8
Вечером я заехал к Крюке уже по навигатору, тем маршрутом, что он мне дал. Тихо, незаметно, «огородами», так сказать. О том, что буду на другой машине, предупредил сообщением, так что встретили почти как своего. Крюка сразу отдал мне маленькую карту памяти, сообщив, что там есть все, что удалось нарыть на Мурада Мамаева и его людей.
— Может быть, дома посмотришь? — сразу спросил он. — Нам бы лучше занятия провести, по владению оружием.
— Можно, — согласился я и в очередной раз напомнил: — Хотя ваша безопасность больше не от него зависит, а от конспирации. Опасно живете.
— Ну вот так, — усмехнулся он. — Народ наш не переубедить. По факту, такая жизнь нас вместе и держит.
— Ладно, вам видней.
Впервые увидел всех сразу. С Крюкой было еще одиннадцать человек, из них четыре девушки. Все молодые, даже очень, Крюка самый старший, похоже. Это если не считать Свистка с Амиром и еще двух пацанов, прижившихся здесь. Они в занятиях участия не принимали, ну так у нас и программа с ними отдельная.
Оружие в группе было теперь у девятерых, если считать этот «узи», что я привез. А вот умение владеть им совсем не впечатлило. Классическое «права купил, водить не купил». Здесь даже не было каких-то «обучающих видео» на ютубе, где люди с тактическими бородами показывают как, по их мнению, надо обращаться с оружием. То есть знаний было по теме ноль или около.
Стволы, помимо китайских, были еще и турецкими, включая револьвер с резиновой ручкой у самого Крюки. Откуда они берутся в городе, никто толком не знает, но тоже постоянно выныривают. Оружия вообще много, даже шпана часто вооружена. Тут уже меньше на Россию и больше на американские гетто все похоже. У барыг, например, у всех стволы, и стреляют они друг друга по любому поводу. Детройт натуральный. Да и вообще «схема организации преступности» ближе к заокеанью. Хотя бы потому, что в городе есть районы, куда милиция не ездит. И даже не потому, что такое патрулирование отберет слишком много сил, а потому что плевать.
Так вот вооружается весь этот разношерстый криминал, а заодно и опасливые гражданские, все больше из Китая и Турции, через нас и кого-то еще в городе.
Итак, семь пистолетов, считая один револьвер, помпа с обрезанным стволом и самодельной пистолеткой, явно краденая, и два китайских «узи» — тот, что я привез, и тот, я думаю, что Свисток с Амиром подобрали. Убедился, что у всех все разряжено, после чего провел первое занятие — по безопасности. И сразу за ним второе — по удержанию оружия. На первый вечер достаточно.
Что понравилось: учились с желанием. Желание было оборонять свой крошечный анклав от всех потенциальных врагов, и мотивация ощущалась в этих неформалах сильная, настоящая. Не знаю, к чему это все приведет, как бы не к доморощенному терроризму, который как раз вот в таких кружках зачастую и возникал, но надеюсь, что нет. Пусть уж лучше своим электронным криминалом занимаются, от которого особого вреда нет, в первую очередь им самим.
Самыми способными оказались Крюка и Китти — та самая круглолицая девчонка, в чертах лица которой действительно виделось что-то кошачье. У нее даже на майке сейчас была та самая кошка с бантиком, которая Hello Kitty, с автоматом в лапах. А вот девочка, белобрысая до нереальности, с волосами, заплетенными в полсотни косичек, и тощий как скелет парень оказались самыми неталантливыми. С ними решил потом отдельно позаниматься, может, даже как-то упростить программу. Чтобы научились хотя бы достать оружие и выстрелить в сторону противника, не угодив при этом себе в ногу или в кого-то из своих.
— Надо бы и стрельбище какое-то найти, — сказал я Крюке по окончании урока. — Практика все равно понадобится, чтобы выстрелов не боялись.
— Стрельбище есть, метров на пятнадцать. Подойдет?
— Подвал, что ли, какой-то? — догадался я.
— Да. Тут рядом. Мы уже там стреляли. С улицы не слышно ничего.
— А свет хоть есть?
— Какой-то есть, — без особого вдохновения ответил он. — Можем фонарь протянуть.
— Ладно, посмотрим.
— Ужинать будете?
Голодным я не был, но решил, что ужин будет полезен с точки зрения развития знакомства.
— Буду.
— Ничего особого, но голодными не останемся, — усмехнулся он. — И мне все же расспросить вас хочется.
— О чем? — уточнил я, хотя и без всяких подсказок догадался.
— О том, о чем в прошлый раз поговорить не успели. Про подвал в том доме и все прочее. До ужина все равно минут двадцать, так что садитесь, — он показал на кресло. — Попить что-нибудь? Есть сок, минералка, «крем-сода».
— «Крем-соду», — сразу выбрал я исключительно из ностальгических соображений.
Крюка достал из гудящего старенького холодильника пластиковую полторашку, взял с полки стопку одноразовых стаканчиков, налил один до краев.
— Посуду почти не моем, — сказал он, поставив стаканчик на стол передо мной. — Поэтому одноразовая у нас за постоянную статью расходов.
Себе он ничего наливать не стал, а просто уселся на привычное место на диване.
— Так расскажете?
— О чем именно?
— Ну, о подвале для начала. Что там такого в нем? Что за история с постоянно закрытой дверью?
— А вам точно интересно? Зачем это все вам?
