Сенатор Таддеус Роуэн вышел из «Лендровера» и с наслаждением подставил лицо теплым лучам такого родного ему здешнего солнца. Он прожил в Юте всю свою жизнь. Теперь Роуэн был старшим сенатором от штата и занимал этот пост уже целых тридцать пять лет. Он обладал огромной властью и влиянием, настолько значительным, что министр внутренних дел лично прилетел сюда, чтобы сегодня его сопровождать.

– Здесь очень красиво, – заметил министр.

Южная часть Юты с такими достопримечательностями, как парки Капитол-Риф, Брайс-Кэньон и Арки, принадлежала федеральному правительству. Внутри Национального парка Зайон с северо-запада на юго-восток между федеральной трассой № 15 и шоссе № 9 протянулись 147 000 акров земли. Здесь когда-то жили индейцы-пайюты, но в 1863 году «Святые последних дней», двигаясь на юг от Соленого озера, вытеснили их отсюда и дали этой уединенной местности название «Зайон» – Сион. Айзек Бехунин, один из «святых», который первым поселился здесь вместе со своими сыновьями, говорил, что человек может молиться здесь Богу как среди храмов, возведенных самой природой, так и в храмах, построенных его собственными руками. Однако в ходе своего визита сюда в 1870 году Бригам Янг не согласился с такой оценкой здешних мест и назвал эту местность «НеСион». Прозвище за ней закрепилось.

Роуэн пролетел 250 миль от Соленого озера на юг на вертолете и приземлился вместе с министром на территории национального парка-заповедника. Здесь их ожидал местный смотритель. Должность председателя Комитета Сената США по ассигнованиям имела свои преимущества. И не последним из них было то, что ни цента федеральных денег ни при каких условиях не тратилось без его согласия.

– Удивительно красивая местность, – заметил сенатор, обращаясь к министру.

Сколько раз исходил он эту каменистую красную пустыню, полную щелевых каньонов, настолько узких, что солнечный свет никогда не достигает их дна. Небольшие городки вокруг парка были заселены «святыми», или «мормонами», как большинство населения Штатов предпочитает их именовать. Некоторым «святым» – к ним причислял себя и сенатор – было абсолютно наплевать на то, как их называют. В середине XIX столетия всеобщая ненависть и предубеждения заставили их бежать все дальше на запад до тех пор, пока они не дошли до почти безлюдного бассейна Соленого озера. Предки сенатора были среди первых переселенцев, прибывших сюда 24 июля 1847 года. Тогда здесь не было ничего, кроме зеленой травы и, если верить легенде, единственного дерева.

«Пустынное великолепие», как охарактеризовал это место в те первые дни один из «святых».

Когда сюда прибыл в фургоне их предводитель Бригам Янг, терзаемый лихорадкой, он, по преданию, встал с постели и провозгласил: «Вот она, наша земля».

За ними последовали десятки тысяч других переселенцев. Они избегали больших дорог, продвигались по тропам, проложенным первыми «святыми» переселенцами, и по пути высаживали злаки, чтобы следовавшие за ними могли утолить голод. Но в тот день сюда прибыла первая их волна: 143 мужчины, три женщины, двое детей, 70 фургонов, одна пушка, одна лодка, 93 лошади, 52 мула, 66 быков, 19 коров, 17 собак и несколько кур.

– Вон там, на вершине этого горного гребня, – сказал смотритель.

С места посадки вертолета в «Лендровере» сюда приехали всего трое. Все они были одеты одинаково: мокасины, джинсы, рубашки с длинными рукавами и шляпы. В свои семьдесят лет сенатор был все еще очень крепок и мог без труда пройти много миль в любом направлении по окружавшему его неземной красоты пейзажу.

– Мы находимся на расстоянии сорока миль от входа в парк? – спросил он у смотрителя.

Тот кивнул.

– Даже скорее пятидесяти. В этой местности действуют довольно строгие правила. Здесь запрещены пикники и походы. Щелевые каньоны слишком опасны.

Сенатору была прекрасно известна статистика. Ежегодно три миллиона посетителей приезжали в Зайон, благодаря чему он считался одной из самых привлекательных для туристов достопримечательностей Юты. Практически на все что угодно здесь требовались специальные разрешения, причем в таком количестве, что «дикие» туристы, охотники и многие другие заинтересованные лица запросили некоторого послабления в правилах. Сам сенатор был не против, но, вообще-то, старался не вмешиваться в подобные склоки.

Смотритель провел их в каньон с практически отвесными стенами и густыми зарослями кленов. Дикая горчица и кустистый чаппараль с жесткой травой заполняли здесь все пространство. Высоко над ними на ярко-голубом небе проплыл и скрылся из вида красавец-кондор.

– Все вышло наружу из-за нарушителей, – пояснил смотритель. – На прошлой неделе три человека незаконно проникли в эту часть парка. Один из них поскользнулся и сломал ногу, и нам пришлось его эвакуировать. Именно тогда мы и заметили это.

Смотритель указал на темную щель в поверхности скалы. Роуэн прекрасно знал, что пещеры в песчанике образуются довольно часто. В Южной Юте их не одна тысяча.

– В августе в этом районе, – напомнил министр, – был ливневый паводок. Настоящий потоп в течение трех дней. Мы полагаем, что вход в пещеру обнажился именно тогда. До сего времени он был закрыт.

