Глава восьмая
Королева Лериса чувствовала, что все встало на свои места. Никто не сопротивлялся, когда они высаживались на берег, северная провинция Неввы была захвачена очень легко, и воины-островитяне неистово радовались, когда двуногий скот материка в панике бежал. Население полностью утратило силу духа из-за страшной эпидемии, которая только что закончилась, и не могло сопротивляться или защищать свое имущество.
Воины чувствовали себя опьяненными. Исчезли угрюмость и уныние. Лериса думала, что быстрые и легкие победы лучше всего восстанавливают боевой дух. Юношам, которые никогда не бывали на материке, они даровали ощущение власти. Они сошли на берег, обнажили оружие и увидели, как враг бежит от них, похожий на робких кагга. Скоро все изменится: они встретят организованную, дисциплинированную армию Неввы. Но привычка побеждать уже укоренится в них, и они не устрашатся солдат с материка.
— Хорошее начало, супруг мой, — сказала она королю. Тот сидел рядом с Лерисой на носилках, прикрытый от солнца шелковым балдахином. Его самолюбие уязвляло то, что приходится передвигаться на носилках, но он еще не совсем поправился, хотя с каждым днем все больше времени мог проводить на ногах.
— Я согласен, — пробурчал он. — Но мне не нравится такое медленное продвижение. Раньше мы проделывали все походы бегом, потому что я сам возглавлял войска и мог бежать без устали целый день, а когда доходило до битвы, всегда находился впереди. А сейчас… — и он с презрением махнул на богатые носилки, на которых сидел, — меня несут на плечах, как фураж. Даже лучшие мои воины с таким грузом на плечах могут продвигаться вперед только быстрым шагом. — Воины короля не могли допустить, чтобы его несли рабы. Все носильщики были воинами-профессионалами, элита, созданная Гассемом из ветеранов, которые выжили и сумели дожить до увольнения из старших воинов. В битвах они были его стратегическим резервом, а сейчас по очереди несли своего короля.
Лериса потрепала его по руке.
— Ах, Гассем, как можно жаловаться, если всего несколько недель назад ты был прикован к постели, находясь между жизнью и смертью? Ты всю жизнь обучал командиров, и теперь нет никакой необходимости самому участвовать в каждой небольшой стычке. Людям нужен король для главных битв. За весь этот поход будет только одна такая битва, и мы сами выберем место и время для нее.
— Я знаю, что ты права, — проворчал он. — Но меня необходимость провести весь поход, сидя на заднице, в то время как мои воины ведут себя, как подобает настоящим мужчинам, раздражает, как репей на заднице.
Лериса засмеялась.
— Ты просто завидуешь тому, что они получают удовольствие. Пусть повеселятся. У меня появилась идея. Почему бы нам не сесть на корабль и не поплыть вдоль берега, продвигаясь вслед за войсками? Тогда они смогут двигаться на своей обычной скорости, а мы будем путешествовать с удобствами и присоединяться к ним по вечерам.
Гассем немного подумал.
— Идея хороша. Конечно, иногда им придется уходить дальше от берега, и мне захочется к ним присоединиться, но это все упрощает. А какой корабль возьмем?
— Давай возьмем пиратский. Он сейчас не занят, кроме того, это превосходный маленький корабль, быстрый и красивый одновременно. — Для Лерисы последнее обстоятельство было особенно важным. Как весь ее народ, она любила красивые вещи, иногда не обращая внимания на другие их качества. Именно поэтому воины-шессины предпочитали свои красивые бронзовые копья со стальными вставками по краям, хотя копья, целиком сделанные из стали, были удобнее и вполне им доступны. Сталь была практичной, но некрасивой.
Лериса поманила Иласа Нарского, и он подбежал к ней. Шпион хорошо понимал, в каком шатком положении он пребывал. Каждую ночь он гадал, правильное ли принял решение, переметнувшись к этим дикарям. С момента высадки на материке он немного успокоился. Непринужденное продвижение орды дикарей вперед сулило хорошее будущее. С Шаззад покончено, настало время Гассема. Если он хорошо сыграет свою роль, то будет процветать. Островитяне презирали жителей материка, но все же нуждались в них.
Перебежчик был человеком довольно образованным. Он знал, что в прошедшие века многие великие цивилизации были повержены варварами. После обычной неразберихи у варваров появлялся налет культуры, и им требовались искусные и образованные люди из бывших правящих классов, чтобы помочь управлять цивилизованным государством. Именно этим путем Лериса шла в Чиве. Ее муж буйствовал на востоке, а она восстанавливала королевство на руинах разложившейся страны, используя при этом остатки чиновничества так же, как Гассем воспользовался оставшимися в живых солдатами из армии Чивы, сделав их своими наместниками в тылу, в то время как островитяне были его ударной силой.
Точно так же им придется поступить в завоеванной Невве, и Илас Нарский рассчитывал стать старшим советником при королеве Лерисе. И он знал, по словам самой Шаззад, что именно с Лерисой стоит иметь дело. Гассем был своего рода гением, но имел только одну цель и интерес: завоевание. В узких рамках ведения войны у него был только один соперник — король Гейл. А вот Лериса строила и управляла. Она управляла всеми вокруг себя, и Гассемом тоже. Возможно, они были самыми великими завоевателем и правителем, каких знавал мир.
