Глава 13

Мы куда-то приехали, я внутренне сжалась, готовая ко всему. Прежде чем это дьявол меня прикончит я тоже оставлю на нем немало синяков и дырок от моих зубов и ногтей, а если получится — сломаю пару костей. Машина остановилась, но он не торопился открыть багажник, а я уже задыхалась, мне хотелось в туалет. Я знала почему промедление — исследует местность, убеждается, что все безопасно. Он, наверняка, долго и тщательно выбирал это место.

Твою мать, ну почему мне вечно везёт, как утопленнице? Не одно так другое. Послышались шаги и моё дыхание участилось. Открылся капот и адреналин ударил в голову взрывной волной. Призрак схватил меня за шиворот и вытащил наружу, тут же заклеил рот скотчем, я даже пикнуть не успела. Смотрела на него и не видела ни одной эмоции — полное равнодушие. Перекинул меня через плечо, как мешок и понёс к дому. Да, силы немерено, он словно огромная глыба мускулов. Я успела рассмотреть маленькую виллу с черепичной крышей, таких в Израиле много, однотипных, небольших и довольно дешёвых. Хотя, сама ценность не в доме, который можно отстроить и реставрировать, а в земле. Мы в каком-то мошаве, и этот чёртов дом на самом отшибе. Я чувствовала запах навоза, вдалеке мычали коровы и блеяли козы. Даже если я буду орать, как резаная, меня не услышит ни одна живая душа. Нет, не буду орать, и он прекрасно об этом знает. Меня ищут все, кому не лень, и полиция в том числе. Рот прикрыл, чтоб молчала пока. Призрак толкнул дверь ногой, занёс меня в узкую прихожую и швырнул на пол. Ударилась больно правым боком и тихо замычала. Мужчина прошёл мимо меня сбросил кожаную куртку на диван. Черт на нем пушек, как на новогодней ёлке игрушек. Сразу три: по бокам, чуть ниже подмышек и ещё одна за поясом сзади. Он вытащил их из кобуры и аккуратно положил на журнальный стол. Опять поразилась его движениям мягким и в то же время чётким. Отлаженная машина для убийств, которая не даёт сбоев в программе. Ассоциация с Терминатором, мать его. Лысый череп блестел от пота, чёрная футболка облепила тело атлета, бугрящееся мышцами. У меня по коже прошёл холодок. Никогда и никого я в своей жизни не боялась, так как его. Он внушал дикий ужас хотя бы тем, что столько лет настойчиво меня преследовал. Призрак сел на диван, достал пачку сигарет, закурил. Дьявол, я тоже хочу, ужасно. За сигарету готова на все… ну, не на все, но на многое. Этот точно не даст. Не из жадности, а из принципа. Призрак вышел куда-то и вернулся через несколько минут, принёс пакет «Ревиона», поставил на стол, распечатал полиэтиленовую упаковку с булкой, на меня ноль внимания. Я воспользовалась моментом и села на полу, попыталась отползти в сторону — реакция последовала мгновенно, и я уже смотрю на дуло пушки с глушителем.

— Не дёргайся. Сиди там, где сидишь, чтоб я тебя видел.

Вот гад, я в туалет хочу. Я замычала.

— Не готов с тобой общаться, так что заткнись и наслаждайся передышкой.

Я тихо застонала от ярости и бессилия. Снова замычала, но он не обращал внимания, я издала очень громкие звуки. Обернулся полоснув колючим взглядом серых глаз. Серых? Почему они казались черными? Или это были линзы?

Да хоть серо-буро-поцарапанные, я сейчас обделаюсь. Я характерно сжала ноги, давая понять, чего хочу.

— Под себя слабо? — усмехнулся он.

Тварь. Издевается и чует моё сердце, что это только начало.

— Потерпишь. Я голоден.

Он осушил пакет кефира, съел всю булку, выкурил ещё одну сигарету. У меня уже слезы текли из глаз, я не могла больше терпеть, мой мочевой пузырь просто разрывался. Призрак подошёл ко мне и рывком поднял за волосы. Взял под локоть и потащил по узкому коридору. Втолкнул в сортир.

— Давай.

