Глава шестая
в которой происходит некоторая систематизация
Точнее было бы даже сказать так – «что» вошло в холл. С большой вероятностью это было существо женского пола, об этом говорили стройные ноги в драных колготках и некогда красивые, а теперь замызганные донельзя полусапожки. Но на этом ясность заканчивалась. Грива черных спутанных и грязных волос полностью закрывала лицо, одета непонятная фигура была в когда-то явно дорогую и белую шубку, но теперь меховое изделие было очень грязным и местами даже драным.
Непонятная личность, пошатываясь, сделала пару шагов и звучно икнула.
– Не понял? – Валяев потер глаза. – Э?
– А это что такое? – спросила Вика. – Куда охрана смотрит?
– Снегурочка-бомжиха? – предположил я. – Сейчас по социальным программам кто только по адресам не таскается. Но у нас-то к кому она могла прийти? Может, перепутала чего? Ошиблась домом?
Существо руками, от которых отлетали ошметки грязи, расправило волосы на лице и огляделось.
– Нех мне дьябел порве, – сообщило оно громко. – Ту дьябло варта!
– Нашлась наша пропажа, – негромко сказал Зимин Валяеву. – Но чтоб меня скрутило, если я чего-то понимаю!
– Накидалась она в усмерть, вот уж диво дивное, сто лет такого не видел, – Валяев даже покрутил головой. – Ты же знаешь, она на языке родных осин… Или чего у них там? Болот? Ну, неважно. Если она на польский перешла, это значит дошла до края.
– Уведи ее отсюда, – Зимин был крайне серьезен. – Быстро, быстро, пока она тут дел не наворотила и лишнего не наговорила. Потом выясним, что к чему.
– Нашел, кому это поручить, – фыркнул Валяев, но сорвался с места и подбежал к пьяно раскачивающейся и невероятно грязной кадровичке. – Ядвига, серденько мое, это где же ты так наклюкалась-то? А пойдем-ка со мной, мы тебя помоем, чаем напоим и спать уложим.
– Скурвел, – кулачок Ядвиги чуть не задел нос Валяева. – С тобой? Естес хоры умыслово? Убийца!
У Зимина дернулась щека, он щелкнул пальцами, и два охранника, из тех, что приехали с нами, быстро направились в сторону женщины, которая плавно переходила на крик.
– Ядвига, золотко, ну что ты несешь! – Валяев с невероятной ловкостью уворачивался от кулаков разошедшейся полячки, грязь летела во все стороны, видно, перед тем, как прийти в здание, она здорово повалялась в ней. – Ты же меня как облупленного знаешь! Что я задумал? Какой я убийца?
– Нех че пёрун тшасьне! – визжала Ядвига, которую уже начали скручивать люди Эдварда. – Пёс ци морда лизал!
– За мной ее тащите, – скомандовал Валяев охранникам, которые таки схомутали кадровичку. – Быстро, быстро.
Он направился к служебному лифту, лицо его было бледным и сосредоточенным.
– Как не стыдно, – сказала Вика Ядвиге, когда ее проносили мимо нас. – Такую должность занимаете и…
– Естес таня курва, – сообщила ей Ядвига и плюнула в ее сторону, впрочем, не попав. – Маш дупэ як шкафе!
– Чего? – Вика посмотрела на меня. – Ничего не поняла. Чего она сказала?
– Это на польском, – раздался знакомый мне голосок у нас за спиной. – Она сказала, что вы дешёвая … ммм… женщина, переведу так. И еще, что у вас, извините, задница – точно шкаф, большая и некрасивая.
– Что-о-о-о?! – взревела Вика и повернулась к Дашке, которая стояла с виноватым видом, опустив глаза в пол.
– Так это она сказала, не я, – Дарья, не отрывая взгляда от пола, ткнула пальцем в удаляющихся охранников, волокущих пьяную полячку к лифтам. И я понимал, почему она так поступает, поскольку прекрасно представлял, какие сейчас скачут бесенята в ее шалых зеленых глазах. – Вы спросили, что она сказала, я перевела…
– Виктория, не принимайте близко к сердцу слова пьяной женщины, – Зимин положил руку на плечо разъяренной Вики и повернул ее к себе. – Мало ли что она могла наговорить? Не забывайте, что Ядвига полячка, а они на язык и в трезвом виде не слишком сдержанны, ну а пропустив пару рюмок, такого могут наговорить… И уж тем более тут совершенно ни при чем эта девушка.
– У меня попа, как шкаф! – всплеснула руками Вика. – У меня! Как такое даже по пьяни можно сказать было!
Я глянул на Дарью, ее плечи подрагивали, как от плача, но я сильно сомневался, что она роняла слезы по поводу Викиного расстройства. Почуяв, что я смотрю на нее, проказница с ресепшн подняла голову, и я увидел прозрачно-зеленые глаза, лучащиеся шалым весельем. Сердце начало привычно долбиться в грудную клетку, стремясь проломить ее.
