Глава шестнадцатая
Перелет в Виллирен оказался непростым. Резкий ветер налетал с севера, раскачивая транспортную клетку так, что даже Бринд испугался, как бы их не сдуло. В передней части переносного устройства в два ряда сидели его люди, лицом друг к другу; сзади скорчились, вцепившись в веревочные поручни, драгуны. Им приходилось особенно худо, так как они оказались прямо над мышцами крыла. Лететь на юг было проще: ветер не мешал, а помогал, последние мили пути драконы вообще почти не двигали крыльями, паря в воздушных потоках. Но теперь солдаты с радостью поменялись бы местами даже с гребцами больших имперских галер. Под конец трое ночных гвардейцев не вынесли тряски и их начало рвать, и только Тиенди продолжала спокойно беседовать с соседями, точно сидела в уютной таверне, а не болталась на крыльях экзотических животных.
Отверстия в крыше огромной клетки из дерева и металла пропускали достаточно света, чтобы понять – до заката еще есть время.
– Сколько нам еще лететь, сэр?! – крикнул Бруг Бринду.
– По крайней мере, час при таком ветре, – ответил тот.
Солдаты приуныли. Всем хотелось, чтобы полет побыстрее закончился. «Оно и понятно», – подумал Бринд, когда новый порыв ветра встряхнул клетку.
– Как там у вас дела, следователь?! – крикнул он Фулкрому, который примостился несколькими местами левее его, рядом с Лан. – Не раскаялись, что приняли предложение прокатиться по воздуху вместе с нами?
Румель попытался засмеяться:
– Что ж, по крайней мере, быстро. Все лучше, чем дни напролет трястись в седле, а то и болтаться по морю.
– Это верно. Лан, а ты как, справляешься?
– У меня все хорошо, – отозвалась она. – Я ведь бывшая циркачка. По мне, так лучшего способа путешествовать просто не существует.
– А как эти люди, из другого мира, не возражают, что вы пользуетесь их транспортом?
– Они сами предложили, – сказал Бринд.
– Вроде они неплохие люди, эти пришельцы? – заметил Фулкром.
«Смотри-ка, еще один наводящий вопрос, – подумал Бринд. – Этот далеко пойдет».
– Они, несомненно, хороши в том, что касается взаимодействия с нами.
– Что будет, когда мы прилетим? – продолжал расспрашивать Фулкром.
– Сразу поедем в город, выслав вперед гонцов. Оповестим население о состоявшейся битве, как обычно, а потом доложимся императрице Рике.
– А разве она не хотела бы выслушать ваш доклад первой?
Бринд молчал, обдумывая наиболее дипломатичный ответ.
– В идеале, конечно…
«Сама скука не может быть скучнее этого», – подумал Рандур.
Он решил, что открыл продолжение эмоционального спектра, простирающегося за скукой, и врагу не пожелал бы испытать подобного.
Что, черт возьми, со мной стало?
Как часто бывало после обеда, он, не зная, чем себя занять, пошел поболтать с прислугой, надеясь разузнать что-нибудь новое об устройстве и функционировании этого огромного помещения, настоящего города в городе; несмотря на резкий поворот судьбы, поставивший его рядом с представителями высшей власти в империи – точнее, того, что от нее осталось, – он по-прежнему искал компании тех, кто был не могуществен и не богат, зато остер на язык и бодр духом; однако и они, увы, почти совсем не сплетничали. Складывалось впечатление, что после того, как отбыл глава местной администрации, остальные старались вести себя настолько хорошо, насколько могли.
За обедом он обратил внимание, что Рика очень мало ест; позже, болтая с кем-то из прислуги, он вдруг увидел ее – она прошла мимо него с таким странным видом, словно в забытьи. Это пробудило его любопытство, и он проследил за ней до угла, чтобы посмотреть, куда она направится дальше. Продолжая уверенно шагать каменными коридорами, она достигла первого этажа, вернее, одного из запасных выходов.
Куда же это ты, девочка моя, собралась?
Он набросил толстый плащ, пристегнул припрятанный меч, запрещенный в цитадели, и решил, что лучше последовать за ней, чем весь вечер просто так болтаться по крепости.
«А что мне еще делать-то?» – подумал он.
Элемент авантюрности, внезапно снова вторгшийся в его жизнь, заставил его воспрянуть духом.
Ночь оказалась совсем не такой холодной, как он думал, звуки Виллирена снова манили его. Кровь быстро бежала по жилам. Это было здорово. Вдали шумело море, оно скреблось о складки каменных пород, образующих порт и гавань Виллирена; болтали люди, лаяли собаки, где-то били стаканы. Звуки, сулящие радость тому, кто к ним привык.
Он быстро сбежал по ступеням и обогнул угол, за которым скрылась Рика; там он остановился, внимательно осматривая близлежащие улицы и отыскивая ее взглядом.