Я не верила, что это происходит на самом деле. Сволочь, смотрел на меня, не собираясь даже отвернуться. Я протянула связанные руки.

— Обойдёшься. Я все твои штучки наизусть знаю.

Подошёл ко мне, дёрнул подол платья наверх, стянул с меня трусы.

— Будем считать, что ты сказала спасибо. Давай, у тебя три минуты.

Мы что в армии? Или на войне? Вся кровь бросилась мне в лицо. Сукин сын, гребаный сукин сын. Я прикончу тебя при первой же возможности. Одна твоя ошибка и тебе конец.

— Время пошло, Кукла.

Щёлкнул ногтём по часам.

— Две минуты и тринадцать секунд, не опорожнишься — твои проблемы, запачкаешь мне пол — вылижешь. Давай не смущайся, в борделе не стеснялась? Клиентов с особыми пожеланиями обслуживала? Представь, что ты на работе.

Хрен с тобой, козел.

Он опять помог мне одеться и потащил за собой в комнату, толкнул на кресло. Черт, что ему надо? Маньяк! Хренов извращенец! Но что-то подсказывало мне, что его присутствие со мной в сортире скорее способ унизить, чем удовольствие от процесса. Призрак включил телевизор, откинулся на диване. Я прислушалась, а что ещё делать? Не то с ума сойду, гадая что этот чокнутый мне приготовил. Он смотрел какой-то фильм. Я лихорадочно думала о том, как мне быть дальше. Как вести себя с ним? В прошлую нашу встречу он отымел меня. Значит я нравилась ему как женщина, возбуждала его. Можно сыграть на самых примитивных мужских желаниях, у меня всегда прекрасно получалось, но что-то подсказывало мне, что с этим ненормальным все не так просто. Он меня знает, а я его нет. Осмотрелась по сторонам — убого. Плиточный пол с черными разводами, голые стены кофейного цвета. Из мебели пару диванов, которые обычно выбрасывают на свалку, стол, пару стульев и тумба с телевизором периода динозавров. Окна без занавесок, плотно закрыты жалюзи.

Призрак принёс бутылку бренди, плеснул себе в бокал и снова закурил. Меня словно не существует. Все ещё связанные за спиной руки затекли, и я тщетно пыталась ослабить узел верёвки.

Призрак повернулся ко мне и усмехнулся:

— Морской узел. Расслабься, ты здесь надолго. Дом с бронированным стенами, окна пуленепробиваемые, замки с кодами. Ты не выйдешь отсюда, пока я не выпущу.

Успокоил. Ну это мы ещё посмотрим и не такие замки взламывала. Призрак затушил сигарету в пепельнице и встал. Я напряглась, тело покрылось мурашками. Лучше пусть сидит на диване, на расстоянии.

— Тебя ищет полиция, на каждом углу твоё фото. Высунешься — сцапают, если я раньше не найду. Даже не знаю, что для тебя лучше. Ты в федеральном розыске, так что на защиту израильских законов можешь не рассчитывать, тебя сдадут при первой же возможности. Нелегалка, проститутка, подозреваемая в убийствах. Даже твои мнимые еврейские корни не помогут и теудат зеут, который ты сожгла пару лет назад. Им гораздо проще отдать тебя федералам, чем начать разбираться в твоём праве на «возвращение».

Да, он и правда много знает. Что б его. Черт, что мне теперь делать? Чего он хочет этот ублюдок с глазами как у смерти — пустыми и жуткими?

Он вдруг схватил меня снова за волосы:

— Запомни, я знаю наперёд все твои фишки, знаю, как и каким способом ты попытаешься выбраться. Так что не рискуй, если не хочешь сдохнуть.

Я молчала, глядя ему в глаза. Да, они серые. Он надевал раньше линзы. Призрак резко отодрал скотч с моего рта, и я дёрнулась от боли.

— Что тебе надо? — спросила хрипло, откашлялась.

— Пока только это.

Резко надавил мне на плечи и поставил на колени. Я стиснула челюсти.

— Давай, отсоси.

— Пошёл нахрен. Сам себе отсоси, — прошипела я и голова резко склонилась к плечу от удара. Во рту появился вкус крови, потрогала губу языком — разбил гад. Я усмехнулась:

— Это все что ты умеешь?