— Пока именно что интересно. А вдруг и для нас в этом что-то есть? Может, мы тогда сами возьмемся следить за вашей дверью.
Они мне нужны, я в этом уже уверен. Мне лучше с ними дружить. Но рассказать все как есть? Это даже не то чтобы секрет, просто… просто психом сочтут, например. С другой стороны, как известно из дамских журналов, честность — основа долгосрочных отношений. И в конце концов у меня есть какие-то доказательства того, что я не вру.
Так говорить или нет? Крюка не торопит, терпеливо ждет моего ответа.
— Давайте так, — решился я. — То, что я скажу, пока останется между нами. Это в ваши внутренние отношения в группе укладывается?
— Как-то укладывается. Хоть и не полностью.
— Тогда сделаем так: если вы решите пересказать содержимое нашего разговора своим, вы сначала посоветуетесь со мной. Годится?
— Ну… договорились.
— А у вас какая-нибудь своя теория есть? — полюбопытствовал я.
— В том и дело, что никакой реальной нет. Хотя нельзя сказать, что я об этом мало думал.
— Ну, тогда начнем с того, что я вообще не тот, о ком ты наводил справки. Я его дубль, если угодно.
Разговор затянулся. Крюка даже сам сходил за ужином и принес две тарелки на подносе, выставив их на письменный стол. Меня же в разговоре больше всего поразило то, что он мне верил. Явно верил, именно верил, а не делал вид, что верит.
Хотя озадачило его услышанное дальше некуда, по лицу видно.
— То есть отсюда все же есть выход? — спросил он.
— Только неизвестно куда. Возможно, что не для всех. И не вместе.
— Не вместе — это плохо, — вздохнул он.
— Там все очень сложно. Я бы не советовал вам пытаться уйти. И там не просто так все, пока это путь сюда, не отсюда.
— А он может стать и отсюда?
— В принципе — да. — Я налил себе очередной стаканчик крем-соды. — Но именно что в принципе. — Деталей я решил все же не раскрывать. — И мне надо, чтобы этот проход пока был именно сюда, а не отсюда.
— Кого-то ждете?
— Жену. Кстати, как вас называть нормально, не погремухой?
— Константином. Костей. Я вроде бы представлялся.
— Точно, вспомнил. По имени лучше, пожалуй. — Я усмехнулся. — Значительно лучше, потому что этот звериный язык, на котором вынужден общаться…
— А кем сами были раньше?
— Бизнес у меня был, средний такой. Импорт испанского оливкового масла. А потом, с тех пор как впервые провалился… сколько это уже, год? Да, год, примерно. За этот год кем только не был. Все больше куда-то бежал, в кого-то стрелял или стреляли в меня. Или хотели сожрать. Надоело.
— И что теперь?
— Дождусь жену. Буду думать.
— А попробовать уйти дальше?
— Дальше? Куда? Я понятия не имею, куда приведет проход отсюда. Не могу сказать, что мир этот мне нравится, но здесь хотя бы нормальная человеческая жизнь. Без монстров, выкрутасов времени, здесь дети рождаются.
— А я бы ушел. Все равно куда, не раздумывая, — сказал Костя.
— Это я уже понял. — Я усмехнулся и показал пальцем себе под ноги: — Вот это все — доказательство. Вы даже здесь пытаетесь уйти от своего мира.
— Вы дали мне веру в возможность этого. — Он засмеялся. — Научите уйти?
— Только после того, как дождусь жену, — покачал я головой. — Если этот проход… перенацелить, или как это правильно назвать, то она сюда не попадет.
— Мы дождемся, — сказал он серьезно. — Сами будем следить за дверью. Предусмотрим возможность подать нам сигнал, если она там появится.
— Тогда Свисток с Амиром без денег останутся, — усмехнулся я.
— Мы их туда посылать будем, двери закрывать. — Он тоже улыбнулся. — А так… то, что вы рассказали, для меня самая замечательная новость из тех, какие я слышал в этой жизни. Самая, вы понимаете?
— Наверное. Хоть на вашем месте я бы не радовался. Эти двери не ведут в хорошие места, поверьте.
— А это место хорошее?
— Это? — переспросил его я. — Это не очень хорошее. Куда хуже чем-то, из которого я провалился изначально. Но я был бы даже счастлив осесть здесь, если бы удалось избавиться… гм… от неожиданно возникших криминальных связей, так это сформулирую.
— Хотите скрыться?
— Насколько это возможно? Сменил бы город.
— Никто не может помешать… если город федеральный. И везде одно и то же. Правда, чем дальше на юг, тем более коррумпированы власти.
— Более коррумпированы, чем здесь?
— Да. И Муслимки там куда влиятельней. На вашем месте я бы искал другой мир. Вместе с нами.
— Вы просто других миров не видели. Никаких единорогов и розовых пони, поверьте.
— Здесь они тоже не водятся, если вы заметили.
Нет смысла спорить. Он действительно куда угодно готов отсюда. И на его месте я бы тоже был готов, наверное, если бы не имел возможность сравнить этот мир с другими. Тогда картина меняется.
— А в Сибири что у вас?
— В Сибири? — переспросил он. — Живут. Люди как люди. Может быть, и есть смысл туда ехать, действительно. Если есть деньги, то вполне можно устроиться. — Тут Костя усмехнулся. — Только не знаю, насколько получится именно скрыться. Регистрироваться все равно придется, так что человек любознательный, занеся ментам некую сумму денег, вполне способен узнать новый адрес.
