С детских лет мы слышали злобное определение Православной христианской Веры воинствующим сатанизмом: «религия — опиум для народа». Но если всмотреться в состояние сегодняшнего православного клира, то ему навязывают ныне именно такое Православие. Каждый, кто ходит в храм или смотрит православные телепередачи, или читает книги о Православии, разве не ловит себя на мысли, если конечно, он честен перед собой, что Православие ему моделируют как сладкую сказку, помогающую отвлечься от трудностей сегодняшней жизни, как волшебную грезу, позволяющую забыть о невзгодах своих и Родины. Из Православия часто цинично делают хобби, вроде филателии или моржевания, стояние же в храме и беседу с духовником порой — даже подумать страшно! — уподобляют посещению экстрасенса или гадателя.

В понимании наших молитв, в воспитании христианских добродетелей произошел роковой сдвиг смысла, кто-то упорно и кропотливо трудится над истончением, ослаблением нашей Веры, ловко подменяя подлинные понятия на мнимые.

В молитве Свете Тихий, к примеру, слово тихий в отношении к Господу давно понимаем по-русски, думаем, что это еле видимый, с трудом различимый нежный свет. А ведь Тихий Свет по-славянски значит — Свет утешительный, то есть наполняющий душу смыслом бытия. Ибо тихий родственно слову тешить, а оно исконно подразумевало исполнять радостью, правдой, Верой, — всем, что делает человека светлее и чище, что приводит его к Богу. Царю Небесный, Утешителю, — обращаемся мы с молитвой к Духу Святому, разумея, что наитием своим Он исполнит нас правдою Божьей. Свете Тихий, — обращаемся к Сыну Божьему, веруя, что Он раскроет нам смысл нашего жизненного пути. Именно такое определение некощунственно приложимо к Господу Иисусу Христу, именуемому в молитве — Свете Тихий.

Или вот к Матери Божией обращаемся — Теплая Заступница рода христианского, и опять нам неверно внушают, что это значит нежная, уютная, милая. Хотя ровно наоборот, Теплая Заступница по-славянски означает — горячая защитница наша. Теплота по-славянски — горячность.

Почему и теплохладность — хуже холодности в Вере, ибо, смешивая кипение пристрастия и лед враждебности, получают вязкую жижу равнодушия и безразличия. После таких вот смысловых подмен у церковнославянских слов тихий и теплый нам говорят, что теплота и тишина — отличительная особенность нашего русского Православия! Господь Иисус Христос предстает в таком истолковании нежным и тишайшим, а Матерь Божия нежной и уютной. Так из Православия изводят его коренную особенность — воинский дух, наполняют нашу Веру одной лишь созерцательностью, тишиной, теплотой, нежностью — одним лишь душевным комфортом.

В то же время страшные болезни духа среди православных и грехами сегодня считать уже не принято. Ну, кто сегодня искренне исповедуется вслед за Святителем Иоанном Златоустом: Господи, избави мя от всякаго неведения и забвения, и малодушия и окамененнаго нечувствия. И это страшно! Неведение — бессовестность, когда человек не ведает, что творит зло, когда совесть сожжена, один серый пепел в душе. Забвением именуется утрата памяти смертной, стертость мысли о том, что за всякий свой поступок придется платить, забвение — это когда нет и малости памяти о Страшном суде Христовом. Малодушие сегодня не кажется опасным для человека, его толкуют как предтечу трусости, нерешительность в борьбе, не более, но на самом деле малодушие должно пониматься буквально, когда в человеке мало души, все существо его занято плотским, телесным, земными страстями, собственным благополучием, когда в малую душу его не вмещается мысль о Боге, любовь к Нему и к ближнему своему. Малодушие — когда ищут мелких, эгоистичных выгод в Вере и забывают, что основой и крепью Православия было не одно только обеспечение себя на этой земле здоровьем, богатством и прочими благами. Разве не малодушие, когда мы норовим с помощью Божьей устроить свои делишки и не замечаем при этом, что страна охвачена войной, но ни утрата территорий, ни нашествие иноплеменников нас не удивляют и не трогают, мы все о своем — об исцелении от болезни, о получении квартиры, о хорошей работе, о том, о сем… Но на войне спасаться в одиночку — дезертирство, и чье-то отдельное спасение, а вернее, стремление благоденствовать, когда стонет в мучениях наша страна, — мерзость в очах Божиих.

