Глава IV
Крестины. Болезнь Мити
Самая яркая примета того времени, середины и конца 70-х годов, это то, что все хотели креститься, непременно «тайно» и непременно у отца Александра. Так я обросла крестниками, которых крестили либо в домике, либо в храме в неслужебные дни, либо у меня дома, либо дома у тех, кто крестился. Теперь крестников уже 96, а раньше отец Александр смеялся, мол, у вас их, как апостолов, «от 70-ти». А ещё шутил: «Как они у вас все в сердце помещаются? Что у вас там — общежитие?»
Разумеется, большую часть крестин не фотографировали. Либо фотографировали одного отца Александра. И мелко подписывали: «Крестины Володи Б. на Центральной». Теперь ясно, что это был Володя Борзенко в доме у Зои Афанасьевны Масленниковой.
Но одни крестины (хотя и не самый их момент, а минутой позже) остались у меня «на память». Если быть совсем точной, то это было не в конце 70-х, а в самом начале 80-х. Это крестины Данечки Борисова, сына Лиды Мурановой. Счастливые крёстные, Владимир Файнберг и я, смотрим на о. Александра и Лиду Муранову. А фотографировал муж Лиды Саша Борисов.
Лида Муранова
То ли в шутку, то ли всерьёз о. Александр, бывало, спрашивал восприемников: «А не собрались ли вы, дорогие, часом сами пожениться? Крёстным это возбраняется».
Счастливые крестные с крестником
Когда батюшка не мог сам крестить по каким-либо причинам, он говорил, куда и к кому надо ехать, назначал день и час.
О. Владимир Бороздинов с матушкой Надеждой. 2007 г.
Таким образом, многих моих крестников крестил отец Николай Ведерников, отец Николай Педашенко и отец Владимир Бороздинов. Другие дети были крещены в храме на Арбате, в храме в Николо-Трубецком, где я тоже некоторое время служила. И крестников получилось очень много. Недаром Валентин Серебряков в своём поздравлении на мой 60-летний юбилей написал:
Такая представляется картина:
Сто с лишним крестников —
И рядом с ними Нина —
Прекрасно-крёстная заботливая мать,
Сумевшая людей к Кресту призвать,
Всех помнить, всем звонить,
Всем слать подарки...
И быть во всём величественно яркой!
Крестник Митя
О. Николай Педашенко
Крестники вошли в мою жизнь, в моё сердце. Это не формальные отношения. Это просто очень много родственников, кого любишь, за кого молишься, кому помогаешь, кого навещаешь, в общем, носишь в душе и в сердце. Много чудес происходит по нашим взаимным молитвам, много радости встречаем вместе, а горе делим пополам. Получается, что крестники — это тоже мои любимые дети. Они занимают самое разное положение и самого разного возраста, от младенцев до глубоких стариков, прошедших войну. И нас объединяет одно: любовь ко Христу и любовь друг к другу.
Крестница Елизавета
Крестники Мариам и Сюзанна Сирикян
Вся семья Пановых и крестники Саша и Андрей
Крестник Илюша
Катя Семененко — одна из первых крестниц Нины
Слева крестник Георгий
Крестница Стелла Ермолаева
Крестник Саша Туев (танцует со своей мамой Людмилой)
Крестница Ольга с мужем и детьми
Крестник герой Великой Отечественной войны Моисей Акимович Пивник, Нина Фортунатова, Виктор Беляев, владыка Сергий
Слева крестник Алёша, справа — Аня
Крестники Катя и Алёша
Я дорогим крестникам посвятила свои простые стихи:
Мои родные!
Вот для каждого из вас
Пробил свой час,
Вы обратились к Богу.
Не потеряйте чувства веры —
Впереди
Звезда всегда
Укажет вам дорогу.
Крестник Женя Гландин, погиб в 19 лет 30.11.2001 г.
В 1976 году у моей сестры Верочки родился сын Дмитрий. Митя! Наконец-то в честь деда Мити, на радость нашей маме. И надо же такому случиться, что ещё в роддоме он смертельно заболел. Сепсис. Боже мой! Что только не передумали мы, стоя у дверей больницы, где каждый день вывешивали на стекло списки умерших детей… Отец Александр молился день и ночь и нам с Верой тоже велел молиться день и ночь. Потом прислал Вере и мне письмо, где объяснял, что эта болезнь не к смерти, а к укреплению нашей веры, для того, чтобы мы очень полюбили этого мальчика.
