Книга: Сокрушитель Войн
Назад: Пролог
Дальше: Глава 2

Глава 1

У незначительности множество преимуществ.
Конечно, по меркам многих людей Сири вовсе не была «незначительной». Она все же дочь короля. К счастью, ее отец имел четверых ныне здравствующих детей, и семнадцатилетняя Сири была самой младшей. Фафен, следующая по старшинству, исполнила семейный долг и стала монахиней. Перед ней шел Риджер, старший сын, наследник трона.
А еще была Вивенна. Вздохнув, Сири продолжила путь по тропе, ведущей к городу. Вивенна, первенец короля… ну, она просто Вивенна. Прекрасная, уравновешенная, совершенная почти во всем. И это хорошо, поскольку она обручена с богом. Так или иначе, Сири, четвертый ребенок – лишняя. Вивенна и Риджер полностью сосредоточились на учебе. Фафен помогала людям пасти скот и вести домашние дела. А незначительная Сири могла позволить себе куда больше – к примеру, постоянно исчезать и часами пропадать в окрестностях.
Конечно, ее отсутствие замечали, и, само собой, возникали проблемы. Но даже отцу приходилось признавать, что ее отсутствие не причиняет особых неудобств. Город прекрасно существовал и без Сири… Собственно, даже лучше, когда она не крутилась поблизости.
Незначительность. Для других это слово звучало оскорблением. Для Сири – благословением.
Сири с улыбкой вошла в город и, как всегда, приковала к себе взгляды. Хотя формально Бевалис считался столицей Идриса, он был не так уж велик, и все знали ее в лицо. Судя по рассказам захаживающих к ним странников, ее родной город казался деревней по сравнению с крупными городами других стран.
Но Сири он все равно нравился, несмотря на невзрачные улочки, крытые соломой крыши и унылые, но крепкие каменные стены. Здесь женщины гонялись за отбившимися от стаи гусями, мужчины вели ослов, нагруженных мешками с зерном для посева, а дети гнали овец на пастбища. Более экзотичные виды открывались в огромных городах Заки, Хадреса или даже наводящего страх Халландрена, но эти города были переполнены гомоном, снующими повсюду безликими толпами и надменной знатью. Все это не нравилось Сири, которая даже Бевалис считала чересчур оживленным.
«И все же, – подумала она, посмотрев на свое строгое серое платье, – могу поспорить, что красок в тех городах больше. Вот на что мне и правда хотелось бы взглянуть».
Там ее волосы не бросались бы в глаза. Как и всегда после прогулки по полям ее длинные локоны посветлели от радости. Она сосредоточилась, стараясь заставить их повиноваться, но смогла изменить цвет лишь на тускло-каштановый. Стоило на миг потерять концентрацию, как волосы тут же обретали прежний оттенок. В отличие от Вивенны, Сири никогда толком не удавалось их контролировать.
Пока Сири шла по городу, за ней увязалась стайка детишек. Улыбнувшись, она притворилась, что не замечает их, пока одна девчушка не набралась храбрости подбежать и дернуть ее за платье. Вот тогда Сири с улыбкой обернулась. Ее встретили серьезные лица. Идрисских детей с раннего возраста учили избегать позорных проявлений эмоций. Учение Остре гласило, что в проявлении чувств нет ничего дурного, но не следует с их помощью обращать на себя внимание.
Сири никогда не отличалась особенным благочестием. Она считала, что в этом не было ее вины, раз уж Остре наделил ее явной неспособностью к послушанию.
Дети терпеливо ждали, пока Сири наконец не выудила из складок юбки несколько ярких цветков. При виде живых красок глаза ребятишек широко распахнулись. Три голубых цветка и один желтый. Они отчетливо выделялись среди беспроглядной серости города, в котором отсутствовали любые оттенки, за исключением тонов кожи и глаз жителей. Камни покрывали известью, одежду шили из серой или коричневой ткани. Все ради того, чтобы избавиться от цвета.
Ибо без цвета не бывает пробуждающих.
Девочка, дернувшая Сири за юбку, схватила цветы и побежала прочь, остальные дети кинулись за ней. Сири поймала несколько неодобрительных взглядов прохожих. Никто из них, впрочем, не возразил. В положении принцессы, пусть и незначительной, были свои преимущества.