— Да, моя королева, — сказал шпион, приближаясь к носилкам и кланяясь.
— Мы желаем взойти на борт твоего корабля, — сказала королева. — Ты будешь везти нас вдоль берега, все время держась армии.
— Как прикажут мои монархи, — сказал он. Задание ему не нравилось, но он знал, что противоречить не следует. Долгое путешествие вдоль берега означало встречу с опасными скалами и рифами. Даже в прекрасную погоду неожиданный шторм мог бросить корабль на подводные камни с разрушительной скоростью и яростью. Однако, размышлял он, ничто не сравниться с яростью короля Гассема и его королевы.
После обеда королевская чета и свита поднялись на борт «Морского Змея». Вместимость у корабля была небольшой, поэтому Гассем ограничился несколькими женщинами-воинами, а Лериса — небольшой группой юношей. Остальные присоединятся к войскам, идущим вдоль берега, и будут держаться как можно ближе к монархам.
Армия, оставшаяся на все время отсутствия Гассема под руководством Пенду, разделилась на отдельные группы, каждая со своим командиром. Они собирались рыскать по стране, мародерствуя, разрушая, подавляя организованное сопротивление. Они постоянно будут связаны друг с другом посыльными, готовые в любой момент перегруппироваться, если возникнет реальная угроза. Их обучили именно таким приемам ведения войны, и они постоянно применяли их. Поэтому ограниченное число воинов-островитян находило себе наилучшее применение. Гассем терпеть не мог собирать всю армию в одном месте, оставляя позади возможные очаги сопротивления и неразграбленную часть страны. Такая подвижная система гарантировала максимум разрушения, и в то же время армия готова была объединиться, когда появлялся основной противник.
За время своей деятельности Гассем твердо выучился одному — армии развитых государств были очень медлительными. Они вступали в действие вразвалочку, как огромные ленивые звери. Если ими хорошо управляли, они могли собрать большую силу, но он выучил также, что ими редко управляли хорошо. Он сам использовал эти армии лучше, чем полководцы из развитых стран. Они годились лишь для овладения странами, уже завоеванными его воинами, и не было никого лучше для проведения осад.
Единственная сила, равная ему, кисло подумал он, это верховая армия Гейла. Со своей несравненной подвижностью и могучими луками, их результативность намного превышала количество воинов.
— Гейл, — мрачно пробормотал он.
— Что? — Лериса очнулась от приятной задумчивости, навеянной журчанием воды, пока маленький корабль резал носом волны.
— Я думал о Гейле и о том, как его армия разбила мою во время нашей последней встречи.
Лериса подавила готовый вспыхнуть гнев.
— Я с тех пор в основном только об этом и думала.
Гассем кинул на нее исподлобья косой взгляд.
— Ты никогда об этом не говорила.
— Я хотела, чтобы ты сосредоточился на выздоровлении. Возможно, теперь ты уже достаточно поправился, и нам следует поговорить.
— Ну, говори, — сказал он, зная, что его жена не занимается пустословием, когда они обсуждают войны или завоевания.
— Тебе приходило в голову, любовь моя, что, когда ты сражаешься с Гейлом, ты сражаешься сразу с двумя армиями?
— С двумя? Раньше ты не говорила загадками.
— И сейчас не говорю. Я сама до этого недавно додумалась. Гейл командует двумя отдельными армиями — из людей и из животных.
— Кабо, — сказал Гассем.
— Вот именно. Жители равнин настолько неотделимы от животных, что мы привыкли считать их единым созданием. А ведь их двое, и потребности у каждого свои.
— Продолжай.
— У нас на островах не было кабо, пока мы не отправились на материк, поэтому мы и не думаем о них, как, например, о кагга. Но я немного привыкла к ним, когда мы жили в Чиве. У меня был целый королевский табун.
— И ты научилась хорошо ездить верхом, — подтвердил Гассем. Сам он терпеть не мог верховой езды, больше доверяя своим ногам.
— Я еще научилась понимать, что кабо требуется очень много корма, чтобы оставаться здоровым. А если они не здоровы, от них нет толку во время битвы.
— Сколько корма?
— Больше, чем взрослому кагга, наверное, раза в полтора.
— Правда? А они ведь не настолько крупные… — Разговор о скоте вызывал у него интерес, как у любого шессина. В прежние дни они только и думали, что о кагга и о сражениях.
— Так ведь никто не заставляет кагга бежать целый день, милю за милей.
— Действительно, — признал Гассем.
— Они — животные элегантные, а королевские кабо настолько ухожены и вычищены, что просто красавцы. Но никакое другое животное не работает так много. Подумай только, когда всадник отправляется на войну, кабо несет на себе вес всадника, седла, да еще всего оружия и снаряжения. И под всем этим грузом он должен быть таким же проворным и быстрым, как будто бегает на воле по равнинам. Он, наверное, всегда голоден. Чтобы их всех накормить, нужно столько пастбищ, что мы и представить себе не можем.
