Глава 3
Сжатая лекция по Великой Отечественной Войне, плавно перетекла в рассказ о новейшей истории мира и естественно затянулась. Я говорил, а подавленный немец, плёлся за мной шаркая ногами, с поникшей головой и потухшим взглядом. Он никак не мог взять в толк, как, после двух кровопролитных войн и перенесённого унижения нынешняя Германия может быть верным союзником Великобритании и США.
Конечно события в моём изложении были, не очень-то и объективными. С моей, русской точки зрения, далёкой от либеральный и прочих нездоровых тенденций. При этом, я никогда не отличался глубокими познаниями в истории и по большей части вспоминал школьную программу, плюс были кое-какие вершки, зацепленные мной уже в взрослом возрасте. Местами я сглаживал особо острые углы, кое-что Гюнтеру знать было необязательно, кое где усиливал эмоциональный напор.
Правда, как мне показалось, Гюнтер хоть и верил моим словам, но не во всём. В частности, он никак не мог принять самой концепции "войны на уничтожение" в пределах Европы, как и расового превосходства, замен вполне естественного для него верховенства германской нации. Не укладывалось всё это в мозгу свято верившего в железный орндунг кайзеровца, по какой причине славяне были назначены людьми второго сорта, а, например, те же англосаксы — нет. Когда же я в красках рассказал, что творили его потомки на оккупированных землях Советского Союза, парень и вовсе прямо заявил мне, что подобного варварства просто не может совершенно руками доблестных немецких солдат.
Мне оставалось только скептически хмыкнуть. Гюнтер насупился и даже засопел, он видимо ожидал, что я сейчас брошусь уверять его в том, что я говорю правду и может быть даже оправдываться. Он же таким образом поймёт говорю ли я ему правду или подобным иезуитским способом потомок его врагов пудрит доверчивому бюргеру мозги.
Я же просто промолчал, позволив ему самому переварив полученную информацию решить — могли ли тевтоны докатиться до жизни такой или нет. Возможно то было не самым лучшим способом убеждения, мало ли чего немец себе придумывает. Я не Джеймс Бонд и иже с ему подобными. Не агент ФСБ наследницы КГБ и даже ребят из Главного Разведывательного Управления видел всего-навсего пару раз в жизни. Разведка на местности, обнаружение противника и диверсионные мероприятия, координация огня и захват языков — это, да. А вот вербовать людей меня не учили. Так что я мог только предполагать последствия своих откровений и в отношении Гюнтера действовал скорее по наитию. К тому же…
Если подумать, то сам я находился не в лучшем состоянии нежели мой спутник. Более гибкое и пластичное сознание человека из начала двадцать первого века давало мне некое преимущество перед предками, но всё же сказывалось некое шоковое состояние. Быть может поэтому я и устроил герфрайтеру эту лекцию, которая по здравому размышлению могла бы больше навредить нежели помочь мне заполучить союзника в этом чужом и для него, и для меня мире.
— Гер командант, — услышал я голос идущего следом Гюнтера. — Что мы теперь будем делать?
Мы медленно шагали по одному из мостков, переброшенных между опоясывавшими внутреннюю поверхность колонизационного модуля, высматривая других таких же, как и мы людей, сильно выделявшихся их общей улыбчивой массы. Их было немного и все они являлись представителями совершенно разных эпох и народов.
Стоило мне или Вейнеру заметить выделяющегося поведением пациента, как мы, следуя заранее обговоренному сценарию разделялись. Герфрайтер натянув на лицо жутковатую, похожую на волчий оскал улыбку и стараясь не пялиться по сторонам, проходил мимо цели, топая словно слон. Следом за ним, стараясь не шуметь двигался я, активировав стелс камуфляж. Было это довольно трудно, тяжёлые металлические сапоги клацали при каждом шаге, жужжали таинственные сервомоторы, да и порядком доставший меня чемодан стучал о бедро. Слушал если тот бубнил что-либо себе под нос, или нагонял Гюнтера если пациент находился в прострации, порой случайно отвешивая последнему увесистого пинка оружейным ящиком.
