Книга: Кооператив «Озеро» и другие проекты Владимира Путина
Назад: Хроника построения «информационной вертикали»
На главную: Предисловие

Хроника построения «информационной вертикали» (продолжение)

«Я знаю, что за кошмар мучает Путина… Понятно, что президентом Путина сделала пресса… Вот и представьте себе ночные кошмары этого человека: возникает какой-нибудь генерал Шаманов, из которого первый и второй каналы делают нового президента. Я думаю, это его мучает».
Алексей Венедиктов, «Демократический выбор». 2002. № 8
«Построение во фрунт» средств массовой информации было приоритетной темой политики президента Путина на протяжении всего первого срока его правления, опередив по значимости и «наведение конституционного порядка» в Чечне, и ремонт федеративных отношений, и налоговую реформу, и преобразования в судебной сфере, и разговоры о военной реформе. Ни в какой другой области администрация Путина не проявляла такой последовательности, как в этой (1).

 

Обыск в газете «Версия»
После гибели в марте 2000 года Артема Боровика печатные издания холдинга «Совершенно секретно» – ежемесячная газета «Совершенно секретно» и еженедельная «Версия» – почти сразу прекратили нападки на Путина лично и сильно поумерили критичность своих публикаций
о его окружении.
К тому же после избрания Путина президентом политический идеал и отчасти патрон боровиковского холдинга Евгений Примаков выбыл из колоды активных политиков и стал всячески подчеркивать свою лояльность новой власти (хотя и уклонился от вступления в путинопоклонническую «Единую Россию»). Другой политический ориентир «сов. секретчиков», мэр Москвы Юрий Лужков, «прогнулся» еще сильнее – вплоть до присоединения к «Единой России» вместе со своим движением «Отечество».
Тем не менее, под руководством шеф-редактора Рустама Арифджанова «Версия» и «Совершенно секретно» сохраняли значительную независимость суждений. Эти газеты можно было бы упрекнуть в некоторой «желтизне», участии в междоусобице олигархических группировок (компроматные тексты о представителях «семейной» группы, инспирированные, видимо, столичной мэрией), заказном (предположительно) характере некоторых публикаций, но не в лизоблюдстве.
В сентябре 2000 года «Версия» даже подверглась налету и обыску с изъятием редакционных материалов со стороны ФСБ, когда газета готовила публикацию эксклюзивных материалов о гибели подводной лодки «Курск».
В конце октября 2002 года случился, пожалуй, самый значительный кризис третьего года путинского правления – захват чеченскими террористами более чем 800 заложников во время спектакля «Норд-Ост» в театральном центре на Дубровке, а затем гибель 129 из них от примененного при уничтожении террористов отравляющего газа.
Руководители силовых структур не понесли наказаний за проникновение террористов в Москву; основные претензии власти предъявили телевизионным журналистам, ошибки которых в ходе освещения событий якобы могли сыграть на руку террористам.
Раньше других неприятности, связанные с «Норд-Остом», обрушились именно на газету «Версия», сотрудники которой предприняли собственное расследование трагедии.
1 ноября 2002 г. оперативные работники ФСБ явились в офис «Версии», где изъяли редакционные компьютер и сервер, на несколько дней парализовав работу издания. Причиной изъятия было названо уголовное дело, возбужденное 18 октября 2002 г. по факту публикации еще в мае того же года статьи под названием «Маскировка» о неразрешенном строительстве на секретных объектах.
Истинной же причиной, как сразу предположил Р. Арифджанов, была не забытая уже всеми «Маскировка», а желание ФСБ предотвратить появление в «Версии» отчета с подробностями операции по истреблению террористов вместе с заложниками в театральном центре на Дубровке. 26 октября 2002 г. заместитель главного редактора «Версии» Андрей Солдатов был свидетелем операции по «освобождению» заложников, и его данные о погибших и пострадавших сильно отличались от официальных; многих заложников выносили из здания театрального центра уже мертвыми, и тем не менее их сразу же увезли в больницу – видимо, для того, чтобы создать впечатление, будто они погибли не во время «освобождения», а в больнице или на пути к ней.
Копии файлов А. Солдатова остались на другом компьютере, и статья все-таки вышла. У тех, кто инициировал налет на газету «Версия», видимо, были причины опасаться правды, но их опасения оказались преувеличенными: никаких смертельно опасных для чиновников и силовиков разоблачений в опубликованных материалах не оказалось.
После этого уголовное дело по «Маскировке» было закрыто, а редакционная техника вместе с файлами о «Норд-Осте» была журналистам возвращена. Формально дальнейшего продолжения инцидент не имел: и «Маскировка» была забыта прокуратурой, и разоблачения Солдатовым вранья официальных лиц по поводу «Норд-Оста» были оставлены без внимания.
Однако конфликт ФСБ с «Версией» не мог не осложнить отношения Р. Арифджанова с собственниками газеты.
14 июля 2003 г. президент группы компаний «Совершенно секретно» Вероника Боровик-Хильчевская (вдова Артема Боровика) подписала заявление об уходе Р. Арифджанова. Непосредственно уход был связан с тем, что газета проиграла в Арбитражном суде дело, которое вел холдинг «Альфа-групп» против «Версии» (2). Однако, как считает Р. Арифджанов, «проигрыш в арбитраже был только повод (для отставки)». «За три года совместной работы (с Боровик-Хильчевской) мы успели хорошо поработать, но и несколько устать друг от друга» (3).

 

Первая чистка на «новом» НТВ (январьфевраль 2003)
Катастрофа на Дубровке имела еще одно прямое последствие: она все-таки привела к новой смене руководства на НТВ.
Борис Йордан, назначенный гауляйтером отнятых у Гусинского телевизионных территорий, оказался оккупантом сравнительно либеральным. Йордан относился к вверенному ему телевидению как к бизнесу, который рано или поздно должен начать приносить прибыль. Телевидение, зажатое мелочной цензурой – плохой бизнес (чему пример – два первых, чисто государственных канала). От мелочной опеки Йордан журналистов избавил, что позволило сохранить им хотя бы стилистическую независимость. В течение какого-то времени это не вызывало прямых нареканий Кремля.
После «Норд-Оста» ситуация резко переменилась. В освещении этой катастрофы журналисты НТВ в полной мере проявили свойственный им профессионализм, при этом не слишком оглядываясь на возможное недовольство сверху. То, как подопечные Йордана освещали кризис, возмутило лично президента: «О нем (предстоящем увольнении Йордана. – В.П.) говорили как о личном решении президента, взбешенного тем, что НТВ в прямом эфире показало штурм на Дубровке» (4).
До изгнания знаковых фигур из числа журналистов дело тогда все-таки не дошло, однако Б. Йордан во второй половине января 2003 года был уволен – сначала с одного гендиректорского поста (в «Газпром-Медиа»), а затем и с другого (на НТВ).
И.о. гендиректора НТВ 22 января 2003 г. был назначен Николай Сенкевич, врач по образованию, его заместителем – телепродюсер Алексей Земсков, б февраля, через два дня после встречи с главой «Газпрома» Алексеем Миллером, Леонид Парфенов объявил в интервью «Эху Москвы» о прекращении выхода «Намедни» и уходе в отпуск на три месяца начиная с 10 февраля 2003 г. Кроме Л. Парфенова, недовольство и возмущение – в том числе публичное – назначением на НТВ нового руководства, не имеющего никакого отношения к профессии, выражали Татьяна Миткова и Савик Шустер. Недовольные, однако, были вынуждены смириться. 18 мая 2003 г. вернулись в эфир и «Намедни».
При Сенкевиче общественно-политическое вещание на НТВ стало уходить на второй план, уступив место развлекательным ток-шоу.

 