Она двинулась дальше, в сторону дворца. Это было низкое одноэтажное строение с просторным утоптанным двором. Сири проскользнула мимо торговцев у ворот, обогнула угол и вошла на кухню. Когда открылась дверь, главная кухарка Маб, на полуслове оборвав песню, взглянула на Сири.
– Твой отец тебя ищет, дитя. – Отвернувшись, Маб принялась крошить лук, снова замурлыкав что-то себе под нос.
– Не сомневаюсь. – Сири подошла к котлу и принюхалась к ароматному пару от кипящей картошки.
– Опять сбежала в холмы? Могу поспорить, чтобы прогулять занятия.
Сири улыбнулась, а затем достала еще два ярко-желтых цветка и покрутила их между пальцами.
Маб закатила глаза.
– И снова развращала городскую детвору. Нет, ну в самом деле, девочка, пора повзрослеть. Ух, отец еще поговорит с тобой о твоей безответственности.
– А я люблю поговорить, – заметила Сири. – И всегда столько нового узнаю, когда отец злится. Нельзя же упускать шанс поучиться?
Маб фыркнула и добавила к луку немного соленых огурцов.
– В самом деле, Маб, – продолжила Сири, помахивая цветком и чувствуя, как ее волосы слегка краснеют. – Не вижу здесь никакой проблемы. Остре сотворил цветы, верно? Он даровал им цвет, так что они не могут нести зло. Да во имя всего святого – мы его называем Богом Цвета!
– В цветках зла нет, – ответила Маб, положив в варево немного зелени, – если только они остаются там, куда Остре их поместил. Нельзя использовать красоту Остре, чтобы придавать себе значимости!
– Цветок не придает мне значимости.
– Разве? – Маб кинула в один из кипящих котлов зелень, огурцы и лук.
Она постучала по стенке котелка плоской стороной ножа, прислушалась и, кивнув, полезла под стол за другими овощами.
– Вот скажи мне, – приглушенно спросила она, – ты и впрямь думаешь, что не привлекаешь внимание, гуляя по городу с этими цветками?
– Это потому, что сам город слишком тусклый. Будь он чуть более красочным, на цветы бы никто не обращал внимания.
Маб выпрямилась, ставя на стол коробку с клубнями.
– Ты бы предпочла, чтобы мы раскрасили его подобно Халландрену? Может, нам еще и пробуждающих в город пригласить? Как тебе это? Демонов, которые высасывают души у детей и душат людей их же одеждой? Поднимают трупы из могил и заставляют их делать черную работу? Режут женщин на нечестивых алтарях?
Сири почувствовала, как ее волосы белеют от беспокойства.
«Хватит уже!» – подумала она. Кажется, у волос был собственный разум, реагирующий на малейшие эмоции.
– Рассказы про приносимых в жертву девушек – всего лишь небылицы, – сказала Сири. – На самом деле никто ничего подобного не делает.
– Истории откуда-то берутся.
– Да, от старух, которые устраивают зимой посиделки у каминов. Не думаю, что нам надо бояться. По мне, пока халландренцы нас не трогают, пусть делают что хотят.
Маб, не поднимая головы, принялась крошить клубни.
– У нас соглашение, Маб, – продолжила Сири. – Отец и Вивенна позаботятся о том, чтобы ничего не случилось и чтобы халландренцы оставили нас в покое.
– А если не оставят?
– Оставят. Не волнуйся.
– У них армия лучше, – сказала Маб, не отвлекаясь от резки овощей. – Сталь лучше. Еды больше. И эти… эти создания. Народ беспокоится. Может, тебе все равно, но те, у кого с головой в порядке, волнуются.
Кухарка была права, от этого никуда не деться. У Маб хватало мудрости, чтобы разбираться не только в специях и бульонах. Однако она легко поддавалась панике.
– Ты зря волнуешься, Маб. Вот увидишь.
– Я просто хочу сказать, что сейчас неподходящее время для того, чтобы принцесса бегала с цветками, выделяясь в толпе и навлекая неодобрение Остре.
– Ну хорошо, – вздохнула Сири и кинула цветок в котел. – Теперь будем выделяться все вместе.
Маб на мгновение замерла, закатив глаза, затем продолжила нарезать клубень.
– Надеюсь, это был ванавель?
– Конечно! – ответила Сири, принюхиваясь. – Я не стала бы портить еду. И все равно я считаю, что ты преувеличиваешь.
Маб тоже принюхалась.
– Держи, – сказала она, доставая второй нож. – Займись хоть чем-то полезным. Нужно покрошить эти коренья.