Вообще этот гроб с ручкой уже порядком достал меня, постоянно за что-то цепляясь, грохоча по ступеням и оттягивая руку. К тому же приходилось следить за тем, чтобы не зашибить им какого-нибудь "полезного идиота", а они словно бы лишённые чувства самосохранения так и норовили оказаться у меня на пути.
К тому же, у меня, как у человека военного, просто руки чесались вскрыть этот кейс. Посмотреть — что за игрушки припасли для меня люди из будущего, ну и естественно опробовать "новые технологии" в деле.
— Я думаю, что нам стоит найти укромное местечко и спокойно обмозговать всё, что мы с тобой выяснили, — сказал я, в который раз уже сворачивая к фасаду одного вырастающих из стены домов с яркой, переливающейся огнями вывеской.
Та же самая картина, что и в других подобных объектах на этом и соседних этажах. Затейливый вход, с автоматически срабатывающей дверью, а за ней небольшой тамбур наглухо задранный бронепластиной над поверхностью которой парила голограмма.
"Здание законсервировано до развёртывания колонизационного города".
— Та же история гер командант? — спросил дожидавшийся меня Гюнтер.
— Да… — я ещё раз осмотрел балкон, на котором мы стояли и группы людей, всё так же снующих туда-сюда, на первый взгляд без какой-либо цели.
У меня складывалось устойчивое впечатление, будто "улыбчивые" старательно имитировали жизнь и деловую активность. Они словно плохие актёры на сцене сельского драм-кружка хаотически двигались от дома к дому, прогуливались по балконам и мосткам, и иногда, словно бы встречаясь друг с другом, поприветствовав, затевали диалог.
Темы у них было всего две: "Как мы счастливы быть избранными и служить Божественному!", и "Скоро случится "Посев" и тогда нам всем нужно очень постараться, дабы быть полезными Божественному!" При чём говорить об этом они могли довольно долго, словно бы по сценарию читая определённые строки и скупо жестикулируя. Затем быстро прощались и расходились в разные стороны, причём частенько, не пройдя и двух, трёх метров вновь находили нового собеседника на ту же самую животрепещущую тему.
— Гер командант, а вы заметили, что эти вот, — герфрайтер взмахом руки показал на ближайшего улыбчивого, — ходят только здесь? А внизу словно вымерло всё…
— В смысле? — я с интересом посмотрел на Вейнера и повинуясь его жесту, подошёл поближе.
— А вот — полюбуйтесь! — немец подвёл меня к ограждавшему балкон парапету и опершись рукой на высокое стекло, ткнул пальцем куда-то вниз.
Присмотревшись, я понял о чём он говорит. Раскинувшийся на дне рукотворной пещеры небольшой городок в центре которого возвышался небоскрёб, был абсолютно пуст. Ни единого человека или хотя бы огонька не было на его восьми пересекающихся улицах.
По этому вымершему городку, гулял неведомо откуда взявшийся ветер. Он нёсся между немногочисленными зданиями, игрался с какими-то пакетами, гонял мятую бумагу и раздувал занавески, вывалившиеся из разбитых окон. И всё это тонуло в жутковатом полумраке, освещаемом лишь случайными вспышками и далёкими отблесками. Нижние этажи зданий, сияющих словно новогодняя ёлка уже метрах в двадцати над поверхностью, были тёмными и смотрели пустыми глазницами чернеющих окон.
Приложив руки к глазам, на манер бинокля, чтобы укрыть из от отблесков заливающего всё вокруг света, я прислонился к самому стеклу, до боли в глазах пытаясь пробиться сквозь мерцающее сияние верхних этажей на далёкие мостовые и когда мне наконец это удалось, я судорожно сглотнул подступивший к горлу ком. Мёртвые тела. Множество людей в изломанными куклами валяющихся на мостовых, образуя бесформенные кучи. Из-за расстояния, они казались скоплениями каких-то противных насекомых, словно бы кучей мошкары, скопившейся за много лет в плафоне дачной лампы.
— Ой не нравится мне этот "Прекрасный новый мир" Гюнтер! Совсем не нравится! — прохрипел я.