Разгон редакции «Новых Известий»
«Новые Известия» были одной из двух газет (наряду с «Новой газетой»), с самого начала относившихся к президенту Путину без всякого пиетета. Финансовым спонсором «Новых Известий» являлся Борис Березовский, но формальным владельцем контрольного пакета акций был бизнесмен Олег Митволь (консервная промышленность, производство зеленого горошка). За Митволем было записано 74 % акций ОАО «Информационно-издательская группа (ИИГ) «Новые Известия» (переданных ему при отъезде за границу Березовским), а за журналистским коллективом – 24 %.
Переводя свои акции на Митволя, Березовский из-за спешки не сумел юридически обезопасить себя от, говоря новорусским сленгом, «кидалова». Впрочем, первое время Митволь и не пытался Березовского «кинуть».
В редакционную политику газеты ее формальный владелец абсолютно не вмешивался и, тем более, не финансировал «Новые Известия» – это продолжал делать лондонский изгнанник. Но оформлялось все, видимо, через коммерческие структуры Митволя – скорее всего, не без выгоды для него (как плата за риск).
Однако 20 февраля 2003 г. О. Митволь предъявил руководству газеты претензии по поводу неправильного распоряжения его финансовыми вливаниями, уволил с поста генерального директора ОАО «ИИГ «Новые Известия» Игоря Голембиовского и приостановил издание.
«То, что Олег Митволь говорит о финансовых махинациях, смешно, – заявил в интервью газете «КоммерсантЪ» заместитель главного редактора «Новых Известий» Валерий Яков. – Ведь именно Митволь у нас за финансы отвечал. Мы считаем, что события в газете связаны с тем, что в последнее время на ее страницах выходили резкие статьи о Путине. Вот и в последнем номере была большая публикация «…Плюс путинизация всей страны» (5).
Сходное мнение высказал Б. Березовский в интервью сетевому изданию «Газета. Ру»:
«Вчера, например, вышел материал о возрождении культа личности Путина, который, видимо, в Кремле не понравился. Я думаю, что Митволь получил отмашку от Кремля, потому что сам он человек трусоватый» (6).
Увольнением И. Голембиовского Митволь не ограничился, обратившись с заявлением в прокуратуру о том, что Голембиовский и его заместитель Сергей Агафонов в течение нескольких лет якобы занимались криминальным выведением активов из «Новых Известий».
Через два месяца часть бывших сотрудников «Новых Известий» во главе с И. Голембиовским и С. Агафоновым основала газету «Русский курьер», а группа во главе с Валерием Яковым возобновила выпуск «Новых Известий».
Один из политологов-путинопоклонников съязвил по этому поводу в «Moscow Times»: вот, дескать, какой у Путина страшный авторитарный режим – только одна оппозиционная газета закрылась, как сразу нашлись спонсоры для издания вместо нее целых двух (7).
На самом деле «новые» «Новые Известия» В. Якова – скорее нейтральное издание, чем оппозиционное. Что касается «Русского курьера», то он в качестве оппозиционного издания (хотя и заметно более осторожного, чем «старые» «Новые Известия») просуществовал неполные два года (по февраль 2005 года).
Видимых репрессий против руководителей «Русского курьера» за их политическую позицию и прежнее сотрудничество с Березовским власти не производили, но уголовное дело в отношении Голембиовского и Агафонова постепенно раскручивалось. Сами Голембиовский и Агафонов на допросах заявляли, что считают себя полностью невиновными, а все инкриминируемые им сделки с редакционным имуществом объясняли редакционной необходимостью.
Дело Голембиовского – Агафонова было классическим образцом «выборочного правосудия»: все коммерческие структуры, в том числе редакционно-издательские, используют дырки и противоречия в законодательстве с целью минимизировать свои расходы, но наказывают за это только тех, кто чем-то прогневил власть, какой-нибудь из властных кланов или конкретного чиновника.
18 июня 2004 г. Следственный комитет (СК) при МВД РФ закончил расследование уголовного дела в отношении главного редактора газеты «Русский курьер» и бывшего главного редактора «Новых Известий» И. Голембиовского и его заместителя С. Агафонова. СК пришел к выводу, что Голембиовский и Агафонов, руководя «Новыми Известиями», намеренно банкротили издание и выводили из него активы. Было объявлено, что после изучения обвиняемыми 22 томов уголовного дела его материалы будут переданы в суд (8). 16 августа 2004 г. это действительно произошло – прокуратура передала дело в суд, после чего, правда, оно было возвращено на доследование, а затем заглохло.

 

Агония и смерть ТВС
Когда в марте 2002 года «шестая кнопка» (бывшего ТВ-6) была по итогам конкурса присуждена некоммерческому партнерству «Медиасоциум», созданному при участии журналистского коллектива бывшего ТВ-6, это (на первый взгляд неожиданное) решение имело своей главной целью притушить недовольство западного общественного мнения предыдущими событиями и отвести критику от личности президента Путина. Ради этого президент на время даже отказался от своей идеи создать «национальный спортивный канал».
Западу итогами конкурса демонстрировали: нет никакой государственной политики зажима свободы слова, есть лишь «споры хозяйствующих субъектов». Государство же выступает в качестве незаинтересованного арбитра – вот и конкурс на «шестую кнопку» провело объективно и справедливо, в пользу только что пострадавших журналистов. Журналисты же, по замыслу Кремля, должны были понимать обратное: государственная политика есть, и им ее лучше принимать во внимание.
В качестве спонсоров и инвесторов нового телеканала стал выступать консорциум магнатов бизнеса ЗАО «Шестой канал», которому Кремль фактически поручил кураторство ТВС.
Помимо финансового контроля со стороны зависимых от исполнительной власти бизнесменов, был создан еще один запасной ограничитель: существование ТВС было «подвешено» судебным вердиктом. Уже 17 мая 2002 г. Химкинский городской суд признал «незаконными, нарушающими конституционное право телезрителей на свободное получение информации» действия Московской независимой вещательной корпорации (МНВК) по прекращению вещания ТВ-6, обязав МНВК возобновить вещание.
«Возобновить вещание» было на самом деле некому, так как МНВК после исполнения прежних судебных решений (о закрытии ТВ-6) фактически уже не существовала. В то же время у Министерства по делам печати, телерадиовещания и средств массовых коммуникаций (МПТР) образовалась возможность в любой момент дать ход решению Химкинского горсуда и лишить ТВС «шестой кнопки» (как в конечном счете и произошло).
Весь период существования канала ТВС две конкурирующие группы совладельцев телевизионного консорциума (во главе с Анатолием Чубайсом и Олегом Дерипаской соответственно) стремились, во-первых, установить полный контроль своей группы над каналом, а во-вторых, заставить журналистов выработать приемлемые для администрации президента правила самоцензуры. Второе получалось не очень хорошо (или даже плохо – если смотреть из Кремля), а первое не получалось совсем.
Никакой коммерческой или околокоммерческой пользы из существования телеканала ни группа Чубайса, ни группа Дерипаски извлечь не смогли. В Кремле же постоянно проявляли недовольство продолжающимся фрондерством «команды Киселева», обвиняя в провале эксперимента именно совладельцев, которые не справились с поставленной перед ними задачей…
Сам Е. Киселев стал настолько осторожнее в своих «Итогах», что иногда казалось, что спокойно-ироничный Л. Парфенов на «новом» НТВ позволяет себе больше. Однако блестящий «Бесплатный сыр» Виктора Шендеровича и «Назло!» Андрея Черкизова в полной мере следовали традициям «старого» НТВ. Политической остротой и талантом отличались покупаемые каналом программы студии «Пилот ТВ» Александра Татарского и Владимира Неклюдова «Кремлевский концерт» и «Тушите свет!».
Печальный итог существования ТВС был предрешен еще и тем фактом, что вторая половина 2003 года и первая половина 2004-го – это две федеральные избирательные кампании, парламентская и президентская. Было совершенно не представимо, что «Бесплатный сыр», «Назло!», «Кремлевский концерт» и «Тушите свет» могут продержаться до выборов.
Уже к весне 2003 года в Кремле пришли к выводу о необходимости заканчивать эксперимент, и в конце апреля бизнесмены – совладельцы консорциума фактически прекратили финансирование ТВС.
Передачи студии «Пилот ТВ» «Тушите свет» и «Кремлевский концерт» с середины мая 2003 года перестали выходить из-за невозможности оплатить их работу.
Принадлежащее столичным властям ОАО «Мостелеком», не получавшее платы за сигнал, с начала июня 2003 года стало отключать вещание канала в Москве район за районом.
И тогда Минпечати, воспользовавшись прошлогодним решением Химкинского горсуда о незаконности прекращения вещания ТВ-6, объявило 22 июня 2003 г. о прекращении вещания ТВС.
Разумеется, «шестая кнопка» не была возвращена парализованной МНВК Березовского – хотя именно это формально следовало из решения Химкинского горсуда от 17 мая 2002 г. Частоту занял новый канал «Спорт» – исполнилась мечта президента Путина о «национальном спортивном телеканале».
Несмотря на неоспоримую любовь россиян к спортивным зрелищам, канал «Спорт» оказался экономически неэффективным. Дотации на его содержание исчисляются миллионами долларов (формально средства выделяются государственной компании ВГТРК, управляющей каналом «Россия», но фактически идут на содержание канала «Спорт». По словам директора Национального исследовательского центра телевидения и радио Алексея Самохвалова, «международные партнеры ВГТРК и не подозревают, что их программы незаконно использует другой канал»). Трансляция чемпионата Европы по футболу стоила государственной казне 10 млн. долларов, Кубка Америки по хоккею – 4 млн. долларов, зимней Олимпиады – около 7,5 млн. долларов (9).
Закрытие ТВС не означало, что кремлевский эксперимент провалился. Главную задачу – «запудрить мозги» западному общественному мнению, хотя бы на время вывести российского президента из-под критики за преследование СМИ – эту задачу эксперимент выполнил. Но Путин предпочел за лучшее прекратить «запудривание мозгов», нежели поставить под вопрос запланированные на декабрь 2003 – март 2004 года электоральные триумфы.

 

Смерть Юрия Щекочихина
3 июля 2003 г., после нескольких дней таинственной болезни, умер Юрий Щекочихин – звезда российской журналистики еще с советских времен, заместитель главного редактора антипутинской «Новой газеты», депутат Государственной Думы от «Яблока», заместитель председателя Комитета Госдумы по безопасности. Официально причиной смерти была названа редкая болезнь «синдром Лайела», вызванная «неизвестным агентом» – то есть ядом неизвестной природы. Как попал «неизвестный агент» в организм жертвы, также осталось неизвестным. Доказательства того, что отравление было не случайным, отсутствуют – впрочем, как и доказательства обратного.
Среди тех, у кого были основания считать Щекочихина своим врагом, были заместитель генерального прокурора Юрий Бирюков и тогдашний заместитель директора ФСБ Юрий Заостровцев, да и сами генпрокурор (Владимир Устинов) и директор ФСБ (Николай Патрушев) вряд ли были довольны журналистскими расследованиями Щекочихина.
Щекочихин умер накануне планировавшейся поездки в США в связи с его расследованием по «делу фирмы «Три кита», которое выявило фактическое «крышевание» этой коммерческой структуры (а также родственной ей фирмы «Гранд») со стороны высокопоставленных сотрудников Генпрокуратуры и ФСБ.
Использование секретных ядов было давней традицией советского КГБ, который применял его в том числе в «работе» с писателями-диссидентами (наиболее известные случаи – с Александром Солженицыным и Владимиром Войновичем). После распада СССР и расчленения КГБ секретные яды перестали быть монополией органов безопасности. Одним из таких ядов был в августе 1995 года отравлен Иван Кивелиди – бизнесмен и лидер Партии свободного труда (ПСТ); преступники не были выявлены.
Известны случаи смертей от отравлений в нынешних российских тюрьмах – в частности, так умер приговоренный к 9 годам лишения свободы чеченский боевик Лечи Исламов. Самое знаменитое применение нынешними российскими спецслужбами отравляющих веществ – смертельное усыпление трех десятков чеченских террористов и 130 заложников в театральном центре на Дубровке в октябре 2002 года.
Результаты вскрытия и история болезни Щекочихина были засекречены под предлогом «врачебной тайны» – в том числе они были скрыты и от семьи журналиста (10).
Явно не случайное отравление (по счастью, не до смерти) в начале сентября 2004 года журналистки той же «Новой газеты» Анны Политковской, применение в те же дни неизвестного психотропного яда при допросе в ФСБ грузинской журналистки Наны Лежава, странное «заболевание» антироссийского кандидата на пост президента Украины Виктора Ющенко (тоже в сентябре 2004 года) – все это не может не вызвать дополнительных подозрений и в отношении смерти Щекочихина.
Вероятность того, что отравление Щекочихина не было бытовым и случайным, довольно велика. Отношение же Генпрокуратуры к расследованию выглядит, по крайней мере, как странное бездействие.