— Вик, и вправду — поддержал я Зимина, незаметно для расстроенной жены показывая кулак Дашке — Она вон и празничное убранство холла охаяла, а как по мне — оно офигенное. Одни пять плазм в ряд чего стоят!
— Зараза — проворчала Вика, шмыгая носиком- Великопольский верблюд.
— Идите наверх — голос Зимина не оставлял сомнений в том, что это не просьба, а приказ — Отдыхайте, у вас был трудный день.
— У нас всех был непростой день — согласился с ним я — И тебе отдохнуть бы надо, Максим Андрасович. Ты, конечно, человек золотой, но не каменный же?
— Да я ещё вон с девушками пообщаюсь — деловито ответил мне Зимин — Всё, доброй ночи!
Он кивнул последнему из трех охранников, что вошли с нами в здание, обозначив тем самым ему задание сопроводить нас до места, и деловито пошагал к стойке, прихватив по дороге Дарью.
— Задница у меня толстая — все бурчала и бурчала Вика, подобрав полы шубы и вертясь перед зеркалом в лифте, при этом совершенно не стесняясь охранника — Сама вся сморшенная как лимон, волосы у нее как пакля и шея блеклая. Зараза польская!
Мне же было интересно вот что — пьяная в дугу Ядвига обласкала всех до единого, кто был в холле и только меня обошла добрым словом. С чего бы такое равнодушие? Помнится мне, что в прошлую нашу встречу она не стеснялась ни в чувствах, ни в словах — и это по трезвяку. А тут на нервах, по пьяни — и ничего, словно не было меня там, словно я пустое место. Чудно, чудно…
Вика ближе к нашему этажу подуспокоилась, барственно кивнула консьержке, не удостоив ту даже приветствием, войдя же в двери апартаментов, сообщила мне -
— Сегодня я с мамой говорила, сказала ей, чтобы ждали нас к Рождеству. Ты с Зиминым общался по этому поводу?
— Нет — я принял ее шубу, которую она, повернувшись спиной, изящным движением сбросила мне на руки — Недосуг было. Ты же видела его — весь в делах человек, весь хлопотах, словно пчела какая. Куда еще к нему со своими мелочами лезть?
— Прости, дорогой, но я не считаю своих родителей 'мелочью' — невероятно ровным голосом сообщила мне Вика.
Только женщины умеют в нужные моменты говорить так гладко и безинотанационно, у мужчин подобный талант отсуствует. Мы по своей сути увлекающиеся и эмоциональные существа, поэтому всегда вкладываем в свои слова то или иное чувство. Женщины же иногда произносят целые монологи абсолютно неживыми и холодными голосами.
— И я их не считаю таковыми — вздохнул я, все еще держа в руках шубу — Тем более, что я их вовсе не знаю еще. Но у каждого вопроса есть свое время и место, и ты это знаешь не хуже, чем я, а может даже и лучше.
— Есть вопросы, которые нельзя откладывать в дальний ящик — Вика смерила меня взглядом — Что ты с шубой стоишь? Повесь уже. Да куда на крючок, для кого вешалка вон болтается? Дай сюда, ничего тебе поручить нельзя!
Ладно, голос ожил, уже неплохо. Но вообще это все начинает уже серьезно напрягать. Шубы, крючки, мапы-папы… Я все это уже как-то проходил, и насколько помню, подобные аспекты была тогда стартовой локацией, потом все стало куда жестче. Однако, история похоже повторяется, и что примечательно — фарсом тут и не пахнет. Она тупо дублирует предыдущую. Обидно, а все так неплохо начиналось…
— Я в душ и спать — поставила меня в известность Вика, видимо решив, что без этой информации мне и жизнь не жизнь — Да, вот что забыла спросить — а холл внизу, его просто для вида украсили, или…
— Или — подтвердил я — Там в новогоднюю ночь все местные жители, ну, кто в здании обитает, будут президента слушать, бокалами звенеть и хороводы водить.
— И мы? — утвердительно спросила Вика.
— И мы — подтвердил я, стягивая пальто — Куда ж деваться? Мы теперь тоже местные, так что соседи не поймут-с, коли не придем.
— Неуместный сарказм — глуховато прозвучало из комнаты — Есть определенные статусные мероприятия, присутствие на которых необходимо для людей нашего круга. Это такая же обязанность, как ходить на работу или принимать душ, пора бы это усвоить.
'Нашего круга'. Эва как.
— Усваиваю, усваиваю — заверил ее я — А как же.
— Я еще раз прошу — меньше иронии в голосе — Вика вышла в коридор, на ней уже был халат — Для всего есть свое место и время. Что ты все копаешься, я вон уже переоделась, а ты до сих пор даже не переобулся.
