, работу делал не профессионал.

Я могу гордиться собой, поскольку переделывать ничего не пришлось, а значит, сомнения в моём непрофессионализме, если они у кого-то вдруг возникнут, беспочвенны. Десяток разведботов, слишком мелких для СПИБ «Прокуратора», с лёгкостью вскрыли его системы защиты и принялись «гнать дезу» в полном соответствии с планом. Так что, когда СКМ завис над стартовой площадкой, его интеллект-комплекс, экипаж и пассажиры были абсолютно уверены, что они находятся на мобилизационной базе КС ФН № 4612-2209-12/А. И разубеждать их в этом, естественно, никто не собирался.

Именно поэтому встречающих было только двое. Тех-капитан Алекс Роун и такт-лейтенант Корпус Сервус Ким Дрём. Ну, правда, не Старика же было сюда гнать. Пожалуй, от его свиты у прибывших следователей и заикание случиться может…

Впрочем, никакого недовольства отсутствием начальника базы среди встречающих следователи не выказали. Два молодых лощёных субъекта с характерными значками «вышки» на погонах, то есть выпускники центра, прошедшие курс повышения квалификации в столице, они довольно сухо поприветствовали нас и, дождавшись, пока Алекс выдаст все положенные слова приветствия, потребовали, чтобы я проводил их в блок Корпуса.

— Разумеется, дары капитаны. Но позвольте небольшой совет перед тем, как мы выйдем со стартовой площадки. — Проговорил я. Оба страт-капитана кивнули. Прямо синхронисты…

— И какой же, такт-лейтенант?

— Лёгкие пустотные комбезы и самоспасы. Крайне не рекомендую появляться в общих помещениях базы без них. — Я демонстративно хлопнул по поясной сумке. — База находится в состоянии «перегона», и интеллект-комплекс порой чудит.

— Но у нас нет с собой пустотных комбезов. — Раздражённо заметил один из офицеров.

— Понимаю. Тех-капитан Роун? — Я повернулся к Алексу, и тот махнул рукой. Тут же к нам подкатил один из сервисботов с четырьмя стандартных кофрами в кузове.

— Мы предполагали такую возможность. — Прогудел мой приятель, выставляя перед офицерами. — Правда, думали, что гостей будет несколько больше. Одевайтесь.

— Здесь? — Оглянувшись по сторонам, проговорил второй капитан. Мы с Роуном одновременно кивнули.

— Можете подняться на корабль. — Сухо заметил Алекс. — Мы подождём.

Теперь пришла очередь капитанов переглядываться. Ничего-ничего, это только начало. Вы ещё увидите и прочувствуете, что значит, жить на базе, которую никто не потрудился как следует расконсервировать и укомлектовать!

— Лейтенант, а как-то ускорить наше продвижение можно? — Поинтересовался один из двух приехавших «в гости» страт-капитанов, дар Лиас, через пятнадцать минут хождений по коридорам и переходам станции.

— Не советовал бы. — Покачал я головой. — Несмотря на то, что база снята с консервации уже довольно давно, Флот так и не выделил для неё положенный по штату состав, а привести в порядок её объёмы имеющимися силами, физически невозможно. Так что, если не хотите ухнуть в какой-нибудь технический проём, оставшийся с тех времён, когда единственными здешними обитателями были сервис-дроиды, лучше следуйте рекомендациям указателя.

— Всё так плохо? — Приподнял одну бровь второй капитан, дар Моун.

— Шутите? — Зло хохотнул я. — Это ж дыра… самая натуральная. Здесь половина экипажа — сосланные по второй, а то и третьей учётке! Опальный гард-полковник командует мобилизационной базой. Ну не идиотизм? Иф-пилоты с израсходованным на девяносто процентов ресурсом интеллонов вкалывают в качестве техов, доживая остаток контракта перед вылетом в отставку, страты сидят в интендантах и трясутся над каждым выдаваемым болтом, поскольку до сих пор условно-свободные и находятся под надзором военной полиции. И как вишенка на торте, единственное развлечение здесь, господа капитаны, это контактный центр, поскольку командир не даст опять-таки единственный имеющийся на базе СКМ для полёта в гости к транзитникам на выходные. Весело?