– А я разве не должна идти к отцу? – Сири принялась нарезать изогнутый корень ванавеля.
– Он же тебя сюда и пошлет, заставит работать на кухне в наказание! – отозвалась Маб, снова постучав ножом по котелку. Кухарка твердо верила, что может оценить готовность блюда по звону.
– Да поможет мне Остре, если отец когда-нибудь узнает, что мне здесь нравится.
– Тебе просто нравится вертеться рядом с едой, – заметила Маб, выловив цветок Сири из варева и отбросив его в сторону. – В любом случае, к королю сейчас нельзя. Он совещается с Ярдой.
Сама Сири никак не отреагировала и продолжила крошить коренья, но ее волосы внезапно посветлели от волнения.
«Обычно отец совещается с Ярдой часами, – подумала она. – Что толку сидеть тут и ждать, пока он закончит…»
Маб отвернулась, чтобы взять что-то из шкафчика, а когда перевела взгляд на Сири, та уже вылетела за дверь и бросилась к королевским конюшням. Спустя пару минут она в своем любимом коричневом плаще вовсю неслась на лошади прочь из дворца. Радость отозвалась ярким теплым цветом в волосах. Быстрая скачка – отличное завершение дня.
В конце концов, ее в любом случае накажут.
* * *
Король Идриса Деделин положил письмо на стол. Он уже достаточно на него насмотрелся. Пришло время решать, отправлять старшую дочь на смерть или нет.
Несмотря на приближение весны, в покоях было холодно. Идрис был расположен в горах, и тепло сюда приходило редко; его ценили и ему радовались, но каждое лето оно длилось недолго. Покои были строгими, но прекрасными в своей простоте. Даже король не мог позволить себе помпезности.
Деделин подошел к окну и посмотрел на двор. Для некоторых стран такой дворец считался бы скромным: один этаж, остроконечная деревянная крыша, невысокие каменные стены. Но для Идриса он казался большим и граничил с излишеством. Этому было объяснение: дворец служил еще и залом заседаний, и штабом армии для всего королевства.
Король перевел взгляд на генерала Ярду. Кроме них в комнате никого не было. Дородный мужчина ждал, сцепив руки за спиной. Его борода была перевязана в трех местах.  
Деделин снова посмотрел на письмо. Кричащий ярко-розовый цвет бумаги выделялся на его столе подобно капле крови на снегу. Розовый был невиданным цветом для Идриса. Но в Халландрене – центре мирового производства красок – такие безвкусные оттенки считались обычными.
– Итак, дружище, – произнес Деделин. – Что ты мне посоветуешь?
Генерал Ярда покачал головой.
– Близится война, ваше величество. Я чувствую ее в воздухе и читаю это в донесениях наших шпионов. Халландрен по-прежнему считает нас мятежниками, а наши перевалы на севере слишком соблазнительны. Они нападут.
– Тогда я не буду ее отсылать, – ответил Деделин, снова поглядев в окно.
По двору сновали приехавшие на торг люди в плащах и мехах.
– Не в наших силах предотвратить войну, ваше величество, – сказал Ярда. – Но… мы можем ее отсрочить.
Деделин повернулся.
Ярда шагнул вперед и тихо произнес:
– Время неподходящее. Наши войска не оправились от нападений вендийцев прошлой осенью, да еще сгоревшие зимой амбары… – Генерал покачал головой. – Мы не можем позволить себе ввязаться в оборонительную войну летом. Наш лучший союзник против Халландрена – снег. Нельзя, чтобы конфликт разразился на их условиях. Иначе мы погибнем.
Эти доводы были разумны.
– Ваше величество, – продолжил Ярда, – они только и ждут, когда мы нарушим соглашение, тем самым дав им повод напасть. Если мы сделаем шаг первыми, они точно нападут.
– Но если мы выполним условия соглашения, они все равно нападут, – заметил Деделин.
– Но позже. Может, через несколько месяцев. Вы знаете, как медленно решаются политические вопросы в Халландрене. Если мы выполним договоренность, то начнутся дебаты и споры. Если они затянутся до зимы, мы получим время… которое нам так необходимо.
