Население России давно поделено на тех, кто «сидит» на газово-нефтяной трубе и всех остальных. Это стержень нашей социально-экономической системы. Остальное — лирика. Социальные интересы тех, кто имеет сверхдоходы от эксплуатации природных ресурсов страны и большинства населения — диаметрально противоположны. «Сидящие на трубе» хотят закрепить это право за собой и своими потомками. Остальные жители страны объективно заинтересованы отнять у них такую возможность и сделать доходы от природных богатств общественным достоянием. Интересы разных групп олигархии отстаивает власть, СМИ, различные псевдооппозиционные партии и группировки и т. д. При этом на сегодня не существует политической силы, которая реально защищала бы интересы остального населения. «Оппозиция большинства» еще не сформировалась.

Только пересмотрев результаты приватизации крупных сырьевых компаний, можно подорвать экономическую базу нынешней системы. Без этого произойдет просто смена некоторых конкретных людей у власти. Мы это уже видели во время «оранжевой революции» в Украине, когда сохранившаяся кучмовская бизнесолигархия быстро коррумпировала новую власть, ставшую практически неотличимой от недавно свергнутой.

Если оппозиция не ставит вопрос о собственности — это не альтернатива системе. Такая «бизнес-оппозиция» — просто орудие определенных кланов во внутриэлитных разборках.

Неслучайно, что лидеры «бизнес-оппозиции», Собчак, Пархоменко и т. д. хотели приурочить очередную массовую акцию протеста к «Юрьеву дню», когда крепостные крестьяне могли менять хозяина. «Бизнес-оппозиция» давно нашла стране «добрых», с ее точки зрения, хозяев. Благо выбор «бар» у нас невелик. Кроме путинской КГБшно-бюрократической группировки, есть только один господствующий клан. Эта сформировавшаяся еще при Ельцине «старая» бизнес-олигархия, с которой многие либеральные лидеры сотрудничают уже не первое десятилетие.

В России есть только две реальные силы: высшая бюрократия и бизнес-олигархия. Первая контролирует корпорации с существенным или полным государственным участием (Газпром, АО РЖД, Роснефть, Транснефть, Сбербанк, ВТБ и т. д.), а также частный бизнес вокруг этих структур. Вторая — известна по спискам «Форбс». Она владеет контрольными пакетами акций частных корпораций (ТНК-BP, Лукойл, Русал, Норникель, Северсталь, АФК «Система», ЕВРАЗ, НЛМК, ММК и т. д.), а также акциями того же Газпрома, других сырьевых и энергокомпаний и т. д.

Если продолжить исторические аналогии с эпохой феодализма, бизнес-олигархия напоминает вотчинников, у которых земля с людишками также была в полной наследственной собственности. А руководство госкорпораций ближе к помещикам, которым поначалу поместья вручал сам государь во временное владение, при условии несения государственной службы.

И те, и другие внешне лояльны Путину. Государственные олигархи подчиняются ему напрямую по должности. Владельцы мегакорпораций стараются избегать конфликтов с президентом, «идут навстречу его пожеланиям». Две эти группы конечно не монолитны, внутри каждой из них существуют различные кланы и кланчики. Но при этом у участников каждой группы есть и общие интересы. Бюрократия хочет контролировать бизнес, а бизнес-олигархия — государство.

За время правления Путина государственно-бюрократический капитал резко усилился. При Ельцине чиновники за взятки помогали олигархам захватывать собственность «в вотчину» и доить государство. Путинские приближенные захотели напрямую управлять собственностью и стали «помещиками». Это нарушило сложившуюся еще в 90-е систему взаимоотношений между двумя кланами, которым принадлежит Россия.

Путин как «царь» хотел бы быть над схваткой «помещиков» и «вотчинников». Формально он вроде бы пытается способствовать достижению компромиссов между первой и второй группой. Но ему это не всегда удается. Беда в том, что его симпатии все-таки на стороне «помещиков». Поэтому Путин постепенно усиливает бюрократические влияние на бизнес.

