83

Поляк поехал дальше в сторону Бышкова. Шарко решился открыть часть правды:

– В испражнениях птиц в заповеднике на севере Франции ученые впервые обнаружили пресловутый вирус неизвестного гриппа, о котором все говорят. Это произошло дней десять назад, двадцать второго ноября, если быть точным. Этот микроб ученые проанализировали вдоль и поперек. Я немного разбираюсь в этой теме: вирус – это мутант и результат рекомбинации. Насколько я понял, он содержит птичью часть, свиную и человеческую. Это значит, что, прежде чем оказаться в испражнениях птиц, он прошел через свиней и людей.

– Значит, люди заразились вирусом до того, как он обнаружился у птиц: если он содержит человеческую часть, откуда-то же она взялась.

– Возможно.

– Очень интересно.

По ходу этой беседы Шарко казалось, что зоны тени все больше проясняются. Как будто ему надо было увидеть эти лужи испражнений под открытым небом, этот огромный комбинат, который был источником болезней, чтобы детали головоломки встали на свои места.

– То, что я вам скажу, должно остаться строго между нами. Я надеюсь на полнейшее молчание. Вы не скажете об этом ни вашему начальству, ни кому другому до тех пор, пока мои начальники не дадут зеленый свет.

– Вы можете мне доверять.

– Хорошо… Известно, что вирус гриппа начал распространяться среди популяций перелетных птиц на острове, принадлежащем Германии, седьмого ноября. Кто-то приехал туда, расположил трупы зараженных птиц пресловутым символом из трех кругов и предоставил действовать природе.

Крущек вытаращил глаза:

– Боже мой!

– Контактируя с мертвыми пернатыми, перелетные птицы подцепили вирус и улетели с ним. Одни умерли в пути, другие сыграли роль переносчиков, не заболев. Во Франции произошел первый контакт птица – человек. Достаточно было одному подцепить вирус, и он начал распространяться среди населения от человека к человеку.

Шарко не выложил всей правды, не упомянул о заражении во Дворце правосудия, но он знал, что его дозированной информации достаточно, чтобы Крущек ему поверил.

– Стало быть, все началось с террористического акта на этом пресловутом острове, – сказал поляк.

– Не совсем, террористы действовали бы грубее и постарались довести число жертв до максимума за короткое время. И потом, были бы требования. Здесь мы имеем дело с одиночным актом психически больного, который зол на всю Землю. С существом, живущим лишь для того, чтобы вредить.

– Это ваш пресловутый Человек в черном.

– Он самый.

Они подъезжали к деревне. Старые трактора стояли у домов, посреди улицы бегали куры, свиньи хрюкали в загончиках, крытых жестью. Было воскресенье, на улице играли дети, тепло одетые. Шарко опустил стекло. Запах стал слабее, но все же чувствовался. Крущек свернул и проехал по улице до последнего, одиноко стоящего дома. Это был дом убитой семьи.

– Как вы сказали, этот человеческий сегмент в вирусе доказывает, что люди заразились им раньше, и ни один центр наблюдения за гриппом этого не заметил.

– Если только вирус не вышел из лаборатории? Из генетической манипуляции, в ходе которой в него ввели человеческую часть?

– Он не вышел из лаборатории…

Они направились к дому. У Крущека были ключи. Остановившись перед дверью, он ждал продолжения.

– Обнаружилось, что подкупленная лаборантка тайно анализировала сотни и сотни проб, происхождение которых неизвестно. Среди них одна особая проба пятого октября. Почти наверняка это был штамм гриппа птиц. Лаборантка никому ничего не сказала, она сохранила это открытие при себе. Мы думаем, что потом она передала эту пробу кому-то, кто, очевидно, распространил вирус месяц спустя на немецком острове.

Крущек открыл дверь, они вошли. В комнате стояла стужа. Пар вырывался изо рта полицейских при каждом выдохе. На полу, на сине-белой плитке, еще сохранились метки, оставленные криминалистами: следы желтого мела, указывавшие на расположение трупов. И кровь. Засохшая, черная. Она затекла в щели между половицами. Этот дом навечно сохранит отпечаток страшной бойни.

Шарко поднял глаза на стены. Христианские кресты были перевернуты, все без исключения. Он скрестил руки на груди, словно желая согреться. Хоть он и не был верующим, от этой символики дьявола, абсолютного Зла ему стало не по себе. Над головой, на одной из балок, он заметил символ из трех кругов.

– Пятое октября… – повторил поляк. – Юзьвяки погибли здесь шестого или седьмого октября, так утверждает судмедэксперт. Это не может быть совпадением.

– Это не совпадение. Если вирус был в людях до того, как оказался на немецком острове, и не распространился среди населения, это потому, что ему не дали времени. Носителей устранили.

Двое мужчин молча переглянулись. Шарко уставился на следы на полу.

– У меня такое впечатление, что мы нашли самых первых носителей болезни. Вирус, вероятно, зародился у свиней и попал в эти лагуны с испражнениями. Он был перенесен сюда насекомыми или собаками, подвергшись уж не знаю какой мутации. Не исключено, что он… еще мутировал на скотном дворе Юзьвяков, в птичнике.

– И в конечном счете заразил их самих.

Шарко пошатнулся. От собственных мыслей у него голова шла кругом.

– Я почти уверен, что Юзьвяки и были пациентами зеро.

Шарко принялся расхаживать взад-вперед, держась за подбородок.

– Подумаем. Второго октября Юзьвяки вызывают врача, потому что они заболели. Им ставят диагноз: грипп. Пятого октября некая пробирка попадает в руки французской лаборантки, которая обнаруживает грипп птиц. Через день или два сюда приходит убийца и истребляет всю семью, убив тем самым и вирус. Вопрос: если наши рассуждения верны, если эти люди были носителями зеро, как пробирка, содержащая микроб их болезни, могла оказаться три дня спустя за тысячу триста километров отсюда? Кто мог быть в курсе?

Крущек направился к выходу и выдал ответ, который Шарко уже знал:

– Их врач.