Кстати, вот только сейчас мысль в голову пришла и как-то сразу оформилась в некую конкретную форму… Хендерсон, тот самый Странник, которого я смертельно ранил и оставил умирать, все же провел в новый мир целую кучу людей, Уоррена Блэйка и множество его сотрудников. Планово, задумав это заранее. И сам он шел с еще двумя, такими же ублюдками. Их не разбросало, они никого не потеряли при переходе. Что я делаю не так, и почему у нас все по-другому?
Я что, собрался с Константином и его людьми куда-то уходить уже? Нет. Но опыт подсказывает, что нужно рассматривать все возможности, без исключения. Чтобы я ни планировал до сего момента — ни черта из этого не сработало по плану. И на сейчас у меня есть рядом компания толковых, подкованных в технике излишне романтических ребят, и «дверь» в подвале, о которой их старший уже знает. То есть надо допускать и такую возможность, что придется идти в эту «дверь» с ними.
В любом случае мне придется с ними о чем-то договариваться. Хотя бы для того, чтобы они приглядывали за подвалом. Чтобы были в этом заинтересованы. Личная заинтересованность — она лучшая из мотиваций.
Но я сбился. Я пока больше о том, как скрыться от «своих». «Свои» эти по факту хуже всех «чужих» получаются, хоть и считают себя друзьями. Да, понятно, что он имеет в виду — тут «все простреливается», уйти от присмотра власти практически невозможно. И представители этой самой власти любят деньги, так что с радостью приторгуют данными на Вована из «коптевской» организованной преступной группировки. Хрен с ним, с Вованом.
Но вот за данными на Вована к ментам пойдут тогда, когда будет реальная причина этого Вована искать. И повод. А вот если это все как-то по-тихому оформить, съехать так незаметно, никого не напрягая — то и искать, скорей всего, никто не будет.
Костя словно мысли мои прочитал, потому что сказал вдруг:
— Если надо просто скрыться и пересидеть, то проще всего переехать в промзону к частникам. С этим мы можем помочь, за сходную плату внесем ваши данные в лист допуска. Мы их защиту умеем обходить. Там жить безопасно.
— А что там?
— Ничего интересного. Работа. Дешевые гостиницы и общежития. Дешевые кафе в гостиницах. КПП, через которые посторонний не пройдет. Скучно. Люди работают вахтами, накладывающимися сменами — два месяца там, месяц дома. Не понравится. Да и платить там придется только картой, наличные не принимаются нигде. То есть вычислят легко, просто взятку в банке дадут, но дотянуться будет сложно.
— Как запасной вариант оставим, — уже засмеялся я.
— Смешно? А нам уже не очень. Да, государству на тебя плевать с высокой башни, но оно о тебе не забывает. Ты всегда под присмотром в той или иной степени. Просто пока не потрясаешь основ… ну я же сказал про высокую башню уже.
— Я понял.
Похоже на правду. Очень.
— Если очень надо скрыться — можете пожить у нас, места много. Нужно?
— Пока нет, вроде… — Я посмотрел на часы. — Хотя засиделся.
Действительно засиделись, вроде недавно поужинать сели, а проговорили до часу ночи. Незаметно время пролетело.
— Ну и оставайтесь, — предложил гостеприимный хозяин. — С утра поедете. А то машину в какой-нибудь яме убьете раз и навсегда. А тут хотя бы под присмотром. — Он перехватил мой взгляд на монитор на столе и добавил: — Наблюдение у нас не отсюда, отдельный пост. Дежурим круглосуточно.
И вправду, что меня домой гонит? Ничего. И я еще к материалам на Мамаева не приступал даже. Тут и почитаю. И уж здесь меня точно никто не выпасет.
— У нас тут еще и спортзал есть, если интересно.
— Оно было бы интересно, если бы я заранее о нем знал и вещи взял, — усмехнулся. — Но не знал и не взял. В следующий раз с собой привезу сумку.
— Пойдемте, покажу, как мы здесь устроились. — Костя поднялся с дивана. — Вам понравится.
Устроились действительно неплохо. Дом — свечка-девятиэтажка, вполне еще целый. Крыша не течет, где окон нет, там все равно проемы закрыты пленкой в несколько слоев. В жилых же помещениях окна есть везде.
Сам подъезд разрисован сплошняком, причем именно разрисован, а не размалеван. Пост наблюдения был на втором этаже — еще одна квартирка, сплошь забитая компьютерами. Перед расставленными полукругом мониторами сидит крепкий молодой парень с наголо бритой головой. Вооруженный, пистолет на столе рядом. Понты, понятное дело, в кого ему тут стрелять? Не в кого.
Насколько понимаю, это не только пост, но и работа идет именно в этой двухкомнатной квартирке. Слишком много всякой техники и рабочих столов. Сами столы явно из какой-то школы вывезены, парты. Наверное, из этого же района, заброшенная школа отсюда совсем неподалеку. А вот кресла у них явно из магазина, разорились на покупку.
На этом же этаже было еще две квартиры, обе жилые. Костя жил в той, что напротив. «Клуб» оказался этажом выше, две объединенные квартирки, рядом еще одна жилая. И сразу три жилых на четвертом, в одной из которых мне предложили небольшую комнату. В комнате стояла сложенная раскладушка, рядом свернутый матрас и постельное белье в пакете. И пара одеял, жарко тут не было, электрический отопитель пока выключен.
