ГЛАВА 3

К кладбищу мы подъезжали в сумерках, и ворота были уже закрыты, но я не поленилась выйти и позвать сторожа. С дядей Ваней я была знакома с тех самых пор, когда впервые ступила на землю внутри ограды. Когда раньше мне нужно было попасть на кладбище после заката, я никогда не испытывала с этим проблем, предусмотрительно прихватывая водки и закуски «на откуп». Но сейчас…

— Святослава? Ты, что ли? — Сторож щурился, словно никак не мог признать меня, хотя раньше никогда не жаловался на зрение. Затем почему-то перекрестился и отшатнулся.

Посмотрела налево, направо… практиканты стояли позади меня, не торопясь вмешиваться. Ну и чего боимся?

— Дядь Вань? — Я удивилась такой реакции и нейтрально уточнила: — С вами все в порядке?

— Изыди! — Сторож истошно завопил и едва не упал, попятившись назад и запнувшись на ровном месте.

Понятно, тихо не получится.

— Дима, будь любезен…

Я кивнула на замок, и демон послушно занялся магическими махинациями. Через пару секунд мы заходили внутрь, а дядя Ваня баррикадировался внутри сторожки, громко читая «Отче наш». Странно. Даже Гена удивился, прислушавшись к срывающемуся мужскому голосу:

— А чего он?

— Боится. — Я иронично хмыкнула, при этом лихорадочно соображая, что же могло его так испугать на самом деле.

Выглядели мы вполне живыми. Или он видел тело? Тело!

— Идем!

С ходу перейдя на легкую рысь, я не выдержала и сорвалась на бег, благо балетки позволяли. За последние три месяца я изучила территорию кладбища вдоль и поперек и теперь знала, на какую аллею необходимо свернуть, какую пропустить и за какой березой будет яма, где… меня больше не было. В груди заледенело. Резко остановившись, я жадно вдыхала сырой вечерний воздух, словно собака, ищущая след. Твари! И я, самонадеянная дура. Яма была разрыта меньше часа назад. Это я видела так же четко, как присыпанные влажной землей листья и многочисленные следы от мужских ботинок. Не успела. Теперь понятно, чему так удивился, а точнее, чего так истерично испугался дядя Ваня. Сзади раздалось смущенное покашливание, и я резко обернулась. Немного удивилась и… поздоровалась с Анатолием Дмитриевичем, неведомым образом сумевшим выбраться за ограду своей могилы.

— Добрый вечер.

— Здравствуй, Святочка. — Он приветливо кивнул, с некоторой опаской покосившись на моих практикантов, и обошел их по широкой дуге. Встал со мной рядом и осуждающе покачал головой, рассеянным взглядом скользя по месту моего бывшего захоронения. — Вандалы…

— Вы их видели?

Можно было начать с непринужденной беседы о погоде, но сейчас она интересовала меня меньше всего.

— Видели. — Мой бывший работодатель не стал упрямиться и кивнул. — Пытались помешать, но сама знаешь — обычные люди нас не видят.

— Кто?

— Шпана Самойловского, — произнес Анатолий Дмитриевич и презрительно скривил губы, погрузившись в себя. — Прости, Свята… если можешь, прости. Не думал я, что все так повернется.

— Я не виню вас. — Грустно улыбнувшись, я едва уловимо качнула головой. Я действительно так считала. Виноват был не тот, кто хотел защититься всеми доступными способами, а тот, кто посмел преступить заповедь «Не убий». — Зачем они забрали тело?

Анатолий Дмитриевич неуверенно пожал плечами. Задумался, чуть нахмурился, а затем пробормотал:

— Не хочу пускать тебя по ложному следу, но они планировали провести обследование в одном из моргов. Насколько я помню, первая городская больница и ее морг уже под Мрачновым.

— Спасибо.

За что я любила господина Новикова, так это за то, что он всегда говорил по делу, никогда не разбрасываясь необоснованными догадками и пустыми обещаниями.

— Я могу для вас что-нибудь сделать?

— Нет, Святочка. — Он добродушно, но грустно усмехнулся, а затем снова покосился на моих спутников. — Береги себя и будь осторожна. Не забывай о душе…

Сложно о ней забыть.

Коротко кивнув призраку на прощанье, я махнула Гене с Димой рукой и поторопилась обратно к сторожке. Информация от Анатолия Дмитриевича, несомненно, ценна, но мне нужно ее подтвердить. Уверена, сторож тоже может что-нибудь знать.

— Дядь Вань! — Я вежливо постучала в оконное стекло, дождалась, когда речитатив возобновится, и, уже не скрывая смеха, продолжила: — Дядь Вань, я не упырь. Выходите, разговор есть.

— Изыди, бесовское отродье!