Митюша поправился, один из немногих. Батюшка служил благодарственный молебен. Митю привезли домой. Была зима, и мы боялись везти его в храм крестить, боялись застудить. Пригласили срочно друга нашей семьи и друга отца Александра — отца . Он крестил Митю у нас дома в конце февраля 1976 года. Я была крёстной, а крёстным отцом был врач Анатолий Иванович Берестов (теперь известный врач-священник, иеромонах о. Анатолий).
А отец Александр с тех пор Митю иначе, чем «мой Митя», уже не называл.
Дорогая Нина!
Вместе с Вами молюсь: пусть совершится воля Божия. Всё предадим Ему. Мы не знаем, что — добро и что — зло. Пусть наша молитва всегда сопровождается словами «да будет воля Твоя». Это лучший ориентир в жизни. Будем стоять на этом, неотступно молясь. А как Вера? Как она всё это переживает? М. б., всё это дано для того, чтобы в ней родилась любовь к мальчику. Храни Вас Бог.
Ваш прот. А. Мень (1976).
Новые люди
Приезжая раз в месяц в Новую Деревню, я видела всё больше и больше новых людей, которые вели себя совсем как «старые», то есть чувствовали себя около батюшки как дома. Я ни к кому не подходила знакомиться, и только сам батюшка подводил кого-то ко мне или меня к кому-то, если было нужно. Так в моей и Ваниной жизни появилась Оля Ерохина, которая брала Ваню и шла с ним гулять в поле, играла ему на флейте, а я могла всё это время беседовать с отцом Александром.
Оля Ерохина
Потом батюшка познакомил меня с доктором Сашей (причём Саша был в Москве, а мы — в Пушкине). Он на расстоянии лечил меня от тяжёлого радикулита. Владимир Файнберг, с которым мы крестили первенца Лиды Мурановой и с которым меня тоже познакомил отец Александр, обладал теми же способностями. Он быстро «укладывал» Ванечку и снимал мои жуткие боли в спине. С Лидой тоже познакомил батюшка, просил нас никогда не оставлять друг друга, и мы с ней задушевные подруги до сего дня. Её сыновья Даня, Митя и Тимофей дружат с моим Ваней. Меня и Лиду кроме дружбы объединяло ещё общее интересное дело: мы подбирали музыку к слайд-фильмам, которые делал отец Александр.
Конец 1970-х
В Новой Деревне стали появляться молодые учёные, математики, писатели, поэты, художники, музыканты. Я назвала это «лёд тронулся», а если точнее — это было лавинообразное явление. Люди искали Бога, и никто и ничто не могло остановить их. Правда, оставались не все.
Старая гвардия 1970-х. Встреча с Лидой Мурановой на «Маяковской». Москва. 2002 г.
Особенный наплыв пришёлся на середину и конец 80-х — это те, кто уверовал в Бога по книгам отца Александра, по фильмам, по лекциям. Трудно представить себе, что один человек может справиться с таким количеством людей — слушать, исповедовать, читать письма и отвечать на них, крестить, венчать, освящать квартиры и загородные дома, проводить занятия в малых группах, навещать больных дома и в больницах, не только прихожан, но и их родственников… А отец Александр ещё писал книги, делал фильмы, сам их показывал. К тому же никто не снимал с него семейных обязанностей: из Москвы он ехал, всегда нагруженный двумя сумками и рюкзаком. Я нередко после московских встреч шла с ним в ближайший магазин, где он загружался по полной программе…
И самое главное — он служил в храме. Что очень важно, он никогда не занимался политикой. Поэтому никто из многочисленной и разноликой паствы отца Александра не пострадал. Пострадали только те, кто, считая себя умнее его, не слушался его указаний. Кто собирал какие-то свои группы, сам хотел быть лидером. Или те, кто занимался чем-то, что батюшка не благословлял.
Развод
В начале 1976 года я пережила большое потрясение — развод с Николаем.
Отец Александр и отец Всеволод утешали меня в письмах, наставляли и ободряли при встрече. Оба священника переживали вместе со мной этот кризис, как свой собственный. Я осталась с пятилетним Ваней на руках, как мне казалось, совсем одна.
Отец Александр ободрял меня в письмах:
Дорогая Нина!
Что у Вас? Всё ли по-прежнему? А то я уже боюсь новых разломов… Упорно верю, что Господь даст Вам то, что Вам нужно после всех испытаний. Относительно Вашей жизни в дальнейшем, то, что от меня зависит — с радостью сделаю, и Вы будете спокойны, и Ваши близкие. Простите за краткость… Храни Вас Бог.
Ваш прот. А. Мень.