— Не хоромы, но поспать можно. Располагайтесь. Свет здесь, — он показал на светодиодный светильник на стене, — туалет… у нас био вместо нормального стоит, разберетесь. Воды можете вон в ту баклажку набрать. — Костя показал на пятилитровую бутыль, стоящую на подоконнике. — За водой на кухню.
— А спортзал где? — спросил я, раскладывая кровать.
— Этажом выше. Кстати, можно пойти в «клуб», народ еще весь там, в игры шпилятся скорей всего.
— Не думаю, что я вашему обществу очень кстати придусь. — Я раскатал матрас по раскладушке.
— У нас всем рады обычно. К тому же я вообще надеюсь на то, что вы к нам переберетесь рано или поздно.
— К вам? — удивился я. — Зачем?
— А затем, что я вам поверил. Будем ждать вашу жену, а потом вы поможете нам отсюда смыться в другие миры. А если полезете во всю эту жизнь бандитскую и дальше — рискуете сильно. Зачем это вам?
Действительно, как все просто. Засядь здесь, пропади для всех «коллег», жди Настю… только вот не планирую я пока идти в следующую «дверь». Это у них романтика и жажда приключений, у меня это все атрофировалось. Этот мир нормален, несмотря на очевидную кривоту его устройства. Мы хотели в нормальный мир, ради этого и сбежали из Колд-Лэйка, потеряв двух человек при прорыве к открытому проходу.
— Затем, что у меня свои планы покуда. Но за приглашение спасибо. И если честно, то я не думаю, что ваше место надолго останется в секрете.
— Мы читаем милицейский сервер.
— А здесь только милиция?
— Кому мы еще можем быть интересны?
Госбезопасность здесь есть, подсказала память прототипа. Которая, правда, не слишком лезла в жизнь федеральных городов. Не слишком — это не означает, что не лезла совсем. Но так да, пока этих на прямом криминале не спалят, может и не тронет никто, если о властях разговор. И все равно очень скоро о них будут знать, кто-то стукнет. Потом наверняка устроят сюда рейд, «чисто познакомиться».
— А кто еще знает, что вы милицейский сервер читаете?
— Пока никто.
— Вы же информацией собираетесь торговать, нет? — Я посмотрел собеседнику в глаза. — Вот как начнете, так и спалитесь. В любой группировке в городе есть информаторы. Наверняка. Я не знаю, но уверен.
— Должны быть. Кто-то же дает им всю ту информацию, что мы продали вам. — Костя серьезно кивнул.
— И тогда возникнет вопрос, откуда вы ее берете. Это не очень хорошая идея предлагать такие услуги, как мне кажется. Вам бы ограничиться перешитой электроникой. Как только до ментов дойдет тот факт, что вы откуда-то добываете закрытую информацию, это тут же станет для них личным. Как думаете, сколько придется ждать первого рейда ОМОНа?
— Наверное, недолго, — хмыкнул он. — Как-то мы не смотрели на проблему с этой стороны.
— Как давно вы здесь?
— Месяцев восемь.
— И кто за это время беспокоил?
— Был конфликт с барыгами, как я говорил, но разобрались.
— Насколько далеко зашло?
— Довольно далеко, но дальше они между собой сцепились за участок улицы и того, кто устроил проблемы, завалили. Потом все сошло на нет. Затем они начали брать у нас железо и отношения наладились.
Ну, с этим понятно.
— Кто-нибудь еще?
— Нет.
— Вас выгодно подвести под крышу, понимаете? Кто-то обязательно попытается. Просто на инстинкте.
Вскрыв пакет, я взялся разбирать постельное белье. Оно было новым, из магазина, в упаковку картонки вставлены чтобы форму держала.
— Я это учитываю, — серьезно ответил Костя. — Всегда. Для чего нам оружие, по-вашему? И все эти камеры?
Да, тут мой прототип вступил в конфликт лично со мной. Подсказал, что тут все же анархии больше. Здесь гетто, в гетто свои правила. Это не мой мир. Тут принято стрелять. Знаю, но никак к этой мысли не привыкну.
Стоп… вот тут мысль одна промелькнула… а нельзя как-нибудь заманить Ваху в Гадюжник? И долбануть его с оптикой, например, из удобного места? Или просто засаду устроить по всем правилам? Все ведь верно, перестрелку здесь и расследовать особо никто не будет, и к нам ее не очень привяжешь… если все сделать правильно.
А к кому привяжешь? К барыгам?
Пока не знаю, думать надо.
Быстро, по-военному, заправил кровать, бросил свою сумку с «узи» рядом.
— Так пойдем в «клуб»? — снова предложил Костя.
Ладно, хватит уже ломаться. Если решил с ними дружить, то надо идти. Хотя и буду на их фоне чувствовать себя старым пердуном.
— Пошли.
«Клуб» был… клубом. Я как-то ожидал безумной росписи по стенам и странного света, чего-то такого, но место оказалось наоборот спокойным с виду. Просто, чисто, стены покрашены в цвет яичной скорлупы, несколько столов с компьютерами, стол с чайником, стаканами и пакетиками с чаем, печенье горкой в вазе. Три разношерстных дивана, явно кем-то выброшенных, образуют уголок для посиделок.
В «клубе», я так понимаю, сейчас почти все собрались. Время позднее, дела, если у них какие-нибудь есть, уже закончены, можно развлекаться. Во что играют? В какую-то стрелялку от первого лица. Смеются, ругаются, дразнят друг друга. Двое в шахматы, но не на доске, а с двух планшетов — технический прогресс. Сначала подумал, что каждый из них играет отдельно, против программы, но потом заметил, что друг против друга.
