Глава 24
Служанки Сири неуверенно последовали за королевой, направившейся в комнату, где царил хаос. Сегодня на ней было синее с белым платье со шлейфом длиной в десять футов. Когда она вошла, писцы и жрецы в изумлении подняли головы. Некоторые поспешно вскочили, кланяясь, другие ошеломленно смотрели, как она идет, а служанки старались с достоинством нести шлейф.
Сири целеустремленно шла через комнату, больше похожую на коридор. Вдоль стен выстроились длинные столы, заваленные бумагами, с которыми работали писцы – пан-кальцы в коричневой одежде и халландренцы в цветах этого дня. Стены, конечно, были черными; цветные комнаты располагались только в центре дворца, где король-бог и Сири проводили большую часть времени. Разумеется, отдельно друг от друга.
«Хотя по ночам все немного иначе», – с улыбкой подумала она.
Обучая короля-бога грамоте, она чувствовала себя настоящей заговорщицей. Эту тайну она хранила от всего королевства, и тайна касалась одного из могущественнейших людей мира. Это приводило ее в трепет. Вероятно, ей стоило бы волноваться больше. В самом деле, когда она задумывалась, то начинала беспокоиться о том, что стоит за предостережениями Синепалого. Вот почему она пришла в комнаты писцов.
«Интересно, почему спальня находится здесь? В стороне от основных помещений, в черной части дворца».
Как бы то ни было, служебная часть дворца, за исключением спальни короля-бога, была последним местом, где писцы ожидали увидеть королеву. Подходя к дверям в дальней части помещения, Сири заметила, что некоторые ее служанки бросают на мужчин извиняющиеся взгляды. Слуга открыл дверь, и Сири переступила порог.
В средних размеров комнате жрецы неторопливо листали книги. Они изумленно воззрились на Сири, а один от удивления уронил книгу на пол.
– Мне нужны книги! – заявила Сири.
Жрецы уставились на нее.
– Книги? – переспросил один из них.
– Да. – Сири уперла руки в бока. – Это ведь дворцовая библиотека, не так ли?
– Ну да, Сосуд, – ответил жрец, взглянув на остальных. На всех были подобающие их должности облачения сегодняшних цветов – фиолетового с серебром.
– Ну тогда, – сказала Сири, – я бы хотела взять несколько книг. Обычные развлечения мне наскучили, и я решила в свободное время заняться чтением.
– Эти книги вам точно не понравятся, Сосуд, – возразил другой жрец. – Они посвящены скучным темам вроде религии или городских финансов. Уверен, что вам больше подойдет книга сказок.
Сири подняла бровь:
– И где же мне найти «более подходящую» книгу?
– Мы можем послать чтеца за книгой из городской библиотеки, – сказал жрец, степенно шагнув вперед. – Он быстро принесет.
Сири замялась.
– Нет. Так не пойдет. Я возьму что-нибудь из этих книг.
– Нет, не возьмете, – прозвучал позади новый голос.
Сири повернулась и увидела Треледиса, верховного жреца короля-бога. Он выглядел как всегда – пальцы переплетены, на голове митра, брови нахмурены.
– Вы не можете мне отказать, – сказала Сири. – Я ваша королева.
– Я могу и откажу вам, Сосуд, – произнес Треледис. – Понимаете, эти книги очень ценны, и если с ними что-то случится, это повлечет печальные последствия для королевства. Даже нашим жрецам не дозволено выносить их из помещения.
– Что может с ними случиться здесь, во дворце? – требовательно спросила Сири.
– Это вопрос принципа, Сосуд. Это собственность бога. Сезеброн дал ясно понять, что он желает, чтобы книги оставались здесь.
«Желает, да неужели?»
Безъязыкий бог очень удобен для Треледиса и других жрецов. Они могли объявить, что он изрек то, что подходило для их текущих целей, а сам Сезеброн не мог их поправить.
– Если вам так необходимо прочитать именно эти книги, – продолжил Треледис, – вы можете остаться и читать здесь.
Она оглядела комнату и представила, как чопорные жрецы сгрудятся вокруг нее стаей, слушая, как она читает вслух, выставляя себя дурой. Если в этих книгах есть что-нибудь важное, они наверняка найдут способ отвлечь ее и не дать ей это найти.