— Однако… — Пробормотал Моун, переглянувшись с напарником. Тот пожал плечами, и до блока Корпуса мы дошли в полной тишине, прерывавшейся лишь стуком подошв по полу.

Следующую плюху они получили, уже оказавшись в месте, где им предстоит жить до самого отъезда… если, конечно, офицеры не пожелают съехать на борт «Прокуратора» раньше.

Вид голых металлопластовых переборок в каютах и узких откидных коек из того же металлопласта заставил капитанов скривиться. А ведь тут были и столы, сияющие полированными металлопластовыми крышками, и стулья с металлопластовыми сиденьями. Всё блестит и сияет не хуже, чем в медблоке. Чистота и порядок. И что им не нравится? Я полтора часа над дизайном размышлял. Даже название этому направлению придумал: «глэмаскеза». Звучит? Немного на название какой-то болезни походит, конечно… но учитывая общий «медицинский» вид этого стиля, ему это только придаёт изюминки… на мой взгляд.

Жаль только, что постельное бельё и матрацы не получилось сделать металлизированными. Мнутся, хрустят, быстро теряют блеск, да ещё и техсинтезатор постоянно матерился на опасный для человека состав. Ну ничего, обойдутся обычными… из карцера. Я это постельное бельё в шкафах сложил, чтобы вид не портило.

К синтезатору в кают-компании капитаны подходили с заметной опаской. И правильно. Усилиями Алекса Роуна, успевшего за время службы побывать на чёртовой уйме кораблей и станций и собравшего там огромную коллекцию рецептов «несъедобных» блюд военного рациона, память пищевого синтезатора пополнилась весьма интересными образчиками. Правда, на то, чтобы полностью убрать обычное меню, совести у меня не хватило. В общем, наш «повар» превратился в натуральный игровой автомат с довольно большим процентом выигрыша. Пятьдесят на пятьдесят, это же совсем немало, правильно?

В этот раз офицерам повезло. Несъедобным, точнее, «невыпиваемым», ввиду откровенно гадостного вкуса, оказался лишь напиток, который я с готовностью заменил тоником из ИРПа, вытащенного мною из встроенного в стену шкафа, забитого офицерскими пайками под завязку, не забыв доверительно сообщить, что это единственная вещь, которую интенданты отдают без проблем. У самих, дескать, та же ерунда с синтезаторами творится.

В общем, знакомство со станцией прошло замечательно, что тут ещё скажешь. А следующим утром, когда первые впечатления офицеров улеглись, их ожидал ещё один сюрприз. Общение со Стариком. Нет, Борье не стал изображать из себя что-то невменяемое. Хватило и двух штурмовых «малышей», встречающих гостей в приёмной, и третьего, изображающего о-очень оригинальную вешалку непосредственно в кабинете начальника станции.

Отчёты, доклады, допросы… вся эта канитель растянулась на целый день. Офицеры лишь пару раз прервались на поход по пустым гулким коридорам с завывающей системой кондиционирования к не менее пустой столовой, радующей глаз изобретённым мною стилем глэмаскезы, где им пришлось вновь испытать на себе все прелести «стандартного меню по нормативам Флота». А в остальное время дары капитаны просто выматывали себя и всех окружающих беседами о Сезаре Арно. И кажется, одним днём эти муки не ограничатся.