Вдруг он ее увидел. На ней были все те же темные, военного образца тряпки, к которым она пристрастилась в последнее время. Темные волосы она подрезала еще короче, а ее кожа, и так светлая, стала теперь пугающе бледной, так что ее легко было опознать в свете декоративных фонарей, горевших по всему району.
Район, кстати, хорошел на глазах. Заново образованные коммунальные службы потихоньку убирали валявшийся на панели мусор; множество приезжих обеспечивали город дешевой рабочей силой. Торговля в тавернах тоже шла очень бойко, а это был добрый знак.
Однако народ здесь миролюбием не отличался, не то что в Виллджамуре, – от первого встречного можно было ожидать чего угодно. В бывшей столице тоже хватало тех, кто нарывался на драку, но здешние задиры имели такой вид, что Рандур и сам опасался связываться с ними – такие наверняка могли бы выиграть даже у него.
Рика, похоже, никуда конкретно не стремилась, просто шла куда глаза глядят. Направление и расположение улиц не отвечало больше никакой известной карте, но она брела по ним так, словно выпила лишку или обкурилась арума. Свернув в ту или иную улицу, она проходила квартал, огибала угол и оказывалась там, откуда вышла. Так она бродила кругами, причем иногда возвращалась назад по своим же следам, точно упершись в тупик, хотя на самом деле ничто не мешало ей идти дальше.
«И эта женщина собирается встать во главе империи? – размышлял Рандур. – Да она со своей-то головой не дружит! Кажется, плохо наше дело».
Каждый раз, завидев на улице человека, Рика бросалась к нему, заступала ему путь и заглядывала в лицо, но тут же отшатывалась и спешила дальше, оставив испуганного прохожего недоуменно глядеть ей вслед.
«Ищет, что ли, кого?» – подумал Рандур. Он заметил, что в последние минуты она сильно изменилась: ссутулилась так, что казалось, ей хочется опуститься на четвереньки, а ее походка стала напоминать звериную рысцу.
И вдруг она исчезла. Вот дерьмо! Он заметался по улице, заглядывая во все переулки и подворотни, но везде видел лишь кучи гниющих отбросов, кошек да справляющих мелкую нужду стариков. Так он бегал несколько минут, и чем больше времени проходило, тем сильнее он отчаивался. Наконец, уже смирившись с неудачей, он повернул назад, к цитадели.
И вот, на обратном пути, в переулке за полуразрушенным театром, там, где древние здания Старого квартала встречались с хаосом, оставленным войной, он и увидел ее: она сидела на корточках, нагнувшись над чем-то, лежащим на земле. При этом она что-то делала руками, но что именно, разглядеть при скудном вечернем освещении было невозможно. Тогда, ступая тихо, точно кот, он прошел до самого конца параллельной улицы и осторожно высунул голову из-за угла напротив.
Она держала что-то в зубах, и он сначала подумал, что она ест отбросы, но все оказалось куда хуже.
Глаза у Рандура полезли на лоб.
Чтоб я сдох…
Рика жевала человеческую руку, причем даже не отделив ее от трупа. Она грызла ее, точно изголодавшаяся лисица. На миг Рандуру показалось, что все городские звуки смолкли, и он только слышал, как радостно вскрикивает и постанывает Рика, поедая мертвую человеческую плоть.
А плоть, которую она ела, и в самом деле была мертва: когда-то она принадлежала светловолосому юноше, судя по всему, совсем подростку. Голова мальчика запрокинулась, мертвые глаза и рот широко раскрылись, точно навстречу какому-то неизбывному ужасу. Горло, пересеченное ярко-красной полосой, было перерезано, окровавленное лезвие валялось на мостовой рядом с телом. Рукав его куртки не то оторвали, не то разрезали вдоль, чтобы обнажить руку, шапка откатилась в сторону.
Рандур смутно подумал, что надо бы позвать кого-то, причем поскорее, но не мог двинуться с места: отвратительная картина притягивала его к себе против воли. Он подождал еще, желая убедиться, что это не сон и не причудливая галлюцинация, что женщина, которую считают главой Джамурской империи, здесь, прямо на его глазах, жует руку трупа.
Едва оправившись от первого потрясения, Рандур стал пытаться предугадать ее дальнейшие действия, проникнуть в ее мысли. То, что она ненормальная, и так было известно, но как богобоязненная девушка из порядочной семьи могла превратиться в такого монстра?
Минуты шли, а Рика все ела, нависнув над трупом. Она начала с руки, потом переключилась на ногу, туда, где побольше мяса, и Рандур удивился: так поступают со своей добычей волки; может, она и впрямь голодна? И он вспомнил, как вяло она ела за обедом, но не увидел тут никакой прямой связи.
Вдруг она застыла. И подняла голову.