Немец, как и я пытавшийся углядеть что-нибудь в чернеющей пустоте на дне "пещеры", отшатнулся от стекла со слегка побелевшим лицом и истово перекрестился на католический манер.
— Фердамтэ шайсе! — судя по тону выругался Гюнтер. — Там же…
— Море трупов, — закончил я за него. — Правда, это с равной степенью вероятности могут быть как люди, так и куклы. Знаешь, что Гюнтер…
— Гер командант? — гефрайтер отошёл на несколько шагов от ограждения и сейчас хмуро смотрел на меня.
— Либо наши потомки окончательно скурвились… — с выдержал паузу и Вейнер кивнул мне, подтверждая мои слова. — Либо…
Я сделал быстрый шаг вперёд и подставил ногу на пути идущего мимо нас "улыбчивому". У того было достаточно времени, чтобы обойти её или, что логичнее было бы, возмутиться подобному непотребству, но он просто растянулся на пузе. Обряженный в малиновый пиджак с серебристой полосой мужчина быстро встал, подобрал свалившуюся с головы кепи, отряхнулся и даже не посмотрев на меня завязал беседу о скорой высадке с остановившейся рядом с ним женщиной.
— Ты понимаешь о чём я? А? Гюнтер?
— Они как… как… как одержимые гер командант, — скривился немец.
— Скорее, как зомби, — раздался незнакомый голос и из-за ближайшего угла здания вышел человек обычного роста в белом пиджаке с серебряной полосой поверх стандартного "гидрокостюма".
Видя, как напрягся Гюнтер, мужчина поднял в верх руки и с кривой усмешкой на тонких губах остановился.
— Прошу прощения за то, что вмешался в ваш разговор. Айзек Смит, США. Погиб в тысяча девятьсот восемьдесят седьмом году в авиакатастрофе при перелёте из Детройта в Финикс. Подробностей не скажу мы только взлетели и тут…
— Как долго вы следили за нами? — перебил я его.
— Оу? Так вы заметили? — хмыкнул американец. — Я честно говоря думал, что шёл чисто.
— Вы не ответили на вопрос.
— Ну, часов у меня нет, — пожал он плечами, — Приблизительно где-то около часа.
Ничего я не заметил, не по этой я части. Так — выстрел наугад… но судя по его словам — я угадал, что это не "случайная" встреча.
— Я думаю вы понимаете, что в моём положении, желание находиться рядом с нормальными людьми — вполне естественно, — продолжил растекаться маслом по сковороде мистер Смит. — А заметить вас было не так уж и сложно.
— Почему сразу не подошли?
— Виноват, — улыбнулся он, — Впрочем сами подумайте, выходить на контакт с представителями наиболее вероятных противников. Это знаете ли… К тому же я никогда не работал ни по СССР, ни по ГДР, моим полем деятельности была Аргентина… Вы комми сами должны понимать, профессиональные навыки в Центральном Разведывательном Управлении прививаются навсегда. Как видите я с вами предельно откровенен. Так что…
— Гер командант? — во время этого монолога Гюнтер обошёл американца и оказался у него за спиной.
Впрочем, тот даже глазом не повёл, хоть и не мог не видеть телодвижений моего спутника. Демонстрируя отменную выдержку, он продолжал смотреть прямо на меня, слегка кривя рот в улыбке и не опуская рук.
— Не стоит Гюнтер, — покачал я головой немцу, красноречиво чиркнувшему пальцем по шее. — И вы мистер Смит, опустите руки.
— Товарищ, могу ли я понимать это как заключение временного… союза, — улыбнулся он.
— Во-первых: гусь свинье не товарищ. А во-вторых… Временного? Да ни в коем разе, — пришла моя очередь кривить рот в усмешке, глядя как улыбка пропадает с лица ЦРУ-шника — Временщики нам не нужны.