Невысокая, по-спортивному крепкая девушка поднялась из широкого продавленного кресла навстречу, спросила, обращаясь больше ко мне:
— Чаю хотите?
Скуластое лицо, явно примесь азиатской крови. Но симпатичная. Голос приятный. Даже не крепкая, а мускулистая, голые руки — мышцы сплошняком.
— Спасибо, не откажусь.
— Да сами сделаем, — сказал Костя, но девушка отмахнулась от него, направившись к столу.
Лина ее зовут. Точно, Лина, она представлялась перед уроком. Тогда она была вооружена, а сейчас нет. Сейчас никто не вооружен.
— Лина у нас и повар, и завхоз, и кто угодно.
— Зам по тылу, — подсказал я.
— Точно.
— За «кто угодно» ответишь, — обернулась она. — Ты или молчи, или детализируй. Кто угодно я у него, понимаешь.
— Молчу, молчу, — закрылся Костя руками и засмеялся. — С Линой лучше не связываться, побьет, — объяснил он мне.
Я ожидал настороженности от остальных присутствующих, но ее не было. То ли действительно спокойно относятся к новым людям, что не очень хорошо, учитывая обстоятельства, то ли Костя им меня заранее отрекомендовал, что лучше.
— Книги. — Костя показал на пару планшетов, лежащих на столе. — Игры. Интернет. Впрочем, сейчас все компы заняты. Кто хотя бы побеждает? — спросил он громче.
— Они! — ответил худой парень с бритой головой, тот самый, что приехал с Костей на первую нашу встречу.
Макаром его все зовут, но это не имя, прозвище. От фамилии, скорей всего, как обычно и бывает.
— А Свисток с Амиром где?
— Только что к себе ушли, — услышала вопрос Лина. — А так здесь были.
— Они как к вам попали?
— Местные. — Костя показал куда-то за темное окно. — У Свистка мать наркоманка, в Гадюжнике живет и тут же работает. — Он не стал расшифровывать понятие «работа», но я и так понял. — Так что она от него рада избавиться была. Амир — сирота с Муслимки. Обычно у них сирот не бывает, но я так понимаю, что он сам от кого-то там сбежал. Свисток его год назад привел. Его уже тут кто-то хотел к такой же работе представить.
— Да? — удивился я. — Тут и такими торгуют?
Это даже моего прототипа удивило. Он этого не знал. По всем понятиям детский сутенер получался вне этих самых понятий. Узнай кто о его существовании — убили бы. Неважно кто, «коптевские», «вагонковские». Сразу же убили бы, не размышляя.
— Есть тут кто-то такой, — кивнул Костя. — Но не в Гадюжнике, где-то рядом. Слухи давно ходят, но шифруется он насмерть.
— А Амир что о нем знает?
— Да мало что. Затащили в бусик, привезли на какую-то хату, побили. Не только побили. Потом переодели и повезли куда-то, а он на перекрестке выскочил из машины и сбежал. Вот и все. Поймали его в районе Восьмого Марта, а сбежал он у промзоны.
— Долго везли?
— Нет, недолго. Поэтому и думаем что рядом где-то.
— А на ментовском сервере искали что-нибудь?
— Ничего нет. Глухо.
— А слухи про этого деятеля от кого идут?
— От барыг слышали. От Лысого, есть там такой, берет у нас железо.
— А поговорить с этим Лысым можно как-то?
Куда я опять? Педофилов ловить собрался? Сутенера? Хм… похоже что да. Как-то сразу и вознамерился. А что? Благородное дело, независимо от обстоятельств. Кстати, а как его клиенты находят? Вот этим и поинтересовался.
— Я так понимаю, что у него постоянный круг, — ответил Костя. — Лысый вроде упоминал, что тот пытался на агентских правах сутенеров из Гадюжника подписать, на этом и вскрылся. Даже те не взялись. Или не рискнули, скорей.
— Его клиенты в Гадюжник ездят? — усомнился я.
— Если бы слух прошел, то ездили бы. Те, которым надо. — Костя с благодарным кивком принял кружку с чаем от Лины. — Гадюжник — это беспредел. Джунгли. Тут что хочешь можно предлагать. Думаю. Он так клиентскую базу надеялся расширить. На самом деле здесь разные люди бывают, очень разные.
— Он же не один, так? С ним еще люди должны быть.
— Не один. Амир троих видел.
— В лицо хоть запомнил? Спрашивали у него?
— Запомнил. Он и в квартире их разглядывал, и в машине. А вот где это — он не видел, везли с мешком на голове.
— Из квартиры он что-нибудь видел? Из окна?
Костя задумался, почесал в затылке, затем сказал:
— Мы как-то не спросили. А надо было.
— Надо, — согласился я. — Но он же не делся никуда, поинтересуемся еще. Завтра, например.
— И что дальше? — спросил Костя.
— Дальше видно будет. Можно кому-то слить, например. — Я выжидательно посмотрел на него.
— Почему кому-то?
— А кто возьмется?
— Нашим людям когда-то надо браться за что-то серьезное. Сидеть тут за крутых хакеров хорошо, конечно, но надо дать им возможность…
Я вопросительно поднял брови, не подсказывая и давая возможность озвучить мысль самостоятельно.
— …дать им возможность… почувствовать кровь, наверное. Понять, что это уже не игра.
