Глава 32. Тогда
Лана стояла на берегу в одном купальнике. Сумерки сгущались, будто принесенный бризом дым.
– Лана! Лана! – закричала Китти с лодки, бешено размахивая руками.
Она спрыгнула, когда лодка приблизилась к мелководью, и, вздымая брызги, поспешила к пляжу. Ее красный саронг намок.
– Слава богу! Слава богу, ты жива! – Китти бросилась обнимать Лану. Кожа у подруги была горячая и потная, в дыхании чувствовался запах пива.
Денни заглушил мотор и вытащил лодку на берег, перепрыгнув через бортик, кинулся к Лане. Китти отошла в сторону, и Денни крепко прижал Лану к себе. Она почувствовала, как колотится сердце в его груди.
– Прости! – шептал он ей на ухо. – Мы не знали, что тебя нет! Прости. Мне так жаль…
Лана закрыла глаза и сосредоточилась на тепле, исходившем от тепла Денни – она ощущала его своей прохладной кожей. Денни провел рукой по ее мокрым волосам, коснулся затылка.
Денни отошел, и Китти сказала:
– Когда мы стали поднимать якорь, я подумала, что ты в каюте. Но потом я увидела твое платье. – Китти покачала головой. – Я бросилась вниз, заглянула на койки… Мы начали искать и… черт, мы охренеть как испугались. Тебя не было на яхте. Тебя нигде не было. Было такое же чувство… такое же, как тогда…
Китти замолкает. Лана и так поняла, что она имела в виду: было такое же чувство, как тогда с Жозефом.
Денни достал из лодки пляжное полотенце и накинул Лане на плечи. Втроем они сидели на берегу в лучах заходящего солнца.
– Что случилось? – спросила Китти, держа Лану за руку.
– Я пошла купаться. Думала, мы останемся здесь на ночь, а когда обернулась, вы уже уплывали.
– Господи. – Китти глянула на море, оценивая расстояние между островом и яхтой. – Так далеко. Вдруг бы ты не добралась? Страшно представить…
– Почему вы решили уплыть? – перебила ее Лана.
– Посмотрели на карты и поняли, что Палау ближе, чем мы думали, – объяснил Денни. – Решили попробовать – вдруг доплывем туда к утру.
Лана прождала на острове не больше получаса, но этого хватило, чтобы тело переполнил страх и ощущение того, что весь твой мир рушится. Лана оцепенела от ужаса и не сдвинулась с места – сидела на берегу, прижав руки к груди.
– Я была уверена… – дрожащим голосом сказала она, – была уверена, вы меня бросили. Специально.
– Что? – изумилась Китти. – Черт, Лана, не смей так говорить. Не смей!
Весь скопившийся внутри страх вырвался наружу.
– Кто предложил поднять якорь и отправиться на Палау? Аарон?
– Лана, на что ты намекаешь? – нахмурился Денни. – И нет, предложил плыть дальше Генрих.
На глаза выступили слезы, и Лана поспешила стереть их рукой.
Китти обняла подругу и прижала к себе.
– Как ты могла подумать, что мы тебя бросим? Поверить не могу.
Немного помолчав, Лана ответила:
– Мы ведь бросили Жозефа.
– Мы его не бросали! – воскликнула Китти. – Мы пытались его найти.
– Долго ли?
Китти и Денни ничего не ответили.
Лана ссутулилась и закрыла лицо руками. Чем больше она говорила, тем сильнее отталкивала людей, однако молчать она не могла.
– Со смертью Жозефа что-то нечисто. Я чувствую.
– О чем ты? – удивилась Китти.
– Аарон что-то наверняка знает. – Лана повернулась к Денни. – Ты видел, как вел себя Аарон, когда обнаружил Жозефа на борту – он припер его к стенке. Не успокой ты его, они бы подрались.
Денни не возразил.
– Почему Аарону так нужно было отправиться в плавание к пятнадцатому марта? Он говорил с тобой об этом еще на Филиппинах, перед самым отплытием. Я подслушала, когда вы выходили из интернет-кафе. Аарон твердил, что не может больше ждать на суше и что к пятнадцатому ему нужно быть в море. – Лана замолчала. – К пятнадцатому – в тот день и умер Жозеф.