— Что ты имеешь в виду? — Гассем не умел думать быстро, зато, как любой пастух, мог сосредоточиться и внимательно следить за разумными доводами.
Лериса, улыбаясь, наклонилась к нему.
— Любовь моя, твоя армия состоит только из людей, а где ты видел животное такое же выносливое, как человек? Человек может пойти всюду, в любую погоду, далеко и надолго, имея мало еды и питья. Армия Гейла очень зависит от кабо. Есть много мест, где они не смогут действовать, потому что корма им не хватит. И они не могут вести сражения круглый год.
Ее оживление все нарастало.
— Я изучила два последних похода Гейла на восток. Каждый раз он дожидался начала сезона дождей. Наконец я поняла, почему — он не может выступить, пока трава не станет достаточно высокой, чтобы хватило корма для кабо! Любовь моя, теперь и навсегда — если мы будем правильно планировать наши походы и место их проведения, нам не придется больше бояться Гейла!
Гассем долго молчал, глядя на волны.
— Да. Да, я думаю, ты права. Но что мы будем делать, пока трава высока? Наверняка он может сам проводить походы не меньше полугода.
— Придется на это время слегка притихнуть, — ответила Лериса. — Я понимаю, это ранит нашу гордость и не подобает нашему духу, но придется поступать именно так. Его легкая подвижная армия, вооруженная луками, не может взять укрепленный город. Если мы выступим в поход в засушливый сезон, в конце его можно будет взять большой город и отвезти в него наши трофеи и провиант. Мы будем смеяться над жителями равнин из-за его стен. Они недолго останутся там. Когда корм на многие мили вокруг исчезнет, им придется уйти.
— Мы сможем забрать все до их прихода, — отозвался Гассем, возбужденный этой мыслью. — И, хотя сердце мое болит, мы даже сможем сжечь траву на лугах.
— Если придется, — сказала Лериса, зная, что он последует ее совету.
Его взгляд помрачнел.
— Может, это единственный выход, но трудно будет сохранить дух моих воинов, если им придется скрываться за городскими стенами.
— Но это же не навечно, — сказала Лериса. — Единственный поход, ну, может быть, два. Жители равнин не будут мириться с этим дольше. Два таких бесплодных похода — и они никогда больше не пойдут за Гейлом. Если, — добавила она, — он вообще жив.
— Он жив, — сказал Гассем, испугав ее своей убежденностью. — Если бы он умер, я бы знал это.
Так они много дней плыли вдоль побережья, все время вровень с войском.
Позади «Морского Змея» шли транспорты с продовольствием. Они часто заходили в маленькие порты и брали еще грузы, чтобы армия, если ей придется оказаться на выжженных землях, ни в чем не испытывала недостатка.
Еще больше кораблей курсировало между материком и островами, перевозя воинов для пополнения армии захватчиков.
Однажды утром «Морской Змей» немного опережал сухопутные силы. Это уже вошло у них в привычку, потому что было довольно сложно подстраивать быстрый корабль к пешему передвижению людей, хотя воины Гассема шли очень быстро.
Проще было плыть вперед и ждать передовые войска в удобных бухточках. Если бы появились враждебные корабли, у них хватало времени развернуться и избежать встречи с ними. «Морской Змей» мог обогнать любое судно невванского флота, а уж на берегу, среди своих воинов, им нечего было опасаться.
— Всадники на берегу! — закричал впередсмотрящий на грот-мачте.
— Где? — окликнул его Гассем.
— Вон та точка сразу на выходе из порта, — ответил впередсмотрящий.
Гассем и королева отдыхали на своих мягких тронах, скучая и нуждаясь в развлечении.
Гассем взял подзорную трубу из ящичка, стоявшего рядом, и раздвинул ее.
— Что ты видишь? — спросила Лериса.
— Три всадника… Нет, еще восемь или десять только что присоединились к ним.
— Наверное, на подходе невванская армия! — сказала она. — Сказать Иласу, чтобы он спустил паруса? Мы опять обогнали свои войска.
— Посмотри сама, — сказал Гассем, передавая ей трубу. — Это не войска. На них нет доспехов, а ты знаешь, что невванские всадники обожают яркую бронзу. Эти из нерегулярной армии — легкие всадники, может быть, разведчики. Они могли обогнать основные силы на много дней.
— Все равно нужно быть осторожнее, — предостерегла его Лериса. С ее точки зрения основной ошибкой Гассема было не принимать всерьез никакие угрозы. Она внимательно осмотрела шеренгу всадников. Трое выдвинулись немного вперед. Она еще раз посмотрела на них, и вдруг что-то привлекло ее внимание. Она перевела подзорную трубу на этих троих, задержав взгляд на всаднике в центре.
— Несколько дней назад тут заметили разведчиков, — сказал Гассем. — Они взяли в плен четырех наших, непонятно только, чем им это поможет. Когда сюда подойдут основные силы, мы многое узнаем… Что такое?