— М-дам. Очень жаль… — произнёс американец печальным голосом, — что ваша социалистическая идеология не позволяет вам видеть дальше своего носа. Признаться, я был лучшего мнения о вас, как об образованном советском гражданине и удивлён тому, что вы видимо не до конца понимаете в какой заднице мы оказались…
— А я удивлю вас ещё больше, — всё так же нагло и с вызовом оборвал его я. — Я не коммунист и даже не гражданин СССР. Да и вообще мистер Смит, поменьше патетики, не стоит играть на публику — поверьте, мы неблагодарные зрители. Да и выбранная вами линия поведения устарела лет этак на сорок.
— Я не… — американец замолчав зло блеснул глазами, и глубоко вздохнув, расслабился — …в чём же я ошибся?
— Вы ведёте себя как пережиток холодной войны. Не стоит. Ваши методы на меня просто не сработают. Я военнослужащий Российской Федерации, вы же пытаетесь давить не на те струны апеллируя к стране, которой давно нет и к идеологии, которую я не разделяю.
— Советского Союза… нет? — не сказал бы что новость шокировала Айзека, но на долю секунды он всё-таки не смог скрыть эмоций. — А USA?
— Они — есть. Скажите мистер Смит, если конечно это ваше настоящее имя, вы поддерживаете идею однополых браков и толерантности к извращенцам разных мастей?
— Нет! — довольно резко ответил он. — С чего простите я должен отвечать на такие вопросы?
— А с того, что в таком случае вы не настоящий современный американец! — опять ухмыльнулся я. — Я ясно выражаюсь.
— Более чем… — ответил он задумчиво. — А вы из какого года?
— Две тысячи семнадцатый. И предвосхищая ваш вопрос — ховерборд ещё не изобрели.
— Неужели всё так… — ЦРУ-шник попытался найти подходящее слово, — плохо.
— Да, нет… — перестав задирать американца, я пристально посмотрел ему в глаза. — Не всё. Гадят всему миру помаленьку, демократией торгуют, с Россией и Китаем бодаются, европейцев доят, банановые республики бомбят. В общем идёт нормальный политический процесс. А извращенцы — из и у нас хватает.
— Судя по тону — завидуете? — усмехнулся Смит.
— Есть мальца, — признался я. — Глупо отрицать очевидное. Живёте вы до сих пор заметно лучше, чем мы.
— Да… вы явно не комми, — американец, медленно повернувшись, посмотрел на Гюнтера. — А мистер…
— Гюнтер Вейнер. Ефрейтор кайзеровской армии.
— Оу… — вот теперь ЦРУ-шника проняло. — Признаться не ожидал. Моё почтение.
Молчавший всё это время гефрайтер даже не кивнул, только хмуро посмотрел на меня. А что я мог ему сказать? Пока что — ничего.
— Так что насчёт вашего отказа? — вновь обратился ко мне Айзек.
— А я ещё и не отказывался, — улыбнулся я. — Я всего лишь сказал, что временщики нам не нужны. Вы либо с нами, либо идёте своей дорогой. Есть конечно третий вариант, быстрый и относительно безболезненный.
— Нет спасибо, я слишком люблю свою задницу и уже один раз успел проститься с ней, — Смит отрицательно покачал головой. — Каковы условия первого варианта? Второй кажется мне не шибко разумным.
— Вы без каких-либо оговорок присоединяетесь к нам. Демократии не обещаю, но думаю вы понимаете…
— Понимаю, — перебил меня Айзек. — Приказы должен отдавать кто-то один. По поводу же оговорок…
Он задумался и замолчал. Где-то с минуту он стоял погружённый в собственные мысли, а затем произнёс.
— Знаете… я согласен! — он протянул мне руку. — Не вижу, как это может повредить Соединённым Штатам, а потому надеюсь, что я могу рассчитывать на вас!
— Не думаю, что здесь есть какие-нибудь соединённые штаты, — усмехнулся я и аккуратно, чтобы не поломать ему кости отвечая на рукопожатие. — Гюнтер у тебя есть какие-нибудь возвражения.
— Никак нет гер командант, — ответил немец, всё ещё нехорошо косясь на американца, однако руку пожал.