Новая Деревня. 1970-е. Фото В. Андреева
Отец Всеволод Шпиллер писал:
Дорогая о Господе Нина!
Получил Вашу открытку с очень печальным известием. Что могу или мог бы сказать Вам? Ещё одна семья не выдержала испытаний и трудностей — главное духовных — нашего во многих отношениях страшного времени... Ещё одна мать остаётся в одиночестве с ребёнком на руках... А всё-таки не в одиночестве, с Богом, со Христом! Потому что брак расстроился не по Вашей вине. Не всегда в этих обстоятельствах можно говорить о вине, чьей бы то ни было. Иногда же бывают «виновны» оба. Всегда, однако, нужнее всего помощь Божия страдающему. Вы очень страдаете, Вам она нужна. Будем просить у Бога помочь Вам всем во всяком Вашем деле, начинании, во всех Ваших материнских заботах и трудах, в подвижническом попечении о ребёнке. Всегда, как умею, буду молиться о Вас и здесь, и в церкви.
Будьте здоровы и Богом хранимы.
Ваш, о Христе, прот. В. Шпиллер.
Четыре поколения Фортунатовых: бабушка Вера Михайловна, папа Игорь Константинович, дочь Вера Игоревна, внук Дмитрий. Зима 1977 г.
Новая Деревня летом
Летом наша Новая Деревня оживала: многие москвичи с детьми хотели снять здесь дачи, чтобы не ездить из Москвы и быть рядом с батюшкой. Снимали сразу несколько домов: на Центральной — Зоя Афанасьевна, чуть подальше — Мария Витальевна, в конце улицы — Саша и Лена Рябиковы. На Колхозной Володя и Оля Ерохины снимали так называемый певческий домик; недалеко от них, у покойной Галины Александровны, снимала дом Марина Вехова, а на улице Кирова — мы с Ваней. Лёня Василенко снимал дом у «архитекторов» на Серебрянке.
Я решила снимать дом в Новой Деревне, так как в Пушкино к родителям на всё лето приехали Верочка с Митей. Мои мама и папа были рады, что мы с Ваней так близко от них будем жить. Они часто к нам приходили на улицу Кирова. Деньги на дачу дал мне отец Александр. За всё Ванино детство только несколько сезонов нам не удалось жить в Пушкине: или домики были уже все сняты, или я стеснялась сказать, что нет денег. В этих случаях мы жили в Семхозе, через железнодорожную линию от отца Александра, бесплатно, на даче у моей крестницы Ани Любимовой, недалеко от озера. Самой большой привилегией, в сравнении с Новой Деревней, была возможность звонить батюшке от сторожа в любое время, опускать письма непосредственно в его почтовый ящик на калитке, приходить к нему домой. Это было праздником. Тогда домой к батюшке приходили немногие, надо было договариваться по телефону, чтобы застать его дома. От отца Александра мы ехали в Троице-Сергиеву лавру, а оттуда пешком опять к озеру, на Анину дачу. Для детей это было целое путешествие…
С Ваней в Лавре. 1976 г.
В Новой Деревне у батюшки был выбор, куда идти после службы (ведь в домике при храме нельзя было принимать людей или разложить рукопись и т. п.). Появилось семь домов, где можно было назначать встречи, крестить, показывать фильмы, работать с редакторами над рукописью, передавать машинистке работу (чаще всего это была Оля Погарская). Дом Зои Афанасьевны был главным, так как она жила в нём круглый год, и мы называли его «Центральный на Центральной».
Ванечка (в центре) с друзьями. Загорск. 1979 г
А однажды, когда собралось особенно много народу и это могли заметить хозяева наших домиков, отец Александр пошёл со всей большой компанией, таким «крестным ходом», показывать фильм о Христе на квартиру к Фёдору Васильевичу Шорину, на улицу Горького. Я тоже ходила с ним, училась тому, как всё это делается (с проектором и магнитофоном). А после просмотра отец Александр пошёл со мной к моему папе на Оранжерейную.
Из трёх летних месяцев только один был без отца Александра: он всегда уезжал в отпуск подальше. Например, в Коктебель, однако и там его находили наши прихожане либо сопровождали его. Но Деревня не замирала. Люди продолжали сюда ездить, чтобы не было впечатления, что храм опустел. Мы, дачники, ходили на все службы, собирались по домам вместе с детьми, устраивали совместные прогулки. Все разговоры были об отце Александре, о его книгах, письмах, о том, что он кому посоветовал. Мы всем делились друг с другом, и если были какие-то недоразумения и размолвки, шли к Марии Витальевне разбираться. Она была для всех непререкаемым авторитетом.