Собственно, так оно и вышло. Капитаны ещё трое суток терроризировали экипаж, а станция, в свою очередь, эти же три дня доводила обоих офицеров до белого каления своей неустроенностью и совершенно неожиданными «выходками», вроде сбоя в системе жизнеобеспечения блока Корпуса, приводящего к пляске температуры в рамках от минус пяти до плюс пятидесяти, после которого следовало сообщение системы контроля с принесением извинений «за неудобства», или внезапным изменением гравитационного поля, то прижимающего крякающего страт-капитана, сорвавшегося с «поводка» и свернувшего не в тот переход, то заставляя его напарника в прямом смысле воспарить на многометровой шахтой, внезапно открывшейся за ближайшим поворотом, воспользовавшись которым дар капитан рассчитывал несколько сократить путь от столовой до санузла в блоке Корпуса. Вежливость наше всё…

Зачем такие усилия? Нет, не было у меня никакого желания издеваться над удачливыми офицерами из центральных миров, у которых одна форма стоит, как пятёрка дроидов-охранников Горина, щеголяющими значками «вышки» и капитанскими погонами, при том что сами они старше меня едва ли на два года. Если только самую малость…

Но не в зависти дело. Всё гораздо проще. Как бы псимодули ни чистили эмофон базы, что-то где-то может прорваться. Эмоции полутора сотен тысяч человек так просто не скрыть. Тень, эхо реального эмофона, но и его хватило бы достаточно чуткому сенсору, чтобы заподозрить неладное. И единственным известным мне способом отвлечь возможного эмпата от таких неожиданных проколов с нашей стороны было нервное напряжение. Когда собственные чувства берут верх, «прислушиваться» к окружающей обстановке практически невозможно, именно на этом я и решил сыграть. И надо сказать, в этом плане у меня была полная и безоговорочная поддержка костяка базы. Любят господа офицеры Корпус Сервус… что тут ещё скажешь?

Следствие? А что следствие… идёт. Капитаны выносят мозг всем присутствующим и интеллект-комплексу базы заодно. Пытались затребовать мои отчёты для секторального управления, но были посланы… в то самое управление за соответствующим приказом. Посылать пришлось аж шесть раз подряд, поскольку вежливого отказа они не поняли и решили, что значок «вышки» заменяет мастерство взломщика. Ха! На седьмой раз посоветовал не маяться дурью и не биться головой об стену в попытках обставить орма, а по возвращении к месту службы обязательно проверить интеллоны на наличие всякой вредной чепухи.

— Настоятельно рекомендую, дар Моун. Активная защита, она ведь не разбирает, кому «чёрную пыльцу» отвешивает. Так что, вернувшись в центр, непременно навестите нейроспециалиста. — Пояснил я, но кажется, был неправильно понят Впрочем, высказывать своё «фи» господа следователи не стали и с ворчанием удалились обсуждать свои дела в один из пустующих кабинетов блока Корпуса.

Капитаны покидали станцию с явным облегчением и, кажется, так толком ничего и не нарыв по своему делу. Да и до наших шкафов со скелетами они не добрались.

— Уверен, лейт? — Прищурился Старик, когда я доложил ему свои выводы.

— Насколько это вообще возможно. — Пожал я плечами. — По крайней мере, явных свидетельств того, что они отыскали на базе «нечто», не наблюдалось. В доступной переписке и по итогам наблюдения никаких обмолвок по этому поводу тоже не было. Если они не освоили ментальное общение, можно сделать вывод, что господа следователи вытянули «пустышку» и уехали ни с чем.

— Ментальное общение… да ты шутник, лейт. — Хмыкнул себе под нос Борье и, потерев виски, поморщился. — Но про интеллоны мог бы и не упоминать. У меня ещё дня два голова болеть будет от твоих затей.

— Я же предупреждал, что это будет непросто. — Развёл я руками. — Интеллоны высоких уровней да ещё и в спецкомплектации Корпуса, вообще устройства нежные и грубости не терпят. Так что, без вашей помощи вероятность моего обнаружения при их взломе была слишком высока. Зато все их логи у нас есть. Я даже вытащил кое-какую информацию по расследованию смерти такт-капитана Арно.

— Вот как? — Старик бросил в мою сторону быстрый взгляд и, сложив ладони в замок перед своим лицом, упёр локти в столешницу. — Интересно. Поделишься?

