Глава 34
Гимн Света проводил взглядом молодую королеву, метнувшуюся прочь из его ложи, и ощутил странный укол вины.
«Как нехарактерно для меня», – подумал он, отпивая вина. После винограда оно показалось кисловатым.
А может, кислое ощущение возникло по иной причине. Он говорил Сири о смерти короля-бога со своей обычной легкомысленностью. По его мнению, правду всегда лучше высказывать напрямую и по возможности в забавной форме.
Он не ждал такой реакции от королевы. Кем для нее был король-бог? Ее отправили к нему в жены, скорее всего, против воли. И все же она кажется огорченной возможностью его смерти. Гимн пристально смотрел ей вслед.
В синем с золотом платье она казалась такой маленькой и юной.
«Юной? – подумал он. – Но она живет на свете дольше, чем я».
Гимн сохранил кое-что из прежней жизни, в том числе и ощущение возраста. На пять лет он себя не чувствовал, он казался себе старше. Годы должны были научить его держать язык за зубами и не болтать о вдовстве юных женщин. Может ли девочка действительно испытывать какие-то чувства к королю-богу?
Она находилась в городе всего пару месяцев, и Гимн по слухам знал, на что похожа ее жизнь. Она должна исполнять обязанности жены с человеком, с которым не может поговорить и которого не может понимать. С тем, кто воплощал все, что ее культура считала богохульством. Таким образом, единственное, что мог предположить Гимн, – королева обеспокоена собственной судьбой после того, как ее муж убьет себя. Закономерное беспокойство. Со смертью мужа она потеряет и большую часть своего положения.
Кивнув самому себе, Гимн перевел внимание на спорящих жрецов. Они уже разобрались с канализацией и патрулями стражи и сменили тему.
– Мы должны подготовиться к войне! – прогремел один из них. – Недавние события ясно показали, что мы не сможем сосуществовать с идрисцами и надеяться на мир или безопасность. Конфликт разразится, желаем мы того или нет.
Гимн Света сел поудобнее и прислушался, постукивая пальцем по подлокотнику кресла.
«В течение пяти лет я оставался незначительным, – подумал он. – У меня не было права голоса в важных совещаниях двора. Я просто владел отрядом безжизненных. Я создал для себя божественную репутацию абсолютной бесполезности».
Тон дискуссии был даже более враждебным, чем на предыдущих встречах, но не это обеспокоило Гимна. Его озадачил жрец, призывавший к войне. Нанрова, верховный жрец Наблюдателя Спокойствия Благородного. Гимн не обратил бы на него внимания, но Нанрова всегда громче всех высказывался против войны.
Почему он вдруг изменил свое мнение?
В ложу вошла Аврора. К моменту ее прибытия Гимн снова обрел вкус к вину и задумчиво потягивал его. Возражения против войны на арене стали звучать тише и реже.
Аврора села рядом с ним в облаке шелестящей ткани и духов. Гимн на нее даже не взглянул.
– Как ты добралась до Нанровы? – спросил он наконец.
– Никак, – ответила она. – Я не знаю, почему он передумал. Я не хотела, чтобы он сделал это так быстро – могут возникнуть подозрения, и люди подумают, что я им манипулировала. Но в любом случае я приму такую поддержку.
– Ты так сильно хочешь войны?
– Я желаю, чтобы наш народ осознал угрозу, – сказала Аврора. – Думаешь, я хочу войны? Хочу посылать наших людей убивать и погибать?
Гимн посмотрел на нее, оценивая ее искренность. У Авроры такие красивые глаза. Но их редко замечали, поскольку она слишком сильно демонстрировала другие свои достоинства.
– Нет, – произнес он. – Я не думаю, что ты хочешь войны.
Она резко кивнула. Сегодня ее платье было элегантным и нарядным, как обычно, но с особенно глубоким вырезом. Особенности покроя приподнимали грудь вверх и вперед, настойчиво привлекая к ней внимание. Гимн отвернулся.
– Ты сегодня скучный, – заметила Аврора.
– Я просто задумался.
– Мы должны радоваться. Почти все жрецы сошлись во мнениях. Вскоре они предложат главной ассамблее богов начать войну.
Гимн кивнул. Главную ассамблею богов созывали лишь для решений по самым важным вопросам. В этом случае право голоса имели все боги. Если проголосуют за войну, то богов с приказами для безжизненных – вроде Гимна Света – призовут руководить войсками и вести их в бой.
– Ты изменила приказы десяти тысяч Искателя Надежды? – поинтересовался Гимн.
Она кивнула.