— Я никуда не спешу — пожал плечами я — Вроде как все дела на сегодня сделаны?
— Ох, работать мне еще над тобой и работать — пожаловалась самой себе Вика, взъерошила мои волосы и прошествовала в ванную комнату.
Чего надо мной работать? Меня уже допиливай, не допиливай — отработанный я материал. Только инструмент затупишь да поломаешь.
Прихватив футляр с подаренным пистолетом, я прошел на кухню, где, положив его на стол, снова с удовольствием щелкнул аккуратным замочком, открывая.
Изящная штука — признал я, оттягивая затвор. Он щелкнул, фиксируясь в положении 'разряжен'. Я нажал соединительную серьгу — кожух затвора вернулся на свое место.
Музыка для мужчины — звуки, связанные с оружием. Звон стали о сталь, щелчки предохранителей и вынимаемых обойм. В этом есть что-то простое и вместе с тем всеобъемлющее.
Я погладил костяные щечки на рукояти, пальцы ощутили вдавленные линии гравировки.
Интересно. что эти символы означают? А они явно здесь не для красоты, Шелестова даже болтая, слова в простоте не скажет, а тут подарок, стало быть все она продумала.
Я вгляделся в знаки, которые шли по кругу. Что это за язык, что за буквы? Да и буквы ли это? Может, каббала какая-нибудь или скандинавские руны? Я таких символов точно не видел до этого. А работа тонкая, стало быть каждый из значков выполнен точно, как должно.
Эх, кабы не мой домашний арест, завтра можно было бы съездить к Слонику, она все эти мистические дела знает, как свои пять пальцев, может, опознала бы эти загогулины.
С Слоником, а точнее с Анной Златновой, я учился вместе в институте. Прозвище свое она получила вовсе даже не за глобальные размеры тела или длинный нос, а по причине того, что с детства любила этих миролюбивых и больших животных, а потому с удовольствием носила одежду, на которых они были изображены.
Обладая мягким и покладистым характером, она быстро стала любимицей группы, отдельное же признание у сокурсниц она заработала после того, как они узнали о ее увлечении 'таро'. Она лихо гадала на этих картах и что примечательно — ее предсказания даже иногда сбывались. Впрочем, я всегда считал это совпадением. Верить в эту чушь, все равно что верить гороскопам. Видел я как их пишут, у нас Женька, которая за это дело отвечала, перед выходом своей колонки таскалась по коридорам и опрашивала встречных, требуя произнести каждого из них какую-нибудь заковыристую фразу, вроде 'Стрельцам следует проявлять осторожность в управлении легковым транспортом'. Оно и понятно, фантазия-то не безгранична. Кстати, когда колонке исполнилось полтора года, Женка перестала бегать по коридорам и просто тасовала старые номера. И никто так ничего и не заметил ни разу.
Но вернемся к Златновой. Позднее от таро она перешла к 'ведам', цепочка потянулась дальше, то ли к индейцам майя, то ли в дебри нумерологии, и в результате Слоник по самые уши погрузилась в эзотерические глубины. Впрочем, это не слишком здоровое увлечение сослужило ей неплохую службу, поскольку, приобретя определенный вес и известность в московской мистической тусовке, она получила предложение от популярного глянцевого журнала, и уже лет шесть как вела колонку в нем. Что-то вроде 'Узнай свою судьбу' или 'Советы от провидицы Анны'. Ее даже пару раз приглашали экспертом в какие-то телешоу, где она заупокойным голосом изрекала вековые мудрости и глобальные предсказания. Зная ее неплохо, могу с полной ответственностью заявить — глумилась она над зрителями нещадно, явно получая огромное удовольствие от самого процесса произнесения заведомого бреда, выдаваемого за абсолютную правду.
Короче, могла бы она что-то сказать про эти знаки, зуб даю. Но фиг я к ней так просто попаду, не отпустят меня. Да еще этот Касимов на носу, с родителями Вики и, не дай бог, ее малахольной сестрицей. Туда мне совсем уж ехать неохота, знаю я эти забавы. Водка с ее папой, недобро на меня зыркающим, 'бла-бла' с ее мамой, блестящей глазами. 'Ой, Харитон, а кем у вас мама работает? А вы в семье один? А сколько метров квартира? А мы в Москве тааак давно не были!' И по кругу, по кругу…
А потом еще подруги — школьные, десадовские, соседнеподъездные, с их смешками и взглядами, то оценивающе-презрительными, а то и призывно-липкими. Что примечательно — не я им нужен, им свинью Вике надо подложить, и свое самолюбие потешить. Бррр…
И совсем уж хреново будет, если она там еще и безутешного поклонника оставила, который, само собой за эти годы про нее наверняка забыл, но с ее возвращением все сразу к нему вернулось- и жизнь, и чувства, и любоффф.
