Глава 13. Грядущие перемены.

Андрей шел по тротуару и насвистывал припев веселой попу-лярной песенки. Сами куплеты он насвистать не мог, не получалось, да и мотив куплетов был каким-то неинтересным, может быть, черес-чур сложным, или наоборот, слишком простым, а вот припев – самое то, заводной и радостный. Горевать надо вроде бы, все-таки с работы выперли, но горевать не хотелось. Он шел и насвистывал. То, что ему сегодня, в первый рабочий день после отпуска вот так, с бухты-барахты предложили написать заявление по собственному, было, ко-нечно же, неожиданным событием, но оно нисколько Андрея не рас-строило – все равно, не сегодня, так завтра, не завтра, так через не-сколько дней, он и сам бы написал заявление об уходе. Он еще почти месяц назад решил, что должен уйти из 'Энергетика' и кардинально изменить свою скучноватую жизнь. Решение это он принял сразу по возвращению во Владивосток с западного кордона. И сразу рассказал о нем Алене.

– Ты мужчина, – сказала Алена. – Решил уволиться, стало быть, знаешь, что делаешь.

Андрей не был уверен, что он точно знает, что делает, но Алена смотрела на него, как смотрят дети на своих пап и мам, уверенные в том, что родители легко решат все их проблемы.

– Может быть, первое время придется потуже затянуть пояса, – сказал Андрей, – пока я не найду новую работу.

– Ничего, – улыбнулась Алена. – У нас есть кое какие сбережения.

Покупку внедорожника можно отложить, наш 'Кариб' еще вполне…

Кроме того, я надеюсь, что мой новый роман все-таки напечатают.

– Обязательно напечатают. А ты что, уже его закончила?

– Эпилог остался.

– Знаешь, родная, а ведь у меня есть замечательный сюжет для остросюжетного романа…

Все произошло просто и буднично. Шеф пригласил к себе и ска-зал:

– Ты уволен, Андрей Олегович. Я так решил.

И все. И никаких объяснений.

Андрей посмотрел шефу в глаза и увидел, как тот напрягся, ожи-дая его возмущений и вопросов. Тогда он сказал коротко:

– Вэл.

– Что? – не понял шеф.

– Это по-английски, – улыбнулся Андрей и пояснил: – Вэл – зна-чит

'хорошо', – а про себя подумал: 'Что это, в самом деле, я ему по-английски? Сандалетов и по-русски то плохо разговаривает'.

Шеф подтолкнул по столу незапечатанный конверт.

– Это компенсация. Из моего личного фонда. Я рад, что ты…вот так, без скандала. Думаю, на первое время…пока вы…пока не устро-ишься… Расчет получите в бухгалтерии. – Шеф всегда путал место-имения. То 'ты', то 'вы'. Это раздражало, но только первое время, потом все привыкали.

Андрей не стал интересоваться содержимым конверта, молча сунул его за пазуху и, сделав 'Чи-и-з', направился к двери.

– Заявление Маринке…Марине Викторовне оставишь…, а трудо-вую заберете…

Где ему забрать трудовую книжку, Андрей знал. Он осторожно прикрыл за собой дверь и, подмигнув секретарше и по совместитель-ству любовнице шефа, Маринке, бодро сказал:

– Листик формата А4, пожалуйста, если вас это не затруднит, Марина

Викторовна.

– Ох, какие мы официальные, господин Инзарин, – с сексуальным придыханием проворковала Маринка и, вытащив из принтера один лист бумаги, положила его на стол перед Андреем.

Маринка работала офис-менеджером в 'Энергетике' относи-тельно недавно. С весны. Прежняя секретарша спонтанно забереме-нела и ушла в декрет. На ее место соискателей было душ десять, не меньше, но шеф запал на Маринку сразу, как только она вошла в при-емную. В этом не было ничего необычного. Это было естественным, на Маринку невозможно было не запасть. Не только шеф, падкий до женского пола, но и вся мужская часть сотрудников 'Энергетика', бо-лее стойких в этом плане, в тот же день сошлись во мнении, что Ма-ринка – клон солистки группы