Эге, а ведь, кажется, дар Борье не так уж уверен в отсутствии предателя, как хочет показать. Хм…

— Конечно. — Кивнул я, сбрасывая уже давно подготовленный отчёт по найденной информации. Правда, там было не только то, что я с великими сложностями и не без помощи мощнейшего псиоператора в этой звёздной системе выудил из банков данных интеллонов наших гостей, но и то, что мне все через них же удалось отыскать в сети дознавателей Корпуса и перенести в собственную память. А вот нечего хранить пароли и протоколы безопасности ведомственных сетей в «общей» памяти. Аматоры! И эти люди ещё пытались взломать МОИ банки данных. Эх, куда катится наш мир?

Получив увесистый объём информации, Старик махнул рукой в сторону выхода, мол, свободен, и я, не теряя времени, умчался обратно в блок, отсыпаться! Кто бы знал, как меня вымотали эти четверо суток! Последний раз я так уставал разве что после памятного десятидневного марафона, что устроили мне в учебке после «психотеста». Я вздрогнул, отгоняя мысли об испытании… и ладонь сама собой нашарила шершавую, чуть тёплую рукоять псевдоножа. У меня такое ощущение, что прикосновение к этому оружию дарит мне чуточку спокойствия, не позволяя скатиться в чёрную меланхолию. Вот и сейчас, едва голова моя коснулась подушки на койке в уже ставшей почти родной каюте, как грустные бестолковые мысли уступили место снам… жаль, что они оказались не менее грустными. Память всё никак не хочет выбросить из головы ни Рома, ни Кнопку, ни Ир… а, к харгу всё!

Морф предупредительно пискнул, но вкатил дозу релаксанта, погружая мой уставший мозг в темноту без сновидений.

— И что ты мечешься, словно «попрыгунчик» перед допросом, а? — Лениво поинтересовался Лиас, наблюдая за меряющим шагами небольшую пассажирскую каюту «Прокуратора» коллегой. Тот резко остановился и повернулся к сидящему за столом перед голопроектором страт-капитану.

— Да, достал меня этот лейт! Сам вошь подзаборная, а хамил, будто мы ему миллион должны.

— Подзаборной, мой необразованный, но экспрессивный друг, бывает собака. Одомашненное животное Терры под названием канис люпус фамильярис, плацентарное млекопитающее отряда хищных семейства псовых. А вошь…

— Лиас, ударю. — Доверительно сообщил капитан Моун, прерывая лекцию старшего приятеля.

— Меня-то за что? — Фыркнул тот. — Хочешь сорвать на ком-нибудь злость, разворачивай «Прокуратора», и вперёд на эту чёртову моб. базу. Твой обидчик именно там, в пятистах миллионах километров от нас. Хотя я бы не рекомендовал. Он тебя в рукопашке на раз-два сделает.

— Именно. Поступим иначе. — Усмехнулся Моун. — По возвращении в центр я подам рапорт… твой…

— Даже не рассчитывай. — Неожиданно резко отозвался Лиас, мигом растеряв всю свою вальяжность.

— Что? Почему? — Оторопел его коллега.

— Потому. — Лиас побарабанил пальцами по столу. — Как же трудно объяснять прописные истины, а? Я начинаю понимать наших преподов в «вышке»… и уважать. Каждый день талдычить одно и то же куче придурков… какую силу воли иметь надо, а? Это ж подвиг, натуральный!

— Лиас. — Угрожающе протянул Моун. Его собеседник правильно понял интонацию и перестал хохмить.

— Есть неписаное правило: «вечные» контрактники неприкасаемы. — Проговорил он, но не заметив и тени понимания на лице приятеля, был вынужден пуститься в объяснения. Договорив, Лиас взглянул на коллегу. — Понятно? Тронуть такого, что в говно наступить. С ним всё равно уже ничего сделать нельзя, а сам провоняешь!

— Что, ВООБЩЕ ничего? — Изумился Моун. Его коллега пожал плечами.

— Ну, почему же, избить можно. Даже убить, наверное. А больше, действительно, ничего. «Вечный» же.