— Дядь Вань, вы же неверующий. Да и пришла я снаружи… уж вам ли не знать, что снаружи на кладбище никто добровольно не приходит? — Я шагнула чуть назад и с легкой задумчивостью посмотрела на дверь, а затем на демона. Тот кивнул. — Дядь Вань, я же по-хорошему пока прошу, а ведь могу и иначе. Видели со мной ребят?

— Не угрожай мне, Святка! — Взвизгнув, сторож чем-то загремел, а затем грозно рявкнул: — Не подходи, у меня ружжо!

Мило.

— А у меня водка.

Изнутри озадаченно замерли на пару секунд, а затем смачно матюгнулись. Ну да, не очень удачный аргумент. Хорошо, озвучу другой.

— Дядь Вань, хватит ломать комедию, у меня нет на это времени. Давайте так: с вас подробная информация по интересующим меня вопросам, а я ухожу и больше вас не беспокою.

Сторож думал минут пять. Затем ворчливо согласился:

— Говори, что надо?

— Вы видели мое мертвое тело?

— Ну, видел. — Он моментально насторожился.

— Кто его забрал?

— Самойловские, трое их было. Из низшего звена, зеленые совсем. И на лицо в том числе. Пока откапывали, всю округу облевали. — Судя по звуку, дядя Ваня презрительно сплюнул.

— Куда повезли?

— В морг свой. Оне старшому отзвонились, доложились, и тот так в трубу рявкнул, что вся округа слышала. Патологоанатом Деревягин, знаешь такого?

Лихорадочно копаясь в памяти, я недовольно нахмурилась. Фамилия была смутно знакомой, но особых ассоциаций не было. С ним я точно не работала.

— Адрес?

— Первая городская, там он.

Я удовлетворенно кивнула. Информация подтверждалась, что радовало. Осталась самая малость — съездить в морг и забрать свое имущество, то есть тело, назад.

— Святка!

Дядя Ваня почему-то испугался, когда не последовало следующего вопроса.

— Что?

— А! Тут еще… — послышался вздох облегчения, а затем грозный окрик: — Ты мне там это! Не чуди! Мертвым тут шастать не положено. Иди давай!

Дядя Ваня, если бы ты только видел, сколько на самом деле тут мертвых, ты бы так не говорил.

— Уже ухожу. Спасибо за информацию, я презент на пороге оставлю. И на будущее — постарайтесь после двенадцати без нужды на улицу не выходить. Пару недель назад самоубийцу на пятой аллее хоронили, слишком нервный он. А еще лучше — батюшку пригласите, лучше из сельской церкви, они там посильнее будут. Седьмая и одиннадцатая аллеи, где свежие захоронения. Не прощаюсь.

Озадачив сторожа делом, я, как и обещала, оставила ему пакет с водкой и закуской на пороге и вновь махнула ребятам, предлагая занять в машине свои места. Ночь затягивалась, но это дело следовало закончить как можно скорее. Не знаю, что они хотят, но я не позволю глумиться над своим телом!

Выруливая с кладбища на трассу, я прикидывала дальнейший план действий. До того как стало ясно, что мое тело успели забрать, я планировала его без проблем перезахоронить. Но сейчас дело осложнилось. Придется забирать его из морга и везти обратно. Значит, необходимо освободить багажник от многочисленных пакетов с вещами и продуктами. То есть нужно найти место, куда мы все это выгрузим.

Задумчиво кивнув своим мыслям, я уверенно свернула направо, не доезжая до города пары километров. Бабушкина дача, о которой не знал никто и куда я ездила после ее смерти не чаще двух раз в году, была не самым идеальным местом для осенней ночевки, но на поиски свободного места в придорожных отелях времени не было. Да и сомневалась я, что они не под контролем господина Мрачнова. Слишком уж рьяно он взялся за мои поиски. Не к добру.

— Мальчики, давайте скоренько. — Остановившись перед деревянными воротами, я кивнула практикантам на пакеты: — Выгружаем и едем дальше.

Ангел с демоном спорить не стали, что меня не удивило. По их поведению совсем несложно было догадаться, что они преследуют какие-то свои, пока неведомые мне цели, и ради этого стали моими добровольными слугами. Это не страшило, нет. Скорее, немного злило и раздражало. Какую же мне цену придется заплатить за такой подарок? Пока шли одни бонусы, но я уже давно поняла, что только белых полос в жизни не бывает. Одно лишь желание пройти практику и познакомиться с миром людей моих практикантов не оправдывало.