Конечно нельзя было говорить о каком-либо доверии к нашему новому спутнику. Этакий чёртик из табакерки. Да я вообще никому здесь не доверял, не заслужили пока. Хрен его знает, что творилось в голове у того же немца. Это сейчас он спокойный, а встретим какого-нибудь Фрица, и он вполне может решить, что пришло время для Четвёртого Рейха. То-же самое и с этим мистером Смитом будь он неладен.
Здоровая паранойя в моём случае не болезнь, а допинг к чувству самосохранения. А с другой стороны — даже в моём бронекостюмчике, один человек — хорошо, а два и тем более три — ещё лучше. Хотя за ними нужен глаз да глаз.
— Гер командант? — слегка вздёрнув бровь посмотрел на меня Смит.
— Это компромиссное решение, — ответил я, дёрнув плечом. — Всё лучше, чем "Ваше благородие" или "Фюрер".
— Не могу не согласиться, я кстати так и не узнал вашего имени.
— Виктор Александрович Лермонтов, — запоздало представился. — Старший лейтенант воздушно десантных войск Российской Федерации.
— Лермонтов, Лермонтов… — где-то я слышал эту фамилию… — задумался Смит. — Среди ваших предков случайно не было известных музыкантов.
— Нет, — улыбнулся я, не горя желанием рассказывать новым знакомым о своём знаменитом однофамильце.
— Могу я звать вас Виком?
— Не вопрос. К тому же вы — гражданский, как я понимаю.
— Да. Но перед тем как пойти в агентство мне довелось повоевать во Вьетнаме.
На вид Смиту было лет тридцать, хотя… если он воевал во Вьетнаме, а затем до восемьдесят седьмого работал в ЦРУ, то скорее всего Айзек был старше меня. Видимо хорошо сохранился.
Американец тем временем подошёл к парапету, и облокотившись на него, хмуро посмотрел на центр колонизационного модуля. Помедлив, спросил:
— Вик, Гюнтер… как вы думаете, что это такое.
— Административный центр колонизационного модуля, — произнёс немец и добавил. — Наверное…
— Да это понятно, — Айзек повернулся к нам и привалился спиной к перилам. — Все я думаю получили некую… скажем так чужую память?
— Я думал, что сошёл с ума, — честно признался Гюнтер.
— Мистер Смит…
— Зовите меня Айзек.
— Айзек, а какую роль вам назначили… — я повертел в воздухе пальцем, пытаясь подобрать название для тех, кого ранее называл "людьми из будущего".
Ну не складывалась у меня в голове картина подобного "прекрасного далёко" для человеческой расы. Люди, действительно напоминающие зомби, какое-то божество, такие как мы в гефрайтером и безвольные Homo Equium. А ещё горы трупов на тёмных улицах под нами…
— Вы видели, что творится внизу? — спросил я ЦРУ-шника.
— Да. Жуткое зрелище. Настоящий Дахау…
Гюнтер насторожился, услышав название древнего немецкого поселения, но промолчал.
— А те, кто меня воскресил назначили меня пилотом глайдера, — он потрепал свой белый пиджак. — У меня ведь действительно в прошлой жизни была большая лётная практика. Но те монстры, что всплывают в моей памяти, не похожи ни на самолёт, ни на вертолёт или планер.
— Вот что, — я поднял с земли свой объёмистый чемодан, и посмотрел на спутников. — надо бы найти какое-нибудь укромное местечко, сесть и спокойно всё обдумать.
— Так пойдёмте ко мне! — внезапно предложил Смит, отталкиваясь от парапета. — Кто бы ни был хозяином этого места, он позаботился о том, чтобы снабдить меня собственной квартиркой. И ещё… кхм… да.
Видя наши лица, Айзек поспешил объяснить.
— Когда меня возродили и отпустили, я увидел под ногами линию, состоящую из стрелок. Она вела к чему-то вроде жилого блока. Что-то вроде студенческого общежития. Там для меня была подготовлена комната.
Не сговариваясь мы с Гюнтером посмотрели себе под ноги.