— Эти всадники… что-то есть в одном из них…
— Дай мне посмотреть. — Он забрал подзорную трубу и навел ее на всадников.
— Вот тот, в центре группы из троих. Он меня чем-то беспокоит.
— Он одет по-другому, — сказал Гассем, пожимая плечами. — Это все, что я могу сказать с такого расстояния. Я не вижу ничего, о чем стоит беспокоиться.
— Я не знаю. Такое ощущение, что я уже видела его. Наверное, ты прав. Ничего особенного.
— О, вот тут что-то более интересное, — сказал Гассем, переводя подзорную трубу в другую сторону. Там корабль огибал мыс — торговое судно, и оно явно не знало, что на море стало опасно. В тот момент, когда его стало видно, на нем резко опустилась рея. Но корабль не может остановиться сразу, как человек или животное, и его продолжало сносить течением в сторону приближающихся хищнических судов, в то время как рулевой лихорадочно пытался изменить курс.
— Поиграем! — закричал Гассем. — Капитан, подымайте весла и догоняйте его! — Он повернулся к Лерисе и улыбнулся. — Если мы сегодня не можем воевать, давай развлечемся.
Она улыбнулась в ответ, забыв о всадниках.
* * *
Анса сложил подзорную трубу, убрал ее в кожаный футляр, а футляр спрятал в седельный мешок. Он уже несколько дней держался впереди островитян, надеясь увидеть их предводителей. Только вчера ему пришло в голову, что они могут плыть на корабле, и его идея подтвердилась. Можно ли как-то использовать это знание? Он был уверен, что можно, но один вид этих двоих мешал ему рассуждать здраво. Из-за них он пережил несколько часов такого ужаса, какого никогда больше не испытывал.
— Посмотри на этого дурака, — сказал Алак, показывая вперед. Они сосредоточились на кораблях противника и прозевали корабль купца, огибающий мыс. Можно было разглядеть панику на борту, треугольный синий парус спустили, а рулевой сильно дергал румпель.
— Не думаю, что это невванец, — сказал Анса. — Возможно, иноземный корабль, торгующий на южных островах. Они или шли прямо на север, не заходя на материк, чтобы избежать конкуренции, или услышали про эпидемию и не хотели заразиться. Так или иначе, но про вторжение они не знали.
— Теперь знают, — сказал Алак, хлопая себя по бедру и смеясь, в то время как хищники Гассема прижимали беспомощное судно. Любая опасность, не грозящая им самим, развлекала Алака и его людей.
— Пираты видели нас, начальник? — спросил молодой разбойник.
— Ага, они рассматривали меня через подзорную трубу, когда я делал то же самое. Наше появление их не расстроило и не отвлекло от веселья.
Корабли сближались. Весла работали быстро, и маленький военный корабль налетел на торговое судно, как длинношей на раненого кагга. Богатое торговое судно могло с таким же успехом стоять на якоре. За считанные минуты борта соприкоснулись, и купец был взят на абордаж. Даже без подзорной трубы Анса видел, что купцы не предпринимали больше тщетных попыток сопротивления. Это им не помогло. Воины взлетели на палубу, оружие сверкало. Еще несколько минут — и за борт полетели трупы, а море неожиданно забурлило, замелькали плавники и хлещущие хвосты, взбивая розовую от крови пену.
Анса повернул кабо.
— Пора ехать. Мне нужно повидать королеву.
— Веселье окончено, — сказал Алак. С гиканьем они помчались назад.
Анса ехал и размышлял. Лериса, Гассем, этот корабль. Он должен это как-то использовать. Несколько дней назад он отправил Шаззад сообщение о том, что они узнали от пленных. Потом они неотступно находились рядом с армией завоевателей, стараясь держаться чуть впереди, и еще дважды отправляли гонцов на быстрых кабо. Теперь надо было уходить самим. Что до войск, они продолжали продвигаться вперед на своей обычной скорости, разрушая все на своем пути. Передвижение Гассема на корабле оказалось единственной ценной информацией, которую они смогли добыть после допроса.
Они ехали, избегая дорог и королевских трактов, забитых беженцами, которые шли пешком, ехали в каретах и на тележках. И люди, и средства передвижения были нагружены вещами до предела. Весть о нападении островитян разнеслась быстро. Появившись сразу после эпидемии, армия Гассема вызвала панику большую, чем могла бы в иное время.
Как и любые другие проявления страданий, это вызывало смех у неугомонного Алака.
— Куда они все идут? — спрашивал он Ансу. — Они что, надеются обогнать варваров, имея столько пожитков? И где рассчитывают найти убежище? Неужели голод в осажденном городе лучше, чем быстрая смерть от копья врага?
— Я видел это и в других местах, — подтвердил Анса. — Когда приближаются вражеские войска, крестьяне, фермеры и городские жители срываются с насиженных мест и запруживают дороги. Те, кто поумнее, уходят в горы и прячутся в густых лесах. Остальные поступают так, как вот эти.
— Они только облегчают противнику возможность окружить и вырезать их, — заметил Алак. — Но я сам никогда не оставляю такой народ в живых дольше, чем мне это нужно, так что, если они выбирают смерть, я их благословляю.