Вы меня конечно извините, но у них это все же игра. Чтобы он ни говорил. Неважно, как далеко они в ней зайдут. Но так я его мысль понял. Они начали взрослую игру, и в этой игре надо точно знать, на что ты способен. Так пусть лучше учатся на отбраковке рода человеческого, им это на пользу. Тем более что я никого не собираюсь перевоспитывать. Не моя забота думать об их моральном облике.
— Вы хотя бы определились, кто у вас «силовики»?
— Нет, — просто ответил он. — Я сам. Лина, наверное. Саня, — он кивнул на парня, игравшего в стрелялку, которого я знал как Макара. — Игорь может участвовать, который сейчас на наблюдении.
— Для начала достаточно. Если остальные смогут действовать на обеспечении.
У меня не было ни малейших сомнений на счет того, как действовать, если удастся обнаружить сутенера. Можно, конечно, сдать его и ментам, на зоне такие долго не живут, но… тут что-то подсказывает, что там не все так просто. Хотя бы потому, что вся проституция в городе под ментами, так что информация о детском сутенере до них должна была дойти. А он, скорее всего, продолжает «работать». И если дать знать правоохранителям, не выйдет ли так, что он просто сменит базу и тогда его и след затеряется? Нет, в то, что его именно система крышует, я не верю, слишком грязное дело, но вот кто-то из райотдела, конкретный, допущенный к информации — это вполне. Совсем без крыши сутенеры только в Гадюжнике работают, потому что менты сюда ездить боятся.
Итак… лучше самим. Только в каком составе? Может все же лучше с Большим и остальной братвой? На авторитет бригаде сработает, на мой авторитет в самой бригаде… С другой стороны, Костя и его люди мне все же нужней… пожалуй. Все же нужней. А это их ко мне привяжет. Да и сам лучше пойму, с кем дело имею, игра это все или всерьез. Братве-то сутенера кончить — как высморкаться.
— А если ваши люди не поймут, что это не игра? И в последний момент дадут задний ход?
— Тогда я все сделаю сам.
— А за себя уже уверены?
— Уверен.
Ну хорошо, пусть так. Я не уверен, правда, но могу и ошибаться. Надо мной стереотипы довлеют, так скажем.
Просидели мы в «клубе» примерно час, потом я спать пошел. Лег на раскладушку, скрипнув пружинами, накрылся одеялом, но не засыпалось. Мысли, мыслишки, думки, нервы… ненавижу этот мир. Уже ненавижу. Может он и не хуже других, но вот мне в нем хуже. Во что я вообще вляпался? Может плюнуть на все, поймать какого-нибудь сутенера в Гадюжнике, притащить в подвал и… получится хотя бы обратно? К Насте? А дальше все равно куда, хоть в дом первой версии Уоррена, хоть в Грэнби, в «дверь» в Углегорск. Там хотя бы я уважаемым человеком был и жизнь вел… ну человеческую, что ли. А здесь?
Вот сейчас прямо послать все на хрен, сгонять домой за своими вещами…
Что будет с «дверью»? Где сейчас Настя? Стоит все еще на пороге и для нее пока секунда не прошла, или уже где-то между мирами? А не выйдет так, что нас окончательно разнесло по разным мирам? Могу я так рисковать?
Не могу. Нет.
Или просто забить на все дела бандитские и окопаться здесь? Просто ждать? Учить понемногу «банду хакеров», тусоваться в их «клубе», болтать со Свистком и больше ничего не делать? Или все же попытаться остаться здесь, построить как-то жизнь? Или пойти с ними дальше?
Жизнь вообще строить хочется, но вот строить ее именно здесь… ну совсем ничего мне тут не нравится. Совсем. Вообще, в смысле. Абсолютно.
Но сколько ждать Настю? Тогда я на полгода позже вышел из того генераторного сарая в Грэнби. На шесть месяцев. Нет, я ее и вечность могу прождать, но как именно ждать? Если просто вот здесь, в этом брошенном доме, на вот этой раскладушке, то за шесть месяцев можно и башкой тронуться. Если просто ждать.
Вернуться к братве? И не хочется, и риска много. Лишнего.
И вот еще такой момент: «чехи» могут вернуться сюда. Именно сюда. Потому что деньги исчезли здесь, они будут их искать, раз Ваха даже на конфликт с «коптевскими» пошел. Конфликт, который никому в городе не нужен.
Неужели это все только из-за денег? Неужели это прямо настолько большая сумма, или тут уже вопрос принципа? Или все же было что-то кроме денег? Что-то, что я упустил? О чем не знаю?
Штопора надо разъяснить, Штопора покойного. Что у него за интерес во всем этом такой возник? Зачем меня надо было валить? Как он вообще с «чехами» связался, если связался? И зачем? К ним ведь не перебежишь, там все свои, чужих не пустят. Так, на один раз замутка была?
Как память прототипа не перелистываю, а не вылезает ничего про Штопора такого, что объяснило бы поступок. Друзьями не были, но отношения нормальные. Пили вместе не раз, все как и положено в бригаде. Случалось вместе на разборках бывать, тоже никаких признаков гнилости. Так что все же случилось?