Домик был маленьким, с печным отоплением, но добротным. За лето ничего не произошло, так что, быстро пробежавшись через прихожую, войдя в комнату и поднявшись оттуда на мансарду, я убедилась, что все на своих местах, включила холодильник и вернулась на улицу к ребятам, которые послушно освобождали багажник. Пакеты с одеждой были сложены в свободный угол, продукты в холодильник, пара лопат из кладовки перекочевала на освободившееся место, как и кусок брезента, и мы вновь сели в машину, чтобы отправиться прямиком в морг. Ночной город радовал пустыми улицами и зелеными светофорами. Планируя свои будущие шаги на ближайшие часы, я тихо подмурлыкивала играющей по радио песне, параллельно погружаясь в легкий транс. Очередная попсовая песенка, я даже не знала слов, слушая лишь мелодию и думая о своем. Не доехав до шлагбаума с десяток метров, свернула ближе к обочине, заглушила мотор и одним кивком скомандовала практикантам на выход. В этом морге я бывала несколько раз, так что прекрасно знала, куда идти, и понимала, что не стоит светить машиной перед видеокамерами, которых в последнее время понатыкали везде, где можно и нельзя.

Не став искушать судьбу, я подошла к невысокому забору и в очередной раз порадовалась, что в балетках. Уверенно взялась руками за удобные выступы. Давно я не практиковалась, но, как говорится, опыт не пропьешь. Через забор мы перелезли быстро, а затем направились к входу в морг, держась по возможности густой тени. У дверей нас ждал очередной неприятный сюрприз — несколько машин с неоднозначными номерными знаками. Это как же они все переполошились, что время уже к одиннадцати вечера, а морг до сих пор не закрыт, а, наоборот, полон народу? Замерев у машин на пару секунд, я помедлила. А затем зло усмехнулась. Отступать не в моих правилах, тем более я не одна, а с демоном, который вырубит любого, кто встанет на нашем пути. В такой ситуации я бы заменила Гену еще одним легионером, но чего нет, того нет.

— Гена, солнышко, идешь последним и не лезешь под руку, — тихо дала указание и шагнула к двери. Подняла голову, надменно улыбнулась, глядя прямо в черный глазок видеокамеры, и одними губами произнесла: «Я вернулась». Пускай поседеет еще кто-нибудь, мне не жалко.

Путь по коридорам морга был недолгим, но весьма извилистым. Одна запертая дверь, вторая… И приглушенные голоса из кабинета для исследований и вскрытия. Стучать я не стала, зашла, как к себе домой, и жизнерадостно поприветствовала всех присутствующих.

— Доброй ночи, господа. Я без приглашения… Но, думаю, никто не против.

Краем глаза отмечая, что Дмитрий за правым плечом, а Геннадий за левым, я широко улыбнулась, рассматривая патологоанатома, из рук которого выпал скальпель и звонко ударился о кафель, и еще троих мужчин в костюмах — господина Самойловского со ссадиной на левой скуле и суровых ребят с пистолетами, которые уже через секунду были направлены на нас. Видимо, дневной взбучки им оказалось недостаточно.

— Анатолий Федорович, если я не ошибаюсь?

Я бесстрашно заглянула в паникующие глаза Самойловского и сделала шаг вперед. Пистолет в руках секьюрити справа дрогнул, прозвучал оглушающий выстрел, и в моей груди появилась некрасивая дырка, быстро окрашивающаяся кровью. Недовольно поморщившись, я посмотрела вниз, куда были прикованы взгляды всех без исключения. Черт, новая блузка. Боли я не ощущала, лишь толчок во время проникновения пули в тело и небольшое эмоциональное раздражение. Кстати, пуля осталась внутри, надо будет уточнить у ребят, как достать ее. Рассмотрев ранение подробно, я подняла голову и снова улыбнулась. Угрожающе. Мужчины отшатнулись, а я сказала лишь пару слов:

— Дима, разберись.

Диме хватило семь секунд, чтобы три тела легли ровным штабелем, а патологоанатом, покрывшись холодным потом, забился в дальний угол, выставив в нашу сторону скальпель.

— Святослава Никодимовна… — Обеспокоенно рассматривая пулевое ранение, Гена с досадой поджимал губы. — Больно?

Я удивленно приподняла бровь. С чего бы?

— Я вас подлечу?

— Буду признательна.

Ласково улыбнувшись блондину, чья искренняя забота была неожиданной и приятной, я послушно замерла, недоуменно наблюдая, как из рук ангела в меня вливается целебное свечение, не только вынимающее пулю, но и заживляющее рану, словно ее и не было. К сожалению, на блузку целебная магия не распространялась.

— Спасибо, солнышко. — Не удержавшись от легкого сюсюканья, отметила, что это очень понравилось ангелу, но все мои мысли были заняты уже совсем другим.