Он вдруг приставил пистолет к моей голове и взвел курок.

— Я умею размазывать мозги в считанные секунды, есть только одна причина по которой я могу не прикончить тебя сейчас. Угадай какая?

Я не дура, сама знала, только внутри все противилось насилию. Вспомнились те твари, которые раздирали меня на части всего несколько месяцев назад и меня затошнило.

— У нас неравный счёт. В прошлый раз ты кончила, а я нет. Долги надо возвращать. Давай.

Расстегнул одной рукой ширинку, другой вдавливая дуло пистолета мне в макушку. Я нервно сглотнула, когда головка его члена ткнулась мне в губы. Вспомнила, как он яростно вдалбливался в меня пару лет назад на широкой веранде гостиницы и внутри все скрутилось в узел. Но тогда Призрак был в другом настроении, он ласкал меня, ему зачем-то требовалась моя реакция, а сейчас он унижал и удовлетворял свою похоть. Даже хуже, он просто меня ломал. Не на ту нарвался меня ломать — себе же дороже и не такие пытались. Призрак собрал мои волосы в кулак на затылке, сильно сжал, ограничивая движения и толкнулся вперёд, заставляя принять его плоть и я, закрыв глаза, приняла. Если это мой шанс выжить, я выживу. В моей жизни и не такое бывало. Тем более он не был мне противен, от него приятно пахло, но я его боялась. Вот это мне и не нравилось. Страх не знакомое мне чувство, нет я не дура, которая ничего не боится, просто научилась справляться с любыми эмоциями, а со страхом справиться легче чем, например, с отвращением или ненавистью. Я ласкала его отстранённо, но умело, применяя свои немалые познания в мужской физиологии и опыт.

Вскоре, он задышал чаще, пальцы на моих волосах сжались сильнее и Призрак протолкнулся глубже. На секунды контроль ускользнул от него, особенно когда я медленно прошлась языком по основанию внушительного члена и облизала бархатную головку, обхватила ее губами, слегка посасывая. С его губ сорвался тихий стон, и я его услышала. Жалко мои руки связаны, я бы заставила его кричать и рычать, а потом… потом он бы взял меня скорей всего. Маленькая победа мне не помешала бы. И вдруг все изменилось, Призрак стиснул мой затылок железными пальцами и толкнулся глубоко в горло, я поперхнулась от неожиданности, но ему было плевать, теперь он игнорировал мои старания, ломая сопротивление просто имел меня в рот, со всей яростью и жестокостью. Глубже и глубже, пока я не начала задыхаться и по щекам не потекли слезы. Он кончил быстро, словно у него женщины не было очень давно, удерживая моё лицо так, чтобы я была вынуждена все проглотить. От него не услышала больше ни звука, даже стона. Только дыхание тяжёлое и прерывистое. Оттолкнул меня в сторону, застегнул ширинку. Меня тошнило, я свернулась калачиком на холодном полу, обхватив колени руками. Призрак пошёл в ванную, послышался звук льющейся воды. Мне опять было страшно, наверное, сказывается усталость и постоянное напряжение. Я не понимала его, а потому не могла выбрать тактику поведения, он менялся каждую секунду, лишая меня возможности разгадать мотивы поступков. Только в одном уверенна на сто процентов — я ему зачем-то нужна, иначе прикончил бы сразу. Только нужность эта может оказаться до банального простой — играться как с мышкой. Наслаждаться болью и страхом и лишь потом убить. Месть? О, желающих моей смерти в этом мире так много, что пытаться догадаться кому я так насолила — это все равно, что искать иглу в стоге сена. Насолила я многим. Только одно смущало — если его кто-то нанял, то почему прошло так много времени? Ведь шансов убить было предостаточно. Например, на том же балконе в гостинице. Если личное, то почему я его не помню? Ведь у меня профессиональная память запоминать всех и каждого с кем я пересекалась по жизни. Его я не знала. Сто процентов. Таких не забывают. Если только… если этот ненормальный не сменил внешность.