– Нет, – сказала Сири, покидая заполненное писцами помещение. – Может, в другой раз.
* * *
«Я же сказал что книг тибе не дадут», – написал король-бог.
Сири закатила глаза и рухнула на кровать. На ней по-прежнему было пышное вечернее платье. Почему-то, начав общаться с королем-богом, она стала стесняться еще больше. Платье она теперь снимала непосредственно перед сном, а ложилась все позже и позже. Сезеброн сидел на обычном месте – не на перине, а в придвинутом к кровати кресле. Он по-прежнему казался огромным и внушительным. По крайней мере до тех пор, пока не поворачивал к ней открытое и честное лицо. Жестом подозвав ее к себе, он показал то, что нацарапал на дощечке угольком, который стащила Сири.
«Не надо сирдить жрицов», – написал он. Как и следовало ожидать, его правописание было ужасным.
Жрецы. Она стянула чашку и спрятала в комнате. Если приставить ее к стене и приложить ухо, то можно уловить обрывки разговоров по другую сторону. После ночных подскакиваний и стонов она обычно слышала, как двигаются стулья и закрывается дверь. После этого в соседней комнате воцарялась тишина.
Либо жрецы уходили, убедившись, что она исполнила свои обязанности, либо они сохраняли подозрительность и пытались обмануть ее ложным уходом. Интуиция подсказывала, что верно первое, но Сири все равно старалась на всякий случай говорить с королем-богом шепотом.
«Сири? – написал он. – О чем ты думаиш?»
– Твои жрецы, – прошептала она. – Они меня бесят! Они намеренно делают все, чтобы позлить меня.
«Они харошие люди, – быстро написал Сезеброн. – Они усерна трудятся на благо каралевства».
– Они отрезали тебе язык, – напомнила Сири.
Несколько секунд король-бог сидел неподвижно.
«Это было неабходимо, – написал он. – У меня слишком многа силы».
Она придвинулась. Как обычно, Сезеброн отстранился, убирая руку. В этом не было ничего высокомерного, Сири начала подумывать, что просто к нему очень редко прикасались.
– Сезеброн, – прошептала Сири. – Эти люди не думают о твоем благе. Они не просто отрезали тебе язык, они говорят от твоего имени и делают, что хотят.
«Они не враги мне, – упрямо написал он. – Они харошие люди».
– Да? – спросила Сири. – А почему тогда ты скрываешь от них, что учишься читать?
Он снова помедлил, опустив взгляд.
«В нем слишком много покорности для того, кто правит Халландреном пятьдесят лет, – подумала Сири. – Во многом он похож на ребенка».
«Я не хочу чтобы они знали, – наконец написал он. – Я не хочу их агорчать».
– Ну конечно! – ровно сказала Сири.
Сезеброн помедлил.
«Канешно? – написал он. – Значит ты мне вериш?»
– Нет, – ответила Сири, – это был сарказм, Сезеброн.
Он нахмурился.
«Я не знаю, что такое сорказм».
– С-а-р-к-а-з-м, – повторила Сири по буквам. – Это… – Она задумалась. – Это когда ты говоришь одно, но имеешь в виду противоположное.
Сезеброн нахмурился еще больше, потом быстро стер слова с доски и снова начал писать: «В этом нет смысла. Почему не сказать то что имеиш виду?»
– Потому что… – попыталась объяснить Сири. – Это… да не знаю я. Это способ показаться умнее, высмеивая других.
«Высмеевая других?» – написал он.
«Владыка Цвета!» – подумала Сири, пытаясь сформулировать объяснение. Ей казалось нелепым, что он не ничего знает о насмешках. Но он же всю жизнь прожил как почитаемое божество и монарх.
– Высмеивать – это говорить что-то, чтобы дразнить, – пояснила она. – Если сказать то же самое в гневе, то можно ранить чужие чувства, но все иначе, если сказать доброжелательно или игриво. Иногда намеренно. Сарказм – один из видов высмеивания, мы говорим противоположное, но преувеличиваем.
«А как ты узнаеш что человек доброжилатилен игрив или зол?»
– Не знаю, – призналась Сири. – Думаю, судя по тому, как произносятся слова.
Король-бог казался озадаченным.
«Ты очень нормальная», – написал он.
Сири нахмурилась:
– Э… Спасибо?
