Глава 44

Лесли я позвонил спустя два дня. По тону ее голоса понял, что она тепло улыбается, правда, говорить пришлось больше по делу. Впрочем, чего я хотел? Пригласить пообедать, побыть с ней, поговорить, поужинать у реки. Свет, который несла в себе Лесли, пробился сквозь бреши в моей броне, как пробивается лучик солнца сквозь щели в жалюзи.

А то, что я временил со звонком… Не хотелось, чтобы Лесли ненароком забрела в темные закоулки моей души.

Мы встретились в ресторане «Лайтхауз», в квартале от гавани и пятидесяти футах от реки Галифакс. На стоянке радом с ржавым якорем стояла статуя пирата в полный рост, окрашенная в яркие цвета.

Летняя веранда представляла собой деревянный настил, уложенный вокруг дуба, с дюжиной столиков по всему залу. Кое-кто из посетителей устроился в пришвартованных к настилу копиях лодок для ловли креветок.

Мы с Лесли устроились за столиком в дальнем углу, с милым видом на реку. К выходу из гавани шла моторно-парусная лодка. Рулевой раскрыл кливер, и ветер развернул судно в сторону океана.

– Милое местечко, – заметила Лесли. – Часто сюда гостей водишь?

– Гостей?

– Я ждала, что ты позвонишь на следующий день. Не дождавшись, подумала, что я… в общем, гость для тебя.

– Лесли, нет, дело не в тебе. Просто у меня как будто в доме открылись все занавеси разом, и оказалось, что внутри царит жуткий бардак.

– Я вовсе не хочу менять твой мир или переставлять что-то у тебя в доме. Просто хочется, чтобы мне в нем было уютно. Чтобы мне были рады. Может даже, особенно рады.

– Все так и есть.

Она молча поглядела на реку, потом решила сменить тему:

– ДНК Ричарда Бреннена не совпадает с ДНК, полученной из волоса на скотче. У этого типа по жилам течет ледяная вода.

– Да, он такой хладнокровный.

– Ладно, теперь по поводу Сайласа Дэвиса: мы с Дэном Грантом отвезли его в участок и допросили. Три часа мариновали.

– Раскололся?

– Дэвис способен на убийство, но вряд ли он – наш маньяк.

– Почему?

– Ты же сам говорил: хоть у жертвы под ногтями и нашли частицы его кожи, это не делает его убийцей.

– Я хочу знать, на чем основаны твои выводы.

– Дэвис дерзок, но он кого-то боится. У жертвы под ногтями нашли частички его кожи, и это достаточный повод передать дело в суд. Дэвису об этом сказали, но даже тогда он не раскололся. Он утверждает, что девушка ударила его по лицу и оцарапала, и произошло это, когда он грузил ее в фургон, забирал на другое место работы.

– Опросите других девушек, что ехали в том же фургоне. Кто был за рулем?

– Гектор Ортега. Мы с Дэном допросили его и Хуана Гомеса еще там, в лагере. Гомес говорит, будто платит работникам налом и не знает их настоящих имен. Ту девушку он называл pбjaro, «пташка» по-испански. Ортега утверждает, что остановился у обочины, чтобы отлить, и девушка смоталась. Знаешь, где он останавливался? Менее чем в полумиле от твоего дома. Предположительно жертва устремилась к берегу, где на нее напали и ранили, а утром ты наткнулся на нее. Ортега все валит на местных деревенщин.

– Сомневаюсь, что это сделали деревенщины. Эксперты не нашли ничего, что хоть как-то объединяло бы обе недавние жертвы?

– Эх, память твоя девичья, – рассмеялась Лесли. – Забыл: мы не нашли ни волоска, ни волокон, ни крови, ни скрытых отпечатков, ни семени – вообще никаких улик, могущих связать два убийства. Вторую жертву тоже изнасиловали, однако мы не обнаружили ни лобковых волос, ни следов эякулята, даже презервативов в кустах не валялось. Если не считать самого факта изнасилования, отсутствия следов и наличия явных общих черт – пола и национальности, – объединяет жертв только способ, которым их умертвили. И еще: тела нашли менее чем в двадцати милях друг от друга. Ортега и Гомес отрицают знакомство со второй жертвой.

– Ты им веришь?

– Нет, но на эту парочку у нас ничего не имеется.

Мысленно я унесся в темный тоннель, в конце которого вдруг появился образ – мертвое тело. Труп девушки, избитой, поломанной, точно птица, что столкнулась с несущимся навстречу автомобилем. Ноги в стороны, на теле кровь, трусики сорваны… Ее выхватил из темноты свет фар. Лицо нечастной оказалось в центре белого луча, будто на сцене театра. Я опустился рядом с ней на колени, заглянул в открытые глаза, полные ужаса. Ноздри ее превратились в два колечка, с коркой запекшейся крови по внешнему краю.

– Шон, ты здесь? Ты что так напрягся?

Вот теперь я понял, какая деталь не давала мне покоя.

– Первую жертву сначала душили, потом закололи. У нее нос был в крови, и если бы охотник на лягушек не спугнул убийцу, то и этой девушке переломили бы шею. Как и второй.

– Точно. Что думаешь?

– Лесли, коронер так и не установил точную причину смерти второй девушки: удушение или перелом шеи, так?

– Маньяк и задушил ее, и сломал шею. Патологоанатом сказал, что причиной смерти могло стать и то и другое. Должно быть, подонок начал с удушения, а шею сломал в качестве прощального подарка.

Я глянул на устье бухты, на гавань.

– Что, если умерла жертва не от удушения и не от перелома шеи?

– То есть как?

– Что, если она умерла от асфиксии?

– Прости, не понимаю, к чему ты ведешь, Шон.

– Что, если жертву не душили, а удушали? Что, если с ней забавлялись? Специально доводили до критической точки и потом вновь позволяли дышать? Вдруг маньяк делал ей искусственное дыхание, пока не пресытился и убил ее?

– Да разве человек способен на такие издевательства? Подвести женщину к порогу смерти и воскресить, чтобы в конце концов отправить на тот свет? Я таких больных людей еще не встречала.

– Зато я встречал.