* * *
К Айзеку мы не пошли. Его "общага" о располагалась на другом конце колонизационного модуля. Стрелки же, убегающие от моих ботинок, вели в противоположенную сторону. Они привели нас к широкому проходу в стене рукотворной пещеры, за которым располагалась ещё одна, поменьше, в центре которой высилось нечто, отдалённо напоминающее жилые надстройки на круизном океанском лайнере.
Нечто похожее я несколько раз видел в статьях, посвящённых творениям различных архитекторов, работающих над "экологической" архитектурой. Гибкие линии, волнистые формы, обилие зелени белого цвета и чёрных стеклянных поверхностей. Мне как человеку в подобных вопросах неграмотному, в общем-то нравилось, хотя создавалось ощущение сильного диссонанса с центральным, нарочито технологическим отсеком колонизационного модуля.
Первое что бросилось в глаза — большое количество высоких людей в чёрных пиджаках с красными полосками и наоборот сравнительно малое с обычным человеческим ростом. За исключением меня, здесь было несколько бойцов в бронекостюмах, отдалённо похожих на тот что был на мне. Импортированная в меня память, подсказала название — "Воин MK1" Были они тёмного серого цвета, аляповатые и внешне неуклюжие. Однако впечатление производили грозное, как и здоровые плазменные пушки в руках у этих мастодонтов.
Однако поразили нас не чудеса научно-фантастического вооружения, а созданная для моих потребностей Homo Equium, с холодным взглядом пустых, неестественно голубых глаз. Прекрасная словно мраморная статуя и такая же безучастная Снежная Королева встретила меня на пороге приличного размера залы, куда привела меня линия из стрелок. Поклонилась, презрительно посмотрела на моих спутников и величественно уплыла куда-то в смежное помещение.
— Однако… — протянул Айзек и присвистнул, в то время как Гюнтер посмотрел на меня очумевшими глазами и промолчал.
Невидимый для меня указатель Вейнера направил его совсем не в это явно элитное местечко. Гефрайтеру, которому в этой жизни руками невидимых кукловодов было предначертано стать "Мотопехотинцем", чтобы не вкладывали в это понятие воскресившие нас существа, отводилась небольшая, вытянутая наподобие пенала коробка, в едва выступающем из стены здании неподалёку, и ожидавшая его появления кукла. Дородная бабища явно немецких кровей с массивными грудями способными вскормить целое племя.
Она меланхолично возлежала в похожей на стоматологическое кресло лежанке с кольцевидной надстройкой вокруг всего аппарата и даже не соизволила посмотреть на пришедшего в дом хозяина. Гюнтер сначала даже не понял, кто-это оккупировал вроде как принадлежащую ему жилплощадь. Затем порылся в чужой памяти, вспомнил и как-то взгрустнул.
Уж больно лицом предназначенная ему кукла напоминала бывшего губернатора Калифорнии. Конечно же гефрайтер не мог ничего знать о ещё даже не родившимся в его время почётном терминаторе планеты Земля, но судя по всему, "Хозяева" не угадали с вкусовыми пристрастиями выходца из Восточной Пруссии. Потому увидев доставшуюся мне "Снежную королеву", вояка в начале остолбенел, а затем пронзил меня на меня таким взглядом, что по спине побежали мурашки.
Мне же "кукла" откровенно не понравилась. Нет, с фигуркой и лицом у неё всё было очень даже! Этакая "Василиса Прекрасная", настоящая русская царевна у которой даже в волосах было что-то вроде стилизованного обруча- кокошника. Ей бы на берег застланной туманом речки, под цветущие яблони и груши выходить, да грустные протяжные песни петь, а вот не приглянулась она мне и всё тут. Даже в обычной штампованной "Барби" как мне показалось было что-то, чего создатели полностью лишили мою куклу.
— Что-то они вялые какие-то, — задумчиво произнёс Айзек, обходя мои довольно нескромные хоромы. — Моя, когда я пришёл, еле второчила ложкой в миске с какой-то зелёной жижей и даже не обратила на меня внимания. Бэйби из раздевалки и то выглядели больше людьми чем…
— Так народ, не расслабляемся, — прервал я лишние разговоры и подойдя к окну выглянул наружу, затем обернулся и увидев лицо немца рявкнул. — Гюнтер! Гюнтер мать твою! Очнись уже!
