2
Земля была мягкой, добротную могилу я выкопал быстро. Расстелил несколько больших пакетов, разрезав их на полотнища, положил на них свой труп. Как-то не получается сочувствовать. Вроде и свой труп, но я ведь на самом деле жив, так что мозг отказывается воспринимать реальность этой смерти, скорей оценивает ее как дурацкую шутку. И этого себя я никогда не знал, а трупов видел уже много. Не трогает.
Карманы, карманы в первую очередь. Мобильный, явно дешевый, чуть ли не одноразовый. Три входящих звонка с неизвестного номера. Взять или выбросить?
Выбросить, разобрав на запчасти, он одноразовый. Надо было это раньше сделать, вообще-то.
Документы. Права, категории на легковушку и грузовик. Фото вроде мое, но лицо все равно незнакомое. Ни такой прически у меня никогда не было, ни одежды, ни даже взгляда. Чужое лицо. Паспорта не нашел, зато нашел «удостоверение личности» с чипом как на кредитке. Опять мое фото, мое имя и все остальное. На обратной стороне адрес: «ул. Новаторов, дом 3, кв. 11».
Снова вдруг знаю, что я там не живу, квартира сдана, да еще и через кого-то. Так мне нужно. А живу я на Новом микрорайоне, квартал «Б», корпус 10, квартира 27, вот так. И при этом знание подсказывает «на» вместо «в». На микрорайоне. На тюрьме. Даже так?
«Единая банковская карта», тоже с фото и чипом. Выдана давно, а выглядит как новая. Картами не пользуюсь? Судя по изрядной пачке разнокалиберной налички — нет. Карта это засветка, контроль, и по жизни, и по налогам, я туда только какое-то пособие по какой-то инвалидности получаю и почти не трачу. Это я опять вдруг знаю.
Бумажник. То есть лопатник. Гаманок. Все деньги и документы обратно в него. Котлы, то есть часы, с его руки на мою, а свои пока в сторону, что-то подсказывает, что таких тут нет, не надо маячить. На шее крестик на тонкой золотой цепочке, его на себя. И там же, на шее, толстая золотая цепь, как в лучшие времена. И на пальце «гайка» странной формы, похоже, что ее как кастет можно использовать. Все на себя, это приметы, надо соответствовать прототипу.
Теперь особо неприятная часть — раздеть труп и надеть это все на себя. В своем дальше точно нельзя, оно в крови и оно явно другое, даже шпанята малолетние смотрели на меня очень странно. Не надо этого. Впрочем, одежда вполне чистая. Кровь сначала стекала на асфальт, а потом в мешок. И так все чистое, а местный я гигиену соблюдал, все явно стираное и свежее. Через пару минут я был уже как он. Кепарик не забыл, снова натянул поверх бинтов. Дурацкий он такой, клинышком, на глаза натягивать надо. Но я такие у барыг на Гадюжнике видел, так что тут это модно, похоже.
Пистолет. Пистолет по виду именно «сиг» и именно «229». Но только без всякой маркировки вообще. Даже без серийного номера. На стволе в вырезе затвора вижу штампик «9 Para». Именно так, а не «9 mm», как обычно бывает. Еще у «сигов» покрытие дорогое, а этот просто черным «серакотом» крашен. И пластик на рукоятке дешевый, черный, скользкий, даже чуть гуляет.
Китай. Маньчжурия. Контрабанда. Опять знания.
Выбросил магазин на ладонь, глянул на патроны — явно не высший класс, стальная гильза вроде советской, на донце только калибр вытиснен, никакой другой маркировки. Пуля простая оболочечная. На «порноул» похоже, короче.
Опять звонок на телефон, опять «Большой». Потом.
Все, с трупом все. Раздет до трусов и носков, лежит у ямы. Татуировок нет, к счастью, но есть пара шрамов, каких нет у меня. И нет на нем тех, что есть на мне. Надо учитывать, но это все под одеждой, так явных различий не вижу.
Завернув кое-как труп в пакеты, столкнул его в яму и забросал землей. Притоптал, набросал листвы. Все, как и не было Вована Бирюкова. Был, да сплыл.
Вдевая ремень в джинсы, заметил в нем хитрость — справа он двухслойный, а между слоями что-то вроде петли вшито. Для чего — сразу понятно. Сунул туда китайский «сиг», и он встал как влитой, с легким наклоном вперед, чтобы рукоятка под одеждой не выпирала. Вроде и не кобура, и она самая по факту. А ничего так, остроумно. Зато узнал с оттенком почтения, что метод сам покойный и изобрел.
Теперь багажник.
Багажник удивил. Три сумки, в одной шесть таких «узи», как у того кавказца. Тоже никакой маркировки, зато есть два глушителя. С ними четыре «узи» поменьше, которые «мини». К каждому автомату по два длинных магазина и по одному короткому. Упаковано все в толстые полиэтиленовые пакеты, никаких изысков.
Во второй сумке нашлось десять пистолетов. Пять таких как у меня и еще пять массивней. Опять же с виду тот же «сиг», только модель другая, «220». Ну да, и калибр сорок пятый, на казеннике ствола штампик. И опять никакой маркировки вообще. Китай, контрабанда, я уже в курсе. Два глушака под сорок пятый калибр и два же «двести двадцатых» с резьбой на стволе, под них как раз.