У Рандура едва не остановилось сердце; он резко отвернулся, молясь, чтобы она не успела заметить его лицо, и бросился вниз по улице; не добежав до конца, запрыгнул на какой-то ящик, ухватился за водосток, подтянулся и через пару секунд уже лежал, распластавшись, на крыше.
Он запыхался, сердце выпрыгивало у него из груди. Но, кажется, Рика его не разглядела. То есть он надеялся, что не разглядела, наверняка он не знал.
Рандур пролежал так минут десять-двадцать, а то и больше, то и дело приподнимая голову, чтобы заглянуть через край крыши: не покажется ли она.
Наконец, убедившись в том, что спасся, Рандур подполз к краю и сел, спустив ноги. Спрыгнув бесшумно вниз, он прокрался к углу, из-за которого наблюдал за Рикой, и высунул голову: ее не было. Зато труп лежал там, где она его оставила. Рандур подошел, тронул его ногой; глубокая рана на горле и отсутствие мягких тканей в определенных местах бросались в глаза. Половина руки и часть бедра были обглоданы.
Об этом следовало немедленно доложить кому надо.
Он зашагал назад, в направлении главной улицы, и вскоре привлек внимание драгуна, патрулировавшего город. Наспех объяснив молодому худощавому пареньку, в чем дело, он повел его туда, где еще лежал труп.
– Это точно не ты натворил, а? А то знаешь, бывает, угрызения совести и все такое прочее, – осведомился солдат.
Рандур объяснил, кем он приходится Эйр, и назвал место, откуда пришел.
– Так что, как видишь, мне есть чем занять время, я не шарю по переулкам и не душу прохожих в темных углах.
– Верно, сэр. Я сейчас позову парней, мы положим этого малого на носилки и составим протокол. Вы точно не видели, кто это сделал?
– Не видел, – солгал Рандур. И уже ждал логичного вопроса вроде «как же вы тогда обнаружили тело?», но его не последовало, и он сделал вывод, что подвернувшийся ему солдатик умом не блещет.
– Эхма! – Драгун встряхнул головой. – После всех боев, когда столько народу положили, зачем еще людям убивать?
Рандур торопливо шагал к цитадели, то и дело оглядываясь через плечо. Ночь уже полностью вступила в свои права, он отсутствовал около двух часов. Эйр наверняка волнуется и будет ворчать, зачем он ушел, не сказав ей ни слова.
Когда до ворот цитадели осталось меньше мили, он заметил царящее вокруг радостное оживление, которое только нарастало по мере его продвижения вперед. Сотни людей толклись на улицах, среди них было немало военных. Все громко разговаривали, смеялись. Странно, ведь всего пару часов назад здесь никого не было. А теперь Рандуру приходилось идти, лавируя в толпе.
Он обратился к супружеской паре среднего возраста:
– Что здесь происходит? Почему все на улице, никто не ложится спать?
– Ночные гвардейцы возвращаются, – сообщил мужчина. – Говорят, этой ночью они будут здесь. А еще говорят, они спасли десятки тысяч жизней на Джокулле.
Рандур поблагодарил и зашагал дальше.
На площади у главных ворот толпа оказалась всего гуще, и Рандуру пришлось проталкиваться к боковому выходу. Он вошел внутрь, кивнув знакомым часовым у дверей, и стал соображать, что ему делать дальше.
«Расскажу Эйр – все равно придется, – думал он. – Это будет непросто, но другого выхода нет».
Много раз поднявшись по лестницам и пройдя длиннющими коридорами, он наконец повстречал управляющих, озабоченных подготовкой к прибытию гвардейцев. Эйр, наверное, тоже приводила себя в порядок.
Запыхавшись после стремительного подъема, с колотящимся от волнения сердцем он приближался к покоям Эйр. Часовые везде пропускали его без единого слова, но он все же постучался, прежде чем войти.
Рика.
Вот она, сидит за столом вместе с сестрой; Эйр, уже в нарядном голубом платье и пушистой белой шали, встала ему навстречу.
– Рандур, где ты был? – спросила она. – Разве ты не слышал, что ночные гвардейцы уже у стен города? Они одержали победу! Бринд это сделал.
– Да, я услышал на улице разговоры и вернулся. – Рандур не сводил глаз с Рики. Пытался понять, знает ли она, что это он следил за ней и что теперь он в курсе ее гадкого секрета. – Я, э-э, выходил подышать. Извини. Я должен был тебя предупредить.
– Не за что тут извиняться – я просто спрашиваю. С тобой все в порядке? Вид у тебя расстроенный.
– Да нет, все хорошо. А что, Рика тоже выходила?
– Да, похоже, вы с ней оба заделались детьми ночи.
Дети ночи… Знала бы ты, как ты права. Вот чертова ведьма.