Видимо привычный кайзеровцу командный голос сработал и в озлобленных потянутых поволокой глазах гефрайтера которыми он буравил меня, промелькнула в начале осмысленность, а затем удивление. Хмурясь и бурча что-то себе под нос, он вытянулся и всё же продолжал смотреть на меня как на врага народа.
— Что с тобой происходит солдат, — рыкнул я ему в лицо, подойдя почти, что вплотную. — Отвечать!
В чем, в чём, а в общении с младшими по званию, я за свою не такую уж и долгую военную карьеру поднаторел. Солдат, что в наше время, что в прошлые века, существо пусть подневольное, но думать умеющее. Гюнтер же ещё ко всему прочему состоял в чужой армии, а потому, хоть и по собственному желанию перешёл под моё командование, вряд ли в серьёз воспринимал меня как командира. Авторитет штука такая, сама по себе не появляющаяся.
К тому же, по сравнению с привычными ему офицерами, вёл я себя довольно либерально и похоже, что это было ошибкой. Человек с трудом расстаётся с вбитыми в голову стереотипами, а потому моё поведение кайзеровец вполне мог принять за слабость. Сейчас, когда первый шок прошёл, Вейнер вполне мог начать раскаиваться в своём поспешном решении, а от того и первые признаки агрессии.
И неважно, что послужило её причиной. Красивая баба, большая хата или моё решение по американцу, давить подобное нужно в зародыше.
— Ничего гер Командант! — выкрикнул немец.
— А мне кажется, что ты хочешь мне что-то сказать!
— Найн!
— А ты подумай! Не стесняйся это даже полезно!
— Я думаю…
— Молчать! — от моего нового рыка Гюнтер вздрогнул и непонимающе уставился на меня, я же, перейдя на спокойный немного скучающий голос продолжил. — Солдат у которого есть время, чтобы "думать" — плохой солдат! Гюнтер ты плохой солдат и позоришь не только своего Кайзера, но и меня!
— Ист шульд! — рявкнул немец, уставившись тупым взглядом сквозь меня.
Кажется, это переводится как "Виноват!". Немецкого я в школе не учил, но каких-то верхушек из командно-строевого языка успел понахваталстья.
— Ну раз виноваты еврейтор, — расстроенно покачал я головой. — То будем перевоспитывать. Коли научили тебя в армии Кайщера железный орндунг любить, придётся это делать мне.
Парень смотрел на меня обалдевшими глазами, но рта более не открывал.
— Упал — отжался, — приказал я и видя, что он меня не понимает, попросил американца. — Айзек, пожалуйста, продемонстрируйте данное упражнение.
Смит только пожал плечами. Расстегнул свой белый пиджак и сбросив его на соседний диван, быстро выполнил с десяток отжиманий. Гюнтер, глядя на это похлопал глазами, а затем задал вполне логичный для его времени вопрос.
— А зачем это?
— Выполнять! — от моего голоса в соседней комнатке куда ушла девушка-кукла, что-то со звоном упало, затем дверь с шипением разъехалась и из неё выглянула "Снежная королева".
Гефрайтер живо упал на пол и отжался ровно десять раз. Он хотел было встать, но я приказал повторить упражнение ещё восемь сотен раз. Цифра была взята с потолка, я просто прикинул сколько сам смог бы отжаться в новом теле и при этом не надорваться. Затем мы, а точнее немец качал пресс, приседали и когда всё ещё даже не запыхавшийся Гюнтер вновь встал передо мной по струнке, я понял, что так дело не пойдёт.
Модифицированные тела предназначались для совершенно других нагрузок, а потому вместо обычной физухи, парня следовало занять какой-нибудь утомительной, монотонной и бесполезной работой. Отечественная армия во все времена предоставляла солдату подобные способы занять время и избавиться от дурных мыслей. Чистка сортиров зубной щёткой или покраска травы в зелёный цвет. Да мало ли что ещё способы развлечения придумает хитрозадый начальник для подчинённых. Это на гражданке самодовольные хипстеры ухахатываются от подобных выходок "тупой военщины", а в армии приказ, даже самый идиотский — есть приказ и его нужно выполнять.