Денни потер рот рукой, глядя на «Лазурную» вдалеке.
– Что такого в этой дате?
Сделав глубокий вдох, Денни ответил:
– Это годовщина смерти жены Аарона.
– Жены?
– Да. Лидии.
Лана уже слышала это имя – Шелл рассказывала, как странно вел себя Аарон в одном баре в Таиланде.
– Когда… когда она умерла?
– Три года назад, – помрачнел Денни. – Ее убили.
– Господи, – прошептала Лана.
– Как это произошло? – спросила Китти.
– В их доме в Окленде, в самый разгар дня. Она была на заднем дворе, снимала белье с веревки. Некий парень, Миллс Уиден, наркоман, был под кайфом, сидел на метамфетамине. Не найдя денег на очередную дозу, он ограбил магазин на углу квартала, угрожая владельцу ножом. Владелец погнался было за Уиденом, но быстро выдохся и потерял его из виду. А этот Миллс Уиден, он бежал и думал, что за ним все еще гонятся. В полиции сказали, его организм был так накачан наркотиками, что от паранойи ехала крыша. Поэтому, когда Уиден перепрыгнул через забор дома Аарона и наткнулся на Лидию, он решил, что она бросится на него и попытается остановить. В руке у Уидена был нож, им он и воспользовался: нанес четыре удара в живот и грудь. – Денни нервно сглотнул. – Она была на восьмом месяце.
Лана закрыла глаза.
– Лидия умерла в больнице. Аарон потерял и жену, и ребенка. – Скривив губы, Денни добавил: – Как можно от такого оправиться?
Лана покачала головой. Аарон пережил ужасную утрату.
– Поэтому он уехал из Новой Зеландии и отправился в плавание?
Денни кивнул.
– И только ты знаешь, что случилось?
– Аарон не любит об этом говорить.
Теперь Лана поняла, почему Денни обычно защищал Аарона. Денни на «Лазурной» почти с самого начала, и только ему Аарон доверил свое прошлое.
Шелл рассказывала, как Аарон рыдал в каюте и звал жену по имени. Лана представила, как он держал голову руками, как были налиты кровью от горя его глаза. Она попыталась взглянуть на яхту с его стороны: для Аарона «Лазурная» стала возможностью начать все заново, жить настоящим и не вспоминать об утрате.
– Какого черта ты тут устроила? – рявкнул Аарон, как только Лана поднялась на борт.
Ошеломленная, Лана отступила назад.
– Я пошла купаться и…
– Никогда, слышишь, никогда не уходи с яхты, не сказав ни слова! Я ведь мог завести двигатель, когда ты была прямо у винта! Чем ты думала? Нам нахрен не нужен еще один покойник!
Если Лана и стала мягче по отношению к Аарону, то теперь от этой мягкости не осталось и следа.
– А пересчитать людей на борту не судьба, капитан хренов?
Аарон хотел что-то ответить, но его перебил Денни:
– Лане и так несладко пришлось, не дави на нее, а?
Пораженный резким тоном Денни, Аарон тут же изменил свой настрой и, подняв руки, сказал:
– Конечно. – Он сделал глубокий вдох и повернулся к Лане. – Прости. Я очень разволновался. И правда рад, что с тобой все в порядке.
Шелл и Генрих встретили Лану объятиями и завалили вопросами. Когда они наконец отпустили ее, Лана спустилась вниз, выпила три стакана воды один за другим и ушла к себе в каюту.
Китти уже была там.
– Подменю тебя на дежурстве сегодня. Тебе надо отдохнуть.
– Ну что ты…
– Без возражений, – твердо заявила Китти. – Ты столько раз дежурила в мою смену, пока меня тут выворачивало наизнанку!.. – Она взяла увлажняющий крем и стала смазывать растрескавшиеся пятки.
Лана присела рядом на край койки, обмакнула палец в крем и намазала огрубевшие руки. Каюту наполнил аромат кокоса.
– Ничего не изменилось, идем на Палау?
– Аарон говорит, утром будем там, – кивнула Китти.
Подруги замолчали.