Сумка с патронами, в цинках. Оба калибра, больше все же «девятки». В сумке с пистолетами еще сверток. Развернул, а там таблетки. Много, килограмма три, красные и синие вперемешку. Подсказка: дурь клубная. Расфасованы в пакеты грамм по сто, наверное.
Так, я еще и наркодилер.
Нет. Стволы — мой… наш товар, наркота попутное, «отжатое». Предположение: наркота и стала источником проблем. «Что-то пошло не так».
Деньги. По купюрам считать не буду, просто по пачкам прикину — семьдесят две тысячи рублей. Это тут сколько? До хрена? Наверное, до хрена, раз начали валить друг друга.
Пистолет чистый, кстати, ни разу не стрелял кроме как в цель в лесочке, можно не сбрасывать. Статья за него и так есть, до шести лет, но сверху ничего не навесят. Осталось с моим рюкзаком и экипировкой разобраться. И автоматом.
Автомат уже задействован, но сбрасывать его не хочу. У меня к нему большой бэ-ка и вообще я к нему привык. И глушитель есть, правда, без дозвуковых патронов. Закопать?
Закапывать не в чем, убью хорошее оружие. И еще на мне маленький «смит-вессон», в рукаве, на бицепсе, я его не снимал, и большой FN с ред-дотом, пустынного цвета. Подозреваю, что таких тут нет и быть не может, так что тоже лучше бы припрятать. До лучших, а если точней, то до худших времен.
Есть тайник, в гараже. Лично мой. Не бог весть что за тайник, любой обыск его сразу вскроет, но пока положить можно. Там уже что-то лежит, просто подсказчик пока не подсказывает.
Тогда все, тогда надо звонить.
— Алё, — басовитый голос в трубке. — Ты где? Чё там у вас?
— У нас все не очень.
— Товар? — голос резко сменил тональность.
— У меня.
— Фух, — выдох, — это хорошо. Сам как?
— Приболел мальца, но дома отлежусь.
— Ты где? Дома?
— Пока нигде. Через час дома буду.
— Давай, я подъеду. Штопор чё?
— Штопор всё. И весь головняк с него.
— Ну я понял, давай.
Отключился. Тогда домой надо, на Новые микрорайоны.
Развернулся на поляне, покатил обратно к речке. Бомжей у моста уже не было, на кучах мусора разве что ворон здоровая стая. На подъеме подгазовать пришлось немного. Движок и вправду так себе, сил семьдесят, наверное. На выезде на дорогу огляделся — ничего подозрительного, вроде.
Как ехать? Мне не через весь город, но все равно через центр, так быстрее. Пока слева Гадюжник, справа промзона. Гадюжник смотрит пустыми провалами окон на город. Как зомби, готовящийся сожрать все, что видит.
Чуть дальше по Восьмого Марта трущоба отступила, сменившись еще жилыми старыми панельными домами. Местами в первые этажи встроены магазинчики, причем совершенно анархично. Была квартира и вход в нее из подъезда, а тут с фасада дверь пробили и крыльцо пристроили, кто как сумел. Продукты, одежда, ломбард, электроника и так далее. На углу пивнушка, но это уже не квартира, там изначально «стекляшка» была.
Тут самый дерьмовый район города, в старых панельках как-то поддерживается жизнь. Прохожих почти не видно, у булочной стайка бабок что-то обсуждает, да на крыльце салона сотовой связи сидит группка пацанов в трениках и с бритыми бошками — гопота местная.
Машин чуть больше стало, начали выезжать и из боковых улиц на главную. Все больше неновые, при этом почти ни одну модель не узнаю без подсказки из головы. А так «лады» все больше, именно «лады», а не «жигули», не встречал я такого названия. Несколько УАЗов, потом милицейская «волга» с мигалками проехала навстречу. Тоже какая-то совсем непривычная, похожая на «американцев» начала двухтысячных.
Потом ментов так увидел, пешими. Форма темно-синяя, шевроны на рукавах, кепки-бейсболки. На меня внимания ноль, и это хорошо, а то с моим грузом будет забавно спалиться в первые же часы в новом мире.
Чем ближе к центру, тем оживленней район. Но все равно странное впечатление, потому что с одной стороны это другое время, позже даже того, из которого я провалился, а по ощущениям так на начало девяностых тянет. Скопления ларьков где попало, разношерстные вывески, битый асфальт, тротуары кошмарные.
Народ процветающим не выглядит, моя машина так и вовсе за крутую тачку выходит, как в былые времена новая «девятина» где-нибудь в глухой провинции. Да и сам я, со своими цепью и «гайкой», да в таком прикиде… и кепочка еще эта дурацкая.
С Восьмого Марта свернул на Академика Патона, она вроде как по краю центра идет, к мосту, по которому я из Южного в Заречье смогу попасть. Тут трамвайные пути потянулись. Асфальт вдоль них не очень, прямо скажем. Грязюка. И что мое второе я на мойку машину гнать хотело?