– А вы за какой надобностью выходили, леди Рика? – спросил Рандур со всей небрежностью, доступной ему в такой момент. С деланой беззаботностью он обошел стол и встал с ней рядом, пристально вглядываясь ей в лицо в поисках каких-нибудь примет ее ночных привычек.
– Мне нужно было обсудить кое-что с представителями местных деловых кругов. Вопрос был нетривиальный.
– Вот как? – Рандур еще какое-то время смотрел ей в лицо, но в нем не было и на намека на тот ужас, свидетелем которого он стал. Он даже засомневался, ее ли он видел на улице сегодня ночью, или это воображение сыграло с ним злую шутку.
– Рандур, – сказала Эйр, – иди лучше, подготовься к прибытию гвардейцев. Будет небольшая импровизированная церемония. Тебе надо хорошо выглядеть.
– Это просто, – отозвался Рандур. Ему не хотелось оставлять Эйр наедине с Рикой, но он успокоил себя тем, что его ученица наверняка сможет позаботиться о себе в случае надобности. Склонившись, он чмокнул Эйр в щечку и вышел.
Рандур решил одеться нарядно и в то же время неброско, как того требовал случай. Он уже начинал понимать, что значит быть спутником особы королевской крови – важность его собственной персоны всегда будет зависеть от степени его близости к Эйр. Конечно, такое мироощущение пристало скорее женщине, чем мужчине, но ему было не привыкать – его уже не раз обвиняли в женоподобии. Ну и что, зато его хорошо кормят, на нем лежит забота об одной из самых важных дам империи, да и поводов лишний раз натянуть приличную пару штанов тоже хоть отбавляй.
Кабы еще не эта психопатка, сестричка-людоедка. Хотя, сказать по правде, Рандур, у тебя случались подружки и почуднее.
До чего же холодно в этих каменных покоях; пришлось потратить время, разводя в камине огонь. Ничего, зато потом, когда дрова прогорят, наполнив комнату блаженным теплом, он еще скажет себе спасибо, ложась спать. Наскоро ополоснув лицо и руки, он расчесал свои темные густые локоны и взялся за рубашку, намереваясь сменить ее на другую, понаряднее.
Стоя перед раскрытым гардеробом, он думал: «Черное, после войны определенно только черное. Черный цвет торжествен и мрачен. Это память о павших героях. Кроме того, черный всем к лицу. И побыстрее, незачем оставлять Эйр так долго одну с Рикой…»
Он уже протянул руку к одежде, как вдруг услыхал странный звук: не то царапанье, не то шорох, как будто кто-то скреб ногтями кирпичную кладку. Прислушавшись и оглянувшись на камин, он решил, что это точно не в комнате. Бесшумно ступая, он начал обходить помещение. Шум то замирал на несколько секунд, то возобновлялся, как будто белка или крыса бегала по стене за окном. Балкона в комнате не было, так что, наверное, это все же что-то в дымовой трубе или даже крысы где-нибудь под полом. Хотя нет, звук, скорее, исходит снаружи…
Рандур раздвинул шторы, намереваясь распахнуть окно и высунуться наружу…
И тут же отпрянул, схватившись за рукоять меча.
Это была Рика, ее бледное лицо прижималось к стеклу снаружи, в глазах плескалось безумие. Она висела над пропастью, вцепившись в оконную раму обеими руками, и он не мог понять, как она еще не упала. Секунда, и она скрылась где-то сбоку, оставив лишь запотевший от дыхания кружочек на стекле.
«Она знает, – мелькнуло в голове у Рандура. – Твою ж мать! Она все знает…»
Значит, что-то предпринимать придется уже сегодня ночью. Надо рассказать обо всем командующему, пока Рика его не опередила.
Нет, ведьма, моим мясом ты не попируешь.
В лагере пришельцев за южной окраиной города, где ночные гвардейцы опустились на относительно безопасную землю Й’ирена, они ждали прибытия остальных частей своей армии. Оттуда всякий, кому достанется лошадь, сможет добраться до Виллирена верхом. Остальные придут пешком позже.
Ночные гвардейцы скакали сквозь ночь, и Бринд, в который уже раз, оценил остроту усиленного зрения. Пустоши разворачивались перед ним в темноте, унылые и голые, среди них виднелись убогие деревеньки, обитатели которых кое-как выживали в эту суровую пору. Дорога на север была относительно прямой и ровной. Время тащилось медленно. Трава сменилась вспаханными полями, показались деревни, переходящие в бесконтрольно разрастающуюся южную оконечность Виллирена – Пустоши. В этой части города никто не праздновал их возвращение, а люди если и собирались на улицах, то лишь для того, чтобы поглазеть на них с любопытством.