– Теперь они мои, как и солдаты Звезды Милосердия.
«Цвета, – подумал он. – Теперь мы двое владеем тремя четвертями армии королевства. Во имя Радужных Тонов, во что я ввязался?»
Аврора поудобнее устроилась в кресле, глядя на шезлонг поменьше, в котором до этого сидела Сири.
– Однако меня раздражает Всематерь.
– Потому что она красивее тебя или потому что умнее?
Богиня не удостоила Гимна ответом, только наградила недовольным взглядом.
– Просто пытаюсь вести себя не так скучно, дорогая моя, – пояснил он.
– Всематерь владеет оставшейся частью безжизненных, – сказала Аврора.
– Странный выбор, не правда ли? – заметил Гимн. – Ну, я-то логичный выбор – разумеется, для тех, кто меня не знает, поскольку предполагается, что я отважен. Искатель Надежды воплощает справедливость, что хорошо сочетается с солдатами. Даже Звезда Милосердия с ее доброжелательностью может подойти на роль той, кто управляет солдатами. Но Всематерь? Богиня матрон и семей? То, что ей поручили десять тысяч безжизненных, даже меня заставляет всерьез обдумать теорию пьяной обезьяны.
– Ты о той обезьяне, которая выбирает имена и титулы возвращенным?
– Именно. Хотя я подумываю над расширением теории. Я склонен предположить, что Бог – или вселенная, или время, или кто там еще контролирует все сущее – и есть просто пьяная обезьяна.
Аврора подалась вперед, сложив руки, а ее грудь грозила выскочить из платья.
– А ты думаешь, что мой титул был избран случайно? Богиня честности и межличностных отношений? Мне же подходит, не правда ли?
Он замялся. Затем расцвел улыбкой.
– Дорогая моя, ты что, пытаешься доказать существование Бога с помощью своего декольте?
Она улыбнулась в ответ:
– Ты не представляешь, чего можно достичь правильным покачиванием груди.
– Хм. Дорогая моя, я никогда не обдумывал теологическую мощь твоей груди. Если возникнет посвященная ей церковь, то, может, тебе удастся сделать из меня верующего. В любом случае, ты расскажешь, что плохого тебе сделала Всематерь?
– Она не хочет отдавать мне приказы своих безжизненных
– Неудивительно, – небрежно ответил Гимн. – Я и то с трудом тебе доверяю, а я твой друг.
– Гимн, нам нужны эти управляющие фразы.
– Зачем? – спросил он. – У нас три четверти армии – мы и так получили превосходство.
– Мы не можем позволить внутренних раздоров или раскола, – сказала Аврора. – Если ее десять тысяч повернутся против наших тридцати, мы победим, но серьезно ослабеем.
– Но она же так не поступит, – нахмурился он.
– Но мы должны быть уверены.
– Ну хорошо, – вздохнул он. – Я с ней поговорю.
– Это не самая лучшая идея.
Он поднял бровь.
– Она тебя не очень-то любит.
– Да, я знаю, – ответил он. – Она отличается хорошим вкусом, не то что некоторые мои знакомые.
Аврора сердито взглянула на него:
– Мне нужно опять качнуть грудью?
– Нет, пожалуйста. Боюсь, я не выдержу теологических дебатов, которые за этим последуют.
– Ну хорошо, – согласилась она, откинувшись назад и посмотрев вниз на все еще споривших жрецов.
«Что-то они долго обсуждают этот вопрос», – подумал Гимн.
Он перевел взгляд на Сири, которая задержалась посмотреть на арену. Она положила руки на парапет, слишком высокий, чтобы быть для нее удобным.
«Возможно, ее разволновала не мысль о смерти мужа, – подумал Гимн, – а то, что обсуждение перешло на войну».
Войну, которую ее народу не выиграть. Это была еще одна из причин, делающих конфликт неизбежным. Хойд предположил, что, когда у одной стороны есть неоспоримое преимущество, война становится закономерной. Халландрен веками копил безжизненных солдат, и численность армии стала устрашающей. Халландрен потерял бы от нападения значительно меньше. Гимну следовало осознать это раньше, а не предполагать, что с прибытием новой королевы все уляжется.
Аврора раздраженно фыркнула, и он понял, что она заметила, как он изучает Сири. Сейчас богиня наблюдала за королевой с явной неприязнью.
Гимн поспешил сменить тему:
– Ты знаешь о комплексе тоннелей под Двором Богов?
Аврора повернулась к нему и пожала плечами:
– Конечно. Под некоторыми дворцами есть тоннели, там хранилища и тому подобное.