'ВИА-ГРА', той самой, черненькой, не-сменяемой. Маринка не обладала знаниями обязательного для офис-менеджера 'Энергетика', японского языка, английский знала в преде-лах школьной программы, медленно печатала на компьютере, слабо разбиралась в делопроизводстве, но она обладала иными достоинст-вами, которые никогда не скрывала за тонкой тканью своих умопомра-чительно шикарных нарядов. Тем не менее,

Марина оказалась не ба-нальной красивой пустышкой, как можно было подумать вначале, а показала всем свою целеустремленность и желание работать именно офис-менеджером, а не секретаршей, умеющей хорошо заваривать кофе. В рекордно короткие сроки она изучила свои обязанности, и, по-стоянно наращивая скорость печати, занялась японским. Курсы, есте-ственно, оплатила фирма, то есть генеральный директор 'Энергети-ка', Сандалов Виталий Петрович, из своего личного фонда.

Маринка глядела на Андрея сочувственно.

Было понятно, что она все знает. Секретарь – самый осведом-ленный человек в любой фирме. Впрочем, Андрей только сейчас это уразумел, о том, что его 'ушли', знала в офисе каждая собака. Анд-рей вспомнил взгляд охранника – секьюрити смотрел на него, как на тяжело больного человека, который обречен и скоро должен умереть. Примерно также на

Андрея смотрели сотрудники отдела. Но тогда он этого не заметил, не обратил внимания, а сейчас вспомнил. С Серегой Кривошапкиным ему пообщаться не пришлось, так как Серега сидел за раскаленным телефоном, он только кивнул и продолжил длинные телефонные препирательства с обиженным клиентом, а его, Андрея, практически сразу по приходу вызвал шеф.

Андрей вытащил из кармана ручку с золотым кончиком, не 'Пар-кер', но тоже не из дешевых, подаренную ему на это двадцать третье февраля женским коллективом отдела и размашисто написал: 'Прошу уволить меня по собственному желанию'. И поставил свою витиева-тую роспись. И не забыл про дату – пятое сентября две тысячи пятого года.

– Ты уже знаешь, кто на твое место прыгнет? – заговорщицки по-низила голос Маринка.

– Догадываюсь…

– Кто?

– Серега Кривошапкин, больше некому.

– А вот и фигушки! Матафонов.

– Да ну? – искренне изумился Андрей и пробормотал себе под нос: -

Кто бы мог подумать…? А я на Серегу грешил! Нет, дорогой, психолог из тебя плохой бы получился. Ты – дурак! Ты – идиот! Ты – не знающий жизни молокосос. Прав был Алешка.

– Что ты там бормочешь, Андрюша?

– Самоистязанием занимаюсь.

– Ты мазохист?

– По природе – я человек сомневающийся, склонный к анализу и критическому отношению к своим поступкам и взглядам. А в плане секса

– натурал. Без вариантов.

– Да ну тебя, – тоном капризной девочки сказала Маринка и доба-вила тихо, придвинувшись к нему роскошным бюстом: – А может быть, встретимся как-нибудь? Можно сегодня вечером. После работы.

По-сидим в какой-нибудь кафушке, отметим твой уход, погрустим на пару. Ты как, господин натурал?

– Прости, Мариша. Я очень ценю твое расположение ко мне, но…

– Понятно, – обиженно сказала Марина, поджав губки и отодвинув от

Андрея свою красоту.

– Нет, правда, – Андрей погладил девушку по руке. – Ты хорошая. И сногсшибательно красивая. Просто мое сердце навеки отдано жене.

Прости… А тебе я рекомендую бросить этого индюка, который путает местоимения, и вообще не в ладах с русским языком, и пристально посмотреть на Сергея Николаевича. Он давно по тебе сохнет.

– По мне все сохнут, – с вызовом в голосе произнесла Маринка. – А какого такого Сергея Николаевича ты имеешь в виду? – вдруг заин-тересовалась она.

– Сергея Николаевича Кривошапкина.

– Серегу-у-у? – Маринка даже расстроилась от такого совета.

– Да, да, Серегу. Ты, Марина, его явно недооцениваешь. Можешь мне поверить – у Кривошапкина замечательное будущее. Он коммер-сант от бога. Ты только послушай, как он с клиентами общается.

