78
Крущек заказал два польских пива «Живец» и легкую закуску: чипсы, оливки, колбаски… Едва Шарко уселся, он приступил к делу:
– Вы начнете? Только всю историю, ладно? Выкладывайте все, ничего не скрывайте, если мы с вами хотим продвинуться.
– Хорошо.
Шарко принялся рассказывать, попутно протягивая поляку фотографии. Он начал с начала: с гибели несчастного человека и его собаки, которые застигли убийцу, выбрасывающего в пруд останки нескольких человек… А тела эти принадлежали бомжам, похищенным и спрятанным в канализации персонажем в странном наряде… Он рассказал о четырех крашеных цепях, о нише со свечами, о фотографиях, перевернутых крестах, о символе из трех концентрических кругов на стволе дерева, впоследствии обнаруженном на месте первого преступления.
Он колебался несколько долгих секунд, потом добавил:
– Вчера спутница жизни моего коллеги, капитана полиции, наша подруга, была убита тем или теми самыми людьми. Они похитили ее из дому… Потом они…
Шарко сжал руками кружку с пивом. Крущек заметил еще свежие корочки на сгибах пальцев и понял, как трудно его коллеге говорить.
– …распяли ее в подземелье. Вскрыли ей грудь и забрали ее сердце. Ее звали Камиль.
Крущек с серьезным видом поставил бокал и рассмотрел фотографии одна другой ужаснее: Шарко перед полетом собрал все, что было.
– Что она им сделала?
– Это долгая история.
– Время у нас есть.
– В прошлом году мы расследовали…
И Шарко углубился в предыдущее расследование. Он рассказал, как они впервые столкнулись с символом из трех кругов, потом о негодяях, создавших зловещую разветвленную организацию.
– …Нам удалось ликвидировать сеть. Мы думали, что все кончено, но остался еще один тип: мозг всего предприятия. Его называют Человек в черном, потому что, говорят, он одет в черное с ног до головы. Это он снова действует сегодня, после того как год готовился.
Шарко не стал говорить о террористическом акте с вирусом.
– Человек в черном? Кто он?
Франк показал расплывчатую фотографию перед испанской больницей.
– Это единственное, что у нас есть. Это примерно начало восьмидесятых годов, снимок нам прислал один журналист. Мы не можем установить возраст этого типа, но предполагаем, что на фотографии ему лет двадцать, это минимум, стало быть, сегодня не меньше пятидесяти.
Крущек внимательно всмотрелся в снимок. Смотреть, собственно, было не на что, кроме расплывчатых очертаний.
– Эта мадридская больница была центром гнусного трафика органов в восьмидесятые годы, и Человек в черном был замечен там. Был он и во Франции, и в Аргентине, когда мы…
И француз снова пустился в рассказ обо всех их прошлогодних приключениях, лишив Крущека дара речи.
– …Человек в черном, похоже, всегда стоит у истока ужасов. Во всяком случае, он, так или иначе, присутствовал всякий раз, когда разыгрывалась масштабная драма, направленная на растление и разрушение. Символ из трех кругов представляет в «Божественной комедии» Данте три последних круга ада. От круга к кругу душа удаляется от Бога, от мира света. Приближается к демону, ко всему, что запретно…
Шарко говорил очень тихо. Они сидели достаточно уединенно, но осторожность не помешает.
– …В последних кругах, самых глубоких, томятся те, кто совершил самые тяжкие грехи. Мы выяснили, что в третьем круге этого символа находятся убийцы, психопаты-душегубы, такого же пошиба, как этот человек, переодетый птицей. В следующем – люди, способные организовать преступление, мозги, использующие монстров из третьего круга. Люди из второго круга стоят на более высоком интеллектуальном уровне, их цель – разрабатывать масштабные криминальные акты. А в последнем круге – Человек в черном. Дирижер. Демон собственной персоной.
– А вы знаете, чего этот Человек в черном добивается сегодня? Знаете, какой масштабный криминальный акт он хочет организовать на этот раз?
– Пока нет, к сожалению.
Поляк пронзил его ледяным взглядом, словно догадался, что Шарко не говорит ему всей правды. Французский полицейский счел нужным оправдаться:
– Мы знаем только, что за этими убийствами стоит он и что тот, кто одевается птицей, работает на него, он его подручный. Также нам известно, что этот ряженый с неким заданием был у вас в Польше. Его мотивацию мы и должны понять, чтобы продвинуться в расследовании.
– Вы описываете мне этого Человека в черном как настоящую фигуру Зла. Можно подумать, что… вы и впрямь верите в ад, в эти три круга.