Зато в других, старых районах города Ночную Гвардию встречали как героев. Об их победе стало известно задолго до прибытия: новость принесли гаруды и раструбили глашатаи, которые, судя по всему, постарались на славу. Сотни горожан высыпали на улицы, чтобы приветствовать своих любимцев, и теперь предсказуемо стекались к цитадели; когда всадники приблизились к своей штаб-квартире, счет встречающим шел уже не на сотни, а на тысячи.
Люди приветствовали их криками и свистом, ревели трубы, чего совсем не случалось в последнее время – империи было не до помпы. Дюжины фонарей освещали им путь, а над цитаделью даже колыхались старинные армейские штандарты, их полотнища хлопали над зубцами стен на ветру.
– Прямо как в старые добрые времена, – восхитился Бруг. – А помнишь, когда мы въезжали в Виллджамур, все плевать хотели?
Бринд ответил ему понимающей улыбкой:
– Людям не наплевать, когда им угрожает опасность; отсутствие знаков внимания в те времена означало лишь, что мы хорошо делали свою работу.
– Тогда ты больший оптимист, чем я, – сказал ему Бруг.
Бринд действительно чувствовал себя хорошо, как никогда: кровь быстро текла по жилам, холодный ночной воздух был резким и вкусным. В последние годы их и в самом деле никогда так не встречали: подавление восстаний варваров на дальних окраинах империи никогда особо не праздновалось в Виллджамуре, это считалось обычным делом, несмотря на то что иные племена были многочисленны и жестоки.
На подъезде к крепости армию встретили шестеро конных драгун и проводили до цитадели. Никакой необходимости в этом не было, просто дань традиции, но на Бринда произвело впечатление то, что даже в его отсутствие в армии не забывают старых обычаев. Напротив крепости даже соорудили небольшой помост. Бринд догадался зачем: кто-то хотел, чтобы он обратился отсюда к народу. Это как раз отвечало его собственным планам.
Команда «стой» понеслась по рядам, всадники натянули поводья. Бринд спешился, остальные остались в седлах, сохраняя по-военному четкий строй. Бринд шагнул вперед, управляющие крепостью приветствовали его и тут же подвели к Эйр и Рике.
За ними со странным выражением лица маячил Рандур, пытаясь привлечь к себе внимание командующего. Эйр откровенно радовалась тому, что он вернулся целым и невредимым, и даже громкие крики толпы не могли замаскировать ее облегчение.
Рика же только спросила:
– Артемизия с вами? Ее люди едут?
– Нет, моя госпожа, – отвечал Бринд. – Она ждет дальнейших сообщений от своих. Им надо решить кое-какие вопросы. – «А мне надо сообщить людям о том, что они не враги, а союзники, прежде чем привести их сюда…»
Его направили к возвышению, и он взбежал на него, перескакивая через две ступеньки. Прямо перед ним ровными рядами стояли ночные гвардейцы, единственные сохраняя спокойствие среди вопящей от восторга толпы. Людское море окружало их со всех сторон, горожане вскидывали руки в воздух, скандировали речевки, которые сливались в общий плотный гул. Факелы медленными светляками плыли сквозь толпу. Тысячи людей сошлись к цитадели, чтобы послушать Бринда. Он стоял, впитывая их энергию, заряжаясь ею, и наконец выбросил вперед руку, призывая к молчанию. Оно наступило, но не сразу: прошло не меньше минуты, прежде чем он смог начать свою импровизированную речь.
– Мы вернулись с победой, – начал Бринд. Толпа тут же взревела, и он снова вскинул руку, прося тишины. Подождал. – Мы вернулись с победой и новыми союзниками – людьми одной с нами расы, которые помогли нам спасти… – он сделал паузу, перед тем как соврать, – около ста тысяч беженцев, избежавших бойни на Джокулле; при поддержке союзников нам удалось нанести чувствительное поражение окунам, тем самым, что пытались отнять у нас Виллирен. Мы остановили их тогда, и мы остановили их снова на Джокулле.
Новый вопль одобрения взмыл меж каменных стен.
– Однако, – продолжал он, – я вынужден сообщить вам о страшной катастрофе, случившейся на Джокулле. Легендарный город Виллджамур пал, а человек, который обманом занял имперский трон, – бывший канцлер Уртика – погиб вместе с ним. – Ропот прокатился по толпе, и Бринд не мог сказать, чего в нем было больше: радости или горя. – Империя в руинах, и, учитывая понесенный ущерб, пройдут многие годы, прежде чем нам удастся вернуть былое величие. Но я могу обещать вам одно: Виллирен, город, в котором мы сейчас находимся, станет новой жемчужиной империи, пока лежащей во прахе. Он уже стал ее новым центром. Здесь начинается новая эра. Виллирен – прямой наследник славы Виллджамура.
Нарастающий рев прокатился по рядам.
