Суды и прокуратура не могут противостоять фальсификации выборов, поскольку это органы, подчиняющиеся все той же государственной власти, которая, несмотря на фиктивное разделение властей, якобы содержащееся в конституции, фактически является единым диктаторским целым и диктует своим же государственным органам, в частности судам и прокуратуре, как им действовать.

А что же политические партии? Они ведь не являются государственными органами. Они от государства независимы, зарплату от него в общем-то не получают, не стоят на его содержании. Почему же они не заинтересованы в том, чтобы открыто говорить о фальсификации выборов для того, чтобы сделать эти выборы честными? Действительно, если голоса кому– то приписываются, то у кого-то же они уворовываются на тех же самых выборах. И почему же обворованным не кричать о том, что у них украли голоса, почему не обличать эту систему выборов, при которой такая кража стала возможной?

Для начала давайте определимся с тем, что такое политические партии. Вообще-то, по смыслу, политическая партия – это любая общественная организация, которая занимается политической деятельностью. Не какой-нибудь правозащитной, охраной труда, помогающая инвалидам, а занимающаяся именно политической деятельностью в масштабе общества. По смыслу, именно это является политической партией.

Такой смысл им и придавался в начале 90-х годов, когда у нас начали создаваться общественные организации. Любая из них могла заниматься политической деятельностью или не заниматься ею, и, таким образом, выделение политических партий происходило по факту занятия политической деятельностью. Это и есть самая демократическая и самая разумная форма.

Последующие действия после государственного переворота сначала ельцинских, а потом путинских администраций привели к тому, что количество этих организаций пытались неуклонно сузить до тех пор, пока в 2002 году не был принят так называемый Закон о политических партиях. Он фактически поставил организации, которым разрешено заниматься легальной политической деятельностью, в разряд лицензируемых. Те, кому выдана от лица государства, через Министерство юстиции, лицензия на занятие политической деятельностью – то есть официально присвоено звание «политическая партия», те имеют право выдвигать своих кандидатов на выборы. А те, у кого такой лицензии нет, этого права не имеют. Понятное дело, что само предоставление этой лицензии и ее дальнейшее обладание какой-либо организацией оговорено целым рядом условий, к которым можно подойти точно так же, как Центризбирком подходит к проверке подписей организаций, участвующих в выборах. Одни он проверяет тщательно и под лупой, придирается ко всякой мелочи и доводит дело до судов, которые решают вопрос в его пользу, поскольку суды, как уже говорилось выше, действуют в интересах государственной машины, а не в интересах закона или справедливости, либо подходит к ним лояльно, ничего не проверяя и не препятствуя участию в выборах.

Поэтому на сегодняшний день организации, занимающиеся политической деятельностью, фактически оказались разделены на два неравных отряда. Один – это политические партии, официально признанные властями, которым разрешено заниматься политической деятельностью, выдвигать своих кандидатов в депутаты. Второй – все остальные политические организации, которые даже если и занимаются политикой, властями политическими партиями не признаются и таким образом считаются вроде бы как маргинальными, то есть находящимися на обочине общества и как бы не выражающими его интересы. Хотя совершенно ясно, что общественные организации, которые создаются без поддержки государственной машины, и, тем не менее, существуют, они-то как раз и выражают интересы определенных слоев общества, в отличие от партий государственного типа, таких, как Единая Россия, Наш дом – Россия и прочих тому подобных видов и разновидностей.

По этому разделению получается, что фактически право голоса, то есть право на то, чтобы заявлять свои требования и быть услышанным обществом, то есть быть ретранслированным через средства массовой информации, которые находятся под тем же диктатом государства, получают возможность только партии, представленные в Государственной Думе, то есть уже прошедшие через государственный отбор. Те же, кого в Думу не пустили, те из числа политических организаций как бы исключаются и соответственно права голоса через средства массовой информации не имеют. То есть даже если они и возражают против этой системы выборов, то их не видно и не слышно. Таким образом, проблема состоит не в том, что все политические партии и организации молчат об этой всероссийской афере, а молчат в первую очередь те, кто представлен в Государственной Думе. Мнения же остальных, таких, как Фронт национального спасения, даже если они знают об этой системе фальсификации выборов и открыто говорят о ней, вы просто никогда не услышите.

Встает вопрос: почему же молчат именно те, кто представлен в Государственной Думе? Ведь именно у них крадут голоса. Значит, им и надо громче всех бить во все колокола. Давайте рассмотрим этот вопрос поподробнее.

