Бам-Бам
Джоси Уэйлс, ни слова больше, предстоят дела,
Мы в машине, где бас звучит толще,
Стереобаза, ниггер, игра,
Нам не надо музыки по радио, ниггер,
Короткий обрубок-урод, он же менеджер,
На дороге виляет хвастливо, как «Челленджер»,
Дорожный киллер, срывающий куш,
На том, что обманет восемь душ,
Восемь парней, два белых «Датсуна»,
Как даппи, прыгают при свете со стула,
Ревун первым приметил его,
Мы смеемся,
Не повлияет на нас ничего,
«Трубач-крысолов», говорит Ревун,
Не знаю, о чем он, в доску свой лгун,
Никто не сказал, но все смеются,
А мне вот по нраву, когда «ебуцца».
Всех оттрахаем посреди окраины,
Ствол со мной, чернее окалины,
Из Вавилона рвемся на окраину,
Машина на машине, гонит погоняет,
Кингстонский кокс, он угарно вставляет.
Я убью того козла,
Ревун, смотри, но не мне в глаза,
Он может видеть – никто не движется,
Мы с боссом близки так, что он колышется,
Надо пихнуть его, чокнуть слегка,
Чтоб, как выйдет время, почувствовалась наша рука,
Два белых «Датсуна»,
И парень за парнем
Едут за тобой силой ударной,
Я тру свой ствол, но это глупо,
Пушка есть пушка, и это есть круто,
Хочу я трахаться, трахаться, трахаться,
Пятнадцать не возраст, но чё уж тут прятаться,
Лихие, они трахаются с десяти,
Целку ищи, иди гляди.
Как-то я видел, папаша
Трахал мою мамашу,
Белый «Датсун» и двое сзади,
Красная машина прет не глядя,
Две машины по бокам,
Синяя «Кортина», но не «Форд»-седан,
Розовый «Фольксваген»
С жопником в засаде,
И никто не движется,
Будто все застыли,
Я это сделаю на «раз-два-три-четыре»,
Хочу вскинуть ствол и начать шмалять,
Пусть все застынут, драть вашу мать,
Ревун глядит: опусти, мол, ствол,
А я ему в ответ: на хер пошел,
Он мне что-то твердит о коксе,
А я говорю: пошел ты, ексель-моксель,
С кокса спросу нет, хочу я сказать,
Мне все круто, мне все поебать,
Полет что надо, круто вполне,
В «Фольксвагене» пидоры, как на волне,
Четверо едут в белом «Датсуне»,
Ну погодите, мы всем вам засунем,
Наведу я ствол тебе в белую харю,
И погоди, так заскипидарю,
Ритм в башке обезумел совсем,
Стиль Бам-Бама, бомбоклат всем!
Все путем, начальник в отрыв,
Квохчет, как петух, на куриц стальных,
Дзинь-ля-ля, он уходит в отвал,
Мы идем в то же место, Ревун нам сказал,
Демус все молчит, он мне не по нраву,
Смотрит, как будто мешает отраву,
Вот и Хоуп-роуд, и менеджер там,
Становимся и ждем, жди, Бам-Бам,
Смотреть и ждать, «Эхо» не караулит,
«Эхо» – ННП, плати, оно дрюлит,
Темень находит как невзначай,
Красное красным и рыжим качай,
Черное черным, черным-черно,
Хочу шмалять, чтобы всех в говно,
Шмалять хочу, потому что здесь Ты,
И вот мы пришли за тобой, где здесь Ты?
Врываемся дружно в ворота,
Сейчас закипит работа,
Все из-за тебя, Ты стоишь на пути,
Первая машина, в двери лети,
Вторая машина, закрой проход,
Четверо, выскочив, рвутся вперед,
Кто на одной, кто на всех четырех,
Ревун впереди, грозный, как бог,
Главная дверь ведет во владения,
Здесь рабов стегали во все поколения,
Бац, бац, бац, Ты сверху на кухне,
Нюхом чую я Твои ступни,
Пахнет травой и пахнет тобой,
И тут мне Джоси влепляет рукой,
Он вел машину, но заскочил первый,
Бежит Его Жена, но я с ней как со стервой,
Она и выродок мне по барабану,
Я с ними церемониться не стану,
Леплю ей подряд две пули в башку,
Она распласталась и лежит ни гу-гу,
Подбегаю к ней, чтобы сделать контрольный,
Но она уж лежит, и кровь хлещет вольно,
Я бегу там, где Ты, чтоб Тебя срезать,
Но Джоси меня успевает подрезать,
Бам-Бам шмяк Жену и братьев и сестер
И всех, кто с гитарами, подлый вор,
Я слышу, как сверху шмаляют и падают,
Бам-Бам, погляди, кровь на тебя капает,
Бомбоклат гребаный, мне нужен Ты,
Чтоб пулю всадить в Твои черты,
Бегу наверх, меня всего прет,
Затвор передернут, вся кухня орет,
Про меня еще песню напишут, вот,
Ритм взрывается, в мозг меня бьет,
Все громче и громче, отец мой поет,
«Раз-два-три-четыре», кто-то упал
И носом пол на кухне вспахал,
Бам-бам-бам, но Джоси бежит первый,
Своей «М16» он мне давит на нервы,
А вот их менеджер, прямо навстречу,
Но знаешь, мне по херу все твои речи,
Бегу я быстро, но всё как замедленно,
Последняя ступенька поддается медленно,
Чем резче вскидываю, тем медленней ствол,
А передо мной Джоси маячит, осел,
Стоит между нами живой преградой,
Коротышка-менеджер летит, как торнадо,
Что-то бухтит, непонятно о чем,
Бам-бам-бам, мне все нипочем,
Джоси шмаляет в бедро и спину,
Тот орет, и я ору: «Сейчас тебе двину!»