Мария Витальевна Тепнина
Аня Любимова в саду на даче, где мы жили
Игорь Константинович Фортунатов с Митей и Антоном Белугиным. 1976 г.
Семья о. Александра. Семхоз, 1960-е гг. Фото В. Андреева
Крестины Мити, сына Лиды Мурановой. Соня Рукова — крестная мама
Однажды я увидела у Марии Витальевны мальчика лет шести. Это был Павлик Карпов. Спросила его, откуда он. Говорит, привезли на всё лето из Мурома. Я предложила Марии Витальевне отпустить Павлика ко мне — им с Ваней будет интереснее вместе. Она посомневалась и отпустила. Так в мою семью попал Павлик и десять лет подряд жил только у нас — и в Деревне, и в Москве, до 1986 года. В Москве мне помогали с детьми (брали к себе или водили куда-то) Татьяна Ниловна и Серёжа Каменевы (оба теперь покойные). Каждый вечер мы обязательно смотрели какой-нибудь новый батюшкин фильм. Таким образом, Ваня и Павлик были самыми первыми зрителями и ценителями. Если не было фильма — читали сказку Льюиса.
Отец Александр приносил в портфеле и давал нам каждый раз новую сказку Льюиса, отпечатанную на машинке. Только теперь я узнала, что печатала Оля Неве. Мы знали, что переводит с английского Наталия Трауберг. Ваня и сейчас, уже взрослый, с удовольствием перечитывает эти сказки. И только в переводе Наталии Трауберг, так как считает его самым лучшим. А Павлик Карпов всю жизнь остаётся близким и верным другом Вани.
Конечно же, я водила их в церковь. Летом только в Новую Деревню (или в Лавру), а в Москве — к Илии Обыденному и на Арбат. И всегда на обратном пути оба спрашивали: «А когда к батюшке?» Спрашиваю: вы только что исповедались и причастились, что ещё нужно вам от батюшки? В ответ: у них с батюшкой свои дела, они ни с кем, кроме него, не могут о них говорить.
Чтение Льюиса вошло в нашем доме в традицию. К слову: вот сейчас, в момент, когда я пишу эти строки, позвонил мой сын и с радостью сообщил, что в «России» премьера «Нарнии»; он взял два билета, чтобы показать эту красоту племяннице. Надо было слышать, сколько радости звучало в его голосе!
Уезжая в отпуск, батюшка давал всем какое-либо задание: печатание, редактирование, разбор, правку; дарил подарки в утешение. Особенно часто дарил крестики с камушками и чётки. Чётки делала Маша Дробинская из прозрачных медицинских трубочек, окрашенных йодом. Получались как янтарные. Такие чётки были у отца Александра, у меня и у многих других. Забегая вперёд, скажу, что последним подарком батюшки были тоже чётки. Их он подарил мне 8 сентября 1990 года в своём кабинете, перед поездкой на лекцию «Христианство». Я не могла поехать на лекцию, очень печалилась. Регент не может покинуть свой пост. Отец Александр благословил меня и при благословении положил в мою руку чётки. Подарок-утешение. Так он делал часто — и ни о чём ужасном я тогда не подумала.
Федор Васильевич Шорин
В саду у Ани Любимовой. Ваня, Нина Фортунатова, Саша Хромов. Загорск. 1979.
О. Александр Борисов, о. Александр Мень, Евгений Барабанов
Свадьба Павла Карпова. Павлик и Елена
Оля Неве и Лина Салтыкова
Н. Л. Трауберг
О. Александр венчает дочь Елену с Владимиром Юликовым, Новая Деревня. 1976 г. Фото В. Андреева
Книги и фильмы
К концу 70-х годов появился ксерокс. Он был большой редкостью. Люди, которые имели к нему доступ, были на вес золота. Может быть, ксерокс появился и раньше, но я об этом не знала. Ко мне попадали книги, напечатанные на машинке на папиросной бумаге, какой-нибудь десятый экземпляр. Это было большим счастьем.
Новая Деревня
Много общих друзей оказалось на работе «у ксерокса» — и книжное дело сразу ускорилось. Люба П. печатала «Мастера и Маргариту» и раздавала целыми сумками. Прочитавшие «Мастера и Маргариту» ехали срочно креститься, и Люба, уже для новокрещённых, сумками печатала «Сына Человеческого» и раздавала всем, кто просил. Конечно, разговаривая по телефону, мы с ней Мастера называли ювелиром, а «Сына Человеческого» — Сыном полка. Сейчас в кинотеатрах возможен показ фильма «Страсти Христовы», а вчера по телевидению начался сериал «Мастер и Маргарита». Да разве можно было это представить в те годы!