Во-первых, большей частью голоса крадутся и крались до сегодняшнего дня как раз у тех партий, которые в Государственной Думе не представлены. Например, в выборах 1995 года участвовала целая группа левых организаций различной политической направленности, разные блоки, коммунистические партии помимо КПРФ. Все они, так или иначе, были опущены усилиями Центризбиркома за 5%-ную планку голосов. В итоге их избирателей обокрали дважды: один раз, когда часть их голосов перекинули другим партиям, чтобы не дать этим организациям преодолеть 5%-ный барьер и пройти в Государственную Думу. Второй раз – когда и остальные голоса этих не прошедших в Думу в итоге были распределены между другими партиями. Даже по официальным данным половина всех голосов на тех выборах была перераспределена таким образом, то есть досталась не тем партиям, за которые голосовали избиратели. И так получилось потому, что часть голосов этих партий была переброшена другим.

Во-вторых, надо четко понимать, кто выигрывает от такого мошенничества и кому есть смысл об этом молчать. Ведь в Думе представлены несколько политических кланов. Во-первых, это правящий политический клан, то есть партия или несколько партий, которые, так или иначе, являются партиями Кремля. Когда-то это был Выбор России, потом Наш дом Россия, затем Отечество вся Россия, теперь Единая Россия. Структуры имели разные названия, но суть всегда была одна: это была политическая партия, поддерживаемая Кремлем. Голоса всегда крались в пользу именно этой партии, а не у нее. Из этого следует, что самые крупные политические силы, представленные таким образом в Думе, как раз меньше всего расположены к тому, чтобы обличать фальсификацию выборов, поскольку она делается в их пользу.

Можно сказать, что ведь есть же оппозиция. Давайте посмотрим на нее. Возьмем самую крупную, явно оппозиционную силу в лице КПРФ. Вот уж, казалось бы, коммунисты – противники режима, те, кого свергли в результате путча 1991 и 1993 годов, отстранили от власти. С какой стати они должны идти на компромисс?

Это как сказать. Во-первых, в той истории выборов 1995 года, о которых я писал выше и в которых все остальные левые политические партии оказались опущенными за 5%-ный порог выборов, коммунисты в лице КПРФ, а точнее их руководство получило явный политический выигрыш.

Оно избавилось в Государственной Думе от самых главных своих конкурентов. Тех, кто представляет тот же самый левый фланг, что и они, но гораздо решительнее, отчетливее, с гораздо более честных позиций, чем это делает нынешнее руководство КПРФ, которое бесконечно виляет из одной стороны в другую. Ему такие союзники по Государственной Думе нужны менее всего. Потому что именно они, обладая собственной фракцией в Государственной Думе, сколь бы мала она ни была, каждый раз своими действиями будут обличать беспринципность КПРФ. А руководству КПРФ такие действия нужны менее всего. Ему не нужно конституционное большинство в Государственной Думе. Оно вряд ли будет знать, что с ним делать. Но вот такого рода союзники, которые будут его обличать своими действиями, для него хуже ножа.

В результате усилий Центризбиркома по фальсификации выборов уже в 1995 году часть этой фальсификации была сделана именно в интересах и в пользу КПРФ. И КПРФ, естественно, зная об этой фальсификации, поскольку имеет своих представителей в Центризбиркоме, менее всего расположена к тому, чтобы ее раскрыть.

Но что значит знать о фальсификации и не разоблачить ее? Это значит принять ее целиком. Ты не можешь обличить какую-то ее часть, а другую часть оставить незамеченной, как будто ничего не произошло. Поэтому руководство КПРФ уже в силу того, что Центризбирком в нужных случаях подыгрывает ему, должно молчать. А такое молчание – это уже соучастие.

Второй момент. Даже в тех случаях, когда КПРФ доставалась победа, как, например, на президентских выборах Зюганова против Ельцина в 1996 году, она боялась эту победу признать. Потому что понимала, что просто так, какими бы ни были результаты выборов, ельцинский клан «демократов» победу ни за что не отдаст. Раз они не отдадут, значит, за это надо бороться. Это столкновение, битва, где есть победители и проигравшие, где вообще можно серьезно пострадать шкуркой. Если бы эти коммунисты были теми, кто в свое время делал революцию 1917 года, наверное, такой оборот событий их бы не удивил. Но Зюганов со товарищи отнюдь не из того теста. Повторяя слова того же Зюганова, они уже давно исчерпали лимит на революции. Наверное, еще ни одна коммунистическая партия в мире не заявляла, что ее лимит на революцию исчерпан. Додуматься до этого могла только одна – КПРФ в лице своего руководства.

Поэтому для них заявить о своей победе и соответственно – о фальсификации выборов, значило бы войти в достаточно жесткий конфликт с существующей властью, к которому они просто были не готовы и которого не хотели. Их устраивает положение прикормленной оппозиции при Кремле, которая выражает свои мнения, что-то там бухтит, не добивается ничего из того, что обещает избирателям, якобы из-за происков врагов, и, таким образом, обеспечивает себе безбедное хлебное существование при существующей системе власти. Вот действительное место КПРФ. И в этой системе ей ломать что-либо, будучи уже запятнанной в фальсификации выборов 1995 – 1996 годов, а, если уж на то пошло, то и еще ранее в выборах 1993 года, – ломать в этой системе что-то ни сейчас, ни даже потом ей совершенно не с руки.