Характерна достигнутая при его посредничестве договоренность о сделке между Роснефтью и ТНК-BP. В результате вроде никто не обижен. Старые владельцы ТНК получат многомиллиардные отступные. Однако по итогам этой сделки бюрократический клан во главе с Сечиным получит контроль над большой долей нефтяной отрасли, его позиции в экономике резко усилятся. «Бизнес-оппозиция» переживает за интересы владельцев ТНК (не принудили ли их к сделке, не мало ли дали отступных). Оппозиция большинства возмущена тем, что огромные деньги пойдут каким-то жуликам вовремя сумевшим подсуетиться при разделе общественного пирога в 90-е годы.

Крупный частный капитал, конечно, хотел бы взять реванш, потеснить бюрократию. В этих целях он пытается использовать протестное движение. «Вотчинникам»-олигархам было бы выгодно создать Путину проблемы, ослабить его власть, чтобы он в большей степени зависел от поддержки с их стороны.

Первые результаты уже достигнуты. Путин разрешил Прохорову создать либеральное политическое движение. Олигархи надеются в обмен на поддержку Путина в сложной для него ситуации, получить от президента защиту от экономической экспансии госбюрократии.

«Вотчинники» боятся не только усиления Путина, но и его ухода, который могут сопровождать социальные потрясения. Ведь они понимают, крах системы будет означать для них потерю присвоенных с ее помощью активов. Думаю, именно поэтому Собчак и К^о добиваются снятия требования о досрочной отставке Путина.

Протестное движение выгодно олигархату в качестве злобной собачонки, время от времени покусывающей Путина и бюрократию, создающей у власти ощущение неуверенности и уязвимости. Но не больше.

Лидеры либеральной части протестного движения пытаются всячески влезть в зазор между Путиным и олигархией и получить ее поддержку. Судя по всему, олигархи движению всерьез не помогают. Но они кормят его лидеров надеждами на скорое изменение ситуации. Посылают к ним переговорщиков и т. д. Видимо, этих обещаний достаточно, чтобы подогревать активность таких персонажей, как Собчак.

Закончиться эта история может тем, что протестное движение расчистит поле для формирования сильной либеральной партии, защищающей интересы олигархата в Госдуме (как в свое время СПС). Туда же уйдет большинство его либеральных лидеров.

Некоторые «оппозиционеры» говорят, что надеются на раскол элиты и поэтому призывают отказаться от радикальных требований. За этим не может стоять ничего иного, кроме желания просто продаться одной из правящих группировок.

В истории раскол элиты всегда был не целью, а следствием успеха освободительного движения. Правящая олигархия расколется по-настоящему, похоже, только в условиях начавшейся революции.

И бюрократия, и бизнес-олигархия — объективные враги демократического протестного движения. Несмотря на все свои внутренние разборки защищать систему, свою власть и привилегии, они будут вместе.

Сейчас активно поддерживают оппозицию в основном либеральная интеллигенция (аудитория «Эха Москвы») и молодые хипстеры из столиц (тусовщики социальных сетей). Недавние выборы КС оппозиции показали, что потолок численности этого актива — 60–65 тысяч избирателей (участники выборов без сторонников МММ). Это в масштабах страны ничтожно мало. Вывести оппозицию из электорального гетто может только поддержка социально незащищенного большинства населения. Основное противостояние в обществе всегда идет по линии богатые — бедные, привилегированные — дискриминируемые. Бедных в нашем обществе намного больше, чем богатых; проигравших от приватизации намного больше, чем выигравших.

Сейчас многие пишут о том, что «бизнес-оппозиция», т. е. Собчак и прочие, сливают протест. Нечему тут удивляться, иного и не могло быть. У «бизнес-оппозиции» и не было шансов на успех, она слишком слаба и труслива даже для организации верхушечного политического переворота. Принципиально изменить ситуацию в стране она не только не может, но и не хочет. Она «заточена» под интересы крупного капитала, поэтому ее требования никогда не будут популярны.

Согласно всем опросам, большинство населения считает себя проигравшим от приватизации и реформ. «Оппозиция большинства» может сформироваться вокруг требования радикальной социальной реформы в интересах всех обделенных при распиле общественного пирога в постсоветское время. Такая реформа могла бы включать обобществление доходов от эксплуатации природных ресурсов, чтобы они приносили реальные преференции каждому гражданину (как на Аляске, в Норвегии и т. д.). Десятки миллиардов долларов, выводящихся ежегодно олигархией за рубеж, могут оставаться в стране и работать на ее население. Только добиваясь перемен в интересах большинства, оппозиция может стать популярной альтернативой власти и победить.