Нам малюют наше Православие тихим, теплым, уютным, покойным. Нам кроят Православие без Страха Божьего, который есть суть и основа Веры. Вспомним слово Псалмопевца: «Начало Премудрости — Страх Божий». Для нас Страх Божий — корень русского мужества, православной воинской отваги, основа решимости противостоять неправде. По слову Иоанна Златоуста, «именно Бог, а не другой кто потребует от нас отчета во всех делах наших». Великий святитель уже в свое время видел, как иссякает Страх Божий в христианах: «Но порядок этот извращен. Ибо ныне мы не столько боимся Того, Который некогда воссядет на судилище и потребует от нас отчета в делах наших, сколько страшимся тех, которые вместе с нами предстанут на суд». В этом равны между собой и правитель, и слуга, и судья, и подсудимый, и мучитель, и мученик.

Страх Божий крепит всю русскую жизнь. Ведь спрос на Страшном суде Христове будет жестким, и прежде всего за личное преуспеяние, если оно куплено кровавыми слезами ближних. Именно Страх Божий рождает в русских людях качества, которые в Православии именуются добродетелями и составляют основу характера русского народа.

Смирение, в старину писавшееся так: смірение, ныне толкуют как самоуничижение. Неправда! Слово смірение самим корнем раскрывает перед нами свой смысл, — состояние мира и меры в душе человеческой, какое бывает после горячей исповеди или искреннего раскаяния, добродетель смирения по-гречески передается словом симметрия, и оно тоже говорит нам о равновесии и мире в человеческой душе. Смирение — это когда не по нашему хотенью, а по Божьему изволенью, это когда не нашим умом, а Божьим судом. Со смирением наши воины побивали врагов

Отечества, со смирением наши монахи молились о сокрушении нехристей-супостатов. Не личные страсти вели их в бой и становили на молитву, а смиренное осознание себя орудием Божьей Воли.

Есть среди русских природных добродетелей послушание, но только не стоит понимать его как телячью покорность чужой воле, нет! Изначальное значение слова послушание — «свидетельство», христианское послушание — свидетельство святости воли Божьей, — святой Воли, которую человек видел и в православном Царе своей страны, и в своем духовном отце, и в своих родителях. Вот такое послушание выше поста и молитвы. Послушание же нечестивым правителям, лжепастырям, одержимым греховными страстями отцу-матери — это не послушание, ибо святости в таких людях нет никакой!

И вот еще терпение, оно тоже рождено страхом Божиим. Но только в старину это слово было лишено значения тупой безгласности, покорного безмолвствования в ответ на оскорбления и обиды. Корень слова терпение сродни слову трепет. В православном понимании терпение — это благоговейный трепет перед Господом, Его святостью, и всем, что посылает Господь человеку как испытание. Терпение — это готовность принимать Волю Божию, то есть стойкость, ибо сказано в Псалтири: «Потерпи Господа, и да крепится сердце твое». А вот терпеть врагов Божиих, то есть благоговейно трепетать перед ними, есть грех великий, а не добродетель. За такое терпение нам еще и отвечать перед Богом придется. Так что ставшее притчей во языцех русское терпение не безропотно. Наше терпение — это наша стойкость, она готовит нас к самому жесткому отмщению врагам Божиим и супостатам, поднявшимся против нашего Отечества.

Смирение — мир и мера в душе христианина.

Послушание — свидетельство о святости Воли Божьей в наших поступках.

Терпение — стойкость православной души.

По сути это три важнейших качества Воинства Христова, устрашаемого только страхом Божьим, и потому не имеющего ни перед кем ни боязни, ни трепета.