Он вернулся через несколько минут, я все ещё лежала на полу, он пнул меня носком квадратного ботинка. От него пахло мылом и шампунем. Интересный тип, другой бы вышел в полотенце, а этот сразу оделся. Он склонился и вытер мне рот салфеткой, ловко швырнул ее в мусорное ведро у двери. Ничего, я тебе это припомню, обязательно, едва у меня появится шанс.

— Хватит ломать из себя жертву насилия. Одним членом больше одним меньше. Я приготовлю поесть и поговорим.

Приподнялась, чувствуя голодные спазмы. Есть хотелось не смотря не на что. Призрак скрылся за дверью, я услышала, как чиркнула зажигалка, потом шипение масла на сковородке, разбил пару яиц. Заработала микроволновка.

Спустя минут двадцать он вернулся с подносом в руках и поставил его на облупившийся стол без скатерти.

— Иди поешь.

Значит умру не сегодня, зачем кормить, если собираешься убить? Я с трудом поднялась на ноги и прошла к небольшому столику, села на диван. Со связанными руками все-таки трудно есть. Тем более запястья у меня затекли окончательно, пальцы онемели. Призрак взял перочинный нож и разрезал верёвки. Я тут же размяла пальцы, растирая затёкшие ладони.

— Есть будешь ложкой.

Подтолкнул ко мне тарелку с макаронами и яичницей. Я жадно набросилась на еду, а он сел рядом на диван. Невозмутимый, огромный и жуткий.

— Значит так, Кукла, ты ешь и слушай. Ты теперь со мной, хочешь или не хочешь. У тебя есть выбор: или ты сдохнешь, или начнём работать вместе по моим правилам. Отсрочка — это тоже хорошо, не так ли?

Он усмехнулся, а я застыла с ложкой у рта. Что значит работать вместе? Взгляд украдкой скользнул к пушке на краю стола, и я тут же уставилась в тарелку.

— Мне нужно наказать одного человека, а ты знаешь его гораздо лучше, чем я. Мне нужны эти знания.

Я усмехнулась, одному убийце потребовалась помощь другого? Поэтому я жива? Смешно, впору впасть в истерику. Разве есть кто-то, кого этот робот не может ликвидировать сам?

— Мне не нужна просто смерть, я хочу знать о нем все, что знаешь ты и не знаю я.

Я усмехнулась, значит есть кто-то до кого Призрак не может добраться? Интересно кому настолько повезло?

— Почему ты решил, что я могу тебе помочь?

Повернулась к нему, с набитым ртом.

— Потому что кроме тебя ни осталось никого, кто знал его лично, — отчеканил Призрак и пристально на меня посмотрел, — он всех убрал и как не прискорбно мне тебе об этом говорить — ты следующая.

— Я следующая и у тебя тоже, так что мне это ни о чем не говорит, — я надкусила хлеб и протянула руку к стакану с колой.

— А кличка Макар, тоже ни о чем не говорит?

Я пролила колу на стол, внутри все похолодело. Призрак сверлил меня взглядом, наверняка заметил, как я вздрогнула.

— Так что скажешь, Кукла?

Я судорожно впилась в стакан пальцами и проглотила кусок хлеба, чувствуя, как засаднило в груди.

— Нет, — ответила я. Призрак удивлённо приподнял одну бровь.

— Что значит нет?

— А то и значит. Я ничего не знаю о Макаре, наши пути не пересекались уже более пяти лет. Ты просчитался.

Призрак выбил у меня из руки стакан и осколки разлетелись по полу. Быстрый взгляд на пистолет. Как же умудрится ловко протянуть руку…?

— Ты знаешь очень много, если бы не знала он бы не пытался тебя устранить. Думаешь, это я устроил на тебя охоту?

Конечно не он. Призрак-одиночка, ему не нужна помощь федералов. Снова взгляд на пушку — мой похититель выпил бренди, кончил, у него может быть притуплена реакция. Я должна рискнуть…

— Я ничего не думаю. Макар — это прошлое и мы ничем не связаны, я сделала все что от меня требовалось и вышла из игры. За это меня и преследуют. У тебя ложная информация о моей осведомлённости.

Зрачки Призрака сузились, и он вдруг резко схватил меня за горло.