И опять его слова были разумны. Жестокие, но честные. Все эти годы Деделин тянул время и наблюдал за тем, как двор Халландрена все сильнее распаляется, не скрывая агрессии. Каждый год раздавались новые призывы к нападению на «мятежных идрисцев», обосновавшихся в горах. С каждым годом их голоса становились все более громкими и многочисленными. Каждый год благодаря дипломатии Деделину удавалось сдерживать армии от нападения. Он надеялся, что, возможно, лидер мятежников Вар и его пан-кальские сторонники отвлекут внимание от Идриса, но Вара схватили, а так называемую армию разбили. Его действия заставили Халландрен повысить бдительность по отношению к своим врагам.
Мир долго не продержится. Идрис с его ценными торговыми путями был слишком лакомым кусочком. Нынешнее поколение халландренских богов оказалось крайне непостоянным по сравнению со своими предшественниками. Король знал об этом, как и о том, что нарушать соглашение глупо. Если угодил в пещеру зверя, не стоит его злить.
Ярда встал рядом с королем и облокотился на подоконник. Суровый человек, рожденный суровыми зимами. Но он был также лучшим из известных Деделину людей, и в глубине души король хотел выдать Вивенну за сына генерала.
Глупая идея. Деделин всегда знал, что этот день настанет. Он сам составил соглашение, по которому обязался отдать дочь в жены королю-богу. Халландренцам требовалась принцесса, чтобы вернуть в свою династию кровь старинного королевского рода. Именно к этому давно стремились тщеславные и развращенные жители долин, и только это особое условие спасало Идрис последние двадцать лет.
Соглашение стало первым официальным документом после восшествия Деделина на престол. Он заключил его практически сразу после того, как убили его отца. Деделин стиснул зубы. Быстро же он склонился перед требованиями врага. И это придется сделать вновь: идрисский монарх обязан пойти на все ради своего народа. В этом и было отличие Идриса от Халландрена.
– Отправив Вивенну в Халландрен, – прошептал Деделин, – мы пошлем ее на верную смерть, Ярда.
– Может, они не причинят ей вреда, – наконец ответил Ярда.
– Ты знаешь, что это не так. Когда начнется война, первое, что они сделают, – используют Вивенну против меня. Это же халландренцы! Во имя Остре, да они приглашают во дворцы пробуждающих!
Ярда помолчал, затем покачал головой:
– Согласно последним рапортам, их армия безжизненных выросла до сорока тысяч.
«Владыка Цвета», – подумал Деделин, в очередной раз поглядев на письмо. Формулировка была четкой. Двадцать второй день рождения Вивенны уже миновал, и по условиям соглашения Деделин не мог больше оттягивать неизбежное.
– Отдать Вивенну – плохая идея, – сказал Ярда. – Но нам ничего другого не остается. Будь у нас больше времени, я бы смог привлечь на нашу сторону Тедрадель – они ненавидят Халландрен со времен Всеобщей войны. Возможно, я нашел бы способ заново собрать остатки подавленных мятежных группировок Вара в самом Халландрене. По крайней мере, мы сможем отстроиться, собрать припасы, прожить еще год.
Ярда повернулся к королю.
– Если мы не пошлем принцессу в Халландрен, все сочтут, что мы сами виноваты в войне. Кто нас поддержит? Они потребуют ответа: почему мы отказываемся следовать соглашению, подписанному нашим же королем?!
– А если мы отправим им Вивенну, то в их династию вольется королевская кровь и у них появятся еще более законные притязания на горные территории!
– Может быть. Но если мы оба знаем, что они все равно нападут, то какое нам дело до их притязаний? По крайней мере, они подождут, пока родится наследник, и лишь после этого начнут войну.
Еще немного времени. Генерал всегда просил об отсрочке. Но почему ценой этой отсрочки должно стать собственное дитя Деделина?
«Ярда не колеблясь пошлет одного солдата на смерть, если это даст время остальным войскам подготовиться к атаке, – подумал Деделин. – Мы – идрисцы. Как я могу просить от дочери меньшего, чем требую от своих солдат?»
Но только представить Вивенну в руках короля-бога, представить, что ее заставят вынашивать ребенка этого существа… От мрачных мыслей волосы короля чуть не побелели. Ребенок окажется мертворожденным чудовищем и станет новым возвращенным богом Халландрена.
«Есть другой выход, – прошептал его внутренний голос. – Не обязательно посылать Вивенну…»
Раздался стук в дверь. Мужчины разом обернулись, и Деделин позволил гостю войти. Он догадывался, кто это может быть.