Шарко протянул ему другие снимки, хорошего качества, на которых была видна испанская клиника и ее главный врач, на сей раз без Человека в черном.
– Журналист, нашедший эти фотографии, которые вы держите в руках, раздобыл и негативы… Из всей серии только та, на которой фигурирует Человек в черном, расплывчатая.
Крущек сощурил глаза:
– Дефект пленки? Проблема с фотоаппаратом в этот момент? Плохая настройка?
– Возможно, но согласитесь, что это очень странно. Из всех свидетельств, которые нам удалось получить, никто не помнит точно этого человека, да и толком его никто не видел. Те, кто приближался к нему или его знал, мертвы. Мы искали, но так и не нашли следов.
Шарко забрал расплывчатую фотографию. Пристально всмотрелся в нее.
– Но Человек в черном существует, эта фотография тому доказательство. Его имя на устах у людей, никак между собой не связанных, и уже много лет. Людей, причастных к коррупции, убийствам, похищениям. Но вернемся к нашему делу: он связывается со своими исполнителями посредством подпольной веб-сети Darknet. Вы ее знаете?
Поляк кивнул.
– Он блуждает в глубинах, – продолжал Шарко, – его питательная среда – все самое нездоровое. Вы говорите о фигуре Зла. Но я, после двадцати с лишним лет в уголовке, могу вам сказать, что он и есть Зло. Не черт с рогами и копытами, а вполне реальный человек, который стремится растлевать и разрушать. Убивать по максимуму, используя слабости нашего общества.
От собственных слов у него мурашки побежали по коже. Он отбросил фотографию, как будто от нее исходила пагубная аура. Потом убрал ее в папку и закрыл клапан. Ему было не по себе.
– У меня все. Теперь ваша очередь.
Крущек открыл папку, показавшуюся Шарко очень тощей. Он подвинул на середину стола фотографию посредственного качества. На ней была запечатлена семья, позирующая перед старым желтоватым фасадом.
– Это Юзьвяки. Вот Димитри, Томаш и Стефан, трое детей: пять, семь и десять лет. Мать звали Текла, отца Фридерик. Эта семья всегда жила в Бышкове, как и их родители и деды. Они продавали овощи со своего поля – в основном картофель – и домашнюю птицу… Мелкие фермеры без гроша в кармане, с трудом перебивающиеся, каких много в этих местах.
Он подвинул к Шарко снимки места преступления.
– Десятого октября один житель деревни, заглянув к ним в дом, нашел их лежащими вот так, в ряд, родители по краям, дети в середине. Целая семья, единая в смерти. Юзьвяки были очень верующими, однако все христианские кресты на стенах были перевернуты. Вы уже знаете, что это значит, я полагаю?
Шарко кивнул. Поляк машинально крутил обручальное кольцо на пальце.
– Мы отправили тела в Познань на вскрытие. По заключению судебно-медицинской экспертизы, смерть наступила три или четыре дня назад. Мы думаем, что убийца напал сначала на родителей, пронзив им грудь длинным и острым изогнутым инструментом. Потом на детей.
– Почему вы считаете, что он действовал именно в таком порядке?
– Родители спали внизу, там, где были найдены все тела. Дети были на втором этаже. Мы нашли кровь на лестнице и сделали анализ. Там была кровь родителей, которая, очевидно, стекала с его оружия, когда он поднимался, и кровь детей: он спускался с их трупами на руках. Это единственно возможная схема.
Он показал на мертвые тела, на обширные красные раны.
– По заключению судмедэксперта все эти повреждения посмертные. Сначала он зверски убил их, а потом, думаю, разложил тела в ряд и набросился. Матери, отцу, детям рвали тела и лица, как тигр терзает свою добычу.
– Следы изнасилования?
– Нет, сексуального акта не было. Хотя этого всегда ожидаешь, имея дело с такой бойней: это касается восьмидесяти с лишним процентов случаев. Гипотеза о мести тоже не выдерживает критики: зачем истреблять всю семью? Почему такая жестокость? Люди это были простые, никогда не выезжали из деревни, имели только старенький автомобиль… Был еще религиозный след, из-за перевернутых крестов, но и тут тупик. Юзьвяки были добрыми католиками и посещали церковь соседнего городка, как и большинство жителей деревни. Ни о дьяволе, ни о сатанизме в Бышкове слыхом не слыхивали.
Он вздохнул, взял свою кружку, отпил глоток пива.