 

Осуждение Германа Галкина
В июне 2003 года первый вице-губернатор Челябинской области Андрей Косилов в своем заявлении в правоохранительные органы обвинил журналиста Германа Галкина в том, что в издаваемой им «Рабочей газете» содержатся клеветнические заявления в адрес губернатора Петра Сумина и двух его заместителей – Константина Бочкарева и самого Андрея Косилова.
Г. Галкин – заместитель главного редактора газеты «Вечерний Челябинск», издатель «Рабочей газеты» и сопредседатель регионального отделения партии «Либеральная Россия», был в то время еще и помощником депутата Государственной Думы, одного из лидеров партии «Либеральная Россия» Владимира Головлева (в августе 2002 года убитого в Москве).
В «Рабочей газете» Галкин опубликовал ряд материалов о нерациональных тратах бюджетных средств сотрудниками администрации Челябинской области. В одной из статей были неосторожные слова «к управделами привозят мальчиков из бедных семей», которые вице-губернатор (он же управделами) К. Бочкарев счел утверждением о его, Бочкарева, склонности к педофилии.
Усилиями двух вице-губернаторов было возбуждено уголовное дело. Постановление о привлечении журналиста в качестве обвиняемого начиналось словами, выдававшими политическую подоплеку дела:
«Герман Галкин, не разделяя проводимую исполнительной властью Челябинской области социально-экономическую политику…»
Слушания проходили в закрытом режиме, поскольку два вице-губернатора не захотели, чтобы «факты, касающиеся их частной жизни», рассматривались в ходе открытого судебного разбирательства.
15 августа 2003 г. решением мирового судьи Калининского районного суда Светланы Рябковой Г. Галкин был признан виновным в клевете и приговорен к году заключения в исправительной колонии. Судебное заседание, в ходе которого выносился приговор, было закрытым.
140 депутатов Государственной Думы подписали письмо в Верховный Суд с просьбой пересмотреть дело. 13 ноября 2003 г. Челябинский областной суд заменил наказание на условное.
Приговор Г. Галкину стал первым за последние годы случаем осуждения журналиста на реальный срок за его публикации. Однако обвинительные приговоры журналистам с осуждением на условный срок при Путине стали уже довольно распространенным явлением.

 

Оправдание Бахарева и Стерледева
Еще в 2001 году в пермской газете «Звезда» была опубликована статья Константина Бахарева и Константина Стерледева «Суперагент по кличке Артем». Журналисты заинтересовались, почему местный наркодилер, некто Дудкин, после разоблачения не только не сел, но и продолжает свою деятельность. Выяснилось, что Дудкин является платным осведомителем ФСБ, а к тому же двойным и даже тройным агентом – работает по совместительству на таджикскую и израильскую разведки (очевидно, с ведома ФСБ).
В феврале 2002 года К. Бахареву и К. Стерледеву было предъявлено обвинение в разглашении государственной тайны.
Новизна дела состояла в том, что по закону разглашением государственной тайны может считаться публикация секретных материалов лицом, имеющим к ним доступ по службе (например, тем офицером ФСБ, который завербовал наркодилера), но никак не публикация данных журналистского расследования, пусть даже с точки зрения органов они являются совершенно секретными. Например, военный журналист и эколог Григорий Пасько, сколь бы надуманным ни было его «шпионское» дело, обвинялся все-таки в разглашении сведений, доступных ему именно благодаря прошлому служебному положению (11).
Несмотря на это, беспочвенное уголовное дело, пока еще невозможное в столицах, в Перми тянулось целый год, препятствуя нормальной работе газеты. В ноябре 2002 года пермские фээсбешники даже подвергли редакцию газеты «Звезда» обыску.
Только в сентябре 2003 года суд – которого по закону вообще не должно было быть – оправдал журналистов. Интересы Бахарева и Стерледева во время следствия и в суде защищал известный петербургский юрист и правозащитник Юрий Шмидт – и вполне возможно, что если бы не он, то пугливый провинциальный суд мог и не устоять перед давлением обнаглевших бывших сослуживцев главы государства.

 

Запрещение «кремлевского диггера»
Осенью 2003 года журналистка Елена Трегубова опубликовала скандальную книгу «Байки кремлевского диггера», посвященную быту и нравам Кремля времен Бориса Ельцина. Среди придворных «Царя Бориса» – героев книги фигурирует и директор ФСБ Владимир Путин. Судя по описанию журналистки, Путин то ли хотел завести с ней любовную интрижку, то ли завербовать в агенты – она и сама до конца не разобралась.
15 ноября 2003 г. на НТВ был анонсирован сюжет программы Леонида Парфенова «Намедни», посвященный этой книге.
Однако 16 ноября 2003 г. по указанию гендиректора НТВ Николая Сенкевича сюжет был снят с эфира.
Трех-с-половиной-минутный сюжет включал интервью с самой Трегубовой, а также интервью с кремлевскими чиновниками Михаилом Маргеловым и Алексеем Волиным, которые также являлись героями книги. Кроме того, в студии Парфенова была как бы воссоздана одна из сцен книги – обед в японском ресторане «Изуми», куда директор ФСБ Путин пригласил в декабре 1998 года журналистку Трегубову.
По словам Парфенова, ему позвонил Сенкевич и категорически запретил показ сюжета.
Сам Сенкевич в интервью «Эху Москвы» заявил, что сюжет не вышел в эфир из-за уважения канала к зрителям:
«НТВ – не отхожее место, где есть место хамству и пошлости. Считаю, что и наш канал, и столь уважаемая программа Леонида Геннадьевича – слишком изысканна и всегда слишком взвешена, чтобы нам скатываться до такой пошлости. НТВ нельзя упрекнуть в том, что в сюжетах телеканала мало остроты, и особенно в этом нельзя упрекнуть программу «Намедни». От снятия этого сюжета острота сегодняшнего выпуска «Намедни» нисколько не уменьшилась. Есть свобода слова, а есть словоблудство, хамство и пошлость. Это две большие разницы. Впредь подобные вещи я буду снимать» (12).
2 февраля 2004 г. в коридоре под дверью съемной квартиры Е. Трегубовой на Никитском бульваре взорвалась бомба. Неизвестные террористы прослушивали ее телефон и привели бомбу в действие, когда, собираясь выйти к заказанному такси, она по телефону сообщила, что уже выходит из квартиры. Журналистку спасло только то, что она на несколько секунд задержалась перед зеркалом.

 