Ансе часто приходилось резко одергивать своих людей, потому что они пытались отобрать у беженцев наиболее приглянувшиеся им вещи. Они не понимали этой его чувствительности, но Анса объяснял, что королева будет недовольна.
Через три дня пути они обнаружили флот королевы Шаззад на якоре в небольшом порту Кантан. В гавани его помещалось совсем немного больших кораблей, остальные бросили якорь за молом. Анса с облегчением увидел невванский флот, но, к его большому удивлению, там оказались и другие корабли.
— Что это? — спросил он, показывая на три судна, стоявших в гавани.
— Корабли, — ответил Алак, глядя на него, как на потерявшего рассудок.
— У них по три мачты, — сказал Анса, — как у тех чужеземцев, принесших чуму!
— Да? — пожал плечами Алак. — Я ничего не понимаю в кораблях.
Стражи у городских ворот беспрепятственно пропустили их, увидев королевскую печать. Квартирмейстер провел их к конюшням, где можно было оставить животных, и там Анса покинул Алака и остальных, направившись в гавань. Королевская печать была и пропуском, и ключом, проводя его везде, допуская к транспортам и обозникам. Но сейчас ему требовалась только лодка, чтобы добраться до флагманского корабля королевы.
Этот корабль, «Королева Морей», стоял на якоре в гавани. Солнце уже село, и судно сияло огнями. Еще больше света струилось из застекленных окошек зов кормовой надстройки. Весельный баркас с оранжевым фонарем на носу и синим на корме повез Ансу к большому кораблю в полной тишине, казавшейся зловещей, учитывая присутствие дюжины судов и тысяч людей. Строжайшая дисциплина, царившая на королевском флоте, допускала разговоры только вполголоса. Повышать голос разрешалось только впередсмотрящим, а приказы отдавались с помощью приглушенного звука колоколов и нежных звуков флейт. Тишина и яркие огни вызывали ощущение нереальности, как будто все происходило во сне.
— Кто идет? — прошептал палубный офицер, когда баркас подплыл к кораблю.
— Королевский гонец желает подняться на борт, — прошептал в ответ рулевой на баркасе.
— Поднимайся, гонец королевы, — прошептал офицер. Раздался тихий свисток, и с борта корабля лебедкой опустили тяжелый трап на шарнирах. Анса перескочил на трап, с изумлением отметив, что ступеньки на нем покрыты богатым ковром, и быстро взобрался на палубу, где отдал салют офицеру.
— Принц Анса со срочным донесением к королеве, — пробормотал он.
Офицер щелкнул пальцами; звук был не громче, чем у ломающегося небольшого сучка. Как по волшебству перед ним возникли два матроса, державшие в руках обнаженные мечи. Доспехи на матросах были покрыты промасленной тканью, чтобы защитить их от воздействия морского воздуха и приглушить клацанье металла.
— Проведите гонца к ее величеству, — приказал офицер, к некоторому разочарованию Ансы явно не испытывавший благоговения перед его титулом. Его провели на корму, он знал, что острейшие мечи направлены прямо ему на почки, и при малейшем признаке предательства они вонзятся в тело. В военное время обходительность становилась вторичной по сравнению с необходимостью. Пока они не получат других приказаний, относиться к нему будут, как к возможному врагу.
У входа в каюту королевы страж легонько постучал в дверь. Она беззвучно отворилась, и офицер знаком пригласил их войти. Анса пригнулся и вошел в низкую дверь. Каюта утопала в теплом свете, во главе длинного стола сидела Шаззад. Она встала и улыбнулась.
— Подойди, принц Анса. Сядь рядом со мной. — Она посмотрела на матросов. — Вы можете идти. — Они поклонились и вложили мечи в ножны, потом попятились, и двери закрылись.
Обходя стол, Анса заметил среди сидящих за ним троих таинственных чужеземцев, одетых очень богато и причудливо.
— У меня важные новости, ваше величество, — сказал он, падая на стул, который королева указала ему рядом с собой.
— И ты расскажешь мне о них прежде, чем ночь подойдет к концу. Но сначала разреши мне представить этих господ. — Что-то в ее тоне заставило Ансу насторожиться. Она говорила ровным голосом, но в нем явно скрывалась приглушенная ярость. — Господа, это принц Анса, старший сын короля равнин Гейла, о котором вы уже наслышаны. В знак великой дружбы между нашими народами принц Анса согласился служить в моей армии разведчиком, выполняя самые сложные и опасные задания; его несравненное умение держаться в седле очень ему в этом помогает.
— Ваше величество оказывает мне слишком много чести, — сказал Анса, чувствуя себя неуютно и недоумевая, к чему она клонит.
— Ни в коем случае. Принц Анса, мой почетный гость. — Опять эта нотка сарказма. — Господин Саху… — высокий привлекательный человек слегка поклонился. — Господин Госс… — человек с худым рябым лицом наклонил голову. — И господин Мопсис… — это был изящный седовласый мужчина с лицом ученого.