И начнет этот касимовский альфа-самец с того, что сходу сломает мне три ребра, чтобы показать, чьи в его городе Вики. И еще хорошо, если три ребра, это поправимо. Виталик Бояринов вот так к родителям подруги жизни в город Похвистнево съездил года два назад, тоже, к слову, на новогодние праздники. Славный город, стоит на реке Большой Кинель, рыбалка, пароходы, то-се… И 'бывший' его нынешней, с пудовыми кулаками, верными друзьями и амурами, вновь порхающими в душе.
Виталика вывезли в Москву только через месяц, раньше врачи не разрешали. Да и как его повезешь, с таким ассортиментом повреждений. Я так и не понял, как человеку ногу можно в трех местах сломать?
В результате парень полгода мыкался по больницам, чуть там не крякнул, потому как медики не прочухали, что у него аллергия на какой-то препарат, и приобрел две фобии — на пересечение границы МКАД и редкостную нелюбовь к девушкам из провинции. Не потому что они плохие, а потому что надо будет раньше или позже их малую родину посещать.
В общем, хреновые перспективы. И что примечательно — надо же будет еще как-то туда выбраться? Впрочем, можно и от обратного сыграть — договориться с Зиминым, чтобы он демонстративно меня туда не отпустил. Вот так вот, чтобы прямо в присутствии Вики кулаком по столу — шарах со всей дури. 'Нет' — чтобы крикнул. Нет, это слабовато. Чтобы вот так, громко и властно — 'НЕТ! НИКУДА ТЫ НЕ ПОЕДЕШЬ!'. И все. Я человек поневольный, так что не могу, дорогая. А ты — езжай. Хоть на все праздники. Родители — это же святое, я все понимаю. А я тут, как-нибудь, один… Хе-хе.
— О чем задумался? Сидит такой, улыбается — Вика вошла в кухню, разрумянившаяся после душа и приятно пахнущая цветочным ароматом геля. Она увидела пистолет у меня в руках и, видимо, немедленно сделала какие-то свои выводы — А, понятно. Подарочек от поклонницы, чего же не поулыбаться?
— Слушай, а почему ты никогда не спрашивала о моей первой жене? — всему есть предел. Всему. Даже моему терпению. Видит бог, не хотел я на ночь глядя, но вынудила — Ну, вот так, в деталях? Почему мы развелись, что не сложилось в отношениях? Ведь, наверное, тебе это интересно?
— Ты это к чему? — насторожилась Вика, видимо поняв, что палка перегнулась до опасного хруста.
— Да вот, ни с того, ни с сего вспомнилась мне одна история, относящаяся к нашим последним неделям совместного проживания — я растянул губы в улыбке — Пошли мы как-то с ней на одну вечеринку к нашим общим знакомым, и я там сокурсницу повстречал, учились мы с ней вместе…
— Не очень мне все это интересно — Вика подернула полы халата и очаровательно улыбнулась — Ну, было и было там у тебя с кем-то когда-то что-то. Чего вспоминать? Дай пистолетик посмотреть!
В результате поле битвы все равно осталось за ней, поскольку женщины умеют обращать ситуацию в свою пользу довольно нечестными и хитрыми уловками, такими как внезапно спадающий халат и на редкость щекочущее мужское воображение позирование с пристолетом. Нет у нас против этого контраргументов, ну, по крайней мере, в функциональном возрасте…
Потом, когда Вика уже уснула, я еще немного поразмыслил о том, как же мне все это надоело — и все эти радеоновские интриги, и вынужденное сидение в четырех темностекольных стенах, и мой неясный социальный статус и многое другое. А больше всего мне надоело то, что я окончательно превратился в пешку на чужой шахматной доске. Я являлся ей и до этого, излишних иллюзий у меня не было с самого начала. Но вот какая штука — раньше у меня теплилась небольшая надежда на то, что, преодолев шесть клеток и выполнив требуемое, я получу возможность свободы передвижения. А вот сейчас… Сейчас я почти наверняка знал, что мне никто не даст этого сделать. Просто потому что никому не нужно, чтобы пешка стала какой-то более весомой фигурой, получив кучу информации, включая ту, которую ей знать не следует.
Да, до поры до времени иногда и пешку берегут почище иного слона или даже ладьи, она часть манёвра, она часть стратегии. Ей провоцируют противника, намекая ему что это будущий ферзь, ее выводят из-под удара, ее охраняют, вокруг нее даже водят хороводы, переставляя на самые лучшие клетки. Но пешка — это только пешка и не более. И в результате несомненно меня ждала хрестоматийная судьба самой незамысловатой из фигур, простая и предсказуемая, та, которая ей предназначена изначально — в нужный момент оказаться на линии удара для того, чтобы уйти с доски навсегда. Зачем? Чтобы кто-то высший выиграл партию. Все.
