Междоусобица при Путине

Даже на пике власти Владимира Путина, когда обозреватели называли систему, которой он управлял, «вертикалью», российская политика по сути была не жесткой иерархией, а подвижным конгломератом ключевых игроков, неформальных групп, соревнующихся друг с другом за ресурсы и влияние. От Бориса Ельцина Путин унаследовал страну, в которой уже был высокий уровень коррупции, слияние бизнеса и бюрократии, криминалитета и правоохранительных органов и, главное, слияние власти и собственности. Путин создал костяк элиты, которая состояла из олигархов, силовиков, аппаратчиков президентской администрации и партии «Единая Россия». Он воспользовался своим контролем над СМИ, чтобы создать миф, согласно которому он вернул Россию на мировую арену, защитил ее от террористов и улучшил благосостояние населения. Его народная поддержка легитимизировала эти мифы и давала ему преимущество в клановой политике.

Путин поддерживал баланс системы, модерируя разногласия внутри элиты и защищая ее имущественные интересы. Он играл роль арбитра среди ключевых игроков, далеко не все из которых были его убежденными сторонниками. В случае возникновения спора за президентом было последнее слово. Когда принимались ключевые решения (к примеру, об увольнении министра обороны Анатолия Сердюкова), их необязательно принимал лично Путин – он был всего лишь главным в коллективе. Когда баланс власти изменился не в пользу Сердюкова, у которого было много врагов, Путин согласился убрать его, чтобы ослабить напряжение внутри системы, заменив его на более популярного Сергея Шойгу.

К концу президентства Дмитрия Медведева многие эксперты стали сомневаться в долговечности нынешней российской экономической модели, основанной на экспорте сырьевых ресурсов и обеспечившей рост минувшего десятилетия. Тогда различные кланы занимались «перетягиванием каната», борясь между собой за контроль над энергетическим сектором. Возвращение Путина в президентское кресло произошло накануне принятия спорной программы приватизации, при которой в элите началась бы жесткая борьба за деньги. Отчасти возвращение Путина в Кремль было попыткой гарантировать, что драка внутри элиты не перерастет в открытую войну, грозящую дестабилизировать всю систему.

Однако возвращение Путина лишь усилило разногласия внутри элиты. Некоторые ее представители связывали надежды на политические и экономические реформы со вторым сроком Медведева. Другие негативно восприняли жесткие меры, принятые в отношении оппозиции после массовых протестов против сфальсифицированных думских и президентских выборов. Многие восприняли принятие в США «закона Магнитского» как неспособность Путина защищать олигархов. Некоторых высокопоставленных чиновников смутил запрет Кремля на усыновление российских детей американцами. Политическая база режима – партия «Единая Россия» – также начала ослабевать на фоне снижения доверия к ее лидерам. По мере сокращения поддержки Путина в элите начались разговоры о преемнике, который смог бы сбалансировать интересы всех, как это в прежние времена делал Путин. По слухам, представители властной элиты, симпатизирующие оппозиции, тайно поддерживали уличные протесты в надежде использовать их в качестве рычага, чтобы принудить Путина уйти с президентской должности раньше – вначале в пользу Медведева, затем в пользу Кудрина.

Следует подчеркнуть, что речь не идет о соперничестве между теми, кто, по словам Дэвида Лейна, выступает «за государственный капитализм», и теми, кто «ориентирован на более либеральный рынок и интересы». По сути это война кланов за ресурсы и власть в рамках нынешней политической системы. Как справедливо отметил Владимир Милов, «либералы» вроде Медведева и Кудрина разделяют мнение силовиков о том, что народ – это не независимые граждане, а объекты манипуляции.

Главный вопрос, который сегодня стоит перед Путиным: в какой степени его нынешняя «жесткая линия» повредила его собственной способности балансировать различные силы внутри системы? Аналитик фонда ИНДЕМ Юрий Коргунюк полагает, что Путин больше не действует как арбитр, но поддерживает консерваторов и реакционеров в «холодной гражданской войне». Режим принимает ограничительные законы, «попирающие не только дух юриспруденции, но и элементарный здравый смысл», наказывает саму беззащитную категорию граждан – детей-сирот и заводит уголовное дело против покойного Сергея Магнитского вопреки решениям собственного Конституционного суда. По мнению эксперта, эти шаги отвечают не логике верховенства права, а логике «чрезвычайщины», поскольку законные методы больше не гарантируют сохранение власти. В долгосрочной перспективе, как считает Коргунюк, власть обречена на провал в этой войне, а сравнительно высокий рейтинг Путина не будут сохраняться вечно.

Политические перспективы Путина в конечном итоге могут стать жертвой его «жесткой линии». Его риторика о «внешних угрозах», опора на силовые структуры, антикоррупционная кампания, направленная на достижение внутриполитических целей, усилили позиции тех, кто выступает против большей открытости системы, тем самым ограничивая свободу маневра самому Путину. Его тактическая реакция на протесты 2011–2012 годов – мобилизация своих сторонников, разделяющих консервативные ценности, поощрение социального популизма и использование националистической риторики – не решит проблем, стоящих перед Россией.

Более того, все попытки Путина вернуться к политическому центру могут пасть жертвой противоречивой логики: Кремль борется с коррупцией, чтобы перехватить у оппозиции популярную тему, но одновременно поддерживает коррупцию, чтобы обеспечить лояльность собственного окружения. Легитимность режима тем временем снижается. Антикоррупционная кампания может привести и к столкновениям в элите, в то время как ее представители пытаются «отыграться» и захватить собственность и финансовые потоки своих конкурентов. Даже пропагандистская машина Кремля уже не так эффективна: как показали последние полтора года, она еще может предотвратить консолидацию оппозиционных настроений в обществе, но уже не способна консолидировать поддержку власти. В то время как экономический рост России замедляется, перед Путиным встают новые проблемы. А старые методы их решения больше не работают.