Моим телом, которое сейчас лежало на прозекторском столе и выглядело просто отвратительно. Да, три летних месяца в земле никого не красят. Пусть и не дождливым было лето, но сейчас опознать меня можно было только по зубам и украшениям, которые уже были сняты и лежали в лотке с дезинфицирующим раствором. Спасибо, их я тоже заберу. На мгновение замерев над черным от земли телом, я грустно скривила губы. Всего три месяца… Да что там, всего три дня надо, чтобы из красавицы превратиться в чудовище. Разложение, оно такое… неаппетитное. Покосилась на замершего в углу врача, ухмыльнулась, поймав его затравленный взгляд, и отвернулась, когда он зажмурился и начал шепотом бормотать «Отче наш». Глупый…

Мешок для транспортировки трупов нашелся быстро, еще быстрее мы переложили в него тело, мои практиканты послушно взяли груз… И тут я решила еще слегка «пошутить». Махнула Гене с Димой, чтобы потихоньку шли, а сама вернулась к Самойловскому и воспользовалась его телефоном.

— Слушаю.

Все тот же тон, все тот же голос. Представляться не стала, ласково мурлыкнув:

— Котик, твои людишки начинают меня раздражать.

В трубке повисло молчание, от которого явно исходили недовольные и в то же время озадаченные эмоциональные волны. Я не стала дожидаться, когда он придет в себя, сбросила вызов, кинула телефон на его владельца и поторопилась к выходу. Ребят догнала уже возле забора, который мы преодолели не так быстро, как в первый раз, но все-таки справились с задачей. Первым перепрыгнул Дмитрий, принял из рук Гены бесценный груз, а затем перелезли и мы. Кусок брезента был уже заранее расстелен в багажнике, который оказался маловат как в длину, так и в ширину, так что пришлось отодвигать задние сиденья вперед. Ерунда, не проблема. Внимательным взглядом пройдясь по телу, уложенному по диагонали, я захлопнула багажник, заняла водительское место, причем Гене пришлось сесть рядом. И только хотела повернуть ключ в замке зажигания, как мимо нас на всех парах пронесся черный внедорожник, с натужным визгом шин свернул к моргу, без проблем проскочил заранее поднятый шлагбаум. А дальше я не видела. Неужели сам Мрачнов? Нет, вряд ли. Наверное, ребятки из силовой поддержки. Только поздно, мальчики, меня там уже нет. Ни живой, ни мертвой.

— Где она?! — Он стоял в дверях, прикрыв злые глаза, потому что не желал видеть происходящее.

Один из охранников тихо поскуливал на кушетке, прижимая к себе раздробленную кисть и ожидая, когда до него дойдет очередь. Сейчас медицинская помощь оказывалась Самойловскому со сломанным носом. Второй охранник отделался лишь шишкой на затылке, куда его ударил спутник Святой.

— Ушла. — Мрачнову ответил хмурый охранник морга, внимательно просматривающий запись последних минут. — Они все ушли. Забрали тело и ушли. Машина на камерах не засветилась.

— Стоп! — Приказ был скупым, но жестким, и сотрудник послушно остановил запись, которая прокручивалась уже третий раз. — Что это?

Палец обличительно указал на окровавленную блузку, а взгляд темно-карих, почти черных глаз замер на Самойловском. И этот взгляд не предвещал ничего хорошего тем, кто посмел ослушаться своего хозяина. Испуганно сглотнув, Анатолий Федорович метнул взгляд на охранника, для которого в этот момент существовала лишь его опухшая до невероятных размеров рука.

— Я говорил, что она нужна мне живой? — Вкрадчивым шепотом уточнив свой главный приказ, Мрачнов шагнул в комнату, и в помещении моментально стало тесно.

Самойловский соскочил со стула и попытался оправдаться. Его лицо побагровело от переизбытка эмоций, а голос сорвался на фальцет:

— Да не живая она! Я своими глазами видел ее труп! Я своими глазами видел кровавую дырку в ее груди! Она не может быть живой!

Дождавшись, когда подчиненный замолчит, Мрачнов повторил:

— Я говорил, что она нужна мне живой? А это значит, что вы можете хоть все сдохнуть, но с ее головы не должно упасть ни волоска. Или я недоступно выражаюсь? — Мрачнов сделал еще шаг, и Самойловский попятился, не сумев перебороть потусторонний страх от жуткого взгляда начальника. — И даже если она неведомым образом воскресла уже раз, и ее не берут пули, то это не значит, что вы имеете право в нее стрелять только потому, что вам что-то там показалось. Толик, еще одна подобная промашка, и я пересмотрю систему наказания.

Подчиненный яро закивал, торопясь убедить шефа, что все понял и подобного больше не повторится, но Мрачнов уже не смотрел на серого Самойловского. Он вернулся к монитору, вновь запустив видео с самого начала. Вот она замерла у машин, вот подняла голову…

— Стоп.

Вот она. Идеальный кадр.

— Распечатать, скопировать видео и мне на стол.

На пару мгновений задержав взгляд на ее спутниках, Мрачнов недовольно поморщился, а затем отвернулся и стремительно вышел из смотровой. У него были дела поважнее, чем контроль над тем, как латают его провинившихся подчиненных.