Квартирный вопрос «Нового времени»
17 сентября 2003 г. в Москве произошел очередной «спор хозяйствующих субъектов»: представители малоизвестной коммерческой фирмы ООО «Примекс» выгнали вахтеров журнала «Новое время» из здания в Малом Путинковском переулке на Пушкинской площади, а четыре дня спустя, в воскресный вечер, попытались выгнать и журналистов. Однако двум сотрудникам редакции удалось забаррикадироваться в приемной и оттуда дозвониться до «Эха Москвы» и телеканала «Россия». Об инциденте узнали депутаты Госдумы Владимир Лукин и Николай Гончар, благодаря которым в конфликт вмешалась милиция, получившая от министра внутренних дел распоряжение «разобраться» (13).
Однако «разобравшись», милиция предпочла нейтралитет.
19 февраля 2004 г. фирма «Примекс» силами двух десятков «качков» захватила помещения журнала «Новое время» в Малом Путинковском переулке. Журналистам закрутили руки за спину и повышвыривали на улицу. Компьютеры, шкафы с архивами, столы с материалами и личными вещами, библиотеку захватчики сгребли в кучу, после чего приступили к капитальному ремонту – стали крушить внутреннюю облицовку стен и несущие конструкции (14).
У захвата редакции была некоторая предыстория.
1 апреля 2003 г. финансовый директор «Нового времени» Дмитрий Минаков подписал договор о продаже здания некоей коммерческой фирме, ООО «Концепт», после чего уволился из «Нового времени». По уставу ООО «Редакция «Новое время»«он не имел на это права и договор не имел никакой юридической силы. Однако «Концепт» продал здание другой фирме – ООО «Примекс», которая стала, таким образом, с точки зрения закона, «добросовестным приобретателем» (хотя в учредительных документах «Концепта» и «Примекса» – один и тот же контактный телефон). «Примекс», в свою очередь, продал здание фирме «Эффект», каковая стала бы еще более «добросовестным» приобретателем, но третья сделка не была официально зарегистрирована и не вступила в законную силу.
По мнению редакции «Нового времени», за всеми тремя фирмами стоят бизнесмены Евгений Антимоний (сеть пивных ресторанов «Кружка») и Владимир Палихата (ОАО «Гипрохим») (15).
Редакция «Нового времени» так объясняет свое поражение в «споре хозяйствующих субъектов»:
«Для того чтобы занять здание, мало иметь свидетельство о собственности, нужно получить отдельное решение суда. Захватчики типа «Примекса» предпочитают самосуд. Они дерзко пролезают в дыру в законе. Дыра называется ««Захватчика не судят». Трудно отрицать, что когда угрюмые качки силой захватывают здание, закон нарушается самым очевидным и грубым образом. Но уже в следующее мгновение закон теряется: интервент гордо предъявляет документ на право собственности. Оспорить его можно только через суд. А суды могут тянуться годами – в том числе и суд по поводу незаконных действий при захвате.
Без соответствующего решения суда ни один пристав изгонять захватчика не придет, и восстановить справедливость, получается, можно только тем же самым путем – силовым, что, во-первых, опять же незаконно, а во-вторых, законному владельцу обычно не по силам» (16).
Скорее всего, бизнесмены Антимоний и Палихата взяли плохо лежавшую недвижимость не по заданию администрации президента, а исключительно из корыстных соображений. Однако попробовали бы они подобным образом увести здание у пропрезидентского СМИ – итог конфликта точно был бы совсем иным. «Хозяйствующий субъект» прекрасно понимал, что за журнал, в котором регулярно печатаются «наезды» самой Валерии Новодворской на «самое святое», правоохранители вступаться не будут.
Сходный случай почти одновременно произошел с институтом «Открытое общество» (филиал «Фонда Сороса»), здание которого на Озерковской набережной было в конце 2003 года захвачено компанией «Спектр-1» Кантемира Карамзина. Интересно, что в январе 2004 года К. Карамзин сдал завоеванное здание в аренду избирательному штабу Ирины Хакамады.
Что касается журнала «Новое время», то его деятельность была парализована на несколько месяцев. А в захваченном здании Е. Антимоний вроде бы собирается сделать гостиницу «Пушкин».

 

Допрос Подрабинека
В начале 2004 года ФСБ предприняло попытку уголовного преследования руководителя информационного агентства «Прима», бывшего главного редактора правозащитной газеты «Экспресс-Хроника», легендарного диссидента Александра Подрабинека. 28 января 2004 г. А. Подрабинек был вызван на допрос в качестве свидетеля в следственное управление ФСБ в Лефортовской тюрьме, где ему предложили ответить на ряд вопросов об издании и ввозе в Россию книги Александра Литвиненко и Юрия Фельштинского «ФСБ взрывает Россию». Как оказалось, по факту издания этой книги возбуждено уголовное дело – причем о «разглашении государственной тайны» (а не, скажем,
о клевете).
По букве закона, из тех, кто писал и издавал книгу, фигурантом такого дела мог бы быть только бывший офицер ФСБ А. Литвиненко – поскольку ему сведения (или, если угодно, подозрения) о причастности ФСБ к взрывам домов в городах России осенью 1999 года стали известны по службе. Ни второй соавтор Фельштинский, ни издатель (считается, что спонсором издания или фактическим издателем был Борис Березовский), ни распространитель книги в России Подрабинек уголовному преследованию за разглашение этой государственной тайны не подлежат.
Несмотря на то, что книга Литвиненко и Фельштинского «ФСБ взрывает Россию» никаким российским судом не признана клеветнической или экстремистской, ФСБ препятствует ее завозу в Россию. 31 декабря 2003 г. в Москву из Риги должна была быть доставлена часть тиража. Груз успешно миновал латвийско-российскую границу, однако на 111-м километре Волоколамского шоссе фуру остановили сотрудники дорожно-постовой службы, которые изъяли книгу.
Поскольку агентство «Прима» Подрабинека было заказчиком (или представителем заказчика), предполагавшего торговать книгой, именно Подрабинек и был вызван на допрос ФСБ.
Несмотря на то, что ему, как это обычно делается в российских правоохранительных органах, угрожали переводом из свидетелей в обвиняемые, Подрабинек, в духе старинных диссидентских принципов, отвечать на вопросы следователя отказался.
Видимых последствий инцидент не имел.
В каком-то количестве экземпляров книга проникла в Россию, но книготорговцы, опасаясь неприятностей от ФСБ, не берут ее на реализацию. Впрочем, книга вполне доступна в интернете, в частности, на сайтах «Библиотека Мошкова» и «Компромат. Ру».

 

Увольнение Парфенова
Сменивший Бориса Йордана Николай Сенкевич не сумел обеспечить той степени лояльности, которой от него желали в Кремле. Во всяком случае, в информационной политике НТВ все еще выбивается из норм единообразия, усвоенных на Первом канале и канале «Россия».
Остатки свободомыслия и неизжитый профессионализм не позволили НТВ замолчать грандиозный пожар Манежа, омрачивший вечер выборов Путина 14 марта 2004 г. и ставший грозным предзнаменованием бед и катастроф его второго правления. Нечто подобное наблюдалось и в праздничный день 9 мая 2004 г., когда на стадионе в Грозном были взорваны президент и спикер парламента Чечни и лишь чудом уцелел премьер-министр, уехавший накануне в Москву. Спецвыпуски НТВ с окровавленным Кадыровым в 11.40 и сообщением о его гибели в 12.00 слишком контрастировали с молчанием государственных каналов, не желавших «портить День Победы». Сообщивший о смерти чеченского ведущий программы «Сегодня» Алексей Суханов был вырублен из эфира буквально на полуслове. Трехчасовое молчание государственных каналов завершилось в 14.00 сообщением в «Вестях» о… «ранении» Кадырова (17).
На втором государственном канале, возглавляемом Олегом Добродеевым, существует даже формальный перечень «запрещенных слов». В частности, на добродеевском канале нельзя произносить в эфире выражения «замена льгот деньгами» (следует говорить «льготные выплаты»), «банковский кризис», «шахид» и даже «Чечня» (следует говорить только «Чеченская республика») (18). Аналогичный список «запрещенных слов» Первого канала пока не стал достоянием публики, но видно, что на канале Константина Эрнста нечто подобное тоже существует.
А вот на НТВ этого все-таки не было – по крайней мере до лета 2004 года.
Из федеральных телеканалов только на НТВ, хотя и уже дважды «зачищенном», можно было увидеть сюжеты о смерти в результате протестной голодовки участника ликвидации последствий Чернобыльской катастрофы, о выступлениях молодежного «Яблока» против культа Андропова и Путина, об эпатажных антипутинских акциях нацболов-лимоновцев. Во время провалившихся учений на Северном флоте только в энтэвешной программе «Страна и мир» хотя бы вскользь было упомянуто о невзлете ракет с крейсера «Новомосковск» – два первых канала многословно толковали об успехе «масштабных» учений. Основными гнездами остаточного свободомыслия были программы «Намедни» Леонида Парфенова и «Свобода слова» Савика Шустера. Информационно-аналитическая программа «Личный вклад» Александра Герасимова не затрагивала – в отличие от Парфенова – запретных тем, однако культивировала отстраненный объективизм, контрастировавший с путиноманией «Вестей» («Россия») и «Времени» (Первый канал).
Справедливости ради следует упомянуть еще об информационно-аналитической программе «24» Ольги Романовой на канале REN-TV. Дециметровый REN-TV – канал преимущественно московский и даже в столице доступный не во всех микрорайонах – до лета 2005 года находился в совместном владении РАО ЕЭС (во главе с Анатолием Чубайсом) и менеджмента канала во главе с Иреной Лесневской. До ноября 2005 года – когда О. Романова была уволена – программа «24» позволяла себе слишком заметные вольности в информации и способах ее подачи.
* * *
1 июня 2004 г. гендиректор НТВ Николай Сенкевич объявил о закрытии на НТВ программы «Намедни» и увольнении Леонида Парфенова. Реклама в «Намедни» была самой дорогой на НТВ: одна минута стоила 141 600 долларов (включая НДС) (19). Это не остановило Сенкевича.
Увольнению Парфенова предшествовало снятие с эфира сюжета программы «Намедни», посвященного интервью с Маликой Яндарбиевой, вдовой бывшего президента Чечни-Ичкерии Зелимхана Яндарбиева, убитого агентами российского ГРУ в Катаре. Сюжет журналистки Елены Самойловой «Выйти замуж за Зелимхана» был снят из эфира на европейскую часть страны после того, как он был показан в прямом эфире на Дальний Восток, Сибирь и Урал. По словам Парфенова, Герасимов «запретил показ сюжета по просьбе спецслужб» (20).
По другой версии, ставшей известной корреспонденту «Коммерсанта» Арине Бородиной, непосредственно запрет на выход интервью с Маликой Яндарбиевым исходил от пресс-секретаря президента Алексея Громова (21).
Получив указание вырезать сюжет, Парфенов затребовал от заместителя гендиректора НТВ Александра Герасимова письменное распоряжение, каковое и было ему выдано. Копию этого распоряжения телеведущий передал в газету «КоммерсантЪ», где оно и было опубликовано (22). Герасимов объявил передачу его приказа в прессу «недопустимым нарушением корпоративной этики», а Н. Сенкевич именно этот поступок – а не сам сюжет – объявил причиной увольнения.
Между тем Л. Парфенов сам сократил то злосчастное интервью и вырезал из него все самые острые и неприятные Кремлю моменты. Например, был вырезан фрагмент о том, как Зелимхан Яндарбиев по собственной инициативе звонил захватившим «Норд-Ост» чеченским террористам и требовал от них, чтобы они погибли сами, но не допустили гибели ни одного заложника. Препарированный вариант интервью успели увидеть зрители Дальнего Востока – ив нем не было ничего особенного. Тем более в нем не было ничего такого, что могло бы ухудшить судьбу пойманных в Катаре груш ни ков.
Истинной причиной увольнения Парфенова было, видимо, вовсе не это интервью. Иронизирование над президентом и его «державным стилем», ставшее весной 2004 года постоянным мотивом передач Парфенова, переполнило чашу терпения кремлевских чиновников и самого Путина. Последней же каплей стал рекламный ролик выпуска «Намедни» – того самого выпуска, в котором должно было быть и интервью с вдовой чеченского сепаратиста. «Кто такой мистер Путин?» – звучал в ролике вопрос голосом Парфенова. «Никто и ничто!» – отвечал голос Путина (далее, после паузы, шли слова Путина о том, что никто и ничто не сможет что-то там сотворить нехорошее с Россией).
Этот издевательский ролик в субботу перед последним воскресным «Намедни» каждый час звучал в эфире НТВ. Запрещать ролик постеснялись – вместо этого спровоцировали отвлекающий внимание конфликт вокруг чеченского интервью.
По мнению Л. Парфенова, если бы его увольнение было личным решением Н. Сенкевича, то «Сенкевич давно бы его принял. Ему, конечно, нужна была чья-то санкция» (23). Впрочем, многие считают, что прямого вмешательства Кремля Сенкевичу могло и не понадобиться, – например Александр Рыклин из «Еженедельного журнала»: «Когда руководители канала утверждают, что уволили Парфенова самостоятельно, без какого-либо нажима сверху, верю им безоговорочно. Сегодня доверительность отношений кремлевских чиновников с нашими медиа-генералами достигла такого уровня, что необходимость в прямых инструкциях фактически отпала – все сами прекрасно понимают, какое нынче в стране должно быть телевидение. Как говорят кремлевцы: «Добродеева учить – только портить» (24).
Непримиримый Владимир Кара-Мурза, не простивший Парфенову переход на сторону победителей в мае 2001 года, откомментировал инцидент безжалостно: «Это такая показательная порка в назидание другим сотрудникам и журналистам НТВ, чтобы не смели высовываться Таня Миткова, Миша Осокин, Савик Шустер. Бей своих, чтоб чужие боялись – такой принцип. Леонид как раз был в первых рядах газпромовских захватчиков канала в 2001 году. Он тогда заблаговременно уволился, потом в Коммерсанте написал про нас письмо в стиле доноса…» (25).
Бывший совладелец НТВ Игорь Малашенко считает, что «…история с закрытием «Намедни» и увольнением Парфенова… – свидетельство того, что установлена новая степень контроля. Парфенов ходил по некой зыбкой грани и играл в кошки-мышки со своими начальниками и с правящей партией (не с «Единой Россией», конечно, а с партией спецслужб, назовем ее так)… Если раньше достаточно было контролировать журналиста так, чтобы он снял сюжет, а дальше уж пусть рассказывает что угодно, то сегодня он должен быть контролируем настолько, что не должен вообще и думать.
…Когда человек раз за разом идет на компромиссы, то от него неизбежно начинают требовать все больше компромиссов. И в какой-то момент он либо превращается в тряпку, об которую ноги вытирают, либо взбрыкивает – и с удивлением обнаруживает, что от него требует большего, чем три месяца назад. Это и произошло с Парфеновым» (26).

