Пролог

Джеза верхом выехала из города и одна направилась вдоль побережья.

Стояло совсем еще раннее утро, голова гудела с похмелья. Джеза кляла себя за то, что накануне налакалась дешевого пойла, от которого теперь плохо соображала, и за то, что потеряла свой кинжал – оставила, наверное, где-нибудь под столом. А еще ей не давал покоя вопрос: действительно ли Дигси, ее парень, заигрывал с кем-то за ее спиной, или она все это нафантазировала? Вечером ей некуда было деться, ведь на заре ей предстоял ранний выезд, зато теперь она могла забыть про его странные взгляды, непонятные жесты и шуточки, которыми он обменивался с другими.

Прошел час с тех пор, как Джеза покинула город; далеко позади остались надежные каменные стены ее дома, Фактории-54, где она обитала с друзьями. Она решила не посвящать их в свой новый план, по крайней мере до поры до времени.

Идущая вдоль берега моря дорога на юг была спокойна. Слева обрывались к воде белые меловые утесы; внизу ворочал камни прибой. Оранжево-красные лучи восходящего солнца прочертили наискосок почти ясное небо. Джеза плотнее укуталась в зеленую шерстяную шаль. На ней были толстые штаны и теплые тяжелые ботинки – подарок Дигси ей на семнадцатилетие, – так что никакой погодный каприз не застал бы ее врасплох. Однако ничего, кроме легкого морского ветерка, в то утро ни самой Джезе, ни ее кобыле не угрожало.

«Когда-нибудь, – думала она, – я буду жить за городом. Буду экспериментировать с реликвиями и проверять свои теории, а не вкалывать за гроши в Виллирене, от которого, кстати, почти ничего не осталось».

Хотя, по правде сказать, город уже начинал приходить в себя. Только вчера вечером Джеза побывала в одной из подземных таверн, тех, что не пострадали во время недавних боев и где уже начинали собираться бандиты. В заведении царило послевоенное оживление: уцелевшие либо были оглушены недавним кровопролитием, свидетелями которого стали, либо испытывали эйфорию от победы; тем и другим море было по колено. Здесь исполняли вполне приличную музыку и всем без исключения наливали плохого вина: а что еще нужно человеку, чтобы сносно провести вечер? Однако забыть обо всем можно было и тут, за городом. Вид разворачивался исключительный. Справа простирались поля, которые, не без помощи культистов, обеспечивали Виллирену его нынешнее пропитание; среди них были разбросаны фермы, хутора, а за ними леса уступали место тундре. Ближе к горизонту таяли в голубой дымке холмы. Недавние бои обошли эти места стороной: две армии боролись исключительно за город.

Джеза ехала еще не меньше часа. Солнце уже встало. Она вглядывалась в горизонт в поисках обелиска, обозначенного на ее карте, но прошло еще немало времени, прежде чем она увидела черную стрелу, пронзавшую небо.

Подъезжая к обелиску, высотою не меньше пятидесяти футов, она увидела человека, сидевшего у его подножия, и лошадь, щипавшую травку неподалеку. Сердце Джезы забилось чаще. Вообще-то, ей еще не доводилось встречаться с незнакомцами так далеко от города, но у нее были с собой нож и реликвия в рукаве – так, на всякий случай.

«Перестань, – мысленно одернула она себя. – Он простой дикарь, а они вполне мирные люди, что бы там ни болтали о них в городе».

Подъехав ближе и спешившись, Джеза с удивлением обнаружила, что они с незнакомцем одного роста – чуть выше пяти футов. Узкие глаза тепло смотрели с широкоскулого лица; кожа была смуглой, возможно, оттого, что он привык проводить время на воздухе. Длинные черные волосы касались плеч, покрытых темным плащом из вощеной ткани, из-под плаща виднелись такие же штаны.

– Ты Джеза? – спросил он сурово.

– А ты кого здесь ждал? – ответила она.

Он широко улыбнулся:

– Да ты девчонка с характером! Это хорошо. Значит, в дороге будет не скучно.

– Ты хорошо говоришь по-джамурски, – отметила Джеза.

– А ты, конечно, думала, что мы, кочевники, общаемся только дымовыми сигналами? – Он свистнул, и лошадь – красивая гнедая кобыла, без седла и без украшений – послушно подошла к нему. – Монету принесла?

– Конечно. – Джеза повернулась к своей кобыле и открыла седельную сумку. Вынула тяжелый кошелек и бросила ему.

Он поймал его левой рукой, подкинул, прикидывая вес, заглянул внутрь и только потом спрятал в карман.

– И откуда у такой молодой девушки, как ты, такие деньги? Ничего, что я спрашиваю?

– Работаю. Моя группа кое-что зарабатывает. Мы не чураемся разных людей, продаем свои реликвии всем, кто захочет купить. В том числе культистам, которые, вообще-то, могли бы справляться и сами.

Он смерил ее внимательным взглядом, потом кивнул.

– Я даже не знаю, как тебя зовут, – посетовала Джеза. – Мне не сказали.

– Так лучше. Не хочу, чтобы пошли слухи, будто я осквернил священное место.