А Ты говоришь: «Селассие Джа Растафарай»,
Все падают вокруг, хоть метелкой убирай,
Роняют самокрутки, банки с бухлом,
И от пуль только пыль столбом,
Окно вдребезги, Джоси в голову не целится,
Хоть Кубинец говорил: надо в голову прицелиться,
Чтоб лопнула, как горшок, тогда сразу капут,
А Ты смотришь на меня и роняешь грейпфрут,
Смотришь, хоть мне впору вопить и орать,
А тебе лишь вздрочнуть да в штаны насрать,
Но Ты просто смотришь не моргая,
И я, Бам-Бам, чую что залаю,
Джа Растафари, в сердце дыра,
А Ты взываешь к Селассие, не поняв ни хера,
Я Джоси говорю, что Жену Его шмальнул,
Двумя пулями в голову ей саданул,
Так что сука на землю упала плашмя,
И убраться ей не удалось от меня.
Кто ты, сучка, такая, Келли или Сабрина?
Тоже мне королева, трахать тебя в спину,
Ты достал Его, нет? Ты достал Его, да?
Братья шарят по дому, туда и сюда,
Мимо девки, что спряталась в страхе за дверь,
Бежит Демус, орет и воет, как зверь,
Садит обойму прямо в орга́н,
Вот вам фа, вот вам ре, вот вам ми по ушам,
Люди внутри кричат и возятся,
Девка затихла, все как водится,
Ты роняешь грейпфрут и смотришь на меня
Совсем как Иисус на Иуду тогда.
Я твой Пилат, я твой римский солдат
Ты не знаешь, что Иуда и был твой брат
Демус стервенеет, тоже ищет Иуду,
Хочет его больше, чем Тебя, паскуду,
Ты стоишь прямо на пути,
Братан, Ты как кокс, мимо тебя не пройти,
Хекль мимо Демуса бежит такой прыткий,
Кого-то очередью прошивает, как ниткой,
С каждым выстрелом новый всплеск крови,
Мы хлещем очередями без любови,
Я хочу убедиться, что Ты мертвяк,
Чтоб не встал уже с пола, да будет так.
Джоси Уэйлса мы, бомбоклат, ненавидим,
По кухне мечемся, но Тебя не видим,
Хотим убить Тебя поскорее,
Если Ты мертвый, то будь еще мертвее,
Выскочил Цыпа, чуть не шмальнул меня,
Ты Жену убил? Да, убил ее я,
Все лежат на полу, в доме стало тихо,
И вдруг сигналят фараоны лихо,
Звери Вавилона, мы бежим на выход,
И вдруг заходит девка тихо,
Ангел не знает, что она ступает в ад,
Темная кофта, симпотный зад,
Заходит сюда без всякого страха,
Смотрю, ничего себе деваха,
Пришла к Нему, это понятно,
Темная кожа, прическа неопрятна,
Я хочу трахаться, трахаться, трахаться,
А она стоит и не думает шарахаться,
Никуда не уходит, а просто стоит,
Глаза с краснинкой, типа, плакала навзрыд,
Стоит и не движется, а сирены близятся,
Я берусь за ствол, чтоб не смела приблизиться,
Но тут налетает Джоси молодцом,
Смотрит он ей прямо в лицо,
Смотрит в лицо, не зная, что крякать,
А она вздрагивает и начинает плакать,
Взрослая девка, а плачет, как маленькая,
Я и подумал: иди сюда, удаленькая,
Но Джоси и тут нам помешал,
Встает между нами, чтоб я перестал,
А ну, щегол, марш в машину!
Первый «Датсун» уже двор покинул,
Демус, Ревун, Джоси, Хекль и я,
Ревун по газам и рвет со двора.
Та девка стоит, как Лотова жена,
Будто превратилась в соляный столб,
Тут три выстрела по окошку щелк,
Я хочу бац бац и трах трах,
Но вместо этого кричу лишь ах,
Мы срываемся вниз и виляем влево,
Встречная машина убить нас приспела,
Визжат тормоза, и вопят клаксоны,
Полиция влетает во двор с разгону,
Мы летим под безумные клики сирен,
Вавилон мелькает, мы даем резкий крен,
Машины лупятся на Хоуп-роуд,
Фараоны дают за нами ход.
Прочь с дороги, бомбоклат! Бам,
На свертке с дороги мы даем по газам,
Шины визжат, и скрипят тормоза,
От фараонов деваться нельзя,
Пухнет голова, и лупит сердце,
Смотрю, машина навстречу полезла,
Хватит вопить, как опездол, козел!
Голос Ревуна донельзя зол,
Он давит на тормоз, я бьюсь о стекло,
Он крутит руль, жмет газ и… и… и…