За-слушаешься. Кроме того, он вполне симпатичный парень. Правда, не-много не ухожен, так для этого такие умные женщины, как ты, и суще-ствуют. Привести Серегу в порядок, причесать, приодеть, побрить, на-править его бурную энергию в нужное русло, в направлении собствен-ной карьеры – прекрасная партия получится! Эх! – Андрей откинулся на спинку офисного кресла, словно представляя их вместе -

Маринку и Серегу, удовлетворенно кивнул головой, посоветовал: – Не упусти свой шанс, красавица.

Маринка подняла свои прекрасные очи вверх и, задумавшись на секунду, пожала плечиками. Этот жест должен был означать: 'А что?

Надо подумать! Может быть, ты и прав'.

– Пойду дела передавать, – сказал Андрей и подумал, что пере-давать ему нечего, он все уже передал Сереге перед своим отпуском.

– Звони.

– Я даже буду заходить, – пообещал Андрей.

– Толку то, – тяжело вздохнула Маринка и улыбнулась.

– Ты все же подумай по поводу Сергея.

– Подумаю.

В отделе все занимались каждый своим делом – кто-то корпел над бумагами, кто-то разговаривал по телефону, кто-то стучал по кла-вишам, набирая на компьютере текст. Ленька Матафонов, ныне

Лео-нид Иннокентьевич, сидел пока еще за своим столом, но выглядел уже как начальник отдела – гладко выбрит, хорошо подстрижен, в костюме и при галстуке. Джинсы и свитер пришлось сменить на униформу топ-менеджера. Что поделаешь – положение обязывает начальника веду-щего отдела носить на работе неудобную одежду. Ленька важно вос-седал в кресле, распрямив спину, вытянув шею и положив руку на мышку, и поверх монитора наблюдал за тем, как трудятся подчинен-ные ему в ближайшем будущем менеджеры. Он резко поворачивал голову то в одну, то в другую сторону, как только кто-то вставал со своего места. Андрей чуть не расхохотался в голос – до того Матафо-нов смахивал на суслика, внимательно оглядывающего изрытое но-рами ковыльное поле. Ленька взглянул на вошедшего Андрея, заме-тил улыбку на его лице и тут же отвел глаза в сторону.

Андрей подошел к своему столу, включил компьютер и, в ожи-дании, когда он загрузится, стал перебирать бумаги в своем столе. Все было в порядке, ничего не пропало, но в бумагах явно кто-то рыл-ся.

Память у Андрея была дурацкая – он запоминал каждую мелочь, особенно для этого не напрягаясь, точнее, совсем не напрягаясь, про-сто запоминал и все. Он помнил, в каком порядке в стопке лежали до-кументы, с которыми он работал, теперь порядок был нарушен.

Копа-лись. Ну и хрен с ними! Никакого криминала в бумагах Андрея они найти не могли, его не было – Андрей Инзарин никогда не крысятни-чал, не проводил левых сделок, работал честно и имел только то, что ему платили. А ведь мог бы! Мог бы зарабатывать в несколько раз больше. Природная порядочность мешала.

– Сергей Николаевич! – громко сказал Андрей, обращаясь к

Кри-вошапкину. – Вы мои бумаги не трогали? Договора по Находкинскому порту найти не могу.

Произнося эти слова, Андрей посмотрел в сторону, где сидел Серега, но скользнул взглядом мимо него, дальше, на Леньку Мата-фонова, пытаясь увидеть реакцию последнего. На самом деле этого договора в бумагах Андрея не должно было быть, он уже давно был им уничтожен, как несостоявшийся, заказчика перехватили конкурен-ты, предложив ему продукцию худшего качества, но по более низкой цене. Кривошапкин был в курсе, что договор с Находкинским портом 'не сросся', а вот Ленька об этом не имел ни малейшего понятия. Он своих-то клиентов не всех помнил, а уж что касалось чужих, то в неос-ведомленности Леньке не было равных.

Матафонов возмущенно воззрился на Андрея, словно хотел ска-зать:

'Что ты городишь? Не было у тебя в бумагах этого договора! Я внимательно их просмотрел', но быстро взял себя в руки и уткнулся глазами в экран монитора, сделав вид, что не услышал слов Андрея.

Однако на лице его сохранилось задумчивое выражение. Может быть, он силился вспомнить – был все-таки этот договор, или его не было?

Может быть, все же был, а он по своему обыкновению забыл, что его видел?

Серега вначале не понял замысла Андрея, но, увидев на кого тот смотрит, быстро сообразил.

– Что вы, Андрей Олегович! – сказал он, тяжело вздохнув. – Я в своих-то бумажках скоро утону. – И похлопал рукой по неаккуратной бумажной кипе. – Зачем мне чужие?

Серега – отличный коммерсант и классный переговорщик, но вот с бумагами у него полный кавардак. Иной раз какая-нибудь бумажка бесследно исчезала, а потом вдруг находилась в ворохе других бума-жек, покрывающих Кривошапкинский стол толстым десятисантиметро-вым слоем. Причем, как правило, находилась эта необходимая ему бумажка после того, как, устав ее искать, Серега делал дубликат. Та-кая рассеянность, как это не странно, не влияла на качество Сереги-ных сделок и на скорость их документального оформления, так как мозг Кривошапкина работал как компьютер и, если надо было, он мог извлечь из него любую информацию в любой момент.

Андрей пре-красно знал об этой его особенности и давно уже перестал обращать внимание на бумажные завалы на Серегином столе. Только шеф, из-редка заглядывающий в отдел, сердито говорил: 'Прибраться немед-ленно! Порядок на столе – порядок в голове!'. Серега, вздохнув, сгре-бал бумаги в кучу, формировал из них некое подобие стопок и сдвигал стопки на край стола, откуда они частенько падали на пол.

Андрей хотел постирать ненужное из своего компьютера, но, по-размыслив, передумал – пускай Ленька отделяет зерна от плевел, хоть какое-то занятие будет. Он положил в полиэтиленовый пакет портрет Алены с Алешкой на руках, который стоял на его столе, убрал туда же несколько поздравительных открыток от коллектива и пустой футляр от авторучки. Вроде бы все. Потом Андрей встал и, призвав всех к вниманию, объявил:

– Леди и джентльмены! Вы все уже в курсе дела, что я покидаю отдел и увольняюсь из 'Энергетика'. Мне приятно было работать в нашем дружном коллективе, но обстоятельства меня вынуждают…с вами расстаться… Отходную я зажиливать не буду. Соберемся в эту пятницу, после работы. О месте встречи я сообщу позже. – Андрей окинул взглядом своих, уже бывших, подчиненных, молчаливо и тра-гически взирающих на него и, остановившись на Леньке Матафонове, добавил: – Приглашаются все. – Потом Андрей подмигнул Сереге

Кри-вошапкину и, сказав: 'Разрешите откланяться', по-кадетски кивнул головой и направился к выходу.

Серега, схватив со стола пачку сигарет и зажигалку, вышел сле-дом.

– Андрюха, подожди, – сказал он, догнав его в коридоре. -

Пого-ворить надо.

Андрей остановился.

– Не здесь, – качнул головой Серега. – Пойдем, выйдем на све-жий воздух.

Пройдя через стеклянные двери мимо бдительного секьюрити в черной робе с черной дубинкой на боку, Серега взял Андрея под руку и потащил его в маленький тенистый скверик, который втиснулся ме-жду зданием, где располагался офис 'Энергетика' и забором, за ко-торым вяло функционировал долгострой. В скверике никого не было в столь раннее время дня, обычно здесь было людно ближе к вечеру, поэтому все три скамейки пустовали. Устроившись на одной их скаме-ек,

Серега, не затягивая начало разговора, спросил:

– На меня вначале подумал?

Андрей покраснел.

– Был грех, – сознался он.

– Я, Андрей, к должностям равнодушен. В начальники никогда не рвался, администрирование – не мой конек. Я хочу заниматься тем, что умею и люблю делать. Ну, и получать за свою работу соответст-вующее вознаграждение. В 'Энергетике' у меня перспектив нет. Пока волоку на себе половину объема продаж, меня держат. Стоит мне сбавить обороты, или замену подходящую шеф найдет, я тут же вслед за тобой отправлюсь. – Серега закурил, предложил сигарету Андрею, помолчав, сказал: – Вот я и подумал – какого хрена ждать?

– Действительно, – согласился Андрей.

– Ну и не будем мы с тобой ждать.

– Мы с тобой?

– Да. Мы с тобой… А что? Неплохой получится тандем. Ты, из-вини меня Андрюха, коммерсант так себе, зато администратор класс-ный. Я – коммерсант посильнее, но директор никакущий. Клиентская база вся здесь, – Кривошапкин похлопал себя по неухоженной голове. – В своих клиентах я нисколько не сомневаюсь. Будут со мной рабо-тать, а не с

'Энергетиком'. Им важен человек, а не название фирмы. Поставщики? Да им один хрен, кому свою продукцию продавать… От-кроем свою фирму

– ты и я. Ты – генеральный, я – коммерческий. Штат наберем, люди к нам пойдут. Наши же люди и пойдут. Те, с которыми мы…

– Постой, Серега, – перебил его Андрей. – А ты не считаешь, что это несколько…не порядочно, что ли?

– А с тобой Сандалетов порядочно поступил? А с другими, с те-ми, кто на него пашет, а получает копейки? Какой у нас в отделе обо-рот месячный? – спросил Серега, и сам же ответил: – Полмиллиона долларов, не меньше.

– Семьсот-семьсот пятьдесят тысяч, – уточнил Андрей.

– Тем более. Чистой прибыли по самым грубым подсчетам с та-кого оборота (минус аренда, минус телефоны, минус налоги, минус то, се) получается тысяч пятьдесят. Долларов! В рублях – около полутора миллионов. Не знаю как ты, никогда не интересовался этим вопросом, а я больше пятнашки ни разу не получал. Не говорю уже о наших дев-чонках…

– Фонд заработной платы отдела – сто тысяч рублей, – сообщил приятелю Инзарин.

– Зашибись! От полутора миллионов отними сто тысяч – нехилый заработок у нашего Сандалетова. А ведь еще и другие отделы на него работают. Там картина еще печальнее.

Андрей, не успевший закурить, долго разминал в пальцах сига-рету.

– Это пусть на его совести будет, – задумчиво произнес он. – А у нас – у каждого своя.

– Вот именно, – согласился Серега. – И моя совесть подсказывает мне, что с открытием фирмы тянуть не стоит. Время бежит быстрей, чем мы это ощущаем. Конкуренты со всех сторон давят. Демпингуют. Тебе ли не знать, сколько договоров мимо прошло. Взять хотя бы тот, с

Находкинским портом, который ты на конфетти пустил. А все из-за чего? Из-за жадности нашего нелюбимого шефа. Все себе хапает. Це-ны отпускные завышает, зарплату менеджеров наоборот – занижает. Скоро объемы продаж падать станут, а все менеджеры к конкурентам убегут.

Так пусть к нам убегут, в нашу фирму. А 'Энергетику' так и так скоро каюк будет. Помини мое слово.

Андрей размял свою сигарету до такой степени, что табак из гильзы высыпался ему на брюки. Он стряхнул табак с колен, не спеша, достал другую сигарету, закурил. Серега совершенно прав. Скорый конец

'Энергетика' ощущался вполне конкретно – менеджеры ропта-ли, недовольные шефом и тем, как начислялась их заработная плата, объемы продаж отдела уже начали падать, пока еще не очень замет-но, но тенденция к этому была. Старые поставщики разрывали кон-тракты, а новые готовы были сотрудничать, но только на условиях предоплаты. А где взять деньги для предоплаты, если все доходы фирмы шли не на пополнение оборотных средств, а изымались Сан-даловым, который на берегу залива Петра Великого строил четырех-этажный дворец, коллекционировал дорогие автомобили и дважды в год отдыхал на пляжах

Майами? И это еще не все. Конкуренты растут, как грибы после теплого летнего дождика. Конечно, большинство из них в скором времени сойдут с дистанции, не выдержав гонки, но за некоторыми была Москва, а это уже серьезно. У москвичей денег – ку-ры не клюют. Однажды, в каком-то американском фильме, Андрей ус-лышал фразу, произнесенную главным героем: 'Все деньги мира кру-тятся в Нью-Йорке'. Придурок, подумал тогда о нем Андрей, все день-ги мира крутятся в Москве!

Американцам такие бабки и не снились!…Так о чем думает шеф?

Словно не видит того, что происходит. Те-ряет нужных ему людей, а на их место назначает бездарей и лентяев. Теряет свои позиции на рынке и не замечает, что идет ко дну. Да про-пади оно все пропадом! Чего это он, Андрей Инзарин, только что уво-ленный начальник отдела региональных продаж, будет думать о про-блемах фирмы, из которой его выперли без объяснения причин?

Если бы Серега месяц назад предложил ему нечто подобное, Андрей, скорей всего, отказался бы. Струсил бы, спрятав свою тру-сость за ложными представлениями о чести и порядочности. Сидел бы и ждал, когда все разрешится само собой. События на западном кордоне изменили его. И сегодняшний сюрприз не прошел даром.

– Согласен, – сказал он решительно. – Ты прав, Серега – с откры-тием нашей фирмы тянуть не следует. Промедление смерти подобно. Только у меня есть два условия.

– Какое первое?

– Начнем мы с чистого листа и…с новой темы… 'Тошиба'.

Сан-далов предложение японцев похерил, а мы на этой теме хорошо под-няться сможем.

– Ты имеешь в виду частотные преобразователи?

– Их, родимых. Рынок новый. Европейские аналоги раза в полто-ра дороже. Японцы демпенгуют, очень уж хотят на наш рынок влезть.

– Но и без предоплаты не дают, – напомнил Кривошапкин.

– Ерунда. Кредит возьмем. С реализацией проблем не будет. У меня есть пара тройка потенциальных потребителей тошибовских ин-верторов.

– И у меня есть их, – радостно произнес Кривошапкин. – А какое второе условие?

– Никого не переманивать из 'Энергетика', пока он сам не кряк-нет.

– Он скоро крякнет, – убежденно сказал Серега. – Стоит мне уво-литься, 'Энергетику' хана. Пойду, заявление напишу.

Серега уже собрался прощаться с будущим компаньоном, но вдруг замялся и, как-то просительно посмотрев на Андрея, спросил:

– А Маринку? Ее-то хоть можно?

– Если даст, почему нет? – пошутил Андрей.

Сергей пошлой шутки Андрея не принял.

– Маринка может оказаться незаменимым человеком, – начал объяснять он. – Она отличный офис-менеджер, а если мы собираемся с японцами завязываться, то ее знания японского языка нам пригодят-ся обязательно. Ты слышал, как она по-ихнему щебечет? Как настоя-щая японка. У нее аж разрез глаз поменялся после того, как она япон-ским овладела.

Андрей вздохнул:

– Вообще-то я не против Марины в принципе. Но…давай не бу-дем смешивать рабочие моменты с личными. И давай рассуждать ло-гично. В общении с японской стороной достаточно моего английско-го…

– Я считаю, – перебил Андрея неуемный Серега, – что если мы будем разговаривать с японцами на их родном языке, мы их к себе расположим и сможем добиться более весомых скидок.

– Ты прав, Серега, но только отчасти. Поверь моему опыту, в ми-ре бизнеса самый распространенный язык – это язык цифр. Если японцам будет выгодно работать именно с нами, то им все равно на каком языке мы будем делать им свое предложение. Хоть на арамей-ском. В данной ситуации, знание японского языка желательно, но не обязательно.

Понадобится, ты сам его выучишь. А что касается Ма-ринки…, -

Андрей подмигнул Кривошапкину. – Одно дело, если она уйдет от

Сандалова к другому мужику, а совсем другое, если она уй-дет к конкуренту.

Серега задумался.

– Да, ты прав, – нехотя согласился он. – Сандалов может на нас свою службу безопасности натравить, если мы у него сотрудников пе-реманивать станем. У него в СБ одни отморозки. Кости могут перело-мать.

– Дело-то не в этом, Серега. Мы свою службу безопасности орга-низуем. Хорошую службу безопасности. Я даже уже знаю, кого на-чальником назначить. Дело не в том, что Сандалов на нас наехать может. Дело в порядочности. Мы большое дело начать собираемся, так давай начнем его с поступков, за которые нам потом стыдно не будет.

– Ну, хорошо, – махнул рукой Кривошапкин, – уговорил, господин генеральный директор.

– Тогда сегодня вечером состоится первое совещание учредите-лей новой фирмы. У меня в семь часов. Годится?

– Годится, компаньон! – Серега протянул руку. Андрей пожал ее, и она показалась ему сухой и горячей.