– Так, значит, ты тоже работаешь за пределами своего обычного круга? – догадалась Джеза.

– Я один из немногих кочевников, кто осмеливается вести дела с людьми из Виллирена. Для нас это очень смелый поступок.

– А ты не боишься, что твои соплеменники тебя вычислят?

– Все зависит от того, что ты собираешься там делать. Я же не знаю.

– Ничего плохого, не бойся. Мы уважаем веру твоего народа.

– Что ж, я и этого не могу о себе сказать, – улыбнулся кочевник и легко вскочил на спину своей лошади, точно вспорхнул. – Поехали.

Лошади ровной рысью повезли их прочь от моря, к холмам. Солнце стояло высоко, тени стали короче, температура переползла через ноль. Похоже, их путь лежал к скалам, возвышавшимся в некотором отдалении, но кочевник, вначале такой словоохотливый, теперь молчал.

Зато здесь, в тишине, вдали от городской суеты, Джеза смогла сосредоточиться на мыслях о Лиме, которого больше не было с ними. День ото дня она все острее чувствовала его отсутствие. Впрочем, их группа продолжала жить под его руководством, читая его дневники, расшифровывая записи, так что он оставался их лидером, даже уйдя в другой мир. Несомненно, он был самым талантливым из них.

«Хватит, – сказала она себе. – Нечего себя растравлять. У тебя был шанс, но ты им не воспользовалась. К тому же теперь у тебя есть Дигси. Кажется…»

Они миновали хвойный лес, пробрались сквозь заросли тощих кустарников, спустились в тундру и снова начали подъем по каменистой тропе, которая вела в глубину серых скал. С вершин деревьев вспархивали птицы и уносились прочь, скрываясь из виду. В сыром подлеске то и дело разворачивали свои кольца змеи, и Джеза удивлялась тому, как они выживают в таком холоде. Попадались и волки, вернее, их серые тени время от времени среди деревьев.

Плохо представляя себе, с кем имеет дело, Джеза боялась, что ее спутник заманит ее в глушь и бросит на потеху дикарям – ненавистникам Виллирена, но ничего такого не случилось. Лесистый склон остался позади, теперь их окружали лишь серые скалы. На их вершинах лежал снег, но здесь, внизу, все было голо.

И хорошо, ведь теперь их лошади шли по тропе, ширина которой едва ли превышала ширину плеч взрослого мужчины, а по левую руку был обрыв. Джеза пригнулась к шее своей кобылы, чувствуя, как сердце уходит в пятки всякий раз, стоит ей бросить взгляд в сторону пропасти.

– Далеко еще? – спросила она нервно.

– Эх ты, трусиха! – засмеялся кочевник. – Что, в городе такого не увидишь? Ладно, близко уже. Кстати, ты свет принесла, как я просил?

– Световую реликвию? Да, захватила парочку.

– Хорошо. Скоро пригодятся.

Подталкиваемые ветром, они подъехали к устью пещеры – дыре футов в двадцать высотой. Девушка оглянулась: с гор открывался великолепный вид. Обелиск взмывал теперь над краем берега к небу, а по обе стороны от него плавно холмились поля. Перед ней же лежала лишь пещерная тьма.

– Лошадей оставляем здесь, – буркнул провожатый.

Спешившись, Джеза полезла в седельную сумку за реликвией. Это был кристалл величиной с кулак, который она насадила на узорчатый медный стержень. Девушка с силой ударила кристаллом по камню, и он вдруг стал излучать свет. Не будучи настоящей культисткой, она не знала правильного названия этой штуки. Да и какая разница – светит она, как факел, потому и зовется так же.

– Я впечатлен, – признался кочевник. – Неси его сюда.

Они вошли в пещеру. Свет факела выхватывал из темноты гладкую белизну каменных стен, на которых кое-где виднелись отметины, похожие на письмена.

Чем дальше, тем шершавее и темнее становился камень, тем чаще его окрашивали вкрапления минералов и потеки воды. Постепенно путь пошел под уклон, сырость и темнота усилились. Вдруг узкая тропа, по которой они шли до сих пор, расширилась, и они оказались у входа еще в одну пещеру.

– Что это за место? – спросила Джеза.

– Вроде захоронения. Можешь сделать свой факел совсем ярким, как солнце?

– Ну, это не так уж ярко, но могу. – Она дважды стукнула кристаллом о стену и направила вперед луч.

Пещера осветилась.

Кочевник сразу же принялся читать что-то на стене. Хмыкнул, точно в подтверждение каким-то своим мыслям, и ткнул пальцем в стену:

– Это наскальные рисунки, вроде тех, что делал когда-то и мой народ.

Она увидела схематические изображения причудливых тварей, невероятных существ – что-то вроде львов или тигров, но с рыбьими хвостами.

Нервы у Джезы натянулись до предела.

– С нами ничего здесь не случится? Никто на нас не нападет?

– Все будет нормально! – рассмеялся провожатый. Его голос еще несколько секунд метался от стены к стене. – Раньше здесь жили люди, теперь никого нет. Никто не знает, что́ они здесь делали – защищали свое или охраняли чужое.