Ладно, отвлекся. О чем думал? О том, что Ваха со своими здесь появится. И этих «хакеров» найдет, не надо его людей недооценивать. Кстати, про это бы тоже с Костей поговорить нужно. Для начала вызнать, не подняли ли они с убитых что-то… ну вот что-то эдакое, не знаю что. И во-вторых…
…картотека не помнит, чтобы встречи здесь назначались. Товар людям Вахи передавали много раз, всегда стволы, но никогда не здесь. Чаще всего встречались за троллейбусным парком на Академика Патона. А почему в Гадюжнике? Штопор предложил, он как раз о встрече договаривался. Или Штопору предложили? Ну да, все поудивлялись немного, но как-то съели… как-то подвел он всех к мысли, что ничего особо странного в этом нет. Прототип мой ехал на ту встречу без особых волнений… вообще никто ничего не ожидал, business as usual, как говорят американцы, поэтому просто вдвоем и прикатили. И прототип всех этих троих «чехов» знал, шел им навстречу спокойно… и тут свет погас.
Тогда почему самого Штопора убили? Не нужен стал? Но мне все же как-то кажется, что убили рано, товар пока на руках у него был, деньги у «чехов», то есть процесс обмена даже пока не обозначился. А вдруг он ничего не привез? А вдруг что-то не так? Рано. Даже если его предназначили в расход, то все равно должны были сделать это позже.
Нет, тут все не так просто, тут что-то странное. И плевать бы на странное, но из-за него в этом мире возник я, хотя сюда совсем не собирался. Вот тут никаких странных совпадений не наблюдается? Я как-то совсем перестал верить в случайные совпадения.
С Поляком надо встречаться, выспросить про Штопора. Откуда он на самом деле взялся?
Полежал, поворочался с боку на бок, прислушался к тишине. Где-то очень далеко поезд идет, а так глухо. И в этой квартире кроме меня никого нет, она тут за «гостевую», насколько я понимаю. И на раёне, разумеется, тишина полная. К этому времени и барыги расходятся, разве что один-два на весь район остается, и торчки по своим норам расползаются. Да и далековато до них, их и днем-то не очень слышно. Глушняк вокруг.
Из подъезда голоса слышны. Не угомонятся никак на ночь. Кстати, Костя с ними, я его голос уже отличаю. Чем заняты, интересно?
Встал, оделся быстро, выглянул из квартиры. Этажом ниже шум… или двумя… так что сам спущусь.
Компания, четверо, поднимались навстречу. Макар нес большой квадрокоптер в милицейской раскраске, остальные, то есть Китти, Лина и сам главарь, тащили какие-то сумки.
— Летные испытания, — не дожидаясь вопроса, объявил Костя, увидев меня. — С крыши запустим. В автономном режиме проверить хотим. Пошли.
Я присоединился к компании. Поднялись на крышу, вышли под холодный ветер. С крыши мертвый заброшенный район как-то совсем жутковато выглядел, как декорация из фильма о конце света. Хотя фары машины дальше за домами мелькнули, все же ездит кто-то. Небось кто-то, кому доза среди ночи срочно понадобилась. Приперло.
А они, похоже, не первый раз это делают. У них и навесик тут имеется, и складной столик под ним, на который выставили сразу два лэптопа, и складные стулья. И одеты все по погоде, к слову, в отличие от меня, вышедшего просто в свитере. Как-то не планировал на улицу.
— По навигатору хотим запустить, автономно, — повторил Костя. — До этого только с ручным управлением запускали, но там и сигнал похуже, и перехватить его можно, и дальность меньше. А сейчас по контрольным точкам полетит.
— Не темно?
— Нет, чего вдруг темно? — удивился Макар. — Милицейский же, с ночными камерами и тепловизором.
— Сколько он хоть стоит? — удивился я. — До хрена, небось?
— Не без того.
— А если рейд устроят и эти дроны у вас найдут?
— У нас не найдут, — ответил Костя. — В другом доме прячем. Так что к нам привязать трудно, если только прямо сейчас взять. Но на районе пустота и тишина.
Недолгая возня у лэптопов, затем зажужжали электромоторы.
— А маячка в нем никакого нет? По которому вычислят?
— Был. Но мы его не здесь сажали, далеко отсюда. И маячок сразу удаляли. Если бы был, за нами бы давно приехали.
Дрон легко взлетел с рук Макара на пару метров, накренился и сразу же исчез в темноте, а через несколько секунд и звук его растворился. Тихая игрушка.
— Картинку передавать будет? — Я ткнул пальцем в сторону лэптопов.
— Нет. Полная автономность. Если вернется, то посмотрим запись, — ответил Костя. — Ждем двадцать минут, курящие могут курить.
У них никто не курит, я знаю. Я тоже не курю, так что считаем шуткой.
— За пределы Гадюжника вы его вывезти можете?
— Куда угодно можем. Для всех остальных он будет обычным ментовским. А менты его даже не увидят, мы там всю прошивку поменяли, и коды, и рабочие частоты. А что нужно?
— Пока сам не знаю, — покачал я головой. — Кстати, кто убитых «чехов» машину разобрал?
— Да есть тут ребята, — уклончиво ответил Костя. — Не мы.
— А кто еще трупы шмонал, кроме Свистка и Амира?
— Не знаю. Думаю, что никто. Разве что эти, которые за машиной подскочили.
— Их Свисток позвал?
— Ага. Они ему полтинник за это дело подкинули.
Дождь вроде затих. То сыпал мелко, а сейчас только ветер. А вот ветер зябкий, я в свитере уже замерзаю, тем более что только из-под одеяла вылез.
— Вернусь сейчас, куртку накину.
