Миссис Трембли и Лоусон покинули Винтер-сквер с триумфальным чувством, что тайна наконец-то разгадана и что Рендольфу теперь придется в полной мере заплатить за свои деяния. Джоззи подробно объяснила молодому человеку, что давно подозревала Рендольфа, поскольку информация о его темном прошлом убедила ее: такой человек ни перед чем не остановится, чтобы достичь своей цели. Но понять, зачем он застрелил леди Хэмбер, было сложно, хотя револьвер и доказывал, что это было так.

— Я не понимаю, для чего ему было избавляться от нее, — спорил Лоусон, — она была его другом; она поддерживала его ухаживания за Одри и, как мне кажется, была более полезна ему живой, чем мертвой.

Джоззи серьезно кивнула.

— Это странно, — согласилась она. — Я сама не понимаю.

— Может быть, есть какое-то другое объяснение ее смерти?

— Возможно. Все может быть, когда дело касается преступлений. Но если не Рендольф, то кто мог убить женщину? — Она задумалась на несколько минут, затем внезапно высказала предложение: — Пригласи Рендольфа к себе.

— Зачем? — На лице Дика отразилось нескрываемое удивление. — Мы с ним не ладим, я бы скорее предпочел никогда в жизни его больше не видеть.

— Понимаю. Но я бы хотела задать ему несколько вопросов в твоем присутствии. Он изворотливый тип, и, если я увижусь с ним наедине, он будет отрицать правду.

— Он не признает вины даже перед присяжными, — запротестовал Лоусон.

— Мне все равно, — спокойно сказала миссис Трембли. — У меня достаточно доказательств, чтобы засадить его за решетку. Когда инспектор Хэлдер посадит его под замок, он, возможно, и сознается. Но я бы хотела выяснить, какой у него был мотив для этого на первый взгляд беспричинного убийства, поэтому я хочу, чтобы ты был рядом, когда я стану задавать вопросы.

— Он не придет ко мне, Джоззи.

— Придет, — уверенно ответила миссис Трембли. — Упомяни в своей записке, что я рассказала тебе, как заставила его молчать, и теперь ты бы хотел обсудить с ним этот вопрос.

— Но я не знаю, как ты заставила его молчать.

— Сейчас расскажу. Рендольф подделал подпись одного человека, который был другом моего покойного мужа, для своих целей. Билли оказался втянут в это дело, тот человек решил, что он тоже участвовал в фальсификации. Я увиделась с тем человеком и убедила его, что мой муж невиновен, но попросила его не принимать мер против Рендольфа, чтобы имя моего мужа не оказалось запятнано. Потом Билли умер, и это дело так и осталось в тайне. Я сказала Рендольфу, что, если он что-то скажет, его арестуют за мошенничество, и неважно, как это отразится на памяти моего мужа.

— Джоззи! — Дик был тронут, поскольку знал, как миссис Трембли любила своего слабого и глуповатого мужа. — Ты сделала это ради Одри?

— Да, и ради Джеральда. Как ты догадался — а я знаю, что ты догадался, — я люблю Джеральда. Я бы хотела выйти за него замуж, ведь ему нужен кто-то вроде меня рядом, чтобы быть ему матерью и женой. Я заботилась о Билли, который был таким же милым, и он был рад спрятаться под мое крыло. Но это мы обсудим потом. А пока напиши и отправь записку Рендольфу — вот его адрес — и попроси прийти к тебе к девяти вечера сегодня. Я появлюсь к этому же времени.

Пока Дик убирал в карман карточку, которую она дала ему, все еще стоя на углу Винтер-сквер, к ним подбежал запыхавшийся мужчина. Это был дворецкий, Бэкхаус, менее важный, на бегу растерявший весь свой важный вид. Он сразу же обратился к миссис Трембли:

— Я думал, что упущу вас, мадам, — сказал он, изо всех сил пытаясь восстановить дыхание.

— Мистер Лоусон и я общаемся здесь уже минут десять, — ответила миссис Трембли, удивляясь его виду. — Что-то случилось?

— Нет, мадам. Но мисс Одри хочет, чтобы вы вернулись обратно вместе со мной. Она хочет сказать вам что-то важное.

— Мне пойти с тобой, Джоззи? — спросил Дик, выглядя взволнованным и напуганным. Он боялся, что с Одри случилось что-то нехорошее.

— Нет! Иди в свои комнаты и сейчас же напиши записку Рендольфу. Нельзя терять ни минуты. Я вернусь и увижусь с Одри.

— Думаешь, с ней что-то не так?

— Все не так, пока мы не распутаем это дело, — резко ответила миссис Трембли. — Я приду к тебе в девять часов. Пойдемте, Бэкхаус.