– Мы все выиграем от этого, потому что город будет расти, оставаясь фокусом всех планов развития империи. Это возможность, которую нельзя упустить. Разрушенный город восстановится и окрепнет. Снова возродится торговля, будет свобода для всех, демократия и социальная поддержка для беднейших – но при одном условии.
Фраза повисла в воздухе, сотни и сотни лиц смотрели на него снизу с удвоенным интересом. Он выждал еще минуту, пока установится полная тишина: важно было, чтобы все поняли, что их ожидает.
– Есть лишь одно препятствие, которое отделяет нас от рая, каким станет в будущем этот город. Те, кто нападал на Виллирен, захватили теперь Джокулл. Но они не остановятся и на этом, они продолжат захватывать остров за островом, пока не придут сюда. И я прошу вас об одном: все, кто здоров, все, кто способен встать в строй и держать меч, вступайте в армию и деритесь за свое будущее, за свои семьи, за ваши дома. Без вас, без вашей помощи, я не решаюсь даже предположить, что будет со всеми нами… Даже если мы выживем, наш мир станет слишком опасным местом. Но если мы победим, гарантирую вам общество, в котором врачебная помощь будет доступна всем, даже беднейшим, в котором не будет голодных, а новое правительство позаботится о развитии промышленности, чтобы тем, кто вернется с войны, было где работать. Мы позаботимся о вас. Даже сейчас у нас достаточно средств, чтобы платить за службу всем, кто встанет в наши ряды.
Толпа снова забурлила, но понять ее настроя он не мог.
– Конечно, есть и другой путь – не предпринимать ничего и ждать, но мне бы очень не хотелось, чтобы вы так поступили. Потому что если продолжать жить так, как вы жили, и не сражаться, то мы рано или поздно снова окажемся в осаде, в этом самом городе, как уже случилось однажды. Полагаю, вы согласны со мной, что это не самая радужная перспектива.
Люди озадаченно молчали. Они пришли к крепости для того, чтобы праздновать победу или что угодно, а Бринд немедленно вовлек их в следующую стадию планирования кампании. Он знал, что второй такой возможности ему может не представиться. Он чувствовал спиной взгляд императрицы и знал, что законники и банкиры кипят от возмущения, ведь он говорил, не посоветовавшись с ними.
– Наши острова сплотятся для борьбы с врагом, пришедшим из пределов, куда не простирается наше знание, – вещал он. – Но знайте, мы больше не одни. Наша последняя победа стала возможной лишь благодаря друзьям из того же мира. Они… – Он умолк, подыскивая слово, зная, что от его точности зависит сейчас многое. – Расы-соседи. Они и в самом деле наши соседи, хотя и живут в таких местах, которые не отмечены на наших картах, но они доброжелательны по отношению к нам и умеют воевать. Иные из них похожи на вас и на меня. Другие выглядят… немного иначе, но они все равно наши соседи и союзники, и они помогли спасти жизни многих наших людей. И отдали за них свои. Наши соседи совсем не похожи на расу завоевателей, которые жаждут лишь одного – полного уничтожения нас с вами. И если мы хотим победить их, мы должны принять наших новых соседей. Они – наши друзья в час самой жестокой нужды.
Настроение толпы изменилось: люди недоумевали, они были растеряны.
– Но сегодня мы радуемся. – Голос Бринда заметно повеселел. – Вместе с союзниками наши военные одержали – уже во второй раз – победу над теми, кто пришел захватить наши земли и истребить обитающие в них народы. И, позвольте мне доложить вам, это была яркая битва, которой может гордиться наш народ. Наше будущее уже не столь мрачно, каким оно представлялось всего несколько дней тому назад. А мы, в этих стенах, – он показал на цитадель у себя за спиной, – отдадим все, что имеем, включая жизнь, за безопасность и процветание Виллирена.
Бринд повернулся к толпе спиной и стал спускаться с помоста; снова торжественно взвыли трубы, и звук заметался вокруг него, рикошетом отскакивая от стен. Только тут Бринд заметил, как колотится у него сердце и как крепко сжаты в кулаки его потные ладони. Едва он ступил на землю, его, словно императора, подвели к Эйр и Рике. Такое внимание было ему внове: он сам привык сопровождать и защищать людей.
Военные и чиновники расступились, и он пошел по живому коридору к воротам цитадели.
Вдруг из-за спины Эйр выступил Рандур – конечно, кто же еще? – и обеспокоенно зашептал:
– Командующий, мне надо с вами поговорить, срочно.
– А подождать никак нельзя? Я только что с войны, если ты не заметил.
– Понимаю, сэр, но дело срочное. – Голос молодого человека упал почти до шепота, и он то и дело оглядывался через плечо на сестер Джамур, которые следовали за Бриндом по главному проходу к крепости. – Это касается ваших планов на будущее, – добавил он. – И… ее. – Он указал на Рику.
Бринд кивнул:
– Мне надо отдать кое-какие распоряжения. Жду тебя в моей комнате через час.