— Господа, знакомство с вами — высокая честь для меня, — сказал Анса, как его учили.
— И для нас, — сказал тот, которого звали Саху. — Нашей королеве будет очень приятно, что мы встретили столько лиц королевской крови. — По его тону было слышно, что такое обилие королевств является признаком отсталости.
— Мы встретили головные корабли экспедиции королевы Исель в этой маленькой гавани, — объяснила Шаззад. — На них напали местные жители, по вполне очевидной причине, а мы спасли их. — Она мрачно улыбнулась.
— И мы сердечно благодарны вам за своевременную помощь, — с пылающим лицом сказал господин Саху. — Мы не ожидали такой враждебности, поэтому спустили паруса и встали на якорь, а ваши подданные напали на нас безо всякого повода с нашей стороны.
— Вам очень повезло, что многие покинули город, — сказала Шаззад. — Поэтому вам пришлось иметь дело с жалкими остатками. Я прошу прощения за неучтивость моих подданных, но следовало бы ожидать, что люди будут вести себя в высшей степени эмоционально, когда, только что пережив тяжелейшую за всю историю существования страны эпидемию, они встречают в своей гавани разносчиков чумы! — Теперь она не скрывала свою враждебность.
— Ваше величество, я протестую! — воскликнул Саху, не желая, чтобы его запугивали. — Если мы оказались виновниками этого несчастья, сожаления мои безграничны, но мы этого не знали. Королева Лериса заверяла нас, что чума часто повторяется и не имеет большого значения.
— Королева Лериса — величайшая лгунья всех времен, так же, как ее супруг — величайший убийца из всех живущих! Теперь вы это знаете. Она хотела, чтобы вы явились сюда и принесли чуму на материк, дабы ослабить нас перед их вторжением.
Теперь лицо Саху пылало алым цветом.
— Я вновь протестую! Это только вы утверждаете, что чуму привезли мы!
— Да, ваше величество, — сказал человек по имени Мопсис. — Возможно, это простое совпадение, что чума началась одновременно с нашим прибытием. Ученым хорошо известно, что болезнь может дремать месяцами прежде, чем начнется вспышка. Известно также, что большое значение имеет расположение звезд и планет.
— Давайте успокоимся, господа, — призвала она, пытаясь подавить свои враждебные чувства. — Какой смысл спорить теперь. Теперь мне необходимо поговорить с моим другом, принцем Ансой. Я надеюсь, вы извините нас, если я выслушаю его сообщение на нашем родном северном наречии. Мне требуется понять все с абсолютной точностью, а южный диалект не является нашим родным языком.
Саху вновь поклонился.
— Без сомнения, военные дела важнее, чем все остальное. Умоляю вас, продолжайте.
Она повернулась к Ансе и заговорила на северном диалекте.
— Ты все понял?
— Да. Мне кажется, ты была с ними слишком жестока. Даже если именно они привезли чуму, они сделали это непреднамеренно. Мы бы сделали то же самое, доведись нам отправиться на их континент. Кто думал, что это вызовет такую трагедию?
Она покорно кивнула.
— Ты — сын своего отца. Да, я понимаю это. В основном гнев мой был притворным, хотя я чуть не взорвалась от ярости, когда увидела здесь эти корабли. Но мой отец научил меня, что лучше всего выбить людей из равновесия, и я держала их в неуверенности, хорошо или плохо я к ним собираюсь относиться. Тогда ими легче управлять. А когда они подтвердили твое сообщение, что чума не задела островитян, мое настроение отнюдь не улучшилось.
— Они были на островах?
— Да. Во время штормов они потеряли материк, и злой рок привел их прямо в руки к Лерисе. С тех пор она постоянно отравляла их злословьем в мой адрес. Кроме того, она устроила целое представление — власть и богатство… Я надеялась, что они пострадали от чумы не меньше, чем мы, но этого не произошло. Боюсь, что она и Гассем сильны так же, как прежде.
— Что ты хочешь этим сказать? — спросил Анса и взял кубок с вином, предложенный слугой.
— Рассказывал ли тебе твой отец, как они жили на островах во времена его юности? Братства воинов, законы и табу?
— Бесконечно, — согласился Анса. — Его воспоминания были сущим мучением моего детства.
Она кротко улыбнулась.
— Понимаю тебя… Как бы то ни было, у младших воинов не может быть собственности, и только у немногих старших воинов достаточно скота, чтобы купить себе жену, поэтому собственностью и женщинами владеют в основном самые старые.
Анса кивнул.
— Да. Отец еще молодым заучил, что, по их обычаям, сила, богатство и женщины сосредоточены в руках нескольких стариков.
— Так поступают многие, — сказала она. — Их численность оставалась небольшой, поэтому острова не были перенаселены. Гассем отменил все братства и законы супружества. Он поощрял своих людей иметь потомство как можно раньше и дал им собственность из военной добычи. Ему требовалось все больше и больше воинов, и он получил их.
— Отец подозревал, что там происходит что-то в этом роде. Слишком много шессинов участвует в битвах. Да и воинов из других племен.