 

Продолжение чистки на НТВ
Вслед за Парфеновым пришел черед Александра Герасимова и его общественно-политической программы «Личный вклад», а также программы Савика Шустера «Свобода слова».
В первых числах июля 2004 г. Н. Сенкевич был повышен, заняв пост председателя Совета директоров «Газпром-Медиа», а его место гендиректора НТВ занял перешедший с канала «Россия» Владимир Кулистиков, некогда работавший на НТВ. Уже 7 июля 2004 г. на совещании нового руководства телекомпании В. Кулистиков объявил о своем намерении закрыть все общественно-политические программы: «Свободу слова» Савика Шустера, «Личный вклад» Александра Герасимова и «Красную стрелу» производящей телекомпании «Пилот» («Красная стрела» с Хрюном Моржовым и Степаном Капустой – обезжиренный наследник программы «Тушите свет!», выходившей некогда на ТВС).
Из программ с общественно-политическим содержанием Кулистиков оставил в сетке вещания только информационную программу «Страна и мир» Алексея Пивоварова и ток-шоу «К барьеру!» Владимира Соловьева.
В. Кулистиков так объяснил ликвидацию «Свободы слова»: «Считалось, что программа была трибуной для обмена мнениями. Но далеко не всеми мнениями. Люди статусные, принимающие решения, оставались в меньшинстве либо не приходили вовсе, из-за этого программа перестала быть объективным отражением споров, идущих в обществе… зачастую она воспринималась как клуб «пикейных жилетов», которые в сущности доказывали один тезис: Путин – не голова» (27).
Новый надзиратель над НТВ был не совсем прав: мнение, что «Путин – не голова», отнюдь не преобладало в высказываниях гостей программы Шустера – скорее наоборот. Весь 2004 год в «Свободе слова» было заметно прямо-таки засилье Дмитрия Рогозина («Родина») и Алексея Митрофанова (ЛДПР), которые в ключевых моментах российской политики (Чечня, «управляемая демократия», свобода слова, перераспределение крупной собственности) являются бо́льшими путинистами, чем сам Путин. Однако, наряду с путиноидами разных оттенков и жириновцами, в «Свободе слова» могли иногда высказаться и критики режима – как с левых позиций (коммунисты, Эдуард Лимонов), так и с либеральных (Явлинский, Немцов, Хакамада).
Хотя В. Кулистиков имеет репутацию журналиста-»чего изволите?», к нему самому тоже был приставлен надзиратель – точнее, надзирательница – «…некая Тамара Гаврилова. Известно про нее совсем немного, но зато самое главное: Тамара Гаврилова эта – однокурсница Владимира Путина» (28).
После ликвидации «старого» НТВ (и закрытия ТВС в качестве последней точки этой истории) все шаги власти на телевидении – уже не решающие. Так считает даже один из наиболее пострадавших от июльской зачистки на «новом» НТВ, продюсер телепроизводящей компании «Пилот» Владимир Неклюдов: «…единственное событие на ТВ произошло в апреле 2001 года, когда убили НТВ» (29).
И все-таки практически полное упразднение общественно-политического вещания НТВ – тоже некая веха. Если Парфенов был изгнан за то, что делал (иронизировал над путиноманией), то Герасимова попросили уйти за то, что он не делал (не восхвалял Путина).

 

Бесланский кризис
В начале сентября 2004 года Россию потряс очередной кризис, вызванный Чеченской войной и действиями северокавказских террористов – захват школы и более 1200 заложников в осетинском городе Беслане, массовая гибель детей в ходе операции по освобождению заложников.
Во время кризиса и сразу после него власти, казалось, не столько думали об освобождении детей, сколько боялись утечки правдивой информации (о количестве заложников, требованиях бандитов, поведении чиновников и силовиков).
Чтобы не допустить в Беслан некоторых журналистов, против них были предприняты откровенно криминальные действия: Анна Политковская («Новая газета») была отравлена в самолете и в тяжелом состоянии попала в больницу, Андрея Бабицкого (радио «Свобода») сначала не пустили в самолет под предлогом бомбы у него в багаже, а затем обвинили в хулиганских действиях.
б сентября 2004 г. в Минеральных Водах был снят с самолета и задержан шеф российского бюро телеканала «Аль-Арабия», российский гражданин Амр Абр аль-Хамид (у него «найден» патрон от автомата Калашникова); в самом Беслане были на два дня задержаны грузинские тележурналисты Нана Лежава и Леван Тетвадзе (под предлогом отсутствия у них въездных виз – несмотря на их прописку в пограничном Казбегском районе Грузии, жители которого согласно российско-грузинской договоренности имеют право пересекать границу без виз и находиться на территории Северной Осетии до 10 дней).
В Северной Осетии подвергались задержанию – правда, ненадолго – Анна Горбатова и Оксана Семенова («Новые Известия»), Мадина Шавлохова («Московские новости»), Елена Милашина («Новая газета») (30).