Передо мной нагляком из переулка встряла серебристая «двадцать вторая» — такая же «лада» как у убитых кавказцев. Только вместо того, чтобы брюхом по асфальту чиркать, эта вся чем только не увешана и музыка бамбасит на все окрестности. Электронное что-то, словно тут эпоха рэйва не закончилась. В машине, по мордам судя, «чиста пацаны». Бошки бритые, у водилы олимпийка вроде моей. Только молодые совсем, вообще сопляки. На ум пришла то ли своя, то ли подсказанная мысль о том, что такие не заживаются подолгу. Это во всех мирах за правило, пожалуй.
Перетяжки через улицу, реклама всего: бытовой техники, машин, агентств недвижимости, торговых центров. Включил музыку — у меня блатота какая-то заиграла, вырубил сразу в ужасе. И при этом увидел, что у меня к стерео подключен маленький плеер. Глянул поближе — MP4. Хоть что-то знакомое. Потереть все нахрен с него и накачать приличной музыки.
Тут очередная мысль: почему о Насте не беспокоюсь? Настя еще не здесь. Я чувствую, я знаю, что она здесь будет. Очередной выкрутас времени. Буду ждать, подготовлю место к приему. Все. Так что рано беспокоиться, о делах пока думать надо. Понять для начала, где я вообще.
Жить тут можно?
Ой, вот это я не знаю. Как-то так себе впечатление, очень уж так себе. Но дети тут есть, детей много, значит, живут тут обычной жизнью, никаких вечных эльфов, мать их так. То есть однозначно лучше, чем там, откуда я появился.
И опять же тонкость — мой прототип передал мне твердую уверенность в том, что прожить долго для меня — большая удача. Это обстоятельство заставляет сильно задуматься. Сменить род занятий? А как? А на какой? Как это все вообще здесь делается?
Река под мостом широкая, метров пятьсот, наверное. Под дождем ожидаемо серая и даже на вид холодная. По реке буксир баржу с гравием тянет вниз по течению. После моста указатель «пос. Энергетик, 10» — и стрелка направо. Туда свернула «газель» с логотипом мебельного магазина на борту.
Иномарок вообще нет. Ни одной. Нет привычной рекламы всяких мировых брендов. Тоже вообще. Вот это особенно странно, так не бывает. По крайней мере, не было на моей памяти, и даже в тех же девяностых народ в Россию подержанные иномарки потащил, как взбесившись. У меня самого такая БМВ была, которая через три тысячи пробега накрылась раз и навсегда. Зато эти три тысячи как понтовался…
Трамваи вроде знакомых чешских, но явно новей. С виду современней, но громыхают как встарь.
Мне опять сворачивать, на Новомостную. Пропустил на перекрестке троллейбус совсем неизвестного мне вида, свернул следом и тут же его объехал, потому что тот свернул к остановке. На остановке кучка людей рабочего вида, куртки вроде дешевых китайских пуховиков, сумки через плечо, там же какая-то девчонка с зелеными волосами, пирсингом и бледным лицом.
Дальше дорога посвободней и пошире, разогнался. Заправка справа, на колонках написано «пропан». Ага, буду знать, у меня больше половины бака пока. Или баллона? Наверное, все же баллона.
Снова указатель, на этот раз налево: «Новые Микрорайоны». Туда и свернул. Проехал мимо какого-то рынка, затем торгового центра, возле которого разминулся с еще одной милицейской «волгой», а вот дальше район пошел совсем непривычный. У нас так не строили никогда.
Дома пошли трехэтажные, очень длинные и со множеством подъездов. С одной стороны входы, с другой на первом или цокольном этаже — гаражные ворота. И указатели съездов с номерами кварталов. И так уныло, ряд за рядом, квартал за кварталом, одинаковые дома. Местами между ними детские площадки, вызывающие своим видом только скуку, какие-то чахлые полудохлые скверы. Стены и ворота гаражей расписаны граффити или просто матерщиной.
Доехал до нужного съезда, там покатил вдоль ряда домов, пока не доехал до десятого. И уже там свернул на «воротную», а не на «подъездную» сторону. Над воротами номера, дом длинный, как китайская стена. Вон мой номер, «27», мне туда.
Сдал к воротам задом, вышел из машины. На воротах незабвенная эмблема «Спартака» и информация о том, что он чемпион. Вот как. Ворота же самые обычные, распашные. Внутренний замок и еще навесной. Отомкнул оба, обнаружил внутри голые стены из бетонных блоков, в дальнем конце маленькая лесенка до двери.
Гараж же маленьким не был. При желании по длине можно было втиснуть еще одну «тайгу», если очень постараться. Закрыл ворота изнутри, на замок и засовы, огляделся.
Так, подсказчик, ну же!
Третья и четвертая плита от того угла. Подцепил отверткой, поднял — под ними немалая емкость. Свалил туда оружие и патроны, следом свое барахло разом, пусть пока. Там еще свертки всякие, но сейчас не до них, времени мало, потом разберусь. Деньги и наркоту с собой — и наверх.
Дверь из гаража вывела в кое-как покрашенный подъезд с потеками сырости по внешней стене. Бетонная лестница, простые крашенные сварные перила. Обычная железная дверь, «27» на ней выведено краской по трафарету. Ожидал от этой двери гулкости, но замок провернулся глухо, и открылась она тихо — явно заполнена чем-то.