Сенатор взглянул на министра.

– И в чем же состоит ваш интерес здесь?

– Добиться того, чтобы председатель Комитета Сената США по ассигнованиям остался доволен услугами Министерства внутренних дел.

Однако Роуэн сомневался в искренности своего собеседника, так как администрацию президента Дэнни Дэниелса в течение последних семи лет мало заботило то, что думает старший сенатор от Юты. Они принадлежали к разным партиям. Партия сенатора контролировала Конгресс, а партия Дэниелса – Белый дом. Обычно такое распределение давало гарантию плодотворного сотрудничества и разумных компромиссов. Но в последнее время стало казаться, что дружеские чувства между ними внезапно остыли. В моду вошел термин «затор». Все усложняло также то, что второй срок Дэниелса подходил к концу, и было неясно, кто может занять президентское кресло после него.

Шансы обеих партий были примерно равны.

Но выборы больше не интересовали сенатора, у него были более грандиозные планы.

Они подошли к входу в пещеру. Смотритель снял свой рюкзак и извлек из него три фонарика.

– Это вам поможет.

Роуэн взял у него фонарь.

– Ведите нас.

Они протиснулись внутрь довольно обширной пещеры высотой примерно в двадцать футов. Осветив вход, сенатор пришел к выводу, что когда-то он был гораздо шире и выше.

– В былые времена здесь имелся настоящий и довольно просторный вход, – заметил смотритель, – по размерам сходный с большими гаражными воротами. Но его намеренно заделали.

– Откуда вы знаете?

Смотритель фонариком указал вперед.

– Вы сами увидите. Но будьте внимательны. Здесь идеальное пристанище для змей.

Сенатор уже догадался. Шестьдесят лет странствий по самым отдаленным уголкам штата научили его уважать и эту землю, и ее обитателей.

На расстоянии пятидесяти футов дальше внутрь пещеры в темноте можно было разглядеть очертания каких-то предметов. Присмотревшись, Роуэн увидел три фургона. Ширококолесных. Наверное, десять футов длиной и пять шириной. И довольно высоких, хотя их покрытие уже давно истлело. Сенатор подошел поближе и испробовал на крепость один из них. Очень прочное дерево, вот только металлические обода на колесах покрылись ржавчиной. Такие фургоны обычно тянули четверки или шестерки лошадей, а порой – мулы и быки.

– Настоящий девятнадцатый век! – провозгласил смотритель. – Воздух пустыни и то, что они оказались запечатанными в пещере, поспособствовали их сохранности. Они находятся в идеальном состоянии, что случается довольно редко. И они, несомненно, въехали сюда через вход. Значит, когда-то он был значительно шире.

– Есть и кое-что еще, – добавил министр.

Сенатор взглянул в направлении луча света от фонаря и заметил кучу какого-то хлама. Обломки других фургонов, сваленные в одном месте.

– Они их уничтожили, – пояснил смотритель. – Я думаю, что перед тем, как фургоны начали ломать, их было больше двадцати.

Если уж быть совсем точным, то двадцать два. Но сенатор не стал поправлять смотрителя. Вместо этого он проследовал за ним к куче обломков. И там фонари высветили несколько скелетов. Сенатор подошел поближе. Гравий хрустел у него под ногами, словно только что выпавший снег. Он насчитал три скелета и сразу же понял, что послужило причиной их смерти.

Отверстия от пуль в черепе.

На скелетах оставались истлевшие обрывки одежды, а на головах у двоих из них были кожаные шляпы.

Смотритель поводил фонарем.

– Вот этот прожил немного дольше.

Сенатор увидел и четвертый скелет у стены пещеры. В черепе никаких пулевых отверстий. Но у него разбита вся грудная клетка.

– Его расстреляли в грудь, – пояснил смотритель. – Но он умер не сразу и успел написать вот это.

Фонарь осветил слова, начертанные на стене и напоминающие те настенные надписи, которые сенатор видел в пещерах в других районах Юты.

Он наклонился и прочел неровную надпись.

Сенатор сразу же понял значение начертанных на стене имен. Только ему, одному из двенадцати апостолов Церкви Иисуса Христа Святых Последних Дней, было известно, кому они принадлежат.

– Мы решили обратиться к вам, сенатор, из-за упоминания в надписи Пророка, – сказал министр.

Сенатор напрягся, собрав волю в кулак, и произнес:

– Вы поступили совершенно правильно. Эти люди были «святыми».

– Мы тоже так решили.

На протяжении всей человеческой истории Господь общался со Своими детьми через пророков. Таких, как Ной, Авраам и Моисей. В 1830 году Джозеф Смит был посвящен небесами в Пророка Последних Дней для восстановления полноты евангелий в период подготовки ко второму пришествию Христа. Кроме того, Смит основал новую церковь. С тех пор уже семнадцать человек один за другим принимали звание пророка и президента. Каждый из этих семнадцати избирался из числа Двенадцати Апостолов, которые в иерархии церкви Смита шли сразу же за Пророком.

Цель Роуэна заключалась в том, чтобы стать восемнадцатым.

Нынешнее открытие могло помочь ему в достижении этой цели.

Он окинул взглядом пещеру и попытался вообразить то, что здесь произошло в 1857 году.

Особенности этого места очень точно соответствовали подробностям легенды, которая существовала с давних времен.

Но теперь она из легенды превратится в исторический факт.