 

Увольнение Рафа Шакирова
б сентября 2004 г. подал в отставку Раф Шакиров, главный редактор газеты «Известия». Подконтрольные на тот момент медиаконцерну «Проф-медиа» миллиардера Владимира Потанина, «Известия» ни в коей мере не являлись оппозиционным изданием – тон в газете задавали праволиберальные и правоконсервативные (в западном смысле) государственники – авторы, не чуждые исламофобии, абсолютно враждебные к любым формам сепаратизма, но лояльные кумеренным формам авторитаризма (Александр Архангельский, Максим Соколов и др.). Однако авторитаризм Путина «Известия» поддерживали без лизоблюдства, позволяли себе осуждать действия отдельных ведомств и чиновников; кроме того, публиковались в газете и либеральные авторы, относящиеся критически, хотя и без крайностей, к «управляемой демократии» (в частности, Ирина Петровская, делающая еженедельные обзоры телевидения).
В интервью журналистам Р. Шакиров заявил, что издатель газеты компания «Проф-Медиа» выразила несогласие с тем, как газета освещала события в Беслане, – в первую очередь, с номером «Известий» за субботу 4 сентября, посвященным Бесланской трагедии. Восемь полос номера были посвящены сражению за школу в Беслане. На первой и последней страницах выпуска «Известий» были напечатаны полосные фотографии окровавленных детей, внутри – тоже много крупных фотографий, на нескольких – тела погибших.
По утверждению гендиректора «Профмедиа» Рафаэля Акопова, его разногласия с Шакировым относятся не к политике, а к стилистике: «…субботний номер был излишне натуралистичен» (31).
Не исключено, что испуг Акопова (или самого Потанина) вызвал и более эмоциональный, чем обычно, обзор И. Петровской – о том, как государственные телеканалы лгали народу и прислуживали чиновникам во время Бесланского кризиса.
Журналисты и политологи увидели в увольнении главного редактора «Известий» признаки начала нового этапа в политике Кремля по отношению к СМИ – переход к установлению плотного контроля над бумажной прессой.
По мнению генерального директора ИД «КоммерсантЪ» Андрея Васильева, «это сознательный сигнал Кремля журналистам и элитам о том, что у него дошли руки и до бумажных СМИ» (32).
В опросе среди журналистов, устроенном «Независимой газетой», прозвучали такие мнения:
Алексей Венедиктов, главный редактор радио «Эхо Москвы»: «Думаю, в Кремле нашлись люди, которые захотели услужить президенту, обвинив «Известия» в некорректном освещении событий».
Ирина Петровская, обозреватель «Известий»: «Думаю, указания последовали из Кремля. Поводов для увольнения Рафа ни у Потанина, ни у «Проф-медиа» не было. Это показательный процесс, чтоб другим неповадно было».
Алексей Симонов, гендиректор Фонда защиты гласности: «Рафом занялись спецслужбы, и уволили в угоду им, в силу изменения информклимата в стране… Я ведь помню, как восторженно Потанин аплодировал выходу Путина на съезде РСПП».
Светлана Сорокина, телеведущая «Первого канала»: «Это решили наверху, не думаю, что Потанин пожертвовал бы Шакировым. Москвичи больше верят газетам, чем ТВ, поэтому газет в те дни нельзя было купить, они давали то, что не давало телевидение» (33).
По мнению Ирины Рыковцевой (радио «Свобода»), «Потанин боится повторить судьбу Ходорковского. Поэтому сегодня был уволен Шакиров» (34).
Несмотря на эпизодические преследования и провоцирования «экономических» конфликтов, печатные издания в первый срок правления Путина не подвергались такому же систематическому контролю и давлению, как телевидение. Рационально мыслящая часть путинского окружения справедливо считает жесткий контроль над бумажной прессой избыточной мерой. К тому же Путин, который, как известно, ежедневно смотрит новостные программы по всем каналам, газет и журналов со времени своего избрания президентом не читает (а в ежедневных обзорах прессы обращает особое внимание только на то, что о нем пишут западные журналисты).
Однако и для печатных СМИ сохранение относительной свободы отнюдь не гарантировано. Цитированная выше статья в газете «Ведомости» на следующий день после увольнения Р. Шакирова назвалась «Добрались до бумаги» (35).

 

Реформа торговых точек в Москве
Весной 2004 года Межведомственная антитеррористическая комиссия рекомендовала очистить Московский метрополитен и прилегающие территории от торговых точек. Хотя это была «рекомендация», а не указание, в Москве перестали продлеваться разрешения на торговлю газетами и журналами в метро, а также на расстоянии менее 25 метров от станций метрополитена. К началу октября
2004 года практически все переносные точки торговли печатной продукцией в станциях метро и на расстоянии ближе 25 метров от них были ликвидированы.
Предполагалось, что место переносных торговых точек в метро займут специальные автоматы по продаже газет (ассортимент которых, правда, не может не быть ограниченным), а в окрестностях станций – специализированные павильоны крупных фирм, торгующих печатной продукцией (хозяева которых, однако, далеко не всегда согласны брать на реализацию прессу не восторженного направления – как левую, так и либеральную). В результате автоматов оказалось совсем мало, и ассортимент их даже беднее, чем можно было ожидать; хотя попадает в них кое-где и оппозиционная «Новая газета». Павильонов же явно меньше, чем ларьков, цены несколько выше, а количество продаваемой политической прессы, как и предполагалось, снизилось.
Реформа привела к повышению цен практически на все газеты и журналы, но в первую очередь ударила по таким изданиям, как «Новая газета», «Независимая газета», «Русский курьер». Число мест, где эти газеты в Москве можно купить, очень заметно сократилось. Полностью изгнаны из метро и окрестностей «дикие» распространители прессы, торгующие в основном маргинальной и полумаргинальной прессой левых и правых радикалов (в том числе, впрочем, довольно популярными «Лимонкой» Эдуарда Лимонова, «Завтра» Александра Проханова и «Дуэлью» Юрия Мухина).

 

Дело Юрия Багрова
25 августа 2004 г. сотрудники УФСБ Северной Осетии провели обыски у корреспондента радио «Свобода» Юрия Багрова – дома, в офисе, в гараже и на квартире его матери. В обысках участвовали в общей сложности около 40 сотрудников УФСБ во главе с начальником отдела контрразведки, подполковником Сергеем Леонидовым.
17 сентября 2004 г. против журналиста было заведено уголовное дело по обвинению в использовании поддельного решения суда о предоставлении ему гражданства России.
Ю. Багров в 1992 году переехал из Грузии во Владикавказ, где у него живут мать, жена, дедушка и бабушка, все имеющие российское гражданство. В 2003 году, когда истек срок действия его советского паспорта, Багров обменял паспорт на российский – причем для этого ему потребовалось решение суда. Весной 2004 года Багров опубликовал материал о причастности сотрудников ФСБ к похищениям людей в Ингушетии. После этого за ним была установлена слежка, а из паспортного стола изъяты документы о его прописке (36).
Иристонский суд Владикавказа отказал защите обвиняемого в просьбе провести почерковедческую экспертизу и исследовать оттиск печати на судебном решении о предоставлении гражданства и в декабре 2004 года признал Ю. Багрова виновным в использовании заведомо поддельного документа, присудил его к штрафу в размере 15 тыс. рублей и постановил изъять у него российский паспорт. В январе 2005 года Верховный суд Северной Осетии оставил решение Иристонского суда в силе. Багров, превратившийся в лицо без гражданства (а с точки зрения правоохранительных органов – видимо, в гражданина недружественной Грузии), стал регулярно подвергаться неприятностям при исполнении им своих профессиональных обязанностей. В частности, в сентябре 2005 года он был арестован в Беслане при попытке пройти на траурные мероприятия в бывшей школе № 1 – поскольку у него не было аккредитации Министерства иностранных дел (37).

 

Казус Пивоварова
8 декабря 2004 года гендиректор НТВ Владимир Кулистиков принял решение отстранить на 1 месяц от эфира одного из ведущих программы «Страна и мир». Причиной стал комментарий Пивоварова на назначение Леонида Парфенова главным редактором журнала «Русский Newsweek». В этом комментарии Пивоваров подпустил шпильку в адрес главы «Газпром-Медиа» Николая Сенкевича, упомянув, что «полгода назад тогдашний гендиректор НТВ внес личный вклад в историю российского телевидения, уволив Парфенова по сокращению штатов».
В. Кулистиков назвал комментарий Пивоварова «сведением личных счетов» и наказал его временным отстранением от эфира (38).

 

Реформа «Русского курьера»
В марте 2005 года вторичному разгону подверглись бывшие «новоизвестинцы» во главе с Голембиовским и Агафоновым, взявшиеся делать газету «Русский курьер», собственником которой стал московский издатель Яков Соскин (холдинг «Медиапресс»).
Первоначально Соскина – как некогда Митволя – не интересовало ни содержание газеты, резко критиковавшей «управляемую демократию» и лично президента Путина, ни то, что она была убыточной. Однако в начале 2005 года Соскину пришла в голову фантазия стать сенатором от Думы Корякского автономного округа, для чего ему потребовалось сочувствие Администрации президента.
В отличие от Митволя, Соскин не стал предъявлять редколлегии какие-либо претензии, а просто закрыл газету и уволил весь журналистский коллектив (а через некоторое время стал издавать одноименный еженедельный таблоид умеренно-государственнического направления, столь же убыточный). Постоянным сотрудникам «Русского курьера» при увольнении были выплачены заработанные ими деньги, а вот гонорары внештатников издатель-миллионер зажал.
Ожидаемой благодарности от Кремля Соскин не получил: сенатором ему стать не удалось. Кремль воздержался от продавливания его кандидатуры в Совет Федерации из-за скандального эпизода пятилетней давности, о котором еще в самом начале «корякского похода» Соскина напомнила газета «КоммерсантЪ»: в 2000 году супруга издателя, находясь с ним в процессе развода и дележа имущества, пыталась застрелить мужа, но нечаянно застрелилась сама (39). В апреле 2005 года Дума Корякского округа избрала своим представителем в СФ коммуниста Александра Суворова, которого ей не удалось избрать в январе.