На Палау закончится переход – сможет ли Лана, оказавшись на берегу, ничего не сказать про Жозефа? Им проставят штампы в паспорта, и тогда все. Назад дороги не будет. Жозефа сотрут из истории этого плавания, а его смерть останется тайной.
А если Лана пойдет против решения остальных и сообщит в полицию? Аарона, скорее всего, возьмут под стражу, «Лазурную» на неопределенный срок арестуют… Остальных, наверное, отправят по домам. Лана больше никогда не увидит никого из членов команды – включая Денни.
Она вздохнула – сил думать об этом больше не было. Китти закрыла крем и убрала его в рюкзак. Повернувшись, внимательно посмотрела на Лану.
– Ты собираешься уйти, да? Когда мы доберемся до Палау.
– Я не знаю, – честно ответила Лана.
– Понимаю, этот переход превратился в хрен пойми что, но все наладится. Обещаю, дальше все будет хорошо.
– Нет, Кит. Как оно может наладиться? Жозеф мертв. Как прежде уже не будет.
У Китти не нашлось ответа, и какое-то время они сидели молча.
– Если я уйду, как поступишь ты? – спросила Лана.
Китти закрыла глаза.
– Я не могу бросить все, Лана. Прости, не могу. Не знаю, как объяснить… здесь мне комфортно. Мои мысли не заняты всей этой фигней, вроде провальной актерской карьеры, череды дерьмовых парней и отца-алкоголика. Здесь я могу просто… быть. И мне это нравится. – Китти посмотрела на Лану. – Думаю, и тебе это по душе. Ты ведь стала меньше думать о своем отце, правда?
– Не знаю. Наверное. Может, я особо не говорю о нем только потому, что жизнь здесь кажется какой-то обособленной. Понимаешь, как будто все остальное на суше вообще не существует.
Китти кивнула.
– Я по-прежнему злюсь на него. Ужасно злюсь. Стоит только вспомнить о нем, и меня тут же переполняет… ярость. – Лана запустила пальцы в волосы. – Как мне с этим справиться?
– Придется. Назад ничего не вернешь.
Лана покачала головой.
– Господи, я даже ходила туда, где отец якобы развеял ее прах! На пустоши в лесу. Я отправлялась туда с блокнотом, часами рисовала и разговаривала с ней. С моей погибшей, черт возьми, матерью, которая на самом деле была жива! И он знал. Он отпускал меня в лес оплакивать маму… Как он мог так поступить, Кит? – Глаза защипало от слез.
– Он пытался защитить тебя.
Лана запрокинула голову назад.
– Черт, она даже приезжала в Англию – чтобы повидаться со мной, – а отец ее прогнал.
– Он хотел как лучше, Лана. Это ведь было накануне экзаменов на аттестат – только представь, у тебя голова пошла бы кругом. Момент выдался неподходящий.
Слова Китти чем-то зацепили ее. Пульс участился.
– Что ты сейчас сказала?
– Говорю, он хотел как лучше.
– Нет, после этого.
Китти отвела взгляд.
– Что это помешало бы тебе нормально подготовиться к экзаменам.
– Не-ет. Ты сказала, что моя мама приехала накануне экзаменов на аттестат. Откуда ты знаешь?
Китти быстро заморгала, потерла кончик носа.
– Понятия не имею. Может, перепутала. Или ты мне рассказывала?
– Я не говорила. Папа упомянул только то, что она приезжала один раз, когда мне было шестнадцать. Про экзамены ни слова. – Лана внимательно посмотрела на Китти – подруга покраснела. – Так почему ты про них сказала?
Китти встала и расстегнула рюкзак.
– Наверное, сама сочинила – ты же знаешь, со мной бывает. – Ее голос звучал неестественно звонко.
Лана уставилась ей в спину.
– Зачем тебе сочинять такие конкретные детали?
– Даже не представляю! – Китти не оборачивалась.
Лана подошла к подруге и положила руку ей на плечо. Китти повернулась – щеки порозовели, по шее пошли красные пятнышки.
– Ты мне врешь.
Китти попыталась увернуться, но Лана крепко держала ее.
– Посмотри на меня.
Лана поймала взгляд Китти: глаза широко раскрыты, зрачки расширены.
– Что тебе известно?
Атмосфера в каюте стала тяжелой от напряженного молчания.