На Вивенне было скромное серое платье. Она до сих пор казалась ему очень юной, но при этом была совершенным воплощением идрисской женщины: волосы стянуты в узел, никакой притягивающей взгляды косметики. Не робкая и мягкая, как некоторые знатные дамы из северных королевств, а сдержанная. Сдержанная, простая, строгая и одаренная. Истинная дочь Идриса.
– Вы совещаетесь уже несколько часов, отец, – сказала Вивенна, уважительно поклонившись Ярде. – Слуги шепчутся о цветном конверте, который принес генерал. Я догадываюсь, что в нем.
Деделин поймал ее взгляд и жестом пригласил сесть. Вивенна бесшумно закрыла дверь и опустилась на один из деревянных стульев у стены. Ярда, как и подобало мужчине, остался стоять. Вивенна посмотрела на письмо. Ничто не нарушило ее внешнего спокойствия, волосы оставались достойного черного цвета. Старшая дочь Деделина была вдвое благочестивее его самого и, в отличие от Сири, никогда не привлекала к себе внимание вспышками чувств.
– Значит, я должна готовиться к путешествию, – произнесла Вивенна, смиренно сложив руки на коленях.
Деделин открыл было рот, но не нашел, что возразить. Он перевел взгляд на Ярду, но тот лишь покорно кивнул головой.
– Я готовилась к этому всю жизнь, отец, – продолжила Вивенна. – И теперь я готова. Однако Сири вряд ли спокойно это воспримет, она ускакала около часа назад. Мне нужно уехать прежде, чем она вернется. Так мы избежим скандала, который она может закатить.
– Поздно, – поморщился Ярда, указав за окно.
Как раз в этот момент люди шарахнулись в стороны: через ворота промчалась всадница с распущенными волосами, одетая в плащ, темно-коричневая расцветка которого была почти вызывающей.
Ее волосы были медово-желтого цвета.
Деделин ощутил нарастающий гнев и раздражение. Лишь Сири могла вынудить его потерять контроль над собой, и, как это ни иронично, его волосы тоже начали менять цвет. Несколько прядей из черных превратились в рыжие. Такова была особенность королевской семьи, бежавшей в горы Идриса в разгар Всеобщей войны. Если другие люди могли скрывать эмоции, то чувства членов королевской семьи отражались в их волосах.
Вивенна, неизменно спокойная, наблюдала за ним, и ее сдержанность придала Деделину силы заставить волосы снова почернеть. Обычный человек даже не представлял, сколько волевых усилий требовал контроль над Королевскими Локонами. Деделин не знал, как Вивенне удавалось так хорошо с ними справляться.
«Бедная девочка никогда не знала настоящего детства», – подумал он.
С самого рождения жизнь Вивенны была подготовкой к грядущему событию. Его первенец, девочка, которую он всегда чувствовал частью себя самого. Та, кем он всегда гордился: молодая женщина, уже завоевавшая любовь и уважение народа. Деделин в своих мыслях представлял, какой королевой она могла стать – даже сильнее, чем он. Королевой, способной провести народ через будущие темные времена.
Только если она останется жива.
– Пойду готовиться к путешествию, – сказала Вивенна, поднимаясь.
– Нет, – ответил Деделин.
Ярда и Вивенна повернулись к нему.
– Отец, – заметила Вивенна, – если мы нарушим соглашение, начнется война. Я готова пожертвовать собой ради нашего народа. Ты меня этому научил.
– Ты не поедешь, – твердо сказал Деделин, снова повернувшись к окну.
За окном Сири смеялась с каким-то конюхом. Деделин мог распознать ее чувства даже на расстоянии: волосы дочери стали пламенно-рыжими.
«Владыка Цвета, прости меня, – подумал он. – Что за ужасный выбор для отца. В условии четко сказано: когда Вивенне исполнится двадцать два года, я должен отправить свою дочь в Халландрен. Но в нем не оговорено, которую из дочерей».
Если он не пошлет халландренцам одну из дочерей, они сразу нападут. Если он отдаст им не ту дочь, они могут разозлиться, но не нападут – это Деделин знал. Они будут ждать появления наследника. Идрис получит как минимум девять месяцев.
«И… – подумал он, – если они попытаются использовать Вивенну, чтобы повлиять на меня, я знаю, что не смогу сопротивляться и сдамся».
Признавать это было позорно. Но в конце концов именно этот довод и стал решающим.
Деделин отвернулся от окна.
– Вивенна, ты не станешь женой бога-тирана наших врагов. Вместо тебя поедет Сири.
Назад: Пролог
Дальше: Глава 2