 

Перемены в «Известиях»
В первых числах июня 2005 года полугосударственный холдинг «Газпром-Медиа» приобрел у издательского дома «Проф-медиа» (Владимир Потанин) 50,19 % акций ОАО «Редакция газеты «Известия»«.
8 ноября 2005 г. в «Известия» был назначен новый главный редактор – вместо Владимира Бородина (возглавлявшего газету с сентября 2004 года, после увольнения Р. Шакирова) этот пост занял Владимир Мамонтов, ранее руководивший у Потанина «Комсомольской правдой».
Гендиректор «Газпром-Медиа» Н. Сенкевич, как водится, заявил, что никакой политической подоплеки в смене главного редактора нет и редакционная политика «Известий» останется прежней. Иную точку зрения выразил бывший главред «Известий» Шакиров: «Разве «Газпром» покупал «Известия», чтоб были расхождения с линией партии? Печатные СМИ зачищают основательно… Из «Известий» хотят сделать «Правду»«(40).
Освоившись, новый главред подтвердил опасения главреда бывшего. Он изложил свое видение будущего газеты в специальном довольно пространном «Меморандум» для сотрудников. Через какое-то время «Меморандум» просочился в интернет, где его аутентичность никем не была оспорена.
Из «Меморандума» Мамонтова:
««Известия» – не оппозиционная газета, у нас на дверях написано совершенно другое – «общенациональная». Сегодня эта вывеска обманывает. Мы часто бываем далеки от народа… Да и странно нам, принадлежа практически государственной корпорации, делать вид, что мы крутые оппозиционеры. От этого противоречия можно и умом тронуться!
Тем, кого такое положение вещей не устраивает – а теперь дело будет обстоять именно так – надо искать другое место работы.
Нам предстоит стать в действительности либеральной, влиятельной, живой, респектабельной, интересной российской газетой. Никто не помешает нам предоставлять платформу для борьбы мнений, но хорошо бы всегда оставаться в зоне здравомыслия. Предел (и лучший пример) либерализма для меня А.Б. Чубайс. Он и либеральную идею отстаивает, и Бурейскую ГЭС строит.
Хочу заверить: с приходом нового главного редактора и тех, кто уже пришел и еще придет с ним, закончился период странной журналистской жизни вне политического и социального контента страны» (41).

 

Перемены на REN-TV
В конце июня 2005 года холдинг Алексея Мордашова «Северсталь-групп» выкупил у РАО ЕЭС почти 70-процентную долю REN-TV, в свою очередь, немецкий медиаконцерн RTL Group приобрел другие 30 % акций, которые принадлежали семье основательницы и гендиректора телеканала
Ирены Лесневской. В октябре «Северсталь» продала половину своих акций REN-TV «Сургутнефтегазу».
Изменения структуры собственности повлекли за собой и административные изменения: вместо Лесневской новым гендиректором стал Александр Орджоникидзе.
23 ноября А. Орджоникидзе распорядился снять из эфира программы Ольги Романовой «24 часа» два сюжета – о прекращении уголовного дела в отношении сына министра обороны Сергея Иванова (в мае сын министра насмерть сбил на автомобиле пожилую женщину) и о строительстве новой часовни на Манежной площади стоимостью 15 млн. долларов по проекту Зураба Церетели. Сюжет о сыне министра О. Романова выбросила, а о часовне – все-таки оставила.
На следующий день, 24 ноября 2005 г. О. Романова должна была выйти в эфир с двумя вечерними выпусками новостей, но сотрудники частного охранного предприятия «Евразия», нанятые новым руководством канала, не впустили ее в телестудию, сославшись на распоряжение гендиректора А. Орджоникидзе.
28 ноября 2005 г. Орджоникидзе заявил, что Романова нарушила корпоративную этику и что в эфире телеканала она не появится как минимум три месяца, которые ей даются «на подготовку концепции новой программы». 5 декабря 2005 г. Романова подала заявление об уходе с канала.

 

Новые правила аккредитации СМИ в Мосгорсуде
В сентябре 2005 года председатель Мосгорсуда Ольга Егорова подписала распоряжение, согласно которому журналисты не имеют права посещать судебные заседания без специального разрешения, выданного пресс-службой суда. Кроме того, даже имея аккредитацию, журналист обязан как минимум за день уведомить суд о своем желании присутствовать на заседании (42).

 

Дело Дмитриевского
В январе 2006 года в Нижнем Новгороде предстал перед судом исполнительный директор Общества российско-чеченской дружбы (ОРЧД) и главный редактор газеты «Правозащита» Станислав Дмитриевский. За год до этого, в январе 2005 года в «Правозащите» были опубликованы обращение Ахмеда Закаева к народу России (не голосовать на выборах за Путина) и обращение Аслана Масхадова к Европарламенту. ФСБ возбудила по этим публикациям дело по ст. 280 УК РФ («публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности»), однако на основании проведенной экспертизы дело было позже переквалифицировано на ст. 282 УК РФ («возбуждение ненависти или вражды») и передано в прокуратуру.
В октябре 2005 года начался судебный процесс. Прокуратура требовала приговорить Дмитриевского к четырем годам тюремного заключения. Правда, в текстах Масхадова и Закаева нигде ни слова не говорилось о русских в этническом смысле, все обвинения авторов, в том числе очень резкие, были обращены к российским властям, поэтому доказать, что эти авторы, а вместе с ними и главный редактор, возбуждали национальную (в смысле этническую) вражду к русским или к иным народам, было невозможно.
3 февраля 2006 г. суд Советского района Нижнего Новгорода приговорил Дмитриевского к двум годам лишения свободы условно с четырехлетним испытательным сроком. Согласно букве судебного решения, «национальными и расовыми группами», к которым возбуждал и разжигал «ненависть либо вражду» Дмитриевский, оказались «руководство Российской Империи», «безумный кремлевский кровавый режим», в крайнем случае – «российские оккупанты» (но не «русские оккупанты»). Суд, правда, снял вопрос Дмитриевского к эксперту обвинения Ларисе Тесленко, существует ли сейчас «руководство Российской империи» (43).

 

Российское эхо карикатурного скандала
Так называемый карикатурный скандал – агрессивные протесты мусульман по всему миру против опубликованных в Дании карикатур на пророка Мухаммеда – вызвал совершенно неожиданное эхо в России. В России – советской, досоветской, постсоветской – многократно публиковались карикатуры на священных персонажей любых религий (достаточно вспомнить издания и переиздания таких шедевров юмористической литературы, как мировая и российская «истории» в ернических изложениях «Сатирикона»). Это не только никогда не вызывало массовых протестов, но и чаще всего просто игнорировалось самими верующими и священнослужителями конфессий. Инициаторами репрессий против СМИ за карикатуры стали функционеры правящей «Единой России».
9 февраля 2006 г. волгоградская газета «Городские вести», издаваемая мэрией, опубликовала статью «Расистам не место во власти», посвященную подписанию местными общественными организациями и отделениями политических партий договора о совместном противодействии национализму, ксенофобии и религиозной розни. Текст был проиллюстрирован шаржевым рисунком, на котором основоположники мировых религий в дружеской беседе сетуют на творимые их последователями безобразия («А ведь мы их этому не учили»).
Руководство волгоградского отделения «Единой России», враждующее с мэром города Евгением Ивченко, между прочим членом (на тот момент) их же партии, сочло публикацию удобным поводом для атаки на мэрию.
Возбудителем скандала стал депутат областной Думы от «Единой России» Александр Щербань. Далее эстафету подхватил секретарь политсовета регионального «ЕдРа» Олег Керсанов, который написал в областную прокуратуру коллективный донос от имени группы подконтрольных «Единой России» областных общественных организаций. В Москве инициативу Щербаня – Керсанова поддержал председатель партии, спикер Госдумы Борис Грызлов.
Областной прокурор Леонид Беляк заявил о необходимости «принять действенные меры к недопущению», а 15 февраля Генпрокуратура (в лице замгенпрокурора по Южному федеральному округу Николая Шепеля) начала проверку по факту публикации.
В тот же день, не дожидаясь итогов проверки, и.о. мэра, вице-мэр Андрей Доронин подписал распоряжение о закрытии газеты (Е. Ищенко находился в отпуске и по поводу скандала предпочел отмолчаться).
15 февраля вологодская газета «Наш регион» опубликовала статью на тему мирового «карикатурного скандала». В тексте статьи были приведены высказывания различных экспертов – политологов, служителей церкви и независимых журналистов, а в качестве оформления использованы некоторые из карикатур – причем самые «обидные» были воспроизведены с купюрами.
Публикацию осудил губернатор Вячеслав Позгалев, а областная прокуратура возбудила против главного редактора газеты «Наш регион» Анны Смирновой уголовное дело по ст. 282 УК РФ («возбуждение национальной, расовой или религиозной вражды»). Председатель общества мусульман Вологодской области Равиль Мустафин тоже счел себя обиженным, правда, только после того, как его пригласили в прокуратуру и показали газету (44).
Владелец газеты Михаил Смирнов (муж Анны Смирновой) сам закрыл газету, что не спасло его жену от Вологодского городского суда, перед которым она предстала в апреле 2006 года.
Обвинение просило суд приговорить подсудимую к условному наказанию с испытательным сроком в два года. Р. Мустафин от имени всех мусульман требовал, чтобы журналистке запретили в течение пяти лет занимать руководящие должности в СМИ, а моральный ущерб оценил в миллион рублей.
Суд признал А. Смирнову виновной в разжигании национальной, расовой и религиозной вражды, приговорив ее к штрафу в 100 тысяч рублей. В компенсации морального ущерба суд все-таки Мустафину отказал. Правда, 25 мая областной суд снял со Смирновой все обвинения.

 

Дело Виктора Шмакова
29 апреля 2006 г. в Уфе был арестован издатель местной оппозиционной газеты «Провинциальные вести», лауреат всероссийской премии журналистов Виктор Шмаков.
В. Шмаков – оппозиционер со стажем: в 1989 году он учредил первую в Башкирии независимую газету «Вместе»; в 2001–2002 годах возглавлял местное отделение партии «Либеральная Россия» (после раскола партии принадлежал к крылу сторонников Бориса Березовского), в 2006 году возглавил оргкомитет по созданию в Уфе отделения Народно-демократического союза (НДС) экс-премьера Михаила Касьянова.
Поводом для ареста стала публикация в издании «Площадь Восстания» (приложение к газете «Провинциальные вести») «Инструкции по поведению участников революции во время массовых народных выступлений» и «Краткой программы чрезвычайных и первоочередных мер Башкирского революционного комитета после успешного осуществления революции».
8 мая ему было предъявлено обвинение по двум статьям: ч. 2 ст. 280 («публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности») и ч. 1 ст. 212 УК РФ («организация массовых беспорядков»). 15 мая Верховный суд Башкирии постановил изменить меру пресечения и освободить журналиста под подписку о невыезде.