— Несомненно. Я при любой возможности посылала собственных шпионов на острова. В прежние времена младшие воины поступали на службу каждые четыре-семь лет. Мальчики становились младшими воинами в возрасте от пятнадцати до двадцати двух. Теперь все они начинают служить в пятнадцать, и новое пополнение приходит каждый год. Раньше они уходили в отставку, чтобы уступить дорогу новым младшим, иной раз не достигнув тридцатилетия. Теперь каждый воин, доживший до тридцати, становится воином-профессионалом. Воины в расцвете сил не покидают больше войска.
— Значит, когда мы изгнали их с материка, у них были не только остатки старой армии, но и новые воины, готовые выйти на поле боя?
— И юноши, которые никогда не ведали поражения. Вспомни, потери последней войны в основном несли подчиненные народы и другие племена с островов. Среди шессинов было относительно немного смертей. А теперь я выяснила, что они и от чумы не пострадали. Я очень надеюсь, что ты привез мне хорошие новости.
— Может быть. — И он коротко описал ей военный корабль, который видел на море.
Она со свистом втянула воздух сквозь стиснутые зубы.
— Это корабль, который я дала Иласу Нарскому. Этот мерзавец либо перешел на их сторону, либо умер. Продолжай.
Анса лихорадочно размышлял с тех пор, как увидел Гассема и Лерису на палубе.
Иноземные корабли в гавани дали новый толчок его мыслям.
— Ваше величество, они оба отделились от своей армии! Такого никогда раньше не случалось. Если мы сумеем захватить корабль, они наши! Без Гассема и Лерисы армия развалится! Они не просто король и королева, не просто предводители — для своих воинов они стали богами!
Секунду она выглядела так, как будто пришло спасение, но взгляд тут же затуманился.
— Они все время держатся рядом с берегом.
— Я видел их, когда они опережали свою армию. Они безмерно самонадеянны и уверены в себе.
— Как только они увидят мои корабли, они покажут нам свой хвост. Маленькое судно, которое я по собственной глупости отдала Иласу Нарскому, самое быстрое во всем флоте. Они будут в безопасности в самом сердце своей армии раньше, чем мы успеем приблизиться на десять выстрелов из лука.
— Так ведь они нападают на безобидные суда ради забавы, — подчеркнул Анса.
Это заставило ее замолчать и задуматься, поглаживая подбородок.
— Засада? Именно так моя береговая стража поймала пиратов. Но судно должно быть одиноким, чтобы не возбудить их подозрений. — Она еще немного подумала. — Их телохранители наверняка одни шессины и эти кошмарные женщины-воины Гассема. Сумеем ли мы взять на торговое судно достаточно воинов, чтобы одолеть их? Чтобы просто сделать попытку, нужно взять воинов не меньше, чем три к одному. Нет торговых кораблей размером с невванское военное судно, и у нас сейчас нет ни одного двухкаркасного чиванского судна. — Шаззад подумала еще. — Может быть, взять два потрепанных корабля и связать их вместе — как будто они пережили сильный шторм?
— Они почуют ловушку, — сказал Анса. — Моя идея лучше. — Он посмотрел на чужеземцев. — Отдай мне один из их кораблей.
По ее лицу расплылась лучезарная улыбка.
— Ты — сын своего отца! — Все еще сияя, она посмотрела на своих гостей. — Я знала, что мучаю этих людей по очень важной причине. Теперь проблем с ними не будет.
И Шаззад обратилась к южанам.
— Господа, теперь я знаю все о последних передвижениях нашего противника.
Похоже, что Саху воспринимал ее доброжелательность с не меньшей тревогой, чем гнев.
— Складывается впечатление, что ваше величество очень довольны сообщением его светлости.
— Именно так. И я должна попросить вас об услуге.
— Если это в нашей власти. — Его взгляд и голос были очень уклончивы.
— Я должна попросить вас одолжить мне один из ваших кораблей для участия в нашей кампании.
Все трое выглядели очень серьезными.
— Ваше величество, — начал Саху, — вы просите об использовании судна королевы Исель в войне, в которой она совершенно не заинтересована. Для нас недопустимо принимать чью-либо сторону в этом споре!
— Я ценю вашу позицию, — сказала Шаззад, — и все же я вынуждена настаивать на своем.
— А я вынужден отказаться, — упрямо сказал он.
— Вы заставите меня применять силу? — Ее тон стал ледяным.
— Боюсь, вашему величеству придется так поступить.
Это ее удивило.
— Вы хотите сказать, что будете сопротивляться?
— Ни в коем случае. Это совершенно бессмысленно. — Он наклонился вперед. — Но выглядеть это должно так, будто нас вынудили. Никто не должен усомниться. Я понимаю всю серьезность вашего положения. Иногда дипломатия должна уступить военной необходимости. Вашему величеству известны пределы вашей безысходности.
Ее уважение к нему резко возросло.
— Похоже, ваша королева выбрала нужного человека для выполнения этого задания. Очень хорошо. То, что я делаю сейчас, я делаю неохотно, но меня вынудили к этому обстоятельства. Мне необходим этот корабль для того, чтобы…
— Я не желаю знать ваших намерений, — сказал он.