Квартира чуть удивила, никаких подсказок я на ее счет покуда не получал. На фоне всеобщей обшарпанности она выглядела как островок домашнего уюта. Так вроде все просто, но чисто и даже какой-то стиль есть. Маленькая прихожая с зеркалом и вешалками, из нее можно в ванную зайти. Там все простенько, но чисто и тоже вроде стиль наличествует. Затем довольно большая комната и из нее вход в кухню. На ум сразу пришло слово «Икеа», именно у них все такое.
В комнате зеркальный шкаф во всю стену, широкая кровать, отделенная от остального пространства декоративной перегородкой. Диван, два кресла, низкий столик, у окна стол с компьютером. На окне жалюзи, явно потому, что с соседним домом чуть не окна в окна.
Так, деньги… деньги пока в кухонный шкаф, чтобы на глаза случайно не попались. Не было никаких денег вообще. Не было — и все тут.
Таблетки в холодильник, прямо в пакете. Их сейчас отдать надо будет. Все, вроде. Теперь переодеться, потому что по легенде я весь в крови был. И вид понесчастней, я же ранен. И ждем этого Большого, так как почти что час и прошел.
Звонок в дверь оказался с незнакомой мелодией. Я поискал глазами домофон, но ничего у входной двери не нашел. Пришлось топать в холодный подъезд самому и спускаться на первый. Там уже отпер еще одну железную дверь длинным ключом с двойной бородкой, на этот раз гулкую и крашеную в бурый цвет. За ней, перед самым крыльцом, оказалась еще одна «тайга», только вишневая и на модных дисках, а на самом крыльце стояло двое — здоровила с бритой головой, лет сорока, со сломанным носом и ушами, и совсем молодой вертлявый шустрик чуть за двадцать возрастом, с убранными в хвост длинными волосами.
— Живой, Вован? — здоровила шагнул в дверь, облапив меня и похлопав по спине. — Чё с репой?
— Касательное, — изобразил я многозначительную лаконичность. — И сотряс, похоже, блевал дважды.
Вихлястый тоже вошел следом, протянул тощую ладонь для рукопожатия. Саня, Саня Сирота. Фамилия у него Сиротин, он Большому каким-то родственником приходится, ну и возит его заодно.
— Может, лепилу пригнать? — забеспокоился Большой. — Пусть колес каких даст или чё.
— От сотряса только лежать, — отказался я. — Нет от него колес.
Поднялись в квартиру, я захлопнул за гостями дверь. Затем, не теряя времени, открыл холодильник, выудил оттуда пакеты с таблетками и выложил на стол.
— Товар.
— Чё там вообще было? Разъясни за замес, чё за дела? Чё не так пошло? — Большой взял у меня пакеты, встряхнул ими зачем-то, затем передал Сироте, который сразу запихал их в сумку.
— Меня Штопор завалить пытался. Сзади в затылок. Я отражение в стекле увидел, дернуться успел.
— Сам Штопор щас где? Ты его?
— Не я. — Я покачал головой и тут же изобразил страдание. — Штопор в натуре дебил, он на их выстрелы нарвался. Они его, а я уже их.
— Всех? — чуть прищурился Большой.
— Если их трое всего было, то всех. Сколько на низкой «двадцать второй» приехало.
— Остальное тоже не сдал?
— У меня все осталось. — Я прислонился плечом к косяку кухонной двери, изображая слабость. — Там даже терок никаких не было, сразу все понеслось. Слышно уже чего?
— Да так, непонятно что. Я Панкову звонил, но тот на измене, начальство рядом, не сказал ничего. Штопор, сука! — Большой ударил здоровенным кулачищем по похожей на лопату ладони. — Вот всегда за ним гниль чуял, но чтобы так…
Знание: Панков — мент, из ГУВД, Большой ему платит за информацию. Штопор с нами недавно и он не в бригаде, а так, прибился. Пару дел подгонял. А за Штопором Большой не чуял ничего на самом деле, вполне доверял.
— И все?
— Пока все. — Большой закусил нижнюю губу, явно нервничая. — Надо было тебе Штопора увезти оттуда, хотя бы зажмуренного. Начнется сейчас…
— С Муслимкой однозначно начнется, увози Штопора или нет, — неожиданно возразил Сирота. — Они один хрен в курсе.
— Они в курсе, так теперь еще и мусарня впишется. Сколько трупов? Четыре? Вот и прикидывай.
— Большой, не до того было. — Я картинно вздохнул. — Кровища льет, — я показал на повязку, — в башне треск, в глазах искры, еле сам уехал. Потом отключился даже.
— Где ныкался?
— Да на Помойке, где еще? Чуть бомжи не сожрали.
— Ага, эти могут, — заржал Сирота. — Слышал, как пацан с Вагонки в шашлыке партак фуцана одного нашел, какого они же бомжам за ящик водяры сдали?
— Да гонево, — прервал его Большой. — Для шашлыка шкуру бы сняли. Как маленький, в натуре.
— Ты Большой, я маленький, все законно, — хихикнул Сирота.
— Погоди, не мешай. Вован свалится щас. Значит, так, — повернулся Большой ко мне. — Пока тихо сиди, лечись. Жди звонка или почты. Лепилу точно не надо? А то Абрамыч подъедет, ему десять минут.
— Не, точно. Просто отлежусь.
