Глава 14. Тогда
Лана стояла босиком на палубе и медленно поворачивалась, следя за линией горизонта. Казалось, горизонт, пустой и бескрайний, изгибается вместе с ней, и его линии исчезают лишь в мерцающем полукруге заходящего солнца. Ярко-огненные и багряные тона переходили в приглушенные оттенки розового, за которым виднелся тусклый темно-синий. Цвета завораживали: никакие краски не способны передать эту палитру на бумаге.
Океан. Небо.
Никакой суши.
Лана глубоко вдохнула, наполняя легкие морским воздухом, таким чистым и соленым, таким исполненным жизненной энергии.
Шел второй день перехода, и теперь все было не так, как прежде. Здесь, где в пределах видимости нет земли и яхту встречает открытый океан, Лана остро ощущала их уязвимость. Пятнадцатиметровое судно уже не казалось крупным, тут оно напоминало кружащийся на ветру листок. Лана нутром ощущала, что, не считая пятерых членов команды, она здесь совершенно одна. Ни других судов, ни суши – только «Лазурная» и мощь ее парусов, которые несут их вперед. Мысль об этом и опьяняла, и пугала. Вдалеке от земли само море становилось другим – более плотным и темным, куда более живым.
В каком-то смысле плыть было легче. Аарон установил курс, и так как на море было спокойно, яхта в основном шла на автопилоте, а члены команды могли заниматься, чем хотели: читать, ловить рыбу, готовить.
Лана обернулась: к краю яхты подошел Аарон. Он внимательно всматривался в горизонт. За последние несколько недель Лана повстречала немало других капитанов и членов экипажа – кто на личных судах, кто на чартерах, кто под руководством хозяина яхты, – и большинство из них обращались с командой довольно формально: использовали точные морские термины, проводили ежедневный инструктаж, настаивали на отсутствии алкоголя в переходе и на том, чтобы на борту все носили спасательные жилеты. У Аарона был другой подход. Он редко проводил формальные совещания и мероприятия, и команда слаженно работала вместе без каких-то дополнительных инструкций.
– Вроде погода пока хорошая, – крикнула Лана.
Он удивился, будто не ожидал увидеть ее на палубе. Иногда Аарон, похоже, забывал, что не один в своем морском путешествии.
– Жаловаться не на что, – отозвался он и отвернулся в сторону горизонта.
Интересно, что он там рассматривал? Почему его так сильно тянуло к воде? Лана с легкостью представляла прежнюю жизнь Аарона в Новой Зеландии: его острый ум, сила убеждения и бесстрастное лицо были отличными качествами для адвоката. В Аароне словно уживались два разных человека – один когда-то обитал в городе, ходил в наглаженных брюках и копался в пыльных томах юридической литературы, у другого же были потрескавшиеся на солнце губы, мозоли на руках и яхта, оснащенная для плавания по океану. Как будто он бросил прежнюю жизнь и сразу начал новую.
– Странно, что в команде теперь на одного человека меньше, да? – спросила Лана.
– Члены экипажа меняются, – пожал Аарон плечами. – К этому привыкаешь.
– Жозеф ушел так внезапно.
– Разве?
Лана все вспоминала разговор Денни и Аарона, подслушанный у интернет-кафе, – связан ли он с отъездом Жозефа?
– Просто странно – Жозеф говорил, что ему хватит денег до Новой Зеландии.
Аарон обернулся и посмотрел на Лану.
– Может, он не все тебе рассказал.
«А может, это ты о чем-то умолчал?» – подумала Лана.
В тот вечер Лана сидела одна у штурвала и смотрела на звездное небо. Яхта медленно качалась на волнах, вода плескалась о корпус, и у Ланы понемногу закрывались глаза. Она резко встряхнула головой – надо оставаться начеку. Ее вахта с полуночи до двух часов ночи, и, хотя яхта шла на автопилоте, надо было следить за курсом и проверять, нет ли на пути других судов.
Лана отстегнула ремень безопасности и встала, размяла плечи и потянула шею из стороны в сторону. Ей нравилось быть на палубе одной, но она все равно пристегивала ремень – пугала мысль о том, что, если она поскользнется и упадет за борт, никто об этом не узнает, пока на вахту не заступит следующий.
– Пытаешься не заснуть? – Из люка показалась Шелл с двумя кружками. – Я сделала горячий шоколад. Подзарядись. – Она подала кружку Лане.
Хотя воздух был теплый, из-за ветра и соли Лана немного замерзла, но не рискнула покинуть пост, чтобы сходить за джемпером. Молочный шоколад разлился внутри сладким теплом.
– Ты просто ангел. – Лана подсела к штурвалу, освободив место для Шелл. – Почему не спишь?
– Не могла уснуть. До моего дежурства всего двадцать минут, вот, решила составить тебе компанию.
– Очень вовремя. Я как раз начинала засыпать.
– Сон всегда подкрадывается неожиданно, правда? Как тебе вообще эти дежурства?
