Начнем со случая из реальной жизни, приключившегося буквально на прошлой неделе. Мой друг еще весной внес аванс за имплантацию зуба – 50 тысяч рублей. В одну неплохую (судя по отзывам) и отнюдь не самую навороченную московскую клинику. Ему обещали, что, поскольку он заплатил заранее, этой суммой все и ограничится. Однако когда он пришел к врачу, внезапно выяснилось, что надо еще столько же доплатить за коронку, за какие-то таинственные работы по подготовке кости и т. д. и т. п. – всего на 170 тысяч рублей. Совершенно офонаревший от такой бесстыдной разводки, он встал со стоматологического кресла и пошел к администратору клиники – высказал все, что думает о таких бизнесменах-стоматологах и потребовал вернуть аванс, которым клиника и так пользовалась почти полгода. И тут, как по мановению волшебной палочки, начался обратный процесс: «Можно взять материал подешевле, мы вам сделаем скидочку, можно обойтись без этой процедуры…». В общем, за пять минут сумма со 170 тысяч рублей сократилась до 75 тысяч. «Слушай, ну это уже финиш, с такими „бизнес-врачами“ общество жить не может. У людей от денег совсем крыша съехала», – сказал он мне, шокированный невероятной подвижностью стоматологических расценок.

Действительно, личные качества доктора, который начинает разводить на деньги пациента, уже находящегося в кресле и, как ни крути, испытывающего определенный дискомфорт и тревогу от предстоящих манипуляций, по-видимому, необратимо дегенерировали. Но на каком фоне это происходит? Откуда такая дегенерация?

У меня есть знакомый, работающий в нашей очень важной углеводородной корпорации, на должности самого что ни на есть среднего звена. Временами он рассказывает о том, что там происходит. Внутри корпорации развернулись многочисленные механизмы, позволяющие вроде как легитимным образом делить между менеджментом огромные деньги. Например, такой: задолженность между структурами корпорации через определенный период времени признается безнадежной и списывается. Но! Если после этого менеджмент ценой невероятных усилий вдруг вернет эту задолженность, то большая ее часть делится между менеджментом – в качестве поощрения за сверхусилия. Речь идет об огромных суммах.

Происходят, разумеется, и более банальные открытые хищения. Поскольку в корпорации работают сотни тысяч весьма общительных людей и у них десятки знакомых, то очевидно, что о нравах в корпорации известно если не половине населения страны, то по крайней мере половине населения Москвы и Петербурга. А ведь и корпорация такая не одна, да и сотрудникам других госструктур есть что рассказать – и они рассказывают. Как это должно действовать на других людей, тех, кто их лечит, ремонтирует им квартиры, строит дачи, обустраивает сады? Ведь у нас любой состоятельный человек не без основания воспринимается как что-то где-то укравший. И какое может быть к нему отношение? Да только такое – его тоже стремятся обобрать, видя в этом естественную справедливость.

Сама по себе подобная система отношений в обществе – абсолютно тупиковая. И главное, она очень сильно отягощает психологическую обстановку и самооценку людей. Ведь, как бы они себя не убеждали, что «такая уж у нас страна», все равно большинству в глубине души категорически противно жить таким образом. Спрашивается – кто же заставляет?

Ответ – Система. Мой углеводородный знакомый происходит из семьи потомственных углеводородчиков. Его родители – не последние люди в этой отрасли, его старший брат работает там же, все его одноклассники и друзья детства – тоже. Сам он вырос в Уренгое, и правда жизни открывалась ему постепенно. В школе он был уверен, что у нас в стране все живут так же прекрасно, как его одноклассники и соседи. Профессиональный выбор был совершенно очевиден. Много ли есть людей, которые в состоянии посмотреть правде в глаза, назвать все своими именами и отказаться от больших денег, круга друзей, семьи и по принципиальным соображениям уволиться из этого зловонного места?

Это и есть Система. Участие в ней пропитывает пессимизмом и чувством безысходности все наше общество. Потому что, по большому счету, люди понимают, что делают, как живут, и осознают, что перспектив у такой системы жизни – никаких. Самая бронебойная психологическая защита, по-видимому, у самых верхов во главе с лидером нации. Они, наверное, думают, что получают экстра-деньги за сверхусилия по развитию газотранпортной системы и продвижение интересов корпорации за рубежом.

В общем, с наиболее прогнившей частью общества все понятно: это, к сожалению, все госструктуры, крепко завязанные на воровство. Тут произошло сращение государственного бизнеса с государственными структурами, которые обслуживают этот бизнес – ФСБ, МВД, системой юстиции. Психология аморализма иррадиирует на слой бизнеса, обслуживающего эти структуры. Работая на сектор «лакшери» и понимая, что ты, по сути, обслуживаешь воров, обирающих страну, сложно сохранить здоровые психологические устои. Именно в этой среде распространены настроения, сформулированные еще одним моим, на сей раз шапочным, знакомым: «Наша страна – как еще теплый труп крупного животного, заваленного охотниками. Пока мясо свежее, каждый старается урвать все, что сможет, – ведь скоро оно испортится… Распродадут углеводороды, начнут торговать водой, воздухом и, наконец, территорией. Эти люди не умеют созидать, они умеют только брать, использовать то, что еще осталось».

Вообще-то не все так мрачно. И власть пытается что-то делать для развития. Беда в том, что все эти попытки разбиваются об упадническую психологию, сформировавшуюся из-за участия всех более-менее образованных и амбициозных людей в системе государственного воровства. Безусловно, у нас сохраняется шанс развернуть ситуацию. И люди, живущие в другой реальности, в стране имеются. Но они пока не образовали свою Систему.

Что такое здоровая часть общества в наших обстоятельствах? На мой взгляд, это люди, которые сохранили трезвость взгляда и не убеждают себя, что «в этой стране без воровства и коррупции никогда не жили, поэтому и я ничего плохого не делаю, приворовывая». Люди, которые пытаются строить свой бизнес, свою карьеру, минимизируя, если уж не исключая, коррупционную составляющую. Люди, которые готовы работать не только на свой карман, но и на благо своего поселка, города, страны. Те, кто организуют сообщества по борьбе с наркотиками, как Евгений Ройзман, с коррупцией, как Алексей Навальный, с мусором, как Сергей Доля, активно пропагандируют борьбу за сохранение природы, как Игорь Шпиленок, организуют сообщества, занимающиеся гражданской помощью друг другу – образцом чего является, например, littleone.ru. В общем, люди, заинтересованные в истреблении раковой опухоли, выросшей внутри нашего государственного аппарата. Кто они?

Прежде всего, это люди из бизнеса, не завязанного на государственное воровство. Есть же у нас и аграрный сектор, в котором заняты миллионы, и торговля, и сервис, ориентированные на все население, и медицина, и образование. Я умышленно не пишу в категориях классового расслоения. Казалось бы, существующая система в первую очередь должна не устраивать рядовых работников. Однако они, как правило, в большей степени ориентируются на материальный уровень жизни и стараются не думать об отдаленных перспективах. Идеи преобразования всегда рождаются не в этих слоях.

Не имеет никакого смысла рассуждать и в идеологических категориях. Здоровые части есть во всех партиях. Тут вопрос не в идеологии, а в морали, нравственности.

Возможна ли мирная революция снизу? В общем, наверное, да. Если число людей, поддерживающих самодеятельные организации, борющиеся с деструкцией, будет расти, то постепенно и власть начнет реформироваться и сдерживать аппетиты в плане воровства. Участвуя в мероприятиях, нацеленных на помощь другим, человек учится уважать себя, а это самый главный дефицит на нынешний момент.