— А это? — Толстый палец с татуировкой в виде восходящего солнца показал на повязку.
— Обработаю сам, я умею.
Откуда-то умею, да. И они это знают.
— Людку пришлю, пусть хавки привезет, — решил Большой. — Дальше сам разберешься.
Хотел было отказаться, но не стал, почему-то понял, что будет неправильно.
— Все, топчи харю давай, — протянул он руку на прощание. — Бухать же нельзя при сотрясе?
— Нельзя, — изобразил я страдание.
— Вот и не бухай. Давай, щасливо.
Я все равно спустился следом, чтобы запереть дверь.
Так, ну и где я? Мебель, хоть с виду и модная, а по сути — ламинат на каркасе, именно что как самая дешевая из «Икеи», оказалась и взаправду «икеей». В кухонном шкафу штампик нашел, но еще и «сделано в России» там было, на штампике этом. Полез в шкаф. Одежды много у Вована, но все больше несложная, типа там джинсы, треники, кроссовки, пара невероятных блестящих костюмов из серии «Вася, не будь дешевкой». Какие-то туфли под них с острыми носами, как у убитых кавказцев. Еще и с пряжками. Кошмар чистейший.
И опять, где есть этикетки, на всех написано «сделано в России». И это опять же очень странно. На таких вещах ожидаешь увидеть «Китай», уровень как раз такой, а тут только стволы оттуда, контрабандные. И таблетки, к слову. Таблетки тоже оттуда, всплыло в мозгу.
Почему не всплывает понимание этого мира? Слишком большой блок, похоже. Я больше за ассоциации цепляюсь, вот пока их критическая масса и не набралась.
Компьютер. Даже не компьютер, а хитрая такая штука — большой планшет вставлен в системный блок. Похоже что так он за монитор, когда вытаскиваешь, то уже планшет, при этом системник, судя по маркировке, начинает раздавать вай-фай. Никогда такого не видел. И рядом еще один планшет, небольшой, с книжку. На всем надпись «Система-Три», на русском. Это уже неправильней неправильного. Что тут, автаркия?
Что-то в мозгу подсказывает, что нет, что это я пальцем в небо. Тут что-то совсем другое, совсем-совсем. И вот когда я на контрабандное оружие смотрел, в голове не только слово «Китай» всплыло, но еще и почему-то «Маньчжурия». И это опять и снова странно, я про Маньчжурию, как самостоятельное понятие, слышал разве что при упоминаниях про Маньчжоу-Го. И все.
Так, ладно, у меня неделя форы есть, потом разберусь. Надо перевязаться уже нормально и рану обработать, что я там сделал — это так, фикция.
Взялся искать аптечку и нашел ее на кухне, на удивление большой мешок со всякой медициной и перевязочными. Заодно нашел бар с многочисленными бутылками. Сотрясения на самом деле у меня никакого нет, так что мне можно, просто потом, после того, как эта самая Людка уедет.
Людка — подружка Большого. Новое знание.
Размотал бинт, глянул на рану — все же неплохо распахало, словно и правда там пуля впритирку прошла. Вот тебе и ментальная связь или что это такое. Тщательно промыл перекисью водорода, потом до кучи по краям еще и йодом обработал, шипя и ругаясь. Забинтовал по подушечкам, не очень плотно, чтобы рана сквозь бинт дышала. Стер и смыл кровь с лица. Вот так лучше будет.
Голодный. Что в холодильнике? А пусто в холодильнике. «Байкал» какой-то, лимонад, две бутылки «Жигулевского» и три «Темного бархатного». В шкафу пакет воблы, сухой, аж трещит. Я именно такую люблю, но без пива, саму по себе, а пиво предпочитаю без воблы. Хлеб еще есть, черный. Но черствый. Но правильный черный, такой сейчас можно в шипящее подсолнечное на сковородке, посолить — и сам по себе он блюдо.
Ладно, тоже все потом. Телевизор какой тут, кстати? Ага, аж «Рубин», классика жанра. Плоский, довольно большой. Включил, нашел пять каналов. По двум футбол, по трем музыка. И все. Новостей никаких, но время не новостное, если они и будут по какому-нибудь каналу, то через семнадцать минут. Подождем. И вообще как-то телевизор сейчас не прет, выключил. Позже.
Людка ехала часа полтора. Опять спустился вниз, запустил внутрь двух женщин с сумками. Эти приехали на «двадцать третьей». Это как «двадцать вторая», но трехдверка. Сразу пришла на ум ассоциация с девяностыми: себе крутые пацаны на пути к успеху брали «девятины», а телкам своим — «восьмёры».
Затащили сумки на второй этаж, гостьи прошли внутрь. Какая из них Людка? Ага, вот эта, высокая, в расписных сапогах, леггинсах и белой куртке с позолоченными металяшками и воротником из искусственного меха. Явно модная. Вторая тоже, впрочем. И еще «попастая», то есть так вроде даже худая, а задницу словно от другой женщины взяли и к этой приставили, мячом торчит. И еще сиськи торчат, но там явный силикон, даже под тонким свитером сразу видно. Губы свои, зато нос правили — ноздри спереди заострены в щелочки. Картошечка раньше была?