Меня вынесут за пределы клетчатого поля и положат набок. И дай бог, чтобы хоть кто-то, хоть какие-нибудь прозекторы в пыльных шлемах смогли склониться надо мной. А то ведь стану одним из тех, кто 'ушел и не вернулся'. И про эту золушку касимовскую, которая мне в плечо сейчас сопит, будет напечатано в соседней колонке. Господи, она же еще совсем ребенок, она искренне верит в то, что наконец поймала за хвост синюю птицу, и это я сейчас не о себе. Как ей объяснить, что пуля, которая раздробит ей затылок — возможно это единственное, что мы можем унести с собой из всей этой истории. Она же меня даже услышать не захочет… Ведь если я хоть на кроху в своих соображениях прав — это все на мне будет.
Понятно, что жить с этим мне не придется, хотя бы просто потому, что мне жить не придется вообще, но… А ну, если ТАМ и вправду что-то есть? Положат всё мое, что сотворил за свои годы, на некие космические весы и тогда одна ее смерть перетянет всех переведенных через дорогу бабушек. Не жила, не родила, не состарилась. И все по моей вине.
Ладно, это во мне уже не разум говорит, а усталость, нервы и самокопание, так еще не до того дадуматься можно. Кому мы нужны, что мы такое знаем, чтобы нас убивать? Выкинут просто за двери, как кошек шелудивых — да и все. Кесарю-кесарево, пахарю-пахарево. Может даже выходное пособие выплатят, с них станется. Да и не отправляют ЭТИ просто так в последнее путешествие тех, в кого что-то было инвестировано. Не в их это правилах, вложения тогда не окупятся.
И бдительность все-таки надо ещё увеличивать. Продолжать ловить в разговорах полутона, следить за ситуацией, фиксировать оговорки. Нельзя просто махнуть на все это рукой, тогда точно жди беды…
А после я уснул. То ли сам себя успокоил и потому расслабился, то ли просто очень устал.
Разбудил меня хлопок двери. Кто это к нам пришел, и почему без стука? Я тряхнул головой, разгоняя остатки сна. Нет, правда, а почему дверь хлопнула? С какой радости?
Ответ был прост — отбыла моя дражайшая вторая половина. Она оставила мне на своей подушке трогательную записку, которую придавила шоколадкой. Как мило.
'Уехала на работу, кое-что надо там довести до ума. Не завтракай сухомяткой, выпей хотя бы чаю.
Целую.
Твоя В.'
Н-да, идет время. Еще месяц назад было бы написано 'завтрак на столе, завернут в полотенце'. Все течет, все меняется… А какие у нее интересно дела на работе? Ближайший выпуск почти через полмесяца, в здании кроме пары дежурных да похмельной спортивной редакции — никого. Чудно.
Амурные дела я отмел сразу — с ней охрана, так что и хвостом не вильнет. Но понять цели отъезда — хотелось бы.
Впрочем, её отсутствие мне на руку, благодаря ему можно решить кое-какую проблемку. Я натянул штаны и майку, отыскал в списке внутренних телефонов (после моего приключения с похищением Вика пришпандорила его скотчем прямо над базой аппарата) номер консьержки и попросил ее зайти ко мне.
— Скажите, любезнейшая — спросил я у очень даже симпатичной девушки, которая постучалась в мою дверь через минуту. Сколько у них тут народу работает и по какому графику? Этой барышни я раньше не видел, да и вообще ни одна из тех дам, что я созерцал за конторкой, пока больше одного раза мне на глаза не попадалась — Нет ли возможности заказать кое-что прямо сюда, не выходя из здания? Кое-что дорогостоящее.
— Конечно — в глазах девушки появилось сочувствие, видно она решила, что я совсем дикий и не знаю о существовании интернет-магазинов — Если у вас есть компьютер, я могла бы вам помочь…
— Есть — заверил ее я — И я знаю, что такое онлайн-заказ. Дело в том, что ювелирные изделия заказывать невесть у кого мне бы не хотелось, вот я и подумал, что возможно у корпорации есть какие-то постоянные партнеры, или, может, вы сами знаете какой-то магазин, вызывающий доверие?
— Понятно — барышня заулыбалась — Подарок на Новый год для госпожи Никифоровой?
— Именно — я перевел дух — девица оказалась смышленая — Закрутился совсем, ну и…
— Все как всегда — с легкой обличительной ноткой в голосе подтвердила консьержка. Ну да, все они из одной стаи, ворон ворону глаз не выклюет — Но время не потеряно.
— Как вас зовут? — мне стало совсем спокойно.
— Лика — выдала очаровательную улыбку девушка — То есть Анжелика.
