Книга: Человек, который съел машину: Книга о том, как стать писателем
Назад: О чем вы мечтаете в глубине души?
Дальше: Нервно потягивая вино

Синтаксис

Попробуйте выполнить следующее упражнение. Возьмите какой-нибудь из самых скучных своих текстов, выберите из него три-четыре строки или предложения подряд и выпишите их на чистый лист бумаги.

Я не могу писать, потому что я — кубик льда, во рту у меня пересохло, сказать мне нечего, и я бы лучше съела мороженого.

Вот так. Теперь взгляните на слова как на деревянные кубики — все одинакового размера и цвета. Пусть существительные и глаголы значат не больше, чем предлоги и частицы. Все слова равны. Возьмите все эти кубики и перемешивайте, переставляйте их в произвольном порядке, с тем чтобы заполнить примерно треть страницы. Не пытайтесь сложить что-то осмысленное. Ваш разум будет пытаться соорудить какую-то логичную конструкцию — сдерживайте его порывы, расслабьтесь и бездумно записывайте слова на бумагу. Чтобы заполнить треть страницы, их придется повторять.

Писать я рту лучше мороженое сказать съела льда и нечего пересохло я у писать лучше сказать и меня что кубик потому мне я пересохло писать и рту мороженого я лучше пересохло кубик я бы писать я и нечего сказать могу не потому нечего лучше я пересохло и сказать мороженого у льда лучше меня кубик нечего сказать.

Теперь, если хотите, расставьте несколько запятых, вставьте знак вопроса, может быть, восклицательный знак, двоеточие или точку с запятой. Проделайте это, не задумываясь, не стараясь придать тексту смысл — просто развлечения ради.

Писать я рту лучше мороженое. Сказать съела льда и нечего пересохло! Я у писать лучше сказать и; меня что кубик потому мне. Я пересохло писать и рту мороженого. Я лучше. Пересохло кубик я бы писать я и нечего сказать могу. Не потому нечего лучше; я пересохло и сказать мороженого у льда. Лучше меня кубик нечего сказать?

Теперь прочтите вслух то, что получилось, как будто оно в самом деле что-то значит. Вы должны читать этот «дурацкий текст» с модуляциями голоса и выражением. Попробуйте прочесть его раздраженно, возбужденно, печально, плаксиво, с вызовом, требовательно, чтобы вжиться в него.

Зачем это нужно? Наш язык обычно заперт в границах синтаксиса. В предложении есть субъект (подлежащее), действующий (сказуемое) на объект (дополнение). «Я вижу собаку» — в такой структуре предложения «я» оказывается центром вселенной. Мы забываем о том, что, когда «я» видит «собаку», «собака» в то же самое время видит меня. Любопытно, что согласно синтаксическим правилам японского языка эта фраза выглядела бы так: «Я собаку видящий». Это больше похоже на взаимодействие, обмен действиями, чем на воздействие субъекта на объект.

Мы думаем фразами, и то, как мы видим, напрямую связано с тем, как мы мыслим. Если мы думаем структурами «подлежащее/сказуемое/дополнение», то именно так и выстраиваем мир вокруг себя. Разрушая этот синтаксис, мы высвобождаем энергию и получаем возможность увидеть мир свежим взглядом, под другим углом зрения. Мы перестаем быть шовинистами, венцом творения. На Земле значение имеет не только человек, но и другие создания: муравьи возводят собственные города, у собак есть своя жизнь, кошки постоянно ищут, где бы вздремнуть, растения дышат, а жизнь деревьев длится намного дольше человеческого века. Да, мы можем составить предложение, где подлежащим будет собака, кошка или муха: «Собака видит кошку», — но структура нашего языка все равно эгоцентрична. Богом быть трудно. Мы вовсе не управляем миром. Это всего-навсего иллюзия, подкрепленная другой иллюзией — синтаксической структурой нашей речи.