Людка, справившись про здоровье, начала выгружать содержимое пакетов в холодильник, а вот вторая гостья просто начала раздеваться. Нет, не стриптиз, в смысле, не догола, а как у себя дома, и даже тапочки откуда-то вытащила к моему ужасу. Нет, и ужас не от нее, не страшная, просто как бы я не ожидал и все такое.
Эта темноволосая, лицо округлое, чуть скуластое, глаза такие, маслинами, черные. На лице пластики нет, но бюст тоже от лучших местных хирургов, тут не ошибешься. Еще она в мини, в бедрах широковата малость, на мой вкус, но все равно и ноги вполне, и место, откуда растут.
Знание шокирующее: моя постоянная подружка.
Черт, как я этого не предусмотрел? Мой внутренний подсказчик без запросов от объективной реальности молчит как партизан, вот и про нее промолчал.
— Жанн!
Да, именно Жанна. Точно Жанна.
— Что? — посмотрела она на меня. — Заботиться о тебе буду, любить и ласкать.
— Жанн, мне бы одному лучше. Я и блевать могу начать, и обложить тебя ни за что, потому что по башке прилетело.
— Нашел чем пугать, — фыркнула она. — Медсестру из психушки, пусть и бывшую. Вов, ты ваще как маленький.
Что делать? Мне косячить нельзя, я к этому миру не готов еще, тем более тут расклады такие, что за косяки можно и на речку Помойку уехать и стать потом анекдотом про шашлык, а помимо всякой морали и осторожности мне эта Жанна мешать будет страшно, просто невозможно как мешать. И хоть убей не понимаю, как ее отсюда наладить куда подальше. И лежать все время, изображая больного, я тоже не могу и не хочу, у меня на эту неделю планы уже.
— Жанн, давай завтра, а? К вечеру?
— Вов, я тебе ее специально привезла, а ты как не родной, — высунулась из кухни Людка. — Сдурел?
— Ну ты бы меня сперва спросила, — развел я руками. — До завтра я один, все. Жанн, ты звони, и если я нормуль, то приезжай завтра, — предложил я мировую.
— Ну бли-ин, Вов, чё ты, как этот самый, а? Специально, блин… ладно, неважно, а то Людка подслушивает. — Она хлопнула себя по тугой заднице, обтянутой леопардовой юбкой. — Вов, дай тогда денег, мы сходим куда-нибудь.
— Сколько?
— Дай пятьсот, не жмись.
Внутренний голос подсказал, что и сотни за глаза хватит, ну двух, но на этот раз я решил к нему не прислушиваться. Может быть, загуляет на все пятьсот и ее тогда и завтра не принесет.
Получив десять купюр по пятьдесят, Жанна забыла обижаться и быстро оделась. После чего обе также быстро смылись. Я запер за ними вход и услышал через дверь, как они хихикают у машины. Затем уехали, а я облегченно вздохнул. Пока справляюсь.
Еды было много. Вся из супермаркета и прямо скажем — так себе. Как раз как в том же начале девяностых, когда магазины дешевым и дерьмовым импортом завалили, но только здесь все свое, местное, отечественное. Колбаса химических оттенков, йогурт с ощущением смеси порошка и пальмового масла на языке, какая-то кондитерка в упаковках, какая лет по пять лежит в шкафу и не портится. И при этом видно, что девки заботились, набрали всего на целый взвод.
Пиво тоже так себе, явно из концентрата, но ладно, пить все же можно. Пробежал по бутылкам в баре: вино грузинское, водка, похоже, из дорогих, дагестанский коньяк. Значит, тут все же какой-то импорт был, например, пара бутылок недорогого испанского вина. Явно недорогого, я в них разбираюсь, но совсем плохих там не бывает, так что нормально.
Не удержавшись, пожарил себе пару тостов из черного хлеба, расплавил на них сыр, бросил сверху по несколько ломтиков копченой колбасы. Теперь пивка — и за компьютер.
Первое впечатление от интернета — скудный он что-то. Нет, обычного «развлекательного» дерьма хватает, картиночки, фоточки, тестики, рекламы выше башки, но весь интернет какой-то местный, российский. «Одноклассники», «вконтактик», лайки, репосты. Мой прототип свой профиль во «вконтактике» имел, правда, почти пустой, за что ему сердечное спасибо.
Новости. Вроде бы ничего странного, разве что международной политики мало. Очень мало, просто на удивление. Экономика, тут построили, там построили, тут авария, там криминальная хроника. В голове что-то бродит, вроде вот-вот все вспомнится и поймется, но до конца не вспоминается. Прямо физически ощущаю, что понять надо сразу очень много, почти неподъемный вес взять в один прием, а у моего мозга полоса пропускания узкая для таких массивов, вот и сопротивляется. И нет ничего по поиску «как все оно тут так получилось?», нет и все тут. Новости, фоточки, лайки, демотиваторы. Правда, опять все как-то девяностые напоминает, на половине фоток под бандитов в закосе, на второй половине под дорогих проституток. И да, как-то офисного продвинутого планктона мало в сети, мало. Словно почистил и отрезал кто-то его… опять странно.