– Я… я… – запнулась Китти.
– Ну? Что?
– Твоя мама… – Китти сглотнула. – Она…
Лана вдруг поняла.
– Господи, ты знала! Ты знала, что моя мама жива, да?
Китти опустила взгляд в пол.
– Я с ней встречалась, Лана.
Все тело начало покалывать. Теснота каюты вдруг стала невыносимой, словно стены сдвинулись, и нечем дышать. От кожи под футболкой пошел жар, и Лана представила, как пульсирует внутри горячая кровь.
– Прости, – прошептала Китти.
Хотелось убежать из этой каюты, с этой яхты…
– Как? Где ты с ней встречалась?
– Она узнала, на какой улице вы жили, но не знала, в каком доме. Вот и стучала во все двери подряд. – Китти замолчала, нервно сглотнула. – Постучала и к нам. Она назвала только свое имя, и я сначала не поняла, кто это, а потом она сказала, что приехала из Афин и ищет вас с папой. Я поверить не могла – ну, в то, что твоя мама жива, – однако она была так на тебя похожа…
Лана последний раз видела мать в три года. Она давно забыла, как мама выглядела, и представляла ее только по старым фотографиям.
– Я спросила: «Вы мама Ланы?», и она со слезами на глазах кивнула. «А как же авария?» – удивилась я, но тут подошел отец и прогнал меня.
Я ушла к себе в комнату и, согнувшись, села у окна, чтобы послушать дальнейший разговор. Папа сказал ей, что вы живете через четыре дома от нас. Я знала, что тебя сейчас нет – ты в тот день осталась в школе допоздна, чтобы закончить проект по рисованию. Она поблагодарила отца и пошла к вашему дому.
Китти посмотрела на Лану и продолжила:
– Твоя мама ждала у дома целую вечность. Не стучала, просто стояла перед входом. Я думала, она развернется и уйдет. Наконец она подошла к двери и постучала. Твой отец открыл и, увидев ее, замер. Они немного поговорили у порога, а потом он ее впустил.
Неужели мама была настолько близка? Ведь в любой другой день дверь ей могла открыть Лана.
– Вот и все. Все, что я знаю. Прости, надо было…
– Рассказать мне? – гневно закончила за нее Лана.
Когда Лана узнала все от отца, она была в шоке – правда ее ошеломила. И первой, к кому она пошла, на чьем пороге появилась, промокшая до нитки и сбитая с толку, была Китти. Подруга тогда сказала про отца Ланы: «Он совершил ошибку. Ужасную ошибку, но это не значит, что ты должна его возненавидеть!»
– Ну ты и сволочь, – процедила Лана, глядя Китти в глаза.
– Прости. Прости меня. – Китти тяжело дышала. – Лучше бы я ничего не знала… Я не хотела скрывать от тебя. Я правда была уверена, что на следующий день в школе ты расскажешь, что видела маму, но, когда мы встретились в автобусе, ты вела себя как обычно. Я подумала, что твой папа решил подождать до выходных и сообщить после первых экзаменов, однако наступил понедельник, и опять ничего. А потом мы сдали экзамены, начались каникулы и… ну, я поняла, что он и не собирался ничего говорить тебе.
– Но ты-то могла сказать!
Подруг сплотило то, что обе они остались без матерей. Когда другие девчонки рассказывали, как ходили с мамой по магазинам, или жаловались на ссору, Лана и Китти переглядывались и безмолвно поддерживали друг друга.
Когда Лана пыталась выведать что-то о матери, отец от одного упоминания ее имени впадал в уныние и в доме на несколько дней поселялось напряженное молчание. И она оставила свои попытки. Вместо этого она разговаривала с Китти, шепотом произносила имя мамы и делилась милыми ее сердцу воспоминаниями, которых было не так уж много. Китти в ответ рассказывала о своей матери, и вместе они сочиняли целые истории о том, какую жизнь могли бы прожить обе их мамы.
Сплошное притворство. Мать Ланы была жива – и Китти это знала.
– Убирайся, – сказала Лана.
Китти заплакала, руки у нее задрожали.
– Подожди, ты…
– Выметайся из этой каюты! Сейчас же!