– Кстати, – сказал он. – Я намекнул сегодня Марине Викторовне, что ты к ней неравнодушен, и посоветовал ей обратить на тебя вни-мание.

Она обещала подумать на эту тему.

– Да? – глаза у Сереги загорелись огнем.

– Ты только расчеши свои кудри перед тем, как побежишь в при-емную, – посоветовал Андрей. – И никому о наших планах, даже

Маринке.

– Могила, – пообещал Серега.

Погода стояла великолепная подстать его настроению. Андрей шел и насвистывал. Правда, он немного волновался. Сегодня в бюро генетической экспертизы Андрей должен был забрать результаты анализа

ДНК. Сомнений в том, что Алексей его брат, почти не было, но…Андрей все-таки немного волновался.

О том, что произошло с ними на 'рыбалке' они с отцом решили женщинам пока не рассказывать. Приехали живыми и здоровыми, без улова, но и без единой царапины. Правда, у Андрея была обширная гематома в районе солнечного сплетения от тычка покойного Брюса, но под одеждой синяка не было видно, а Алене он наврал, что по-скользнулся на глинистом берегу и ударился о корягу. Рассказать же-не о том, что у него появился брат-близнец, а у Алешки дядя

Алексей, и о том, что он, Андрей, сам чуть не погиб, вступив в схватку с жесто-кими врагами, он никак не мог решиться. А про маму и говорить нече-го. Что с ней станет, когда она узнает, что Алешка жив? А если потом выяснится, что Алешка все-таки не ее сын? Нет, до получения резуль-татов экспертизы с новостью надо подождать. Да и следствие еще не закончено. Брат Алексей живет в гостинице и ежедневно, как на рабо-ту, ходит к следователю на дачу показаний, опознания и всякие раз-ные следственные эксперименты и мероприятия.

Андрей взглянул на часы. Было начало двенадцатого, до момен-та, когда нужно было быть в бюро генетической экспертизы остава-лось еще целых три часа. Он еще успеет зайти домой, пообедать, по-заниматься с сыном, узнать у него, как дела в школе. Машину он сего-дня из гаража забирать не стал, она нужна была Алене, чтобы ехать на окраину Владивостока в издательство, согласившееся наконец-то напечатать ее роман. А на обратном пути Алена должна была забрать

Алешку из школы.

Проходя мимо птичьего рынка, Андрей услышал жалобное по-пискивание, раздающееся из корзины, которая стояла у ног толстой вульгарной особы женского пола. У женщины были сильно подведены глаза, а точнее, они были просто нарисованы, так как без туши их во-обще вряд ли можно было заметить, до того они были узкими и за-плывшими. Когда Андрей подошел поближе, на него пахнуло сивухой.

К краю корзины была прилеплена скотчем табличка, на которой было косо выведено синим фломастером: 'Щенки восточно-европейской овчарки. Недорого'. Андрей заглянул в корзину – на дне копошились три шерстяных комочка серого цвета. Щенки пищали потому, что на-верняка были голодными.

– Чистопородные, – хрипловатым басом объявила женщина.

– Сколько им? – спросил Андрей.

– По сто баксов за каждого, – ответила женщина, не поняв вопро-са и думая лишь о том, как бы побыстрей опохмелиться.

– Сколько им времени? – уточнил Андрей свой вопрос.

– А-а-а, – догадалась болезная и принялась мучительно высчи-тывать возраст щенков. Эти вычисления давались ей с трудом, ее мыслительные способности явно нуждались в каком-нибудь допинге. – Месяц, – наконец брякнула она, устав вспоминать дату рождения и прибавлять к ней прошедшие дни. – Подрощенные. Молоко уже из блюдца лакают.

Щенкам по их виду и размеру было гораздо меньше месяца. Ан-дрей взял одного щенка на руки, тот ухватил беззубым ртом его мизи-нец и принялся сосать, смешно, почти беззвучно чмокая. Андрей вы-свободил палец, засунул щенка себе за пазуху. Раскрыв, отданный ему

Сандаловым пакет с компенсацией и обнаружив в нем десять зе-лененьких сотенных бумажек, не торгуясь, отдал женщине одну бу-мажку.