«Это был хароший сарказм? – спросил он. – Потому что на самом деле ты довольно страная».
– Я очень стараюсь, – улыбнулась Сири.
Сезеброн поднял голову.
– А вот это снова был сарказм, – пояснила Сири. – Я не «стараюсь» быть странной, просто так получается.
Он снова на нее посмотрел. Как она могла его бояться? Как могла заблуждаться в отношении него? В его глазах не было ни надменности, ни бесстрастности. Это взгляд человека, который очень старался понять мир вокруг. Невинный, искренний взгляд.
Однако он не был дурачком – и это доказывала скорость, с которой Сезеброн научился писать. Правда, он уже понимал устную речь и запомнил все буквы в книге задолго до того, как встретил Сири. Ей оставалось только объяснить правила правописания и связи со звуком, чтобы он преодолел последний этап.
И все равно она поражалась тому, как быстро он освоился. Она улыбнулась Сезеброну, и тот ответил неуверенной улыбкой.
– Почему ты считаешь меня странной? – спросила Сири.
«Ты все делаеш не так как другие, – написал он.– Все постоянно передо мной скланяются. Никто не разговаривает. Даже жрицы. Они иногда давали мне указания, но этого уже не было многа лет».
– А тебя не оскорбляет то, что я не кланяюсь и что говорю с тобой как с другом?
Он стер с доски.
«Оскарбляет? Почему? Ты это делаеш с сарказмом?»
– Нет, – быстро заверила Сири. – Мне правда нравится говорить с тобой.
«Тогда я не понимаю».
– Все остальные тебя боятся, – объяснила Сири. – Из-за твоего могущества.
«Но у меня отабрали язык чтобы я стал безопасным».
– Их пугает не твое дыхание, – сказала Сири. – Пугает твоя власть над армиями и народом. Ты король-бог. Ты можешь приказать убить кого угодно в королевстве.
«Но зачем мне это делать? – написал Сезеброн. – Я не буду убивать харошего человека. Они должны это знать».
Сири раскинулась на роскошной кровати, в очаге позади них потрескивал огонь.
– Теперь я это знаю, – сказала она. – Но больше никто не знает. Они не знают тебя, а только то, насколько ты могуществен. И потому боятся и показывают свое уважение к тебе.
Он помедлил.
«Так получается, ты меня не уважаеш?»
– Конечно, уважаю, – вздохнула она. – Просто у меня плохо получается следовать правилам. Когда кто-то говорит мне, что надо делать, я хочу поступить наоборот.
«Это очинь странно, – написал Сезеброн. – Я думал, что все люди делают то что им говарят».
– Ты скоро поймешь, что большинство этого не делают, – с улыбкой ответила Сири.
«Но тогда возникают праблемы».
– Этому тебя научили жрецы?
Он покачал головой и достал свою книгу – сказки для детей. Он всегда носил ее с собой, и по тому трепету, с каким он прикасался к книге, Сири поняла, насколько ценна для него эта вещь.
«Наверное, это его единственная настоящая собственность, – подумала Сири. – Все остальное у него ежедневно забирают и на следующее утро заменяют».
«Вот книга, – написал он. – Мама читала мне эти расказы, когда я был ребенком. До того как ее увели я их все запомнил. Тут говарится о многих детях которые поступали не так как им говарили. Их часто сьедали чудовища».
– О, правда? – с улыбкой спросила Сири.
«Не бойся, – написал он. – Мама обьяснила что чудовища не настоящие. Но я помню уроки из этих расказов. Быть послушным харошо. Надо харошо обращатся с людьми. Не уходить в джунгли одному. Не лгать. Не вредить другим».
Сири улыбнулась еще шире. Все, что он узнал о жизни, было почерпнуто или из сказок с моралью, или от жрецов, учивших его быть марионеткой. Когда она это осознала, то ей стало нетрудно понять простого, честного человека, каким он стал.
Но что же побудило его пойти наперекор этим принципам и попросить ее учить его? Почему он пожелал хранить эти уроки в тайне от тех, кому всю жизнь учился доверять и повиноваться? Сезеброн не был таким простачком, каким казался.
– Эти сказки, – задумчиво сказала она. – И твое стремление хорошо обращаться с другими. Вот почему ты меня… не взял в те ночи, когда я начала сюда приходить?
