Глава 58
Где-то после полуночи я остановил джип в полумиле от лагеря нелегалов, на обочине проселочной дороги. Обрызгался репеллентом и пошел через заросли карликовых пальм и казуарин, прячась при виде головных огней встречных автомобилей и снова возвращаясь на дорогу. Шанс на успех был мизерный, однако попытаться стоило.
В одном из трейлеров звучала латиноамериканская музыка, бранились мексиканцы. Лаяла на цепи собака. В воздухе воняло горелым мусором. В конце дороги я приметил два пикапа, припаркованных у последнего трейлера. Вот из вагончика вышел мужчина, обернувшись, сказал что-то женщине. Покачал головой, выругался и, сев в пикап, уехал.
Я чуть не проглядел фургон темного цвета, что стоял слева от трейлера. Присел перед машиной на корточки. Пахло мочой: кто-то здесь облегчился. Кто-то с больным мочевым пузырем, напившийся дешевого вина.
Зайдя к фургону сзади, я подлез под него. Посветил фонариком, осмотрел колесо и хомутики, что держали выхлопную трубу. Не нашел ничего, кроме грязи. Тогда я осмотрел второе колесо и уже хотел вылезти из-под машины, как заметил комок свежей грязи, а в нем – кусочек зелени. Перочинным ножиком соскреб грязь и вытащил листик, точно бабочку из кокона. Он походил на листья сикомора из заповедника. Я взвесил его на ладони, как сломанное крылышко бабочки, достал из нагрудного кармана пакетик на застежке, поместил в него листик и стал выбираться из-под фургона.
Машина вдруг покачнулась.
Хлопнула дверь кабины. Меня засекли. Водитель точно знал, что я под шасси, и завел двигатель. У меня оставалось секунд пять, не больше. Я распластался на земле, отодвинувшись от трансмиссии, и в этот момент водитель дал по газам. Покрышки взрыли землю, и машина рванула вперед. Шасси все же чиркнуло мне по груди, вспоров кожу.
Как только «Форд» отъехал, я вскочил на ноги, одновременно достав пистолет, и прицелился в рожу Хуану Гомесу – он свое оружие достал позже.
– А ну брось! – прокричал я.
Гомес медленно опустил пистолет.
– Ну ты и придурок! – сказал он.
– Брось ствол! Живо!
Ухмыльнувшись, Гомес отбросил пистолет, но не далеко.
– Ты опять нарушаешь границы частной собственности, бывший коп, – сказал он. – Я уж было решил, что кто-то хочет тачку угнать. Тебе повезло, я ведь мог пристрелить тебя.
Я навел «Глок» ему в голову.
– Все кончено! Убийства, черный рынок торговли органами… Тебе светит смертельная инъекция.
В этот момент водитель развернулся, врубил прожекторы на крыше фургона, и в глаза мне ударил ослепительный свет. Гомес превратился в размытую тень.
– Дернешься – стреляю! – крикнул я.
Водитель в кабине выстрелил в мою сторону и промахнулся. Пуля попала в дерево.
Фургон понесся на меня. Сверкнула дульная вспышка, и в дюйме от моего уха прожужжала пуля. Тогда я сам пальнул в ветровое стекло и откатился в сторону, успев при этом подобрать пистолет Гомеса. Машина промчалась мимо, чуть не переехав мне ногу, и врезалась в дерево.
Гомес тем временем скрылся. В красном свете габаритных огней я никого не видел. Двигатель фургона рычал, не смолкая; под капотом сильно шипело. Пахло хладагентом, маслом и неочищенным бензином.
Целясь в окно с водительской стороны, я приблизился к дверце: на руле распластался Сайлас Дэвис. Я прощупал пульс у него на запястье: сердце билось, хотя изо рта текла кровь. Сунув пистолет за пояс, я вытащил Дэвиса из кабины и отволок его футов на пятьдесят от фургона. Запах бензина стоял одуряющий. Когда я побежал к проселку, «Форд» у меня за спиной взорвался. Пламя взвилось на половину высоты сосен.
Собака на цепи взвыла одиноким волком.