Система дежурств была простой: члены команды несли вахту круглосуточно по одному и сменяли друг друга каждые два часа. Днем на палубе обычно находилось несколько человек, так что чувство ответственности притуплялось, зато ночью дежурящий оставался совсем один.
– Мне нравится, – ответила Лана и добавила: – По крайней мере, в такую погоду.
– В ночном море есть что-то волшебное. – Шелл сделала глоток горячего шоколада. – Дома папа держал свой парусник на краю пристани, и иногда я укладывалась там спать и смотрела на звезды.
– Умиротворяющая картина.
– Сколько падающих звезд насчитала?
– Несколько десятков, – ответила Лана. Небо было усыпано звездами – живя в городе, столько не увидишь.
Шелл поставила пустую кружку между колен и начала медленно поворачивать браслеты на запястье, будто четки. Почувствовав, что она хочет о чем-то поговорить, Лана взглянула на нее и спросила:
– Почему не спалось?
– Наверное, не сильно устала.
Лана ждала, ничего не спрашивала.
Наконец Шелл сказала:
– Вы с Китти уже давно дружите.
– С одиннадцати лет.
– Она рассказывала мне про жизнь в Лондоне, как пыталась преуспеть в актерском деле.
– Суровая индустрия. Среди актеров большая конкуренция.
– Наверняка у нее прекрасно получается.
– Получалось. – Лана бывала на многих спектаклях подруги: как только Китти выходила на сцену, она притягивала внимание всей аудитории. Было в ней что-то такое, от чего хотелось замереть и наблюдать. Только зрители не видели, как перед выступлением Китти мерила шагами гримерку с бутылкой водки в руке. Сколько бы спектаклей она ни отыграла, как бы ни осыпали ее комплиментами, Китти все равно не могла справиться со страхом сцены.
– Наверное, сложно было решиться бросить все и отправиться в путешествие.
– Знаешь, вышло на удивление просто. Уехать было разумным решением – для нас обеих.
– У Китти кто-нибудь остался в Англии? Ну там… парень?
– Нет. Никого.
Так вот к чему вела Шелл. Лану раздражало, что Китти так беспечно флиртует с Шелл, когда ей хочется внимания – усаживала ее к себе на колени, просила намазать спину кремом от солнца, предлагала вместе позагорать топлесс, – однако за этим флиртом ничего не стояло.
– Видимо, не стоит опасаться, что мы с Китти нарушим правило Аарона об отношениях на борту? – вроде бы несерьезно спросила Шелл.
Как сказать, что Китти интересуется девушками только на виду у мужчин?.. Лана решила ответить вопросом на вопрос:
– Странное правило, тебе не кажется?
– Наоборот, очень распространенное. Многие капитаны опасаются, что между членами команды появится напряженность или недоверие.
«Это можно понять», – подумала Лана.
– То есть у Аарона на борту ни с кем не завязывались отношения?
– Никогда.
– Он в плавании уже два с половиной года… Ему не бывает одиноко?
– У него точно кто-то был – до «Лазурной».
Заинтригованная, Лана внимательно посмотрела на Шелл.
Понизив голос, Шелл продолжила:
– Как-то вечером – это было в Таиланде – мы все вместе пошли в бар. Я болтала с Аароном – и вдруг он замер на месте и побледнел. Я обернулась: Аарон смотрел на зашедшую в бар женщину. Как будто… не знаю… никого не слышал и уже не осознавал, где мы находимся. Просто уставился на нее, затем внезапно вскочил и двинулся в ее сторону. Женщина обернулась, и Аарон тут же пошел обратно, словно ему дали пощечину. Видимо, обознался.
После этого Аарон вышел из бара и отправился на яхту. Мы вернулись через несколько часов, и я зашла его проведать. Он сидел на полу своей каюты, рядом валялась пустая бутылка из-под рома. Он совсем расклеился… рыдая, все говорил о какой-то Лидии, твердил, как сильно любит и скучает по ней и что очень сожалеет…
– Он что-нибудь сказал на следующий день? – спросила Лана.
– Ничего. До вечера не выходил из каюты, а когда вышел, вел себя как ни в чем не бывало.
– Так как ты думаешь, кто такая эта Лидия?
– Не знаю, хотя практически уверена, что его решение отправиться в плавание на «Лазурной» связано с ней.
Лана задумалась.
– Ты заметила, что Аарон никогда не говорит о своем прошлом?
Шелл покачала головой.
– Может, «Лазурная» – это его способ сбежать от прежней жизни.
– А Жозеф? Думаешь, Аарон его выгнал?
– Нет, – ответила Шелл. – Мы всегда проводим голосование по поводу того, кто остается на борту или уходит. Аарон ни за что не принял бы такое решение без остальных. На «Лазурной» так не делается. Жозеф сам решил уйти.
Шелл искренне верила в систему взглядов, принятую на яхте, – и в Аарона. Может, Лана просто чересчур скептична, но, по ее мнению, жизнь на «Лазурной» была не настолько открытой и честной, как хотел показать капитан.