— И так хорошо и эдак — заверил ее я — Так что с магазином или там с фирмой?
Все оказалось совсем несложно. И один из ювелирных домов с 'Радеоном' сотрудничал, и каталог их изделий мы в интернете вместе просмотрели и в результате нашли один очень симпатичный гарнитур, который курьеры доставили бы прямо сегодня. Все было хорошо, кроме одного. Денег-то у меня таких не было, упустил я это из вида.
Точнее, деньги были, но они лежали частью дома (ну, я на это надеюсь), частью в сейфе, прямо в этом номере. Вот только кода от сейфа я не знал. Закрывала его Вика, она же сменила код и даже сказала мне его, но я эту информацию мимо ушей пропустил, рассудив, что на сигареты и кофе у меня всегда есть в кармане мелочь, а в отношении всего прочего — здесь полный пансион. И вот результат…
— Что-то не так? — поинтересовалась Лика — У вас вид какой-то обеспокоенный.
— Все не так — похлопал я себя по карманам — Денежки у меня нету.
— Да ладно? — удивилась консьержка — Это как так? В первый раз такое вижу!
— Счастливый вы человек, Лика — с завистью сказал я — Я вот чаще вижу людей без денег, чем с ними.
— Нет, я не про то — замахала руками девушка — На этом этаже живут люди, которые… Ну, вы, наверное, поняли, что я хочу сказать.
— Я исключение из правил — хмуро ответил ей я — По идее, мне должны выдать зарплату, но когда и где…
— Так может просто позвонить в финансовый сектор? — хлопнула ресницами Лика.
— Я там не знаю никого — совсем уж печально признал я — Придется Зимину звонить.
— Странный вы человек — девушка поправила волосы — Вместо того, чтобы просто позвонить кому-то из слуг, вы звоните одному из хозяев. Это как-то… Непонятно.
Можно подумать, я хочу дергать по этому поводу Зимина. Но это самый простой путь, чем объяснять куче людей, кто я такой и что мне нужно. Не думаю, что меня знают все-все-все. Эх, Илья Палыч, в который раз жалею, что ты запропал. Куда проще было бы с тобой договориться…
— Чего тебе? — вместо 'привет' рявкнул в трубку Зимин — Говори кратко.
— Денег хочу — коротко и ясно сообщил ему я — Естественно взаймы.
— Ты решил купить себе островок? — удивился Зимин — Мы вроде тебе неплохо платим.
— Долго объяснять, сам просил не размениваться на мелочи. Короче, я на мели, а подарок Вике дарить надо. Праздник же.
— Сколько надо? — деловито спросил Зимин и услышав сумму, выругался — Слушай, ты совсем отупел, мой юный друг. Позвони в финчасть и скажи, чтобы они выдали тебе наличными сколько нужно, а после удержали эти копейки из твоего жалования. И еще прошу тебя — не мотайся сам по этажам с видом просителя. Позвонил и приказал, они пришли и всё тебе принесли. Отбой.
— Ну, и кто был прав? — Лика отиралась рядом и все слышала — Давайте, звоните, а я сбегаю.
— Тебе не нагорит за отсутствие на рабочем месте? — спросил я, попутно водя пальцем по списку телефонов.
— Так вы и прикроете — махнула рукой Лика.
Все и вправду оказалось просто. Честно говоря, после общения с кассирами и бухгалтерией в редакции это был просто пир духа какой-то. Все было так оперативно, без табличек 'Обед' и слов 'А я тут одна, между прочим работаю!'.
— К семи часам привезут — гордо сообщила Лика, отключая телефон — Я все приму и упакую, даже не переживайте.
Ну, 'не переживайте' — это, конечно, она погорячилась. Отдать деньги незнакомой девушке, а после хранить у нее же недешевые цацки. Впрочем, куда она денется с подводной лодки?
— И не знаю, как тебя благодарить — улыбнулся я.
— А я сама скажу — подмигула девушка, чем немало меня смутила — Да я не о том, вы чего такое подумали? Было бы здорово, если бы вы при случае упомянули обо мне в разговоре с кем-то из администрации. Ну, не с совсем высоким начальством, а с теми, кто попроще. Мол — толковая, можно и нужно ее начальником смены ставить. У нас как раз вакансия образовалась, в каком-то смысле тоже вашими стараниями… Знаю, что нахальничаю, но тут по-другому нельзя.
— Как фамилия твоя? — я проникся. А что, молодец, знает, куда гнуть, уважаю.
— Колокольникова. Анжелика Колокольникова.
— Завтра будем Новый год встречать — обнадежил я ее — Если фишка ляжет, то сделаю.