– Ты когда-нибудь в них спускалась?
– Я тебя умоляю! Зачем мне ползать по тоннелям-кладовым? Я знаю о них от моей верховной жрицы. Поступив ко мне на службу, она спросила, хочу ли я соединить свои тоннели с основной сетью. Я отказалась.
– Потому что не желала, чтобы другие получили доступ в твой дворец?
– Нет, – ответила она, снова поворачиваясь к жрецам. – Потому что я не хотела, чтобы во дворце стоял грохот от подземных работ. Можно еще вина, пожалуйста?
* * *
Сири довольно долго наблюдала за дискуссией. В некоторой степени она чувствовала себя так же, как и Гимн Света, по его словам. Она следила за ареной с раздражением, потому что сама не имела права голоса. Все же Сири хотела быть в курсе происходящего, а единственной связью с внешним миром были споры жрецов.
Услышанное ее не ободрило. Шло время, солнце склонялось к горизонту, и слуги начали зажигать вдоль аллеи огромные факелы. Сири все больше впадала в уныние. Не пройдет и года, как ее муж, возможно, будет убит или его убедят убить себя. Ее родина на грани войны с тем самым королевством, которым правит ее муж, но он не может ничего сделать, чтобы остановить войну, потому что не способен ни с кем общаться.
А еще Сири чувствовала себя виноватой от того, что находила удовольствие в проблемах и сложностях. Дома ей приходилось всем противоречить и не повиноваться, чтобы хоть как-то развлечься. Здесь же достаточно просто стоять и смотреть, а все с грохотом наваливалось одно на другое. Сейчас было уже слишком много грохота, но он не мешал Сири испытывать волнение от своей роли в происходящем.
«Глупая дурочка, – обругала она себя. – Все, что ты любишь, под угрозой, а ты думаешь о том, как это захватывающе?»
Ей надо найти способ помочь Сезеброну. Возможно, тогда она выведет его из-под сурового контроля жрецов. И он сможет как-то помочь родине Сири. Обдумывая эту мысль, она чуть не пропустила прозвучавшую внизу фразу. Говорил один из жрецов, яро ратовавших за нападение.
– Разве вы не слышали об идрисских агентах, которые сеют хаос в городе? – вопрошал жрец. – Идрисцы готовятся к войне! Они знают, что конфликт неизбежен, и они начали действовать против нас!
Сири встряхнулась. «Идрисские агенты в городе?»
– Ерунда, – ответил другой жрец. – «Агент», о котором вы говорите, по слухам – принцесса из королевской семьи. Это явная сказка для простолюдинов! С чего бы принцессе тайно являться в Т’Телир? Эти россказни смехотворны и необоснованны.
Сири скривилась. Хотя бы это совершенно верно. Ее сестры не из тех, кто может приехать и действовать как «идрисский агент». Она улыбнулась, представив, как в Т’Телир тайно являются ее тихоня сестра-монахиня или даже Вивенна в строгом платье и с холодными манерами. В глубине души Сири с трудом верила, что Вивенну действительно предназначали в невесты Сезеброну. Как бы чопорная Вивенна справилась с экзотическим двором и дикими одеяниями?
Ее стоическая холодность никогда бы не сдернула с Сезеброна его императорскую маску. Очевидное неодобрение вызвало бы отчуждение богов вроде Гимна Света. Вивенна возненавидела бы чудесные платья и никогда бы не оценила цвета и разнообразие города. Сири не была идеальным кандидатом на это место, но понемногу осознавала, что и Вивенна стала бы не лучшим выбором.
По проходу приближалась группа людей. Сири была слишком занята своими мыслями, чтобы обратить на них внимание.
– Они говорят о вашей родственнице? – прозвучал голос рядом.
Сири вздрогнула и резко повернулась. Позади нее стояла темноволосая богиня в роскошном и очень откровенном зеленом с серебром платье. Она возвышалась над смертными на голову, как и большинство богов, и смотрела на Сири сверху вниз, подняв бровь.
– Ваша… милость? – озадаченно отозвалась Сири.
– Там обсуждают знаменитую таинственную принцессу, – махнула рукой богиня. – Если у нее Королевские Локоны, то она определенно ваша родственница.
Сири бросила взгляд на жрецов:
– Наверное, они ошибаются. Я здесь единственная принцесса.
– О ней уже говорят повсюду.
Сири промолчала.
– Мой Гимн Света благоволит вам принцесса, – произнесла богиня, сложив руки на груди.