Армия. Афганистан, но не война, а все сплошь «спецоперации». Ролики со сжиганием плантаций мака, вертолеты в небе, солдаты перед камерами. Вот тут все так внушительно выглядит, экипировка крутая, оружие хорошее, автоматы новые какие-то, хоть в них старый «калаш» и просматривается. Средняя Азия, опять какие-то операции. Лайки, лайки, лайки под всеми новостями, там везде почти что формат соцсетей. И сплошь доменная зона «ru».
Поиск на английском в большинстве случаев вел на российские же ресурсы, хоть и не обязательно. Несколько раз уводило в Америку, но там тоже лайки, фоточки, соцсети, «смотри какой трак» и все. Новости ни о чем. И такое ощущение, что эти два сегмента интернета между собой даже не связаны толком, если только случайно. Не файерволами отделены, а просто не интересны они друг другу. Как вот… вот здесь все «сделано в России», а у них там наверняка все «made in USA». От новостей до интересов. И да, там тоже что-то про армию и «маринз», те на мексиканской границе и еще где-то, такие же картинки. И ни слова про Россию. А в России почти ни слова про Америку. Ни мы им спать не мешаем, ни их Госдеп у нас в подъездах не гадит. Как забыли друг про друга.
Как так может быть? Были отношения лучше, были хуже, но вот так, чтобы никакого дела друг до друга — никогда. И в остальном так же — новостей за пределами страны почти нет. Даже в перевернутом виде, как при советской власти, про «но не радует Рождество простых американцев».
Странный какой-то интернет. Объявления, купи-продай, работа, опять работа, причем, что непривычно — все больше работяги требуются, на один завод, другой… Что тут в городе есть? Вагоностроительный, силикатный, метизный, фабрик всяких… пошивочная компании «РусТекс», мебельная… молокозавод «Буренка»… много всего, от обувной фабрики до пивзавода. И опять же непривычно малость.
Зарплаты какие предлагаются? А так себе зарплаты, я по ценам сужу. Моя «тайга» почти десять тысяч стоит, ее работяге не купить. Почти как в советские времена соотношения. Ну, чуть-чуть ближе. То-то машины на улицах больше старые, да и не так их много, а на остановках очереди. Опять странно, вроде работы много, реальный сектор и все такое, а богатства никакого не видно. И город грязный, обшарпанный… депрессивный регион?
Криминальной хроники хватает. На сайте городских новостей уже статейка о перестрелке в Гадюжнике. «Убитые принадлежали к криминальным группировкам города». Ну да, я в курсе, в принципе. Отдельная статья про сам Гадюжник, типа чтобы два раза не вставать. Рассадник и все такое, раковая опухоль, начальник ГУВД Вершинин обещает приложить все усилия… в мэрии сказали, что рассматривается программа ликвидации…
Тут знания возникли снова: черта с два Гадюжник кто ликвидирует. На это дело деньги выделяли уже раз пять, да все ушли куда-то, потерялись. А кто из городской и милицейской власти с Гадюжника доход имеет — их всех так разом даже я не перечислю. Территория полного беззакония всем властям выгодна. Так что таких интервью мы еще наслушаемся.
Но в остальном… не считая этой странной замкнутости — нормальная городская жизнь. Для не слишком богатого места. Да, наткнулся на объявления о наборе в армию, не призыв. В армию, флот, авиацию. Плакаты, снова ролики, снова плакаты. Адреса рекрутских контор в городе, их целых три. Это непривычно, да.
Тут вдруг в башке что-то сдвинулось, щелкнуло, очередная дверца открылась.
Армия. Я сам из армии. Восемь лет службы, до старшего сержанта. Аэромобильные войска, разведка. Должен был служить десять, но «что-то пошло не так» опять же. Вспомнилась депрессия, даже забухал поначалу, все планы на жизнь накрылись. Я не тут должен был жить, но меня со службы погнали с «волчьим билетом». За что?
Снова что-то всплыло. Да за то, за что могут или медаль, или под задницу, как обычно. В моем случае небесные сферы провернулись так, что назначили крайним. Под трибунал не пошел, но со службы выперли без всяких рекомендаций, только выходное выплатили. А без рекомендаций дальше…
А куда дальше? Что там дальше? Что должно было случиться дальше?
В частники. Все военные с хорошим послужным потом идут в частники. На частные территории или к тем же атомщикам.
Мысль сама соскользнула в сторону, зацепилась за очередную деталь, проскочившую поначалу незамеченной. Атомщики. «РосАтом» и «ЭнергоАтом». Они как-то почти везде в новостях. Опять вскрывается новый пласт знаний: поселок Энергетик, до которого десять километров — он при АЭС. АЭС много, они по всей стране, тут все на электричестве, даже отопление в моей квартире. Нефть только на химию и военным на горючку, всем остальным, вроде меня — газ. В обычных городах. А есть и необычные, что ли?
Голова болеть начинает, не выдерживает путаницы мыслей, мой настоящий я и я убитый начинают толкаться боками. Города бывают федеральные, частные и ЗАТО, то есть закрытые автономные территориальные образования. Вот мне теперь судьба только в федеральных жить, в частные и ЗАТО путь закрыт навсегда.
Тут все, «мозг больной свело», не могу больше так, отдохнуть надо. Налил стакан пива, закинул таблетку ибупрофена в рот, запил. Черт, аж глаза болят, словно кто выдавить их пытается. Не приспособлена моя башка по объему два ума сразу вмещать, в ней и один-то с трудом размещается, и тот не Аристотелев.