Когда Андрей пришел домой, Алена с Алешкой были уже там, он увидел свой 'Кариб', припаркованный у подъезда. Он открыл дверь своим ключом. Алешки было не видно и не слышно. Наверное, опять читает рассказы о Шерлоке Холмсе и докторе Ватсоне, подумал Анд-рей. Недели полторы назад у сына появилось новое литературное ув-лечение – Конан

Дойль. То, что Алешка заядлый читатель, это совсем не плохо, но такими темпами недолго и глаза испортить. На воздухе, опять же,

Алешка практически не бывает. Но ничего, сейчас у него появится возможность бывать на улице чаще. Алена, по-видимому, работала – из приоткрытой двери в спальню, приспособленную ею под кабинет писательницы, до Андрея доносился тихий шелест – Алена стучала пальцами по клавиатуре компьютера. Наверное она услыша-ла его шаги, потому, что шелест прекратился и Алена вышла из спаль-ни-кабинета.

– Ну, как съездила? – подмигнул Андрей жене и подошел к ней, чтобы поцеловать.

– Нормально, – ответила Алена, ответив на его поцелуй. – При-дется две главы переделать немного и поменять во всем тексте имя главной героини. Редактор решила, что Настей может быть только Каменская. Но ведь моя Настя совсем другая – спортивная и не такая зануда, как у

Марининой. К тому же у моей Насти сын есть и мужа она сердцем, а не умом любит. Но…мнение редактора надо уважать. Лад-но, у тебя-то как? Заявление об увольнении написал?

– Написал. И даже расчет получил.

– Шеф не уговаривал?

– Шеф не уговаривал. – Андрей решил все рассказать Алене по-том. -

А где наш сын Алексей?

– Читает, – развела Алена руками.

– Пошли к нему, – предложил Андрей. – У меня для него сюрприз. И для тебя кстати тоже.

Алешка сидел за своим столом и читал Конан Дойля. На появле-ние родителей он отреагировал весьма спокойно, даже немного рас-строился, что книгу пришлось временно отложить.

– Привет, пап!

– Привет. Как у тебя в школе? Что нового узнал сегодня?

– А-а, – отмахнулся Алешка. – Лабуда.

– Что-о-о? – чуть не рассмеялся Андрей, но вовремя спохватил-ся. -

Это что за словечко такое?

– Да не узнал я ничего нового. – Алешка понял, что ошибся, по-торопившись блеснуть своими познаниями в русском разговорном. Это слово 'лабуда', как и несколько других, новых для него слов, смысл которых ему объяснили, но не совсем четко, он узнал от своих школьных товарищей. Увидев, как на 'лабуду' отреагировал папа, он решил потоком информации прикрыть свой прокол. – Что там можно нового узнать? Нам учительница буквы показывает, говорит, как они правильно произносятся, будто мы недоразвитые какие-то. А мне что за ней, как попугаю повторять? Я уже газеты читаю. Мне не интересно азбуку читать. Мне вот…про Шерлока Холмса интересно читать. -

Алешка тяжело вздохнул и повторил: – Что в первом классе можно но-вого узнать?

– Например, – сказал Андрей, – можно узнать новые слова. Такие, как 'лабуда'.

– Это мне Ростик, сосед по парте сказал, – сознался Алешка. – Он сказал: школа – это лабуда. Пап, а что это у тебя ветровка шевелит-ся? У тебя там кто-то есть? Котенок?

– Нет, не котенок. А что у меня там я покажу, если ты пообеща-ешь мне никогда не произносить слов, которые ты узнаешь от своих одноклассников, не посоветовавшись предварительно со мной.

– Обещаю, – серьезно сказал Алешка. – НИ-КОГ-ДА!

– Хорошо. – Андрей достал щенка из-за пазухи и поставил его на ковер. Щенок сделал несколько неуверенных шажков по ковру и упал на бок, жалобно пискнув.

– Щенок! – радостно завопил Алешка и схватил пушистый комо-чек в охапку. – Настоящий! Его надо покормить и выгулять, – проявил Алешка свои познания в воспитании собак. – А что он ест? Котлеты он ест?

– Пока только молоко из блюдца лакает.

– А он мальчик или девочка?

– Мальчик.

– А как мы его назовем?

– Я предлагаю назвать его Джигитом. Я знал одного пса, его зва-ли

Джигитом…