Нина Фортунатова. Лето 1977 г.
Сегодня все книги, с которых начиналась катехизация, стоят на полках магазинов и церковных лавок, а тогда они выдавались по одной отцом Александром на неделю. Примерно в таком порядке (я была свидетелем): «Камо грядеши», «Фабиола», «Сын Человеческий», Евангелие от Марка, все четыре Евангелия, «Таинство, Слово, Образ» (вначале книга называлась «Небо на земле»), «Записки» Ельчанинова, проповеди митрополита Антония (Блума) на машинке, «Дух, душа, тело» Войно-Ясенецкого. По мере появления своих книг, составивших потом шеститомник, батюшка давал ещё и их: «Истоки религии», «Магизм и единобожие», «У врат молчания» и другие.
Спасо-Прилуцкий монастырь. 1980-е гг.
Я всё переживала, что батюшка мало меня нагружает, другие, мол, делают больше. И наконец мы привезли домой 50-килограммовый рулон, который нужно было разрезать и превратить во множество книг. Это были «Записки» Ельчанинова. Работала я только ночью, старалась не будить ребят. И скоро вместо рулона появилась огромная стопка аккуратно сложенных книг. Следующее задание было — раздать их тем, кто будет креститься или только что крестился, — по списку, а не самовольно, кому попало.
Оранжерейная, 13, куда приходил о. Александр
Вдруг приехал Андрей М. и сказал, что нужно срочно все книги из квартиры убрать, так как у отца Александра и многих его духовных чад начались обыски. Убрать значит убрать. Я это сделать не могла, нужна машина. Но подгонять машину к дому «по адресу» и грузить книги — дело опасное. И я решила: ведь Люба Шевцова под носом у фашистов исполняла все задания, а я что, не смогу? Помню из Фадеева, что Любка выставила на обочину свою «сливочную» ногу — и машина остановилась. Я посмотрела на свои ноги и пришла к выводу, что они вполне «сливочные». Что оставалось? Юбку повыше, каблуки потоньше — и порядок. Я загружала две сумки на молнии, сколько могла поднять, выходила на Тверской бульвар и, выставив вперёд сливочную ногу, останавливала чёрную правительственную «Волгу», что в большом количестве ехали вниз на Арбат. Сбоя не было ни разу. Шофёр грузил сумки в багажник, выгружал, где я просила. Так за 7 — 8 рейсов я вывезла все свои залежи нарезанных книг, распределив их по арбатским старушкам, которые не были чадами отца Александра, а часть спрятала у себя в храме на Арбате, где лежали мои ноты и книги для службы. Вывезла я книги из дома за один день, а разносить и развозить по указанным людям пришлось ещё очень долго. Причём многие получили «Записки» по другому каналу, и я уже тогда по своему усмотрению раздавала своим взрослым крестникам эти книги.
С фильмами была тоже «ночная» работа. Научившись у батюшки обходиться с проектором и магнитофоном (магнитофоны дарил обычно сам отец Александр, но мне привезла сестра Верочка из Японии), я получила разрешение показывать фильмы в семьях. Уложив Ваню и Павлика (или Ваню и Митю), около десяти вечера я уезжала из дома с сумкой. В сумке аппаратура и один-два фильма. Приезжала в семью, разумеется, предварительно созвонившись, около одиннадцати. Показывала фильмы, на последнем поезде метро успевала домой.
Фильмы отец Александр делал с Лидой Мурановой. Главный — «Иисус из Назарета», потом «Назаретская Дева», «Мать Тереза из Калькутты», «Франциск Ассизский», «Откуда явилось всё это?», «Мученики Уганды» и другие.
…После показа фильмов нужно было к семи утра ехать на Арбат на службу или петь с Еленой Сергеевной, в 9:30, после службы, спешить домой к завтраку детей (вставали они самостоятельно) и весь день быть с ними, а если был рабочий день в музыкальной школе, то ехать в школу (детей я брала с собой, и они сидели на задней парте, лепили, рисовали). Так мне удалось выполнить более ста заказов на фильмы. Узнав о моих подвигах и недосыпании, отец Александр сказал: «Нельзя прожигать жизнь с двух концов, так вы долго не выдержите». И разрешил мне ездить с показами не чаще раза в неделю.
Со временем я отдала все фильмы в нашу воскресную школу, а теперь они опять все вернулись ко мне, так как большинство из них уже появилось на видеокассетах и дисках.
Лето 1989 г.