Роси Катагири часто говорил: «Относитесь с добром и заботой ко всем чувствующим существам». Как-то я спросила его: «А что такое чувствующие существа? Те, у которых есть чувства?» Он ответил, что мы должны быть добры даже к стулу, воздуху, бумаге и улице. Вот каким широким и принимающим должен стать наш разум. Когда Будда достиг просветления под деревом Бодхи, он сказал: «Теперь я просветлен со всеми остальными существами». Он не сказал: «Я просветлен, а вы — нет!» или «Я узрел просветление» — так, как будто отделен от него.

Это не значит, что отныне и навеки вы должны неподвижно сидеть на одном месте, чтобы не дай бог не обидеть ковер под ногами или не толкнуть нечаянно стакан. Это не значит, что вы не должны больше пользоваться синтаксической структурой языка, раз уж она неверна. Просто теперь, когда вы вернетесь к обычным предложениям после этого упражнения, внутри вас останется трещина, разлом — место, где сквозит ветер свободы. Пусть фраза «я ем артишок» звучит разумно, пусть, услышав ее, люди решат, что вы в здравом уме — но вы-то теперь знаете, что за пределами этой синтаксической конструкции артишок тоже будет есть вас, и вы изменитесь навсегда, особенно если окунете его в чесночный соус и позволите листу артишока попробовать ваш язык на вкус! Чем лучше вы будете осознавать синтаксис, внутри которого вы движетесь, видите и пишете, тем большую власть над ним обретете и тем дальше сможете выходить за его пределы, когда потребуется. Разрушая синтаксис, мы зачастую подбираемся ближе к истинной природе того, что нам на самом деле нужно сказать.

Я хочу познакомить вас с некоторыми стихотворениями из книги «Кричи, аплодируй» (Shout, Applaud). Это сборник произведений, написанных обитательницами Норхейвена — приюта для умственно отсталых женщин5. Этим женщинам никогда не вбивали в голову правила синтаксиса, так что их стихи служат прекрасным примером того, что можно создать за его пределами. К тому же у них есть еще одна особенность, которая придает им особую свежесть: они до краев наполнены удивлением — ведь ваш вчерашний завтрак вовсе не означает, что сегодня нельзя удивиться вареному яйцу!

Дайте мне белое
          Мэрион Пински

Я люблю белое
чтобы писать
чтобы писать мое имя
Дайте, пожалуйста, Мэрион
Пински белое.
Я белым люблю,
чтобы писать мое имя могла.
Я знаю, как написать его
точно.
Я хочу белое, чтобы писать
мое имя им.
Я люблю имя писать мое.
Мне нужно белое, сейчас.
Я вежливо попросила.
Я люблю белое, я.
Чтобы писать, писать
мое имя, да.
Я сама, сама зарабатываю деньги.
Стараюсь.

Кленовый лист
           Бетти Фримен

В моем сне то, что делает дама,
чтобы быть молодой
и пойти на прекрасный красный
рождественский бал.
Ее платье прекрасно, как лебедь.
Лебедь плывет с тонкими белыми перьями,
когда его мягкая белая голова
плывет понизу, чтобы стать, как снег, снова.
И я хотела быть такой женщиной,
быть с длинным крылом.

Камень и я
        Беверли Опс

На столе лежит камень моем.
На камне лежит воды стакан.
Вода чернится от грязи.
Грязь сухая и пыльная.
Мне предложили капусты.
Капуста была очень рада.
Ей нравится камень,
потому что он не движется.

Все
          Ширли Нильсон

На мне наделось синее
пальто. Это была капуста с сосисками.
Большие вареные сосиски,
запах был капустный
ах, какой вкусный
запах капусты в нелетнем шуме был
текущей водой где-то на кухне.

Назад: О чем вы мечтаете в глубине души?
Дальше: Нервно потягивая вино

Марина
Сильная книга! Огромное спасибо за нее