Лошадь неторопливо и спокойно шагала по пыльной, кое-где покрытой щебнем дороге. Иван Федорович Паскевич, погруженный в свои мысли, мерно покачивался в такт шага лошади. Колонна солдат, посреди которой он находился, гулко маршировала, поднимая позади себя тучи пыли. Немного за ними, отстав, чтобы дать пали улечься, ехал основной артиллерийский обоз, сопровождаемый пехотной ротой.

Май на Кавказе замечательный период. Еще не так жарко как летом, трава уже поднялась, но еще не пожухла от жары. Мелкие горные ручьи еще полноводны. Поэтому поход проходил нормально, а войска за день проходили по пятнадцать-двадцать верст. Генерал рассчитывал добраться до Елисаветполя за месяц, где и встать лагерем. Дороги в горах немногочисленны, из-за чего приходилось маршировать длинными колоннами. Благо за корпусом двигался обоз с припасами, а подножий корм для лошадей еще не высох. Вперед, на всякий случай, высылали казачьи разъезды. Хотя территории где проходило войско были замирены и частично заселены русскими переселенцами, продолжающиеся набеги горских племен и сочувствующие персам среди мирного населения представляли собой опасность, с которой следовало считаться. Заодно с передовыми разъездами высылались квартирмейстеры, которые предусматривали места на ночлег. Маршрут колонны был расписан по дням, но, во избежание неожиданностей, генерал предпочитал перестраховаться. Да и войска, соблюдая походную дисциплину, имели лучшую боеготовность.

Известия из Персии приходили неутешительные. Миссия князя Меншикова к персидскому шаху успеха не имела, а самого князя посадили в тюрьму. Что довольно ясно означало близкую войну. А посему, еще в феврале, император приказал генералу возглавить второй корпус, сформированный для предстоящей войны с персами. Планы на случай войны разработал еще два года назад подполковник Гофман, под непосредственным присмотром самого Ивана Федоровича. А засим, покинув в марте 1826 года Петербург, генерал прибыл в Ставрополь-Кавказкий в начале апреля. Где, приведя в порядок войска, отправился в поход в сторону Елисаветполя, откуда ожидалось нападение персов. Так как по данным агентов и торговцев Аббас-Мирза лишь начал собирать ополчение, нападение не ожидалось ранее июня. Это давало время на подготовку позиций и отдых после месячного перехода. Благо в корпусе состояло много ветеранов, привычных к армейским тяготам. Поэтому генерал не сомневался в победе. Все же персы не французы, а Абасс-Мирза не Бонапарт.

Инструкции императора генералам Ермолову и Паскевичу гласили: войну не затягивать, но в Персию без надобности не вторгаться. В случае восстания местного населения, выселять оное к персам. К кавказскому губернатору прибыл в подкрепление первый корпус, что в купе с имеющимися солдатами, доводило его силы до двадцати пяти тысяч солдат с пятьюдесятью стволами артиллерии.

Ермолов ревниво отнесся к назначению Ивана Федоровича на Кавказ, ибо у себя в Грузии он считался хозяином - этаким местным ханом, а тут появляется генерал из Петербурга с такими же полномочиями. Оба генерала знали друг друга еще с Отечественной войны, но уж больно рознились у них характеры, а посему неприязнь их имела давнюю историю. «Ничего - думал Иван Федорович, - нам вместе не служить, а славы на всех хватит».

С молодым императором генерал был знаком еще давно, когда тот был еще подросток. С тех пор это знакомство переросло в настоящую дружбу, несмотря на разницу в возрасте. Перед его отбытием на Кавказ, они обсуждали военную реформу и упразднение военных поселений. Николай заявил ему, что настало время создать настоящий генштаб и академию генштаба, куда вольется группа подполковника Гофмана. На должность главы генштаба государь пророчил Ивана Федоровича. А пока просил его поскорее закончить войну с персами, ибо только полный их разгром может остудить османов и предотвратить намечающуюся войну с Турком.

И вот генерал опять в седле, едет на очередную войну. «Сколько их мне еще предстоит? - вздохнул он и скомандовал привал».