Уходя вместе с дворецким, она выглядела расстроенной этой непонятной просьбой и оставила Дика в состоянии крайнего волнения. Он моментально пришел к выводу, что с Одри и ее братом что-то случилось, но что это могло быть, не представлял. К сожалению, из-за необходимости не перечить Джоззи и встретить Рендольфа у себя в комнатах ему пришлось вернуться домой.

— Ото всей этой чертовщины и свихнуться недолго, — проворчал Лоусон сквозь зубы.

Попросив таксиста подождать, молодой человек поспешил к себе в гостиную, чтобы написать записку Рендольфу, приглашавшую

его к девяти часам этим вечером обсудить то, о чем миссис Трембли говорила с ним в холле дома сэра Джеральда. Закончив, он побежал вниз и снова запрыгнул в такси. Дик чувствовал, что не может сидеть на месте, когда все вокруг так запутано, поэтому сам поехал к Рендольфу, чтобы доставить свою записку. Он отпустил такси на София-стрит, где жил этот тип, и отдал записку владельцу дома с просьбой немедленно передать Рендольфу. Затем он задумался, не следует ли ему зайти еще раз на Винтер-сквер, чтобы убедиться, что все в порядке. Но, пересилив себя, он решил отправиться домой и оставить все в надежных руках миссис Трембли. Прогулка хорошо повлияла на него, и домой он вернулся готовый спокойно ожидать гостя.

Но каким бы ни было его терпение, Лоусон вздохнул с облегчением, когда наконец-то часы пробили девять.

Рендольф прибыл ровно в назначенный час с очень нервным и взволнованным видом. Он тщетно пытался сохранять свое обычное спокойствие и безразличие. В его глазах скользила потерянность, жесты выдавали страх. Изо всех сил стараясь выглядеть безразличным, он вошел к Дику следом за домовладелицей и, когда она ушла, опустился на стул.

— Ну? — спросил он, стараясь скрыть дрожь в голосе. — И о чем же вы хотели со мной поговорить?

— Мне кажется, в моей записке это ясно сказано, — тихо ответил хозяин. — То, что миссис Трембли сказала вам в холле…

— Это не ваше дело, — вспылил Рендольф. — И она пообещала ничего не говорить, если я буду держать язык за зубами.

— Миссис Трембли решила, что разумно посвятить меня в вашу тайну, — сказал Дик.

— Ну что ж. Тогда, я думаю, разумно рассказать полиции об этой парочке, которую я видел в лесу в ночь смерти леди Хэмбер.

Дик уже было собирался спросить, действительно ли это разумно, учитывая, что он сам мог оказаться виновным, но открылась дверь и тихо вошла Джоззи. Она не выглядела такой цветущей и уверенной, как обычно, а, наоборот, была бледной и подавленной.

— Вы пришли, как я и просила, — сказала она, увидев Рендольфа.

— Да! — надменно ответил он. — И я хочу знать, почему вы нарушили свое обещание?

— Я как женщина имею право передумать, — холодно ответила миссис Трембли. — Но вам не о чем беспокоиться. Мистер Лоусон умеет хранить тайны.

— Зато я нет, — сказал Рендольф, теряя спокойствие и едва сдерживая ярость. — Завтра же я пойду в Тархавен и расскажу все, что знаю.

— Правда? Вы расскажете, как застрелили леди Хэмбер?

Рендольф вскочил со стула так резко, что даже опрокинул его.

— Ложь. Вы знаете, что это ложь!

— Это правда, и вы знаете это, — сказала миссис Трембли очень четко, а Дик весь обратился в слух. — Одри попросила меня вернуться к ней после того, как мы с мистером Лоусоном ушли, и расспросить Бэкхауса. Вы не пошли спать после того, как оставили леди Хэмбер в гостиной, но надели пальто и последовали за ней.

— Я не ходил за ней, — сказал Рендольф, мертвенно-бледный от страха и злости.

— Бэкхаус видел вас, когда вы на минуту вернулись проверить, выключили ли свет. Он ничего не сказал, так как не подумал, что это могло быть важным. Но он рассказал это Одри, и… ну, как вы можете это объяснить?

— Никак. У меня не было револьвера, чтобы застрелить леди Хэмбер.

— Как же, он у вас был. Револьвер, который Джеральд бросил вам в Африке, когда тот негр угрожал вашей жизни. Джеральд гостил на Сарлийской ферме, где вы остановились за день до того, как приехали в поместье. Он видел револьвер у вас в сумке и узнал его.

— Ого! — На лице Рендольфа отобразилось любопытство. — И я застрелил леди Хэмбер из этого револьвера, так?

— Да, — спокойно подтвердила Джоззи. — Джеральд поднял револьвер, лежащий рядом с телом, где вы его и бросили, когда бежали из леса.