— К тому и попросила, они сами к вам все чокаться прибегут — Лика была серьезна — И, чтобы вы знали — на меня можно рассчитывать, всегда и во всем. До меня доходили слухи, что вы скоро на двадцатый этаж переедете, так вам там точно будут нужны надежные кадры, на кого опереться можно, кто не продаст сходу. А я из таких, поверьте. Только я про работу говорю, а не про глупости всякие.
— Я услышал тебя — девушка отлично попала в унисон с моими вчерашними мыслями. Только ее мне и не хватало для комлекта — Если я стану большим боссом, ты будешь в моей команде.
А чего не пообещать то, чего не случится?
Лика с очень серьезным видом склонила перед мной голову, чем немало удивила. После она молча взяла деньги, которые получасом ранее принесла из финчасти и вышла из номера.
— Чудно — покачал головой я — Паноптикум…
Закончив с делами в этом мире, я решил отправиться в другой, где хлопот было не меньше.
Новая нейрованна и впрямь была удобней предыдушей. Подголовье было сделано комфортней и филейной части было помягче. Да и вообще было ощущение, что я лежу на чем-то вроде водного матраса.
Жизнь в замке, судя по всему, потихоньку приходила в нормальное, несуетливое русло, хоть и с привкусом идущей войны. По крайней мере гвалта и гомона, которые встретили меня в мой прошлый дневной визит, не было и в помине. Во дворе возились горцы, они монтировали что-то воде небольшой катапульты, на стенах стояли часовые — но и все. Не было видно ни моих сокланов, ни толп гэльтов — надо полагать, все были при деле. Даже гомона неугомонной феи слышно не было, последнее меня правда совершенно не расстроило — я планировал провести с полчаса в тишине, занимаясь учетом и контролем.
Если говорить более точно — я собирался разобрать скопившиеся у меня квесты и определить векторы своего дальнейшего движения.
Немного поблуждав по замку, я наконец нашел то место, которое искал — открытый переход, неподалеку от которого находились мои апартаменты, они же штаб-квартира клана. Здесь было совсем уж безлюдно и тихо, как раз то, что мне нужно.
Плюнув на свои страхи высоты, я сел на край парапета, свесил ноги вниз и открыл раздел 'Задания'.
Не скажу, что там было много чего. У обычного игрока почти наверняка мой скромный список незакрытых квестов вызвал бы смех — всего-то несколько штук. Ну да, несколько. Но каких.
В первую очередь, конечно, свежевыданный 'Путь к первой печати'. Этот квест — лидер всех моих рейтингов и именно вокруг него я буду устраивать основные танцы с бубном.
Далее у нас что? А, давний квест, 'Меч Зигфрода', причем без точного указания следующего пункта прибытия. Все верно, я главному инквизитору Флоренсу тогда второе задание сдал, он мне сказал на следующий день к нему зайти, но как-то с этим не сложилось. Уж, почитай, с полмесяца прошло. Надо непременно навестить старика. Мне, судя по всему, Файролл копытить придется по полной, может и обломки этого меча где всплывут. Да и вообще, надо бы с ним поговорить о том, о сем. Вежливость — лучшее оружие игрока.
О, квест еще с Архипелага. В расход его, я туда уже не вернусь. По крайней мере — не планирую этого делать.
Так, это что? 'Пять черепов'. А, ну да. Это нечаянная попутная радость из оазиса, где мой скелетопдобный братец блестящий шарик получил. Надо пойти к колдуну в Селгар и сдать упомянутые черепа. Схожу, сдам, глупо отказываться от халявы.
Ну, а вот тут я подзапустил дела. 'Вскрыть подбрюшье', седьмой квест цепочки 'Зона влияния', той, что вела моего приятеля Лоссарнаха к законному престолу. Если я так и дальше буду шляться по городам и весям, то этот квест так с места и не стронется, по условиям мне надо или минимум десять противников в пяти схватках прибить, или отыскать способ уменьшить численный состав вражеского войска на десять процентов. Надо активизироваться по этому направлению.
О, древность какая. 'Ведьмовские метки'. Помню-помню, я как раз тогда с Хель познакомился. Ну да, мне тогда нескольких ведьмовских медальонов не хватило для того, чтобы этот квест закрыть.
Я маленько поразмыслил и не стал отменять это задание. Авось, еще подвернутся?
Собственно — вот и все. Все остальное — уже не квесты, а нечто большее. Социалка с выживанием клана, пожелание Сайруса, устремления Мюрата, заверения в дружбе Седой Ведьмы, дружба с Гунтером и Лоссарнахом — это уже не квесты, это часть существования. Правда и это все запускать нельзя, может аукнуться.
Да и вообще, квесты для меня стали не основным делом, а чем-то вроде вешек на болоте. Из первостепенного занятия они перешли в разряд 'гарнир вокруг мяса', что в принципе неправильно. Смысл игры, в моем понимании — именно выполнение заданий, а у меня все выходит наоборот. Я мечусь между десятка огней, за тушение которых не получаю ничего, кроме головной боли, хотя по идее должен всего лишь пройти по прямой, от пункта 'а' к пункту 'б'. Жалко только, прямая в Файролле не всегда является кратчайшим путем между этими двумя точками.