— Гюнтер.
— Яволь гер командант!
— Перед входом в это здание, есть небольшой палисадник, — произнёс я, глядя на окно. — Приказываю удалить с лишнюю растительность, проверить глубину грунта и оборудовать на её месте огневую точку с насыпным бруствером. Выполнять.
Гюнтер метнулся было к двери, но остановился, на секунду задумавшись и выдал очевидное.
— Гер командант у меня нет необходимых инструментов.
— Это ты врагам скажешь, когда они придут тебя убивать, — отрезал я и видя в который раз уже изумлённое лицо "подчинённого", добавил. — Гюнтер, голова тебе дана не только для того чтобы в неё есть. Используй подручные средства… или копай руками. Но чтобы укрепление было готово в кратчайшие сроки.
— Яволь! — гаркнул немец и исчез из моей квартирки.
— Это было обязательно? — спросил американец, с удобством рассевшийся у некого аналога бара и потягивающий из высокого бокала напиток химического синего цвета. — Нам так нужна эта "огневая точка"?
— Нет, — холодно ответил я. — Но нам нужен вменяемый боец. Понимаете ли, Айзек. Я не доверяю ни вам, ни немцу. Мы можем говорить, что мы одна команда, однако таковой на самом деле не являемся. Пока не являемся.
— Прекрасно понимаю и полностью разделяю ваше мнение, улыбнулся Симт.
— К тому же Гюнтер, человек совершенно другой эпохи. Договориться с ним или что-либо объяснить — довольно трудно. К тому же ещё "вчера" русские, да и американцы были для него врагами. Пусть поработает. Физический труд не даст родиться в его голове всяческим нехорошим мыслям. А вот мы с вами — поговорим. Всё равно кайзеровец в сложившейся ситуации — плохой советчик и нулевой аналитик.
— М… вынужден признать — разумно, — согласился американец, пригубив в очередной раз бокал. — Кстати неплохая здесь выпивка. Не виски конечно и не "водка", но… чем-то напоминает смесь абсента и рома.
Подцепив зубами специальный рычаг-ползунок на ободке воротника бронекостюма, прикрывающего нижнюю челюсть, я, преодолевая сопротивление пружины перетащил его на противоположенную сторону. Щёлкнул запор, механизмы, скрытые внутри защитной скорлупки, зажужжали, и он раскрылся, позволяя мне выйти спиной назад.
С удовольствием похрустев косточками, я прошёлся по квартире, заглянул в местный сортир, небольшое помещение в центре которого устроилось нечто вроде створки устрицы, и забрав у Смита приготовленный для меня бокал, плюхнулся на оказавшееся очень мягким и удобным кресло. Синяя жидкость оказалась… странной. Явно алкогольной очень мягкой и на мой взгляд ничем не напоминала ни ром ни пробованный мною когда-то абсент. Оставалось только понадеяться, что это не местный аналог антифриза.
— И так, Вик, — Смит заговорил первым. — Каковы будут наши дальнейшие действия. Есть какие-нибудь мысли.
— Для начала, неплохо было бы свести всю имеющуюся у нас информацию в единое целое, — встав и подойдя к Айзеку, я поставил недопитый бокал на стойку рядом с ним и развернув отвоёванный с боем у "кукол" кулёк со своим пиджаком, развернув его, достал их помявшейся материи пистолет Гюнтера.
Ловко, словно бы всю жизнь общался не с отечественным оружием, а с такими вот технологиями, извлёк из него батарею с боевым зарядом, и положил разряженный плазмер рядом со своим бокалом. Пока Айзек с интересом рассматривал непривычное для него оружие, я опустился перед своим оружейным ящиком и нажав на кнопки замка, сказал.
— Смит, вы любите оружие?
— Да, — он утвердительно кивнул. — У меня дома была неплохая коллекция.
— Тогда я думаю, что вам это тоже будет тоже интересно.