Рендольф усмехнулся.

— Все так ясно и логично. Что ж, действительно я не был дома в ту ночь. Но я не ходил за леди Хэмбер. Я вообще не был в лесу. У меня не было револьвера. И я не стрелял в нее, поскольку у меня не было на то причин.

Миссис Трембли пожала плечами.

— Я не знаю, каким был ваш мотив. Но вы подтвердили в присутствии свидетеля, — она указала на молчащего Лоусона, который кивнул в ответ, — вы подтвердили, что выходили из дома в ту ночь, примерно в то время, когда леди Хэмбер ушла в лес. Револьвер был у вас, что может доказать Джеральд, и…

— Улик против меня достаточно, — прервал ее Рендольф, нетерпеливо помахав рукой; теперь он вполне был похож на себя. — Но вы уверены, что жертва была застрелена именно из этого револьвера?

— Да, уверена, поскольку видела его. В нем пять патронов, а шестого не хватает, поскольку им застрелили леди Хэмбер.

— Ее застрелили пулей, а не патроном, — усмехнулся Рендольф. Его глаза блестели, но Дик не мог понять почему. — Впрочем, нельзя требовать от женщины, чтобы она разбиралась в таких вещах. Что ж, у вас набралось достаточно доказательств против меня. Полагаю, вы намерены посадить меня за решетку. Полиция уже ждет меня?

— Нет, — миссис Трембли уверенно посмотрела на него. — Я хочу дать вам шанс сбежать. Идите обратно к себе и напишите признание, чтобы все люди, замешанные в этом деле, оказались вне подозрений. Принесите мне его завтра и подпишите в присутствии мистера Лоусона. Затем я бы посоветовала вам сбежать в Штаты.

— Значит, сбежать в Штаты, — с издевкой повторил Рендольф. — По вашему мнению, я виновен в мошенничестве и убийстве.

— Так и есть, — твердо сказала Джоззи.

— Я признаю первое, но не второе. А с чего такая снисходительность?

Миссис Трембли бросила на него нервный взгляд.

— Я знаю, как вы уговорили Одри обручиться с вами.

— Ого! — Рендольф противно засмеялся. — Она объяснила, как я заставил ее?

— Да! — взгляд Джоззи встретился с его взглядом.

Негодяй выглядел удивленным.

— Не думал, что у нее хватит смелости признаться в этом, — пробормотал он, затем поднял взгляд на Дика.

— Вы очень молчаливы, мистер Лоусон, хотя ведь это вы покорили сердце этой несчастной миледи. Почему вы не защищаете ее?

— Миссис Трембли защищает ее от моего имени, — вежливо сказал Лоусон, борясь с диким желанием ударить этого мужчину. — Я знаю, как вы заставили мисс Хэмбер обручиться с вами. Да… вы грозили сказать полиции, что она и ее брат были в лесу в ночь убийства, если она откажет вам.

— Вот как? — Рендольф снова противно засмеялся, повернувшись к миссис Трембли. — То есть он не знает правды?

— Нет, — ответила она, побледнев, но держа себя в руках. — Он не знает.

— Интересно, что он скажет, когда узнает? — ухмыльнулся мужчина, теперь совсем придя в себя и став таким же самоуверенным, как всегда. Он с улыбкой взглянул на пораженное лицо Лоусона.

Дик вскочил на ноги.

— Что вы имеете в виду? Вы, оба?

— Ты узнаешь об этом позже, — сказала Джоззи, взяв его за руку, когда он с гневным выражением лица и сжатыми кулаками направился в сторону Рендольфа. — Джеральд и Одри завтра на несколько дней едут на Сарлийскую ферму, — продолжила она, обращаясь к мерзавцу. — Они погостят у мистера Болларда. Прежде чем они уедут завтра в полдень, я хочу видеть ваше признание. Только ваше обещание принести его мне завтра в одиннадцать часов — принести его сюда, чтобы я и мистер Лоусон видели его, — дает вам шанс на побег. А пока что вы под присмотром.

— Очень великодушно с вашей стороны, — сказал Рендольф, беря шляпу и плащ, — взять меня под наблюдение и дать мне шанс сбежать. Что ж, миссис Трембли, я принимаю ваше щедрое предложение. Завтра в одиннадцать вы увидите меня здесь с признанием, все будет по-вашему. А пока я желаю вам спокойной ночи, мистер Лоусон! Мадам! — Он иронично кивнул Джоззи и покинул комнату с издевательской усмешкой.

— Что все это значит? — спросил Дик, когда дверь закрылась. — О какой правде он говорил?

Джоззи вздохнула.

— Ты все узнаешь, когда признание будет подписано и засвидетельствовано.