 

Несвободная страна и президент«враг прессы»
В феврале 2004 года «Репортеры без границ» опубликовали «Международный рейтинг свободы прессы», в котором Россия получила 140-е место из 167 (в 2002 году – 121-е место, в 2003 году – 148-е). Для сравнения: первые три места заняли Дания, Финляндия и Исландия; США получили 22-е место; а два последних (166-е и 167-е) заняли Куба и Северная Корея.
В мае 2004 года Freedom House опубликовал свой «Рейтинг свободы мировой прессы» в 193 странах, в котором СМИ России признаны несвободными (67 баллов «несвободы»; у «самой несвободной» Северной Кореи – 98 баллов из 100 возможных; у «самых свободных» Дании, Исландии и Швеции – по 8; у США – 13 баллов) и поделили 147-е место со СМИ Йемена и Камеруна.
А в опубликованном в конце апреля 2006 года аналогичном докладе Freedom House Россия входит в число 67 «несвободных» стран и по уровню свободы прессы занимает уже 158-е место из 194 государств – вместе с Бахрейном и Венесуэлой.
3 мая 2006 г. «Репортеры без границ» обнародовали список 37 «врагов свободы прессы» за 2005 год, в который в очередной раз попал президент России, утверждается в докладе, опубликованном на сайте RSF: «Правительство контролирует печатные издания, радио и телестанции через мощный энергетический конгломерат «Газпром», а Путин появляется все чаще и чаще по телевизору, в основном читая лекции своим министрам» (45).
Примечания
(1) Эта статья является фактически развитием и продолжением статьи: Прибыловский Владимир. Война Путина со свободой слова: Хроника построения «информационной вертикали. Россия Путина. Пристрастный взгляд. М.: Центр «Панорама», 2003.
(2) Еще в мае 2002 года «Версия» опубликовала материал Олега Лурье «Криминальное чтиво по-русски» – якобы интервью с сотрудником ФБР, в котором руководители консорциума «Альфа-Групп» Петр Авен и Михаил Фридман обвинялись в торговле наркотиками и связями с криминалом. Руководство консорциума обратилось в арбитражный суд с иском о защите деловой репутации. В начале 2003 года суд обязал выплатить компенсации истцам: 3 млн. рублей Авену, 3 млн. рублей Фридману, а также 172 тыс. фунтов стерлингов детективному агентству Kroll, которое было нанято «Альфой» для проведения расследования. (В 2001 году аналогичная статья того же О. Лурье о «Межпромбанке» в «Новой газете» чуть было не привела к банкротству и закрытию «Новой газеты»).
В конце 2003 года О. Лурье, уклонившийся от участия в судебном процессе между «Версией» и «Альфой», обрел финансирование на издание собственного глянцевого журнала, названного им «ВВП (Валовой внутренний продукт)». Декларируемая на титульном листе «цель журнала» – «оказание содействия предприятиям и организациям в продвижении своих идей и возможностей… в свете требований президента РФ В.В. Путина об удвоении ВВП».
(3) Страна. ру. 2003. 15 июля. Цит. по: Арифджанов Рустам Мустафаевич. Досье, lnformacia.ru («Секретные материалы России»). Досье http://www.informacia.ru/facts/arifdzhanov-facts.htm).
(4) Латынина Юлия. Я сам буду вашим цензором. Телевидение – единственная отрасль экономики, которую контролирует лично президент России. Новая газета. 2003. № 4.
(5). Коммерсантъ. 2003. 21 февраля. (Автор статьи в «Новых Известиях» – Владимир Прибыловский. В более полном виде ее текст опубликован в издании: Верховский А.М, Михайловская Е.В., Прибыловский В.В. Россия Путина. Пристрастный взгляд. М.: РОО «Центр «Панорама», 2003. С. 193–204; глава «Путинославие: Хроника прославлений Путина Владимира Владимировича».)
(6) Ростова Наталия. «Новые Известия» больше не выйдут. Газетами. 2003. 20 февраля (http://www.gazeta.ru/2003/02/20/ novyeizvesti.shtml).
(7) Панкин Алексей. «Известия» – «Новые известия» – новые «Новые известия» – «Резонанс» – далее везде. Русский ответ американскому госдепу. The Moscow Times. 2003. Apr. 8.
(8) Шварев Александр. Руководителя «Русского курьера» готовятся к суду. Время новостей. 2004. 21 июня.
(9) Латухина Кира. «Шестая кнопка» взбунтовалась. Интервью «НГ» директора Национального исследовательского центра телевидения и радио разозлило лоббистов спортивного канала. Независимая газета. 2004.4 августа.
(10) Соколов Сергей. Врачебная тайна. Обстоятельства, которые не могут не вызвать вопросов. Новая газета. 2004. № 46.
(11) Пасько Григорий. Юрий Шмидт: Стукачей надо беречь и данные о них хранить в тайне. Новая газета. 2003. № 72.
(12) Руководство НТВ сняло с эфира сюжет о книге «Байки кремлевского диггера». Лента. Ru. 2003.16 ноября (http://lenta.ru/ most/2003/11/16/digger/).
(13) Редакция «НВ». Средь бела дня. Злоключения редакции. Ограбление как бизнес-проект. Анатомия бандитского капитализма. Новое время. 2004. № 24.
(14) Там же.
(15) Там же.
(16) Там же.
(17) Афанасьева Елена. Место Парфенова. Вместо Парфенова. Известия. 2005. 5 июня.
(18) Варшавчик Сергей. На телевидении зачищают терминологию // Независимая газета. 2004. 2 августа.
(19) Кузин Евгений. Место Парфенова. Вместо Парфенова. Известия. 2004. 5 июня.
(20) Бородина Арина. Парфенонсенс. КоммерсантЪ. 2004.3 июня.
(21) Там же.
(22) КоммерсантЪ. 2004. 31 мая. Текст распоряжения см., например: С эфира НТВ сняли интервью с вдовой Зелимхана Яндарбиева. Новости и события. 2004. 31 мая (http://news.flexcom.ru/ru ssia/2004/05/31 /49591 /#2)
(23) Там же.
(24) Рыклин Александр. «Ах, Парфенова уволили! Да как же они посмели?!»…А мы так скажем: давно пора было. Отщепенцам не место на нашем телевидении. Еженедельный журнал. 2004. № 22.
(25) РебельАнна. Намедни не стало «Намедни». Русский курьер. 2004. 3 июня.
(26) Малашенко Игорь. Конец пути. Еженедельный журнал. 2004. № 22.
(27) Бородина Арина. «НТВ нужно вернуть ореол объективности и беспристрастности». Первое интервью нового гендиректора телекомпании Владимира Кулистикова. КоммерсантЪ. 2004. 19 июля.
(28) Шендерович Виктор. Венеролог Басаев, однокурсница президента, а также – почему Зюганов пожаловался Путину на него самого. Новая газета. 2004. № 51.
(29) Плахова Вероника. Гостелерадио заказало Хрюна и Степана. Продюсер Владимир Неклюдов: «В наши дни шутов прогоняют со двора». Новая газета. 2004. № 51.
(30) Серова Яна. Спецоперация в Беслане прошла успешно. Против журналистов. ОБСЕ заслушал отчет, вызвавший шок у мировой общественности. Новая газета. 2004. № 69.
(31) Воронина Анфиса. Добрались до бумаги. Ведомости. 2004. 7 сентября.
(32) Там же.
(33) Кто уволил Рафа Шакирова? // Независимая газета. 2004. 7 сентября.
(34) Почему уволен главный редактор газеты «Известия»? Оценки коллег. Радио «Свобода». 2004. 7 сентября (цит. по: http:// www.compromat.ru/main/prismi/shakirovuvol.htm).
(35) Воронина Анфиса. Добрались до бумаги. Ведомости. 2004. 7 сентября.
(36) Милашина Елена. «Свобода» не имеет гражданства. Радиожурналиста Багрова лишили конституционных прав. Новая газета. 2004. № 4.
(37) В Беслане задержан корреспондент радио «Свобода». РИА «Новости». 2005. 1 сентября (доступно здесь: http://www. vremya. ru/news/1009063.html).
(38) Бородина Арина. На НТВ провели профилактическую работу. КоммерсантЪ. 2005. 9 декабря.
(39) КоммерсантЪ. 2005. 28 января.
(40) Ростова Наталья. В «Известиях» не поменяется ничего, кроме главного. Интервью с Рафом Шакировым, Владимиром Бородиным, Николаем Сенкевичем. Новая газета. 2005. № 84.
(41) Письмо главреда «Известий» Мамонтова трудовому коллективу: что ждет газету? Ассоциация распространителей печатной продукции. 2005 (http://www.arpp.rU/content/view/12844/2/).
(42) Петров Геннадий. «Да» против Мосгорсуда. Дочь Егора Гайдара «повязали» за свободу слова. Московский комсомолец. 2005.19 сентября.
(43) Санникова Елена. Хроника суда. Права человека в России. 2006 (http://www.hro.org/ngo/about/2006/02/02-5.php).
(44) Судебные тяжбы карикатурного скандала. Северин-форм. 2006. Апрель (http://www.severinform.ru/index.php?page= article&artid=148).
(45) 10 стран с самой жесткой цензурой // Комитет по защите журналистов. 2006.2 мая (http://www.cpj.org/censored/censored_ru.pdf).
Назад: Хроника построения «информационной вертикали»
На главную: Предисловие