– Так точно, командующий, – ответил Рандур и вернулся на свое место возле Эйр.
«Любопытный он все-таки парень», – подумал Бринд.
Бринд открыл дверь, и Рандур буквально ввалился внутрь. Восстановив равновесие, он выглянул в коридор и осмотрелся.
– Ты, как я погляжу, напуган прямо до смерти, – усмехнулся Бринд. – Напуганные плохо хранят секреты.
– Секретов я не боюсь. А вот жуткие психованные бабы меня пугают.
Бринд показал на стул возле камина и закрыл за Рандуром дверь.
– А запереть можно?
– Как хочешь, – отозвался Бринд и запер дверь на задвижку.
Рандур нервно шагнул к огню и опустился в резное деревянное кресло. Тут же лицо его приняло озабоченное выражение, и он поерзал на месте.
– Надо же, какое у вас неудобное кресло. А я-то думал, человек в вашем положении может позволить себе пристраивать свою задницу на чем-нибудь помягче.
– Кресло не дает мне задремать, когда я сижу возле камина, – объяснил Бринд, опускаясь в другое кресло, рядом. – Ну, любящий спутник Джамур Эйр, объясняй, почему я не могу отдохнуть ни минуты, даже вернувшись из похода? Что у вас там стряслось такого срочного и секретного?
– Точно, босс. – Подавшись вперед, Рандур уткнул локти в колени и начал свой рассказ.
Сначала он напомнил Бринду их недавний разговор о том, как переменилась Рика в последнее время. Но то, что Бринд услышал от него дальше, поразило командующего до глубины души.
– И вот, значит, стою я посреди города и вижу, как она объедает парнишке руку. – Рандур откинулся на спинку кресла и поднял вверх собственную руку, как бы подтверждая свои слова. – Она рвала с нее мясо прямо зубами, как бешеная… нет, не бешеная… как изголодавшаяся собака. – И он во всех подробностях описал, где именно это произошло, в какое время дня, при каком освещении, и даже кто был рядом, кому он сообщил о случившемся, – короче, не оставил у Бринда никаких сомнений в том, что видел это собственными глазами.
– Надеюсь, вы не думаете, что я спятил?
– Такая мысль меня уже посещала. – Бринд всеми силами старался сохранять спокойствие. – А ты уверен, что это была именно Рика? Ты ни с кем не мог ее перепутать?
– Вот чтобы она убивала своими руками, этого я точно не видел, врать не стану; а все остальное видел сам. Потом, когда я ее потерял, я вернулся назад, к Эйр, а они уже вместе сидят. Она сказала, что выходила по делу. Больше того, потом, поднявшись к себе в комнату, я видел ее за своим окном.
– И что произошло?
– Она испарилась, точно дух.
– А ты уверен? – настаивал Бринд. – Не могла же она просто висеть за твоим окном в воздухе. Фантастика какая-то!
Рандур дернул плечами.
– Я рассказываю о том, что сам видел. Не хотите верить – не надо, просто, зная, что вы намерены поставить ее в центр вашего нового мира, я подумал, вам надо иметь в виду, что она в шаге от катастрофы. А то как бы местные жители не возмутились, когда она станет их потихоньку подъедать.
– Хорошо сказано, – буркнул Бринд и задумался. Была ли у него причина не доверять Рандуру? Он и сам видел, что Рика уже не та, что прежде, а Рандур как-никак сопровождал ее через весь архипелаг и привез живой и невредимой в Виллирен. Насколько Бринд знал, Рандур не держал на императрицу никакой обиды, да и вел себя сейчас вполне естественно. Бринд имел представление, как выглядит страх, и видел его следы в каждом жесте и взгляде Рандура. Несмотря на фантастичность услышанной им истории, он готов был принять на веру, по крайней мере, ее часть.
И это глубоко его огорчало.
– Что вы думаете с ней делать? – спросил Рандур.
– Пока не знаю, но я верю, что ты действительно видел то, о чем говоришь.
– Ха, стало быть, вы могли решить, что это я псих, а она нормальная!
– Грань между нормой и безумием едва ощутима. Иные считают, что здоровые отличаются от умалишенных только положением в обществе.
Рандур усмехнулся:
– В свое время я повидал немало дерьма, иному на всю жизнь хватит. Но то, что я видел в этот раз, просто за гранью. Такого нарочно не придумаешь.
– Не сомневаюсь, что тебе именно так и показалось.
– Думаете, это как-то связано с Артемизией?
– Как именно?
– Ну, Рика ведь на ней вроде как помешана – эмоционально. Их отношения похожи на любовь, только какую-то однобокую.
Бринд глядел на язычки догоравшего пламени. Он подался вперед, подкинул еще полено в камин и уставился на взвихрившиеся искры.