– Он был очень добр ко мне, – осторожно сказала Сири, стараясь создать нужный образ – той, кем и была, только еще менее угрожающей. Несколько более смущенной. – Могу ли я спросить, кто вы, ваша милость?
– Аврора Соблазна, – представилась богиня.
– Рада познакомиться.
– Нет, не рады, – возразила Аврора. Она наклонилась, сузив глаза. – Мне не нравится то, что вы делаете.
– Простите?
Аврора подняла палец:
– Он лучше, чем любой из нас, принцесса. Даже не смейте портить его и втягивать в ваши планы.
– Я не понимаю, о чем вы говорите.
– Меня ложной наивностью не обманешь, – ответила богиня. – Гимн хороший человек, один из немногих при дворе. Если ты его испортишь, я тебя уничтожу. Ясно?
Сири ошеломленно кивнула; Аврора развернулась и ушла, пробормотав:
– Найди себе другую постель, маленькая потаскушка.
Сири проводила ее полным изумления взглядом. Когда к ней вернулось самообладание, она покраснела до ушей и сбежала.
* * *
Ко времени возвращения во дворец Сири была уже полностью готова к купанию. Она вошла в ванные покои и позволила служанкам раздеть себя. Они отошли с одеждой и удалились, чтобы приготовить вечернее платье. Остались только младшие служанки, которые должны были последовать за ней к ванной и помочь искупаться.
Сири расслабилась и со вздохом откинулась назад, когда служанки принялись за работу. Другие женщины, забравшись в воду прямо в одежде, занялись ее волосами и срезали большую их часть – это Сири приказывала делать ежевечерне.
На некоторое время она, погрузившись в воду, забыла угрозу, нависшую над ее народом и мужем. Даже позволила себе забыть Аврору с ее раздражительностью и неверными выводами. Она просто наслаждалась теплом и ароматом надушенной воды.
– Вы хотели поговорить со мной, моя королева? – прозвучал голос.
Сири вздрогнула и нырнула под воду, подняв тучу брызг.
– Синепалый! – вскричала она. – Я думала, мы договорились еще в первый день!
Он стоял у края ванны, с перепачканными чернилами пальцами, и как обычно нервничал, поскольку принялся расхаживать туда-сюда.
– Ну что вы! – сказал он. – У меня дочери вдвое старше вас. Вы посылали за мной, желая поговорить. Что ж, я смогу сделать это только здесь. Вдали от случайных слушателей.
Он кивнул служанкам, и те принялись сильнее плескать водой и тихо переговариваться, создавая шум. Сири покраснела, ее короткие волосы стали ярко-красными, хотя несколько обрезанных прядей, плавающих в воде, остались светлыми.
– Вы еще не преодолели свою застенчивость? – спросил Синепалый. – Вы уже несколько месяцев в Халландрене.
Сири смотрела на него, по-прежнему прикрываясь, хотя позволила служанкам продолжить работу над волосами и тереть ей спину.
– А столько шума от служанок не вызовет подозрений? – поинтересовалась она.
– Их и так большая часть дворца считает второсортными, – отмахнулся Синепалый.
Сири поняла, что он имеет в виду. Эти служанки, в отличие от остальных, носили коричневое. Они были из Пан-Каля.
– Вы отправили мне послание, – сказал Синепалый. – Что вы имели в виду под информацией, имеющей отношение к моим планам?
Сири прикусила губу, перебирая десятки обдуманных ею идей и отбрасывая каждую. Что она знала? Как побудить Синепалого к обмену?
«Он дал мне подсказки, – подумала Сири. – Он попытался напугать меня, чтобы я не спала с королем. Но у Синепалого не было причин помогать мне – он меня едва знал. У него должна быть иная причина не желать появления наследника».
– Что происходит, когда новый король-бог восходит на трон? – осторожно спросила она.
Синепалый смерил ее взглядом:
– Значит, вы это выяснили?
«Выяснила что?»
– Конечно же, – ответила Сири вслух.
Синепалый нервно переплел пальцы:
– Конечно, конечно. Теперь понимаете, почему я так волнуюсь? Нам было очень трудно добиться для меня этого места. Для пан-кальца нелегко высоко подняться в халландренской теократии. Оказавшись здесь, я очень старался обеспечить работу своему народу. Служанки, которые моют вас, живут гораздо лучше, чем пан-кальцы на полях слез Эдгли. И все это будет потеряно. Мы не верим в их богов. Так зачем с нами обходиться так же хорошо, как с единоверцами?
– Я все равно не понимаю, почему это должно случиться, – осторожно произнесла Сири.