— Врёшь, сука. Как всегда, врёшь. У тебя на него компромат, нереальный, бомба. Я слишком хорошо тебя знаю, чтобы поверить, что такая змея, как ты, не обезопасила себя, когда решила свалить от своего наставника, который нашёл тебя на помойке.

— У меня ничего нет, — упрямо сказала я, чувствуя, как холодные пальцы впились в моё горло и лишают возможности дышать. С пистолетом не успела, да и кто бы успел?

— Ты сейчас возьмёшь свои слова обратно, иначе я вышибу тебе мозги, не раздумывая.

Я закрыла глаза.

— Нет.

Он явно не привык к отказам, приподнял меня вверх за шею.

— Нет?

— Нет. С Макаром разбирайся сам, — сказала я, чувствуя, как бешено бьётся моё сердце, — так что можешь пристрелить прямо сейчас. Плевать.

Призрак схватил меня за волосы и потащил по комнате в коридор, пнул ногой узкую дверь и толкнул меня в темноту. Я кубарем покатилась по ступеням. Подвал. Могла бы догадаться, что меня это ждёт.

— Для меня не существует слова, «нет», Кукла.

Я упала на земляной пол удивляясь, как не свернула себе шею. Ребра нестерпимо болели от ударов о ступени.

— У меня куча времени, никуда не тороплюсь. Я готовился к этому долгие годы. Поэтому я знаю тысячу способов заставить тебя согласиться.

— Да пошёл ты! E! Чокнутый ублюдок! — Я прижала руку к левому боку. Скотина, неужели сломано ребро?

Послышался надтреснутый смех. Такое впечатление что этот человек когда-то давно сорвал голос. Захлопнулась дверь подвала и меня окутала кромешная темнота. Я прислонилась к холодной стене и закрыла глаза. Знал бы он, как я сама мечтаю убить Макара. Выдрать его сердце голыми руками, отковыривать от него мясо чайной ложкой и наслаждаться каждой секундой его агонии. Столкнуть его в пропасть. Призрак прав, у меня есть не просто компромат, а такая ядерная боеголовка после которой сметёт не только моего наставника, а целую организацию. Но я бл…ь не могу ничего сделать. НЕ МОГУ! Я не трону Макара потому что этот проклятый сукин сын имеет защитный панцирь, такую бронь, против которой не поможет ни один компромат. У него есть то, чего нет ни у одного моего врага — он забрал нечто бесценное для меня, намного дороже моей жизни, и знает, что я скорее сдохну, чем посмею пойти против него… знает, что сама сделаю все, чтобы Макару никто и ничем не навредил. Я обхватила себя руками, чувствуя, как на глаза наворачиваются предательские слезы… как давно я не позволяла себе вспоминать… Боль, а вот и ты… давно тебя не было… иди ко мне… улитка заждалась… в этой проклятой темноте я могу снова стать Машей. Ненадолго. Пока этот палач снова не придёт ко мне. Только он просчитался — я привыкла к физической боли. Пусть хоть на ленточки порежет — ничего от меня не добьётся.

Мне казалось я заболел или мне сломали все кости, проехались по мне семитрейлером. Увидел ее и внутри все перевернулось наизнанку, каждый нерв оголился и начал вибрировать. Она и в то же время другая. Взрослая. Не такой я ее помнил. Словно, прошло не два месяца, а лет пять или десять. Кукла выглядела так, словно сошла с обложки журнала. Все изменилось и походка, и манеры, жесты, только глаза такие же пронзительно-зелёные, душу они мне разъели глаза эти. На секунду хотел стиснуть ее в объятиях, сдавить так, чтоб ребра хрустнули, вдохнуть запах волос. Я истосковался.