– Мы прочесали место преступления частым гребнем и ничего не нашли. Ни отпечатков, ни следов, которые могли бы дать нам ниточку. Только эти перевернутые кресты и знак из трех кругов, вырезанный на деревянной балке. Мы ломали голову, что он означает, вы нас просветили, спасибо вам. Убийца встал на стул, чтобы достать до балки. Никакой паники. Человек четкий, педантичный, однако впадает в буйную ярость, когда убивает.
Шарко всмотрелся в фотографии трупов. В снимки дома, места преступления.
– И никто ничего не видел? Ничего не слышал? Если бы в деревню пришел кто-то чужой, его бы, наверно, заметили?
– Юзьвяки живут на краю деревни. И потом, здесь привыкли к чужакам. Через деревню постоянно проезжают грузовики. Всего в двух километрах находится крупное международное предприятие.
Крущек съел кружок колбасы и отпил пива. Шарко тоже что-то погрыз.
– Что еще?
– Одна деталь… Маленькая деталька, которая нам что-то дает, но я не способен ее объяснить. Теперь, когда вы здесь… Думаю, вы сможете мне помочь.
– Слушаю вас.
– В ходе судебно-медицинской и токсикологической экспертизы выяснилась странная вещь. В желудках всех пяти жертв обнаружили пенициллин, лекарственные сиропы и антигистаминные вещества, короче, средства для лечения заболеваний верхних дыхательных путей, типа фарингита или осложненного гриппа.
Шарко сделал стойку. Слово «грипп» включило в его мозгу сигнал тревоги. Крущек, видимо, это заметил и особенно пристально посмотрел на коллегу.
– Я снова побывал у них, перерыл мусорные ведра, шкафы, ящики комода и не нашел ни упаковок от лекарств, ни бутылочек от сиропа, аптечки и той не было. Ничего. Я допросил врача из соседнего городка, который каждую неделю наведывается в эти деревни, Славомира Адамчака. Он действительно прописывал лекарства всем членам семьи. Я получил у него копию рецепта, он был выписан второго октября. Убийца, стало быть, забрал или уничтожил эти лекарства. Почему?
Шарко быстро соображал. Что-то забрезжило в его голове.
– Что дал микробиологический анализ? Это действительно был грипп?
– Это узнать невозможно: микробы давно были мертвы, тела начали разлагаться. Но, забрав лекарства, убийца, скорее всего, хотел уничтожить следы болезни. А вы говорите мне, что он специально приехал в эту деревню, проделав тысячу километров из Франции, с какой-то определенной целью…
Шарко не сиделось на месте. А что, если убийца убрал этих людей, потому что они заразились гриппом птиц? Но с какой стати? И откуда он мог узнать?
Польский сыщик прервал его размышления:
– В этих лекарствах крылась подсказка, след, единственный, впрочем, который я нащупал. И я как следует порылся в теме. Это мало что дало, но я обнаружил весьма мрачную деталь, связанную с этими деревнями.
Шарко наклонился к своему собеседнику:
– Какую?
– Большинство жителей очень часто болеют, особенно молодые. Они страдают желудочно-кишечными расстройствами, пневмониями, атипичными заболеваниями верхних дыхательных путей, ринитами, синуситами, гриппом… Врач сказал, что в Бышкове болеют все и постоянно, как будто эти люди живут в настоящем рассаднике микробов.
Французский сыщик снова сделал стойку:
– Почему? Откуда берутся эти болезни?
Поляк сощурил глаза:
– Вас, похоже, в высшей степени интересует эта история с болезнями, я не ошибаюсь? Куда больше, чем убийства…
Шарко остался невозмутимым, но коллега заглянул ему прямо в глаза:
– Вы звоните мне из Франции два дня назад, говорите о Бышкове, деревне, где всего триста жителей, а у вас тем временем разражается серьезная эпидемия неизвестного гриппа, о которой трубят все СМИ. Вы были очень искренни в своих объяснениях, я это почувствовал, но думаю, что вы мне не все сказали, лейтенант Шарко. Что вы знаете много больше. Ваш вирус как-то связан с тем, что произошло в Бышкове?
Шарко поколебался. Он чувствовал, что этому полицейскому можно доверять.
– Услуга за услугу. Вы говорите мне все, что знаете, и я тоже. Только быстро. Опасные психопаты на свободе, и я не могу терять время на болтовню.
Поляк посмотрел на часы и встал:
– Уже очень поздно. Завтра в семь тридцать. Будьте готовы. Мы отправимся в Бышково. Вы должны увидеть это своими глазами.
