Когда несчастье с моим носом так тяжко обрушилось на голову моего отца, – – он в ту же минуту, как уже знает читатель, поднялся наверх и бросился на кровать; на этом основании читатель, если он не обладает глубоким знанием человеческой природы, склонен будет ожидать от моего отца повторения таких же восходящих и нисходящих движений и после несчастия с моим именем; – – нет.

Разный вес, милостивый государь, – и даже разная упаковка двух неприятностей одинакового веса – весьма существенно меняют нашу манеру переносить их и из них выпутываться. – Всего полчаса тому назад я (благодаря горячке и спешке, свойственным бедняку, который пишет ради куска хлеба) бросил в огонь, вместо черновика, беловой лист, только что мной оконченный и тщательно переписанный.

В тот же миг я сорвал с головы парик и швырнул его изо всей силы в потолок – правда, я потом его поймал на лету – но дело таким образом было сделано; не знаю, могло ли что-нибудь другое в природе принести мне сразу такое облегчение. Это она, любезная богиня, во всех таких раздражающих случаях вызывает у нас, при помощи внезапного импульса, то или иное порывистое движение – или же толкает нас в то или другое место, кладет, неизвестно почему, в то или другое положение. – Но заметьте, мадам, мы живем среди загадок и тайн – самые простые вещи, попадающиеся нам по пути, имеют темные стороны, в которые не в состоянии проникнуть самое острое зрение; даже самые ясные и возвышенные умы среди нас теряются и приходят в тупик почти перед каждой трещиной в произведениях природы; таким образом, здесь, как и в тысяче других случаев, события принимают для нас оборот, который мы хотя и не в состоянии осмыслить, – но из которого все же извлекаем пользу, с позволения ваших милостей, – и этого с нас довольно.

И вот, с теперешним своим горем отец ни в коем случае не мог бы броситься в постель – или унести его на верхний этаж, как давешнее, – он чинно вышел с ним прогуляться к рыбному пруду.

Даже если бы отец подпер голову рукой и целый час размышлял, какой ему избрать путь, – разум со всеми его мыслительными способностями и тогда не мог бы указать ему лучший выход: в рыбных прудах, сэр, есть нечто – а что именно, предоставляю открыть строителям систем и очистителям прудов сообща, – во всяком случае, когда вы охвачены первым бурным порывом раздражения, есть нечто столь неизъяснимо успокоительное в размеренной и чинной прогулке к одному из таких прудов, что я часто дивился, почему ни Пифагор, ни Платон, ни Солон, ни Ликург, ни Магомет и вообще никто из ваших прославленных законодателей не оставил на этот счет никаких предписаний.