– Да, она уже спрашивала меня об Артемизии сегодня, и это был единственный вопрос, который она мне задала. Ее не интересовали ни исход битвы, ни наши потери, ни состояние беженцев.
– Слушайте, – сказал Рандур, – я, конечно, не политик, но вы уверены, что она именно та, кого следует поставить во главе империи? Вы правда хотите, чтобы люди шли за той, у кого не все дома?
– Она наследница Джамуров. В этом все дело.
– Ее отец, кажется, тоже сошел с ума?
– Сошел. Я присутствовал при том приступе безумия, когда он выбросился из окна.
– О!
– Но это был совсем другой вид безумия. Ее отец страдал паранойей, а это болезнь, которая развивается годами.
– Надеюсь, – немного погодя сказал Рандур, – что хотя бы Эйр не спятит.
– Пока ты рядом, с ней все будет хорошо. – Бринд улыбнулся.
Улыбка Рандура погасла.
– Слушайте, шеф, честно говоря, я слегка волнуюсь – она ведь была прямо за моим окном. Знаете, что я вам скажу? Она знает, что это я ее видел. Она знает, что я для нее опасен, и наверняка боится, что я выдам ее секрет.
– Что ж, правильно боится, – заметил Бринд.
– Да, очень смешно. – Рандур встал и, ткнув в Бринда пальцем, пригрозил: – Запомните, если вскоре найдут мой хладный труп, юношеские члены которого будут носить следы ее зубов, мой призрак будет являться вам ночами. И, заметьте, мертвый я буду вдвое надоедливее живого.
Бринд отмахнулся от него с усмешкой:
– Не переживай, Рандур. Во-первых, ты каждую ночь с Эйр, верно? Рика не станет пугать свою сестру, уверен. У нее было немало возможностей убить ее – равно как и всякого другого в цитадели. Нет, раз она охотится на улицах, значит не хочет, чтобы ее видели. Следовательно, она до какой-то степени еще контролирует свои желания и не хочет быть застигнутой на месте преступления.
– Ну, не знаю, по-моему, проще предположить, что она повредилась в уме. – Рандур принялся вышагивать по комнате. – А значит, от нее чего угодно можно ожидать.
Бринд развернул свое кресло спинкой к огню, чтобы наблюдать за ним.
– Ладно, я поставлю у твоей двери двух часовых, а окно прикажу забить досками. Скажем, что оно разбито.
– Вот это было бы хорошо. – Рандур взял из стойки у дальней стены один из мечей Бринда. – Какой приличный клинок. – И он начал делать им выпады в воздух и наносить удары, которые сначала показались Бринду излишне витиеватыми, но потом он разглядел в них настоящий огонь.
– Мы, кажется, еще не имели удовольствия сойтись в поединке? – осведомился он. – Надеюсь, вскоре у меня найдется время проверить, из какого теста ты сделан.
Рандур изящным росчерком завершил серию ударов.
– С удовольствием. На моем острове никто не владел мечом лучше меня. Мечом я проложил путь через архипелаг себе и двум наследницам Джамура, чем уберег династию от полного уничтожения. Так что постоять за себя я сумею.
– Если, конечно, тебя не съедят как-нибудь ночью.
– Не нравятся мне ваши шутки. Какие-то они не смешные.
– Кто тебе сказал, что это шутка? – спокойно спросил Бринд.
Рандур только фыркнул в ответ.
– Так что вы решили с Рикой?
– Утро вечера мудренее, – ответил Бринд. – Поход меня утомил, так что я сначала высплюсь, а решать буду потом, на свежую голову.
– И то верно, – согласился Рандур и двинулся к двери. – Хотя на случай, если вы мне не доверяете, за ней можно установить слежку. – Он отодвинул засовы и осторожно выглянул за дверь: нет ли там кого. Повертев головой добрую минуту и убедившись, что коридор пуст, он обернулся. – Спасибо, что не отказались меня выслушать.
Бринд устало махнул рукой в ответ:
– Спасибо, что рассказал. Нет, в самом деле.
Когда дверь за Рандуром закрылась, Бринд со вздохом подошел к окну. Протянул руку к портьерам – замер на секунду, вспомнив рассказ Рандура о Рике, – но тут же стремительным движением отдернул обе.
За окном все было как всегда: никаких тварей, бегающих по стенам, никаких безумных императриц. Привычный пейзаж Виллирена: маяки, ярко горящие у входа в гавань, и подкова золотистых фонарей по ее периметру. Бринд глядел на них и думал, что вот, не успел он прибыть с поля сражения, а тут такой сюрприз. И неизвестно еще, что будет дальше. Если Рандур не врет и по городу действительно поползут слухи, то его, Бринда, планам поднять из руин империю и двинуть ее вперед не дано будет осуществиться.
Да это уже когда-нибудь закончится или нет?! Куда уж еще хуже?