— Я понимаю.
— Моя королева, — сказал Анса на северном диалекте, — а у вас есть люди, которые смогут управлять этим кораблем?
— Мои моряки изучали эти судна, когда они впервые прибыли к нам. Надеюсь, они справятся с недолгим плаваньем вдоль побережья.
— Тогда давайте возьмем самый большой и поместим на него самых лучших ваших воинов. Как вы и сказали, это будет нелегкая битва. И еще нам потребуется такая же одежда, как у этих людей.
— Ваше величество, — сказал Саху, — хотя я, безусловно, не могу дать вам своего согласия на данное предприятие, мне все же необходимо знать, какое возмещение мы получим, если потеряем свой корабль. Наш флот и так очень сократился.
— У вас будет свободный доступ на мои верфи, и вы сможете выбрать материалы и работников. Постройте себе новый корабль или целую флотилию и заполните ее сокровищами на свой выбор.
Мопсис выглядел ошеломленным, глаза Госса заблестели, а Саху просто сказал:
— Это приемлемо.
— Тогда, я думаю, мы все нуждаемся в отдыхе. Если вы, господа, возвратитесь на свои корабли, я смогу послать людей, чтобы арестовать вас утром. Мы разместим вас в наилучших условиях, которые может предложить наш город. Считайте себя моими почетными гостями, несмотря на вынужденную видимость плена.
Они встали и низко поклонились. Саху сказал:
— Вы очень великодушны, ваше величество, но мы будем жить на оставшихся кораблях. Который вы заберете?
— Самый большой, — сказала королева. — Мы постараемся вернуть его вам неповрежденным.
Они ушли, и Шаззад слегка расслабилась. Она позволила проявиться своей слабости и глотнула вина.
— Ну, и что ты думаешь о них? — спросила она.
— Господин Саху впечатляет, — сказал Анса.
— Он, похоже, знает, что такое двор и правительство, и может возглавлять разведывательный флот. Королева Исель умеет подбирать людей. А как насчет остальных?
— Мопсис, кажется, очень приятный ученый, но мне не понравился тот, кого зовут Госс. Он ничего не говорил, но чем-то похож на полосатика.
— Да, личность очень знакомая. При моем дворе много таких людей. Могу сказать, что он жаждет занять место Саху, и припоминаю, что он был при дворе королевы Лерисы.
— Думаешь, у них были какие-то дела?
— Если я не ошиблась, были. Двурушничество — это натура людей такого рода. Пока он мой гость, я буду очень внимательно наблюдать за ним.
— Хватит о них, — сказал Анса. — Что насчет дела, которое я предлагаю? Позволишь мне командовать?
Она подняла свои красивые брови.
— А ты тщеславен.
Он ухмыльнулся.
— Ты уже дважды сказала, что я сын своего отца. Он прибыл на материк, не имея ничего, кроме копья и меча, и в моем возрасте создал королевство. А план этот — мой.
— Я вознагражу тебя за это. Но у меня есть свои старшие командиры, о которых стоит подумать, особенно мой супруг. Не так легко для консорта постоянно жить в тени жены. Он жаждет боевой славы и уже пообещал в присутствии многих свидетелей доставить ко мне Лерису, закованную в цепи. Как я понимаю, он будет беспредельно оскорблен, если я назначу мальчишку-выскочку командовать такой сложной боевой задачей.
Анса рассвирепел.
— Я — опытный воин! Я…
— Я понимаю и не хотела никого обидеть, но и ты пойми меня. Ты видел, как тщательно соблюдал господин Саху дипломатические тонкости. Так и я должна поступать со своими людьми. Как звучит вот это: принц-консорт, главнокомандующий Харах, целиком берет на себя ответственность за корабль и выполнение задачи. А ты будешь предводителем высадки на судно врага, я назначу тебя морским капитаном. Харах в любом случае слишком стар, и у него слишком высокая должность, чтобы вести битву лицом к лицу. Приемлемо?
— Да, — сказал Анса, понимая, что лучшего предложения все равно не получит. Отец часто предостерегал его: нельзя допускать, чтобы гордость воина брала верх над мудростью. И все равно было тяжело позволить другому человеку руководить делом, которое было его собственной идеей.
— Хорошо. А теперь позволь предложить тебе поесть. У тебя были тяжелые дни. — Она хлопнула в ладоши и приказала накрыть на стол. Потом щелкнула пальцами, и вошел офицер. Шаззад приказала немедленно пригласить принца Хараха и нескольких старших советников.
— Ты что, никогда не спишь? — спросил Анса, поражаясь ее энергии.
— Я высплюсь, когда этот поход окончится, и я окажусь дома. Если мы хотим воспользоваться твоей умной идеей, действовать нужно быстро. Сегодня же я все объясню своим офицерам. Утром они подберут себе команды и нужных людей. Я хочу, чтобы корабль отправился на перехват Гассема и Лерисы после полудня. Я знаю, как легко потерять преимущество во время войны. Мне хорошо известно, как важна скорость, когда сражаешься с этими людьми.