Все, отдых. Всему свое время, торопиться не надо. Черт, вон как схватило, пульс в затылке руками чувствуется.
Что тогда? А в гараж схожу, гляну, что в тайнике там, гости вроде бы уже не ожидаются. За окном, кстати, темно, времени-то немало прошло, к ночи дело. Где-то музыка слышна, компания какая-то орет, похоже, что на детской площадке собрались, машина в доме напротив в гараж заезжает. Жизнь кипит за окном. И как бы там ни было, а мир этот обычный, то есть не мертвый, не полумертвый, а заселен под крышку.
Так, ладно… натянул кроссовки, свитер, вытащив из комода — вроде нормально. Гараж без отопления, к слову, равно как и подъезд. Поэтому там и стена сырая. Знание подсказало: с отоплением в подъезде строители сэкономили, по проекту оно было. Компания «Гормонтаж-4» уже за местный анекдот, «Гормонтажи» номер один, два и три удачно обанкротились, но при этом владелец у них один — сын главы администрации. Теперь у этой удивительной компании уже четвертое воплощение.
Дверь в гараж тоже железная, они тут все железные. Зашел, щелкнул выключателем, под потолком голая лампа в патроне зажглась. Но хотя бы экономичная, спиралькой.
Чужих глаз нет, так что закрываемся изнутри и шарим в тайнике.
Сумки с оружием в сторону, мое имущество тоже. Надо его поднять наверх, разобрать и спрятать заново, а то просто свалил. Плейт-карриер еще бы и постирать, кровью испачкан. И шлем изнутри вымыть.
Что дальше?
Дальше еще три пистолета. Два таких, какой у меня сейчас под свитером, и один М1911 размера «коммандер», но тоже китайский, понятное дело. По паре магазинов ко всему. Тут не воевать, тут пострелять и скинуть, я со своим даже запасной не ношу. Патроны в пачках.
Опять «узи», большой и маленький. Один глушитель. А вот самый настоящий АКМС, только приклад все же по-другому складывается, вбок. И дульный тормоз не такой, как обычно. Но цевье деревянное. Маркировка… а на этом есть номер и иероглифы. И «made in China». Не такой левый как пистолеты? Вообще-то выглядит стрелявшим, хоть и не слишком много. Стоп, он же под 5,45, не 7,62. То есть не АКМС, а АКС получается. Но приклад все же не нашей рамочкой, другой. И второй такой же, но уже укорот, копия нашего привычного, за исключением приклада, а в остальном уже никаких отличий кроме маркировки. «Норинко» и все прочее. Не помню, чтобы в моей действительности китайцы под этот калибр делали. Ну и пять гранат еще, обычных эргэдешек, тоже китайских, как я понимаю.
Вообще неслабый такой арсенал для обычного бандита. Или нормально? Хотя наша бригада оружием приторговывает, так что нормально, что себе что-то остается. Это все из товара.
Пластиковая коробка, в ней десять тысяч в пакете, ствол сорок пятого, опять с глушителем, но для полноты не хватает другого комплекта документов, на другое имя.
Знание: документы тут на другое имя хрен получишь, тут все опознания по пальцам, так что если только совсем туфтовые, даже с нерабочим чипом, с медяшкой вместо него бесполезной. Ходят легенды о том, что где-то с кем-то как-то можно договориться и тебе имя прямо в центральной базе данных сменят, но это именно что легенды, ни одна живая душа из знакомых не договорилась.
Ладно. Надо бы все же мое барахло перепрятать. Где у меня тайник, даже Большой не в курсе, но не так уж сложно найти. Лучше бы, чтобы в нем не было ничего странного. В том подвале, откуда я вышел, не получится тайничок оборудовать? А надо бы проверить. И как можно быстрей. Потому что именно туда должна провалиться Настя. Так что место подготовить бы неплохо. И как-то обезопасить от шляющихся не по делу. Как? А хрен его знает.
Ладно, прихватываю все что нужно — и наверх. В разгрузке моей ничего такого особого нет, как я по теперь уже проявившимся военным воспоминаниям прикидываю, пусть и не своим. А вот постирать ее точно нужно.
Поднялся из гаража к себе, разгрузку закинул в ванну отмокать, залив теплой водой с чистящим средством. Потом, осененный очередным знанием, пошел в прихожую, руку на верх вешалки, пошарил. Уцепившись за тяжелое и металлическое, вытащил оттуда «помпу» двенадцатого калибра. «Бекас». Это легальная, на всякий случай. Я в прошлом не сидел и не осужден, хоть под следствием и был, так что воспользовался правом. Там же нашел пару коробок с патронами. Знание: сейф тут для гладкоствола не обязателен. А не гладкоствол запрещен. Правда, нелегальных стволов до черта, как опять «второе я» подсказало. Китайскую границу хоть и армия охраняет, но везут через нее все равно много. И много откуда везут, не только из Китая. Это у нас канал китайский.
С наплывом новых воспоминаний опять начала трещать голова, так что я решил плюнуть на все и просто завалиться спать. Утро вечера мудреней. И опять же во сне подсознание работает, авось доработается до чего-нибудь путного. А думать я больше сегодня не могу, больно мне уже думать.