«Не взял? Я не панимаю».
Сири покраснела, и ее волосы приобрели такой же оттенок, как и щеки.
– Я имею в виду – почему ты просто сидел в кресле?
«Потому что я не знал что еще делать, – ответил он. – Я знал что у нас должен быть рибенок. Так что я сел и ждал когда это случится. Должно быть мы сделали что-то неправильно, раз рибенка не появилось».
Сири помедлила, потом моргнула. Да не может быть…
– Ты не знаешь, как появляются дети?
«В сказках, – написал он, – мужчина и женщина проводят ноч вместе. Затем у них появляется рибенок. Мы провели вместе много ночей, но детей не появилось».
– И никто – никто из жрецов – не объяснил тебе… сам процесс?
«Нет. О каком процесе ты говориш?»
Сири несколько секунд сидела молча.
«Нет, – подумала она, чувствуя, как краснеет до ушей. – Нет, я не буду проводить с ним эту беседу».
– Думаю, об этом мы поговорим в другой раз.
«Когда ты пришла в первую ноч, это было очень странно, – написал он. – Должен признатся я тебя боялся».
Сири улыбнулась, вспомнив собственный ужас. Ей даже в голову не пришло, что он может бояться. С чего вдруг? Он был королем-богом.
– Значит, – сказала она, постукивая пальцем по кровати, – тебя никогда не приводили к другим женщинам?
«Нет, – написал он. – Мне было очень интиресно видеть тебя голой».
Она снова вспыхнула, а ее волосы определенно решили оставаться красными.
– Мы… не об этом сейчас говорим. Я хотела знать о других женщинах. Никаких любовниц? Куртизанок?
«Нет».
– Они действительно боятся, что у тебя появится ребенок.
«Почему ты гавориш это? – написал он. – Они прислали мне тебя».
– Только после полувека правления, – сказала она. – И только под тщательным контролем они прислали жену подходящего рода, чтобы получить ребенка с нужным наследием. Синепалый считает, что ребенок может быть опасен для нас.
«Я не панимаю, – написал Сезеброн. – Должен быть наследник. Этого все хотят».
– Почему? – спросила Сири. – Ты по-прежнему выглядишь не старше двадцати. Твое старение замедляет биохрома.
«Каралевство без наследника в опастности. Если меня убьют то оно останется без правителя».
– А за последние полвека опасности не было?
Сезеброн помедлил, нахмурился и медленно стер слова с доски.
– Видимо, они считают, что сейчас ты в опасности, – медленно сказала Сири. – Но не от болезни – даже я знаю, что возвращенным болезни не страшны. Стареют ли они вообще?
«Не думаю», – написал король-бог.
– Как умерли предыдущие короли-боги?
«Их было только четверо. Я точно не знаю как они умерли».
– Только четыре короля за несколько сотен лет, и все умерли при таинственных обстоятельствах…
«Когда умер мой отец я был слишком мал чтобы помнить его, – написал Сезеброн. – Мне сказали что он отдал жизнь для каралевства – отдал свое дыхание как могут все возврощенные чтобы излечить страшную болезнь. Другие возврощенные могут вылечить одного человека. Но король-бог может вылечить многих. Так мне сказали».
– Тогда об этом должно быть написано, – сказала она. – Где-то в тех книгах, которые так тщательно охраняют жрецы.
«Мне жаль что они не дали тибе их почитать»,– написал Сезеброн.
Она равнодушно махнула рукой.
– От этого все равно было бы мало толку. Мне надо найти другой способ узнать эти истории.
«Рождение ребенка таит опасность – так говорил Синепалый, – подумала Сири. – Поэтому, что бы ни угрожало моей жизни, это может произойти только после появления наследника. Синепалый упомянул и об угрозе королю-богу. Звучит так, будто угроза может исходить от самих жрецов. Но зачем им причинять вред собственному божеству?»
Она посмотрела на Сезеброна, который внимательно перелистывал книгу сказок, и улыбнулась сосредоточенному выражению его лица, с каким он старался расшифровать текст.
«Что ж, – подумала Сири, – учитывая, сколько он знает о сексе, я бы сказала, что о ребенке в ближайшем будущем волноваться не стоит».
Но конечно, она беспокоилась и о том, что отсутствие ребенка может стать такой же угрозой, как и его появление.