Писец сделал боязливый жест рукой:
– Конечно, это не обязательно, но традиция есть традиция. Халландренцы небрежно относятся ко всему, но только не к религии. Когда появляется новый король-бог, его слуг заменяют. Они не убьют нас, чтобы мы служили господину в посмертии, этот кошмарный обычай утратил силу еще задолго до Всеобщей войны. Но нас всех уволят. Новый король-бог – новое начало.
Он прекратил расхаживать и посмотрел на Сири. Она по-прежнему лежала в воде обнаженной и неловко прикрывалась, как могла.
– Но, – сказал Синепалый, – полагаю, уверенность в том, что я обеспечен работой, – наименьшая из наших проблем.
Сири фыркнула:
– Только не говорите, что моя безопасность волнует вас куда больше собственного места во дворце.
– Нет, конечно, – ответил он, опускаясь на колени у ванны и понизив голос. – Но вот жизнь короля-бога… она меня волнует.
– Итак, – произнесла Сири, – я пока не могу решить эту проблему. Короли-боги отдают жизнь после рождения наследника добровольно или их к тому принуждают?
– Я точно не знаю, – признался Синепалый. – Мой народ рассказывает о смерти последнего короля-бога. Говорят, что он излечил чуму, – но его даже не было в городе, когда случилось «исцеление». Я подозреваю, что его каким-то образом заставили отдать дыхание сыну, и это его убило.
«Он не знает, – подумала Сири. – Он не представляет, что Сезеброн нем».
– Насколько вы приближены к королю-богу?
Он пожал плечами:
– Настолько, насколько позволено слуге, который считается нечестивым. Мне не разрешено касаться его или говорить с ним. Но, принцесса, я всю жизнь служил ему. Он – не мой бог, но он – нечто лучшее. Я думаю, что эти жрецы смотрят на своих богов лишь как на временщиков, им не так уж важно, кто занимает пост. Я же служил его величеству всю жизнь. Меня наняли во дворец еще мальчиком, и я помню детство Сезеброна. Я прибирал его покои. Он для меня не бог, но он – мой сеньор. А теперь жрецы планируют его убить.
Он снова принялся расхаживать, заламывая руки.
– Но сделать ничего нельзя.
– Нет, можно, – возразила Сири.
Синепалый махнул рукой:
– Я предупредил вас, а вы не обратили внимания. Я знаю, что вы исполняете супружеский долг. Вероятно, мы можем найти какой-то способ сделать так, чтобы ваша беременность не закончилась родами…
Сири зарделась:
– Я никогда такого не сделаю! Остре запрещает подобное.
– Даже ради спасения жизни короля-бога? Но… ну конечно. Кто он для вас? Пленитель и тюремщик. Да. Вероятно, мое предупреждение было бесполезно.
– Мне не все равно, Синепалый, – заявила Сири. – И, думаю, мы можем остановить происходящее до того, как возникнет вопрос наследника. Я говорила с королем-богом.
Синепалый застыл и уставился на нее:
– Что?
– Я говорила с ним, – признала Сири. – Он не так бессердечен, как можно подумать. Не думаю, что ему придется умирать, а вашим людям – терять место во дворце.
Синепалый смотрел на нее так пристально, что Сири снова зарделась и нырнула поглубже в ванну.
– Смотрю, вы нашли себе местечко у власти.
«Или оно по меньшей мере выглядит таковым», – печально подумала она.
– Если все обернется так, как я хочу, то я позабочусь, чтобы с вашими людьми все было в порядке.
– Что в этой сделке потребуется от меня? – спросил он.
– Если дела пойдут не так, как я предполагаю, – сказала Сири, глубоко вздохнув и чувствуя биение сердца, – я хочу, чтобы вы помогли нам с Сезеброном выбраться из дворца.
Воцарилось молчание.
– Договорились, – промолвил Синепалый. – Но лучше позаботиться, чтобы до этого не дошло. Король-бог знает об опасности со стороны его собственных жрецов?
– Знает, – солгала Сири. – Собственно, он это понял раньше меня. Именно он велел мне связаться с вами.
– Он? – слегка нахмурился Синепалый.
– Да, – подтвердила Сири. – Я свяжусь с вами еще, чтобы обсудить, как сделать лучше для всех нас. А теперь мне хотелось бы, чтобы вы позволили мне вернуться к купанию.
Синепалый медленно кивнул и покинул купальную комнату. Но Сири было трудно справиться с нервозностью. Она не была уверена, хорошо ли она провела сделку. Кажется, она кое-чего добилась. Теперь надо разобраться, как это «кое-что» использовать.