На землю рухнул быстро и больно — она обняла отца. Ее глаза засияли, а у меня кусок от сердца отвалился. Образовалась ещё одна рана. Скоро оно покроется нарывами и сгниёт. Мне казалось — это розыгрыш, нелепый фарс и скоро все станет на свои места. Но Кукла продолжала меня «бить» удар за ударом все больнее и больнее, пока я не поверил. Да, проклятый мир тесен. То, что не получилось у меня, превосходно вышло у моего отца — приручить маленькую ведьму. Только я не вчера родился и в великую любовь не верил. В ее любовь, а вот отца понимал. Мы не далеко друг от друга ушли полюбив одну и ту же женщину. В том, что я ее люблю сомнений не осталось. У меня даже сейчас крышу сносило от ее близости, плевать на все. Я хотел вернуть, услышать хоть какое-то оправдание, понять. Вопросов стало намного больше и ответы меня не устраивали. Точнее, я чувствовал себя идиотом. Совсем ничего о ней не знал. Самоуверенный придурок. Взять бы ее за плечи и тряхнуть как следует Маша в отличии от меня была очень спокойной, слегка бледной, но держала ситуацию под контролем и это бесило больше всего. Ей просто нас…ь на мои чувства, на то, что кинула меня как последнего лоха, на то, что искал ее, спивался, работу потерял. Неужели она такая сука? Или и правда ничего ко мне не чувствовала? Не верю. Я видел взгляды, я ощущал ее тягу и желание. Черт, да что ж я так увяз в ней?

Провёл с ними несколько часов и мне хватило чтобы окончательно потерять контроль. Я видел, как они улыбаются друг другу, как отец заботится о ней, как целует ее руку, шею, как гладит по волосам и преданно смотрит в глаза и во мне закипала ярость. Хотелось устроить скандал — заорать, ударить или его, или ее. От мысли что он с ней спит у меня сводило скулы. Я не хотел об этом думать, я не железный. Это слишком.

Маша невинно спросила почему я не хочу остаться, и склонила голову на плечо к отцу. Меня это доконало окончательно. Я уехал, вылетел первым же рейсом.

В аэропорту поймал такси. Смотрю в окно, капли дождя стекают по стеклу, а перед глазами она. Улыбка эта нежная, взмах ресниц, оплетает меня руками и ногами, целует жадно, льнёт горячим телом, стонет от моих ласк, запрокидывая голову изгибаясь, подставляя острые соски моим жадным губам. Сам не заметил, как приехал к дому Ольги. Охрана меня не впускала, сказали не велено хозяином. Хотел уехать, но Ольга выбежала в слезах и на шею бросилась. Кто бы сомневался.

Через пару минут я уже яростно трахал ее прямо на лестнице, наклонив над перилами и задрав тонкий пеньюар на поясницу. Наматывал длинные светлые пряди на руку и врезался в ее тело, как остервенелый. Она надсадно стонала то ли от боли, то ли от наслаждения, а мне было все равно, у меня глаза словно остекленели видел только Куклу, это ее я сейчас мысленно раздирал на части, ничего не слышал, пока не кончил, придавив девушку к перилам и впиваясь обеими руками ей в плечи, чтобы не увернулась. Она плакала и дрожала, когда я наконец разжал пальцы и автоматически повернул ее к себе.

— Что с тобой, Лёша? Почему ты так? — всхлипнула она и мне стало стыдно. Ее глаза опухли от слез, а губы были искусаны до крови. Впервые я вел себя, как животное. Привлёк Олю к себе, прижал сильно, и прошептал:

— Прости… соскучился очень.

Зачем сказал не знаю. Месть, наверное, или раненное эго, истекая кровью требовало жертву.

Я проснулся от запаха кофе и ванили. Оля, довольная и счастливая принесла мне завтрак в постель.

Я долго смотрел на неё, а потом сказал:

— Мой отец женится, через пару дней свадьба. Пойдёшь со мной?

— Конечно.

Она села на краешек постели и погладила меня по щеке.

— С тобой хоть на край света.

Краем глаза заметил на ее запястье следы от порезов.

— Это что такое? — спросил строго, хотя и сам догадался. Оля отвернулась. Я рывком обнял её за плечи.

— Дура.

Она вдруг снова расплакалась, зарываясь лицом мне в шею.

— Да, дура… я так люблю тебя, Лёша. Я жить без тебя не могу.

Внутренне эго немного ожило, сердце снова забилось, но кусок уже не вернуть. Он не принадлежал мне больше. Я отдал его Кукле, точнее она забрала, выдрала с мясом. Разве я тогда знал, что скоро у меня ничего не останется там, в груди? Ни кусочка, только каменная глыба.