Интересно, у остальных игроков такая же чехарда в результате получается?
Сзади послышался шорох, я обернулся и увидел Назира, сидящего на корточках возле стены.
— Привет — сказал я ему и получил в ответ почтительный кивок — Давно тут обосновался?
— Как узнал, что ты здесь — лаконично ответил ассасин.
Ишь ты, как у него служба новостей поставлена. Запомню.
Ладно, вернемся к нашим баранам. Начать следует с самого простого — сдать уже выполненный квест в Селгаре. Времени на это уйдет самая малость, а польза какая-никая будет. Да и чего его держать в загашнике? Смысл?
Потом наведаюсь к Мартину. Посмотрим, как обжились инквизиторы, опять же — надо понять, насколько далеко они готовы зайти в военных действиях на нашей стороне. Какова будет поддержка? Пакт они с Лоссарнахом заключили, но лучше я все перепроверю сам. И еще — надо с собой прихватить Кро. Мне не сложно, ей приятно. Да и про квест с мечом ей надо рассказать, почему нет, он, конечно, не секретный, но она-то про это не знает. Пусть видит, как я ей доверяю.
Ну, и, если времени хватит надо либо помахать мечом в битвах за Пограничье, либо придумать особо хитроумный план по уничтожению кучи гэльтов. Может, как-нибудь можно их травануть? Добыть яду и сыпануть куда-нибудь — в источник там или в котел с едой. Не слишком красиво, но зато эффективно.
Как раз за сегодня-завтра управлюсь. А после Нового года двину на Север, по основному маршруту. Кенига навещу, дочурку его, может что узнаю про это урочье Белого Света. Да, и надо еще будет про него у Дикой Охоты поспрошать — эти много где были, много чего видели. Они, пожалуй, даже понадежней кенига будут в плане информации.
Рядом стукнула сталь о камень, но это был не Назир. Рядом со мной, на нагретые солнышком глыбы, из которых была сложена стена, опустился Лоссарнах.
Ассасин блеснул глазами, его рука скользнула к поясу, но я помотал головой в знаке отрицания. Он все понял, и снова застыл как изваяние.
— Красиво здесь, да? — тихонько спросил король у меня.
— Очень — подтвердил я, не покривив душой.
Вид и вправду был потрясающий — лес, радующий глаз листвой, изгиб реки, неяркое солнце над всем этим. Будь я художник — уже бы за этюдником стоял.
— Я это место в замке не очень люблю — король обернулся к крепостной стене и показал рукой на окончание перехода — Вон там моего друга убили.
— А чего тогда сюда пришел? — удивился я.
— С тобой поговорить — мягко объяснил мне король — Все никак у нас с тобой не выходит это сделать. То ты где-то странствуешь, то у меня государственные дела. Дни идут, а мы все не встретимся никак. Вот как узнал, что ты тут, так и пришел сразу.
Откуда все всё знают? Вот все и всё! Один я как слепой и глухой.
— Так жизнь — немного путанно сказал я, но Лоссарнах меня понял.
— Жизнь — согласился он, помолчал и спросил у меня — Скажи, ты уверен, что мы все делаем верно?
— Нет — улыбнулся я — Как я могу быть в чем-то уверен? Но зато я точно знаю, что, если бы мы этого не делали, уже умерло бы очень много хороших людей, и потом еще не меньше. Моя сестра стала бы наложницей того борова из клана Мак-Праттов, мой клан был бы мертв, весь, до последнего младенца. А ты скорее всего сложил бы голову в одной из схваток на Юге, так и не став тем, кем должен.
— Так много людей уже умерло в любом случае — возразил мне Лоссарнах — Одна битва на поле Туад унесла столько жизней.
— Унесла — согласился я — Но люди умирали не как свиньи под ножом мясника, а за то, во что верили. Это, знаешь ли, серьезная разница.
Король замолчал, глядя в небо. Он задумался.
— Ладно, если это все, то у меня есть вопрос — через минуту нарушил тишину я — Я бы тоже повоевал за общее дело. Есть для меня местечко где-нибудь в диверсионной группе?
— Есть — отозвался Лоссарнах — Я тебя сам хотел просить возглавить небольшой отряд. Дело очень щекотливое и я не могу его доверить кому-то не из моей семьи, а она у меня небольшая — ты, твоя сестра и я. Эбигайл не воин, мне это не дадут сделать советники, стало быть остаешься только ты, мой брат.
— И что надо сделать? — накаркал я, похоже.
— Добыть топор Дуллаха — озадачил меня король.
Что еще за топор?