— Минут пятнадцать еще есть как минимум. — Костя глянул на часы. — Пока ничего интересного не ожидается. Можете даже не подниматься обратно, а идти сразу в «клуб», смотреть будем там.
— Да? — Я поежился.
Конечно, хочется из чистого любопытства увидеть, как дрон обратно прилетит, но на самом деле — что в этом интересного? А в «клубе» пока можно чайку заварить, например. Все верно, нет смысла на крыше топтаться.
— Там вас подожду тогда.
— Скоро будем.
Спустился по пустой пыльной лестнице с крыши на жилые этажи, зашел в пустой и тихий сейчас «клуб». Свет горел — маленькие светодиодные лампы в разных местах. Скорей даже не свет, а так, подсветка. Главное — обогреватель тоже работал, так что в помещении было тепло. Пока вскипел чайник, пока чай заварился, вся компания вернулась с крыши. Все в мокрых куртках, мокрый складной навес сложили в углу. Лина тоже сразу направилась к чайнику, а вот Костя и Макар устроились у компьютера с большим монитором. Он тут, как я понимаю, за телевизор был. Вообще в электронику эти ребята денег явно вложили немало, даже не знаю сколько левых телефонов и планшетов им пришлось для этого продать. Или они все же не только телефоны толкают?
Карта памяти дрона уже была воткнута в компьютер, пошли первые кадры. Черно-белые, ночная съемка. И на второй половине экрана то же самое, но в тепловизоре. Для начала — мы на крыше здания, кучка белых на темном фоне фигур. Дальше фигуры начали уменьшаться, дрон набирал высоту, а мне тогда показалось, что он ушел от нас горизонтально.
— Вроде четко идет, — негромко сказал Макар. — Четко над Осенней и выйдет к перекрестку.
Да, улицу даже я узнал, там как раз с одной стороны дома, а с другой уже откос вниз, к Помойке начинается. Дрон шел по этой линии как по рельсам. И да, совсем пусто на улице не было. Какие-то люди кучковались во дворах, у пары-тройки подъездов до сих пор собирались кучки людей и машин, барыги все же торговали. Не зарастает народная тропа, хотя ездить покупать дурь в это время — удел смелых. Милиция ночью любит подъехать к границам Гадюжника и тормозить машины, едущие с той стороны. Часто берут с наркотой. Если есть деньги, то дальше поедешь, обычно уже без наркоты, а если нет, то пополнишь статистику задержаний.
Ага, вон они… дрон пошел над улицей Восьмого Марта и сразу вижу две милицейские «волги» у тротуаров, с обеих сторон. И пара машин рядом с ними, тормознули кого-то. А так улица почти пустая, район глухой и стремный, тут даже местные по ночам стараются не выходить. Гадюжник рядом. В сам Гадюжник не поедут, там и стрельнуть в машину могут, и под колеса что-нибудь кинуть.
Дрон повисел над следующим перекрестком пару минут, как его и запрограммировали, затем снова поплыл над землей. Заехал из Гадюжника в жилой район, пошел над пятиэтажками, похожими на выложенные рядами кирпичи. Темный район, пустой, даже Гадюжник оживленней. Именно поэтому теплый микроавтобус у подъезда привлек внимание.
Дрон шел по своей программе, так что автобус попал в кадр ненадолго, не в центр, и если бы не недавний разговор, я бы на него внимания не обратил. Но разговор был, так что я, подавшись к экрану, сказал:
— Стоп! Давай чуть назад.
Темная земля, чуть более светлый «бусик», как тут их называют, с совсем светящимся двигателем. «Газель», да. У бусика два почти белых силуэта повыше и два пониже. Заметно пониже, как дети рядом со взрослыми.
Нет, понятно, что это может быть чем угодно, но два часа ночи… дети обычно спят в это время. Оба взрослых мужчины, судя по силуэтам. И дети не выходят из машины, чтобы войти в подъезд и пойти, например, спать, а садятся в нее. Куда в такое время они едут?
И даже это все как-то прошло бы мимо, если бы не разговор об Амире, если бы не этот разговор.
— Они, думаете? — спросил Костя.
— Очень возможно, — пробормотал я. — Точно дом и подъезд можем вычислить?
— Без проблем, — ответил за Костю Макар. — Тут все в привязке к карте. Вот, смотрим, — он закрыл экран с видео на паузе и открыл карту. — Вот отметка, вот где дрон висит, — он показал на желтую стрелку. — И вот этот дом, — курсор показал на серую обшарпанную пятиэтажку в ракурсе аэрофотосемки, на которую был направлен условный угол камеры. — Первый подъезд. Гарантирую.
Если бы дрон повисел в этом месте, то мы, может быть, вычислили бы и квартиру. Свет бы зажегся, например, или что другое, но квадрокоптер пролетел дальше, не задерживаясь, и это место больше в кадр не попало. Аппарат прошел над совсем уж глухой частью Гадюжника, поймав отблески костров в пустых домах.
— Бомжи, — пояснил Костя. — Туда даже торчки не ходят, только бомжи. Все, на обратный курс пошел. Что делать будем?
— Квартиру надо вычислять. И да, у меня еще вопрос к тебе есть: здесь зиндан организовать можно?
— Для кого?
Я кивнул в сторону экрана.
— А зачем?
— Я позже расскажу.
— Ну… можно, наверное. Надо подумать.
— Подумайте, Константин, — сказал я, поднимаясь из-за стола. — Подумайте. Это может быть очень важно. Для всех нас, к слову.