– Откуда ты знаешь, что их здесь больше нет?

Он умолк, раздумывая над ее вопросом.

– Я сам иногда здесь прячусь, – ответил он наконец. – Мои соплеменники не всегда рады меня видеть, потому что я не отказываюсь вести дела с твоим народом.

– Точнее, брать деньги у тех и у других?

Он сердито глянул на нее:

– Надо же человеку как-то зарабатывать на жизнь.

Соседняя камера оказалась еще холоднее. И определенно меньше. Странно, но вдоль одной ее стены валялись какие-то безделушки. Джеза поднесла факел ближе и увидела приношения: молитвенные бусы, причудливые предметы из перьев, металлические чашки и таинственные свитки, от времени рассыпавшиеся в прах. На стене над ними тоже были рисунки, очень крупные, сделанные в разных стилях.

– Похоже, они не очень старые, – отметила Джеза, присаживаясь рядом с предметами на корточки.

– Они не старые. Когда я впервые укрылся в этой пещере, то нашел здесь двух женщин из одного мелкого племени, они оставляли здесь подношения. И не они одни.

– Зачем?

– Затем что они боятся своих богов, вот зачем.

Богов? Вопросов у Джезы хватило бы на целый день. Все, что она видела здесь, озадачивало.

– Иди сюда и посмотри, – предложил кочевник, – только захвати свет.

На стене было огромное изображение. Его сделали густыми черными чернилами, и те выдержали испытание временем. Изображение состояло из вздутого живота и груди.

– Вот это – крылья, – объяснил ее провожатый, указав на линии между грудью и брюшком.

– А это голова?

– Нет, на этом рисунке нет головы.

Джеза разглядывала рисунок, ожидая дальнейших пояснений, но ее спутник молчал. Его манера обрывать любой разговор на полуслове раздражала. «Может, надо было дать ему больше денег? – подумала Джеза. – Или времени?»

– Мы уже совсем близко, – сказал кочевник. – Вот сюда.

Девушка сделала за ним еще шаг и увидела, что он сидит на корточках на краю темной ямы.

– Оно там, – раздался его голос.

Нагнувшись над ямой, Джеза посветила факелом. То, что лежало внутри, ошеломило ее.

Несколько футов в длину от кончика брюшка до черепа, оно серебрилось в неярком свете; вздутое брюшко, торакс – все было как на рисунке, но здесь еще к тому же присутствовала голова. Точнее, голова когда-то присутствовала, теперь от нее остался лишь огромный череп, лежавший на боку рядом. Мысленно Джеза принялась сравнивать то, что находилось перед ней сейчас, с прочими виденными ею тварями, с набросками, сделанными ею самой и другими, когда те пытались размышлять о родословной этих существ и их возникновении. К какому разряду животных они принадлежали? Как развивались? Живут ли они сегодня, или только отдельные их черты продолжают сохраняться в потомках?

Она ничего не угадала. То, что лежало перед ней сейчас, потрясало.

Джеза недоверчиво покачала головой и удивленно хохотнула.

– Продолжай, – попросила она. – Расскажи мне о нем. Что это было?

Помолчав немного, он сказал:

– Люди моего племени называют его Скорбной Осой.

Она шепотом повторила за ним название, словно желая убедиться, что столь невероятное существо реально.

– Скорбная – потому, что она плачет?

– Точно.

– А это не подделка, случайно?

– Наверное, у меня любопытная репутация, но я не обманщик. То, что ты видишь тут, настоящее.

– Расскажи мне еще.

– Что ты хочешь знать?

– Как оно тут оказалось.

Какое-то время кочевник смотрел на нее, и по его глазам невозможно было понять, о чем он думает. Они отражали свет ее факела, и это напугало девушку.

– Есть сказания, они восходят к Векам Науки, когда огромные животные бродили по земле, а люди создавали чудовищ просто для того, чтобы убедиться в своем могуществе. Эти осы сначала были нормальными насекомыми, потом культисты превратили их в гигантов, но на их способность к размножению это не повлияло. В результате экспериментов их появились тысячи, и все сбежали – на свободу. Говорят, когда у них появились черепа, они стали умнее. У них был разум и долгая жизнь, они вели одинокое существование и знали, что рано или поздно умрут, и это делало их очень несчастными. Угрюмыми. Мрачными. Они теряли много энергии. Их жизнь была бесцельна. Зависимость от своего физического тела тяготила их, и в свои последние дни они горевали. – Он показал на останки Скорбной Осы. – Это второй найденный экземпляр, лучший из сохранившихся.

Джеза снова посмотрела на Осу. На месте крыльев, выходивших когда-то из-под грудного панциря, торчали теперь короткие обломки. Образец сохранился на удивление хорошо, однако искусство палеомансии непредсказуемо.

– Думаешь, ты сможешь что-нибудь с этим сделать? – поинтересовался кочевник.

Джеза почесала подбородок:

– Мне надо привести сюда других, чтобы они помогли мне переправить его в город. Но думаю, да, у меня получится.