Тем более, что кремлевская власть в лице своих последовательно сменяющихся администраций в общем-то честно отрабатывает свою сторону контракта с КПРФ. Кремль не пускает в Государственную Думу никакую иную левую организацию помимо КПРФ. Таким образом, она может спокойно преподносить себя единственной, самой большой, самой главной левой силой, которая реально противостоит ельцинскому, путинскому или другому какому режиму, а фактически играет заранее отведенную ей роль тихого стойла для левой оппозиции, из которого та уже никуда не шарахнется. Поэтому естественно, что КПРФ никогда не будет разоблачать аферу российских выборов.

Интересный штрих. КПРФ по числу своих членов была, а может, и до сих пор является, одной из самых массовых партий, потому что численность партий типа Единая Россия или Отечество вся Россия и т.п., естественно, фиктивная. В те партии записывают скопом. Так можно набрать и 1 миллион, и 5 миллионов членов. Естественно, толку от них никакого нет, потому что они записываются туда отнюдь не по идейным соображениям, а по конъюнктурным, потому что так легче продвинуться по службе, получить повышение. В общем, организация чисто шкурная. Естественно, как только шкурный интерес пропадает, такая партия тут же распадается. Поэтому численность проправительственной партии считать за реальную совершенно нет смысла.

В отличие от них численность КПРФ реальная. Это те люди, которые так или иначе связали себя с бывшей КПСС, не продали ее идеалы и считают нужным сохранять ей верность. Так что, если не брать продажную верхушку КПРФ, то собственно сами-то ряды партии состоят из убежденных людей, какого бы возраста они ни были. КПРФ поэтому является фактически единственной массовой оппозиционной партией, которая в состоянии организовать проверку выборов в масштабе всей страны. То есть путем сбора копий протоколов участковых избирательных комиссий – первичных сведений о голосовании, свести итоги выборов в одну общую картину по всей стране с тем, чтобы доказать, как именно власть их фальсифицирует.

Так вот о том, чтобы проверить результаты этих выборов, КПРФ говорит каждый раз, начиная с 1995 года. Руководство партии говорило об этом в 1995 году, потом в 1999 году, в 2003 году. Наверняка скажет об этом еще и в 2007 – 2008 годах. Объявлялось даже что-то вроде создания параллельного Центризбиркома.

Периодически публиковались сведения о результатах выборов по отдельным округам, отдельным субъектам Федерации. Писали о подтасовке результатов выборов в Татарстане, когда-то такое же дело было в Архангельской или Астраханской области или в Амурском крае. Таким образом, где-то в отдельных местах альтернативный подсчет голосов велся и несовпадение его результатов с официальными результатами выборов перерастали в скандал местного значения, инициированный КПРФ. Более того, перипетии этих скандалов через коммунистическую прессу (например, «Советскую Россию») доводились до сведения всего населения.

Но никогда, ни на каких выборах КПРФ не представляла своих данных о том, как фальсифицируются их результаты в масштабе всей страны. Она никогда не утверждала, что какие-то выборы прошли честно. Такого сертификата доверия со стороны КПРФ ни одни выборы не получили. Но результаты подведения итогов голосования в масштабах всей страны, то, что КПРФ обещала сделать в каждую выборную кампанию, никогда этой партией не публиковались и не сообщались. Та единственная сила, которая реально имела возможность это проверить, либо в конечном итоге их не проверяла, либо проверяла, но напрочь молчала о результатах. Во всяком случае, о подлинных масштабах фальсификации, которые достигнуты в целом по стране.

Когда КПРФ, единственная партия, способная самостоятельно это сделать, в течение многих лет от этого воздерживается, это означает только одно – контракт с властью. В обмен на то, что ее обеспечат местами в Государственной Думе и уничтожат ее политических противников на думском горизонте силами Центризбиркома, президентской администрации и ее структур, КПРФ не создает трудностей правящему режиму и дает ему возможность спокойно фальсифицировать выборы. Вот к чему сводится этот контракт. И КПРФ его выполняет так же добросовестно, как и президентская администрация.

Посмотрим на другие политические партии в Государственной Думе.

Особое место в ней принадлежит ЛДПР. Периодически она позиционирует себя как оппозиция. Хотя после всего того, что она сделала в политической жизни России, назвать ее оппозицией вряд ли у кого повернется язык. Самое точное определение этой организации – подставные. Эта организация и ее лидер впервые возникли как подставные кандидаты на первых президентских выборах России, которые якобы из себя изображали оппозицию, но в реальной жизни, как только это требовалось, всегда шли рука об руку с властью. Точно так же ЛДПР ведет себя сейчас.

Я уже упоминал об истории с председателем Центризбиркома, который является очевидным путинским ставленником, и вместе с тем выходцем из рядов ЛДПР. Само собой разумеется, что Чуров никогда не был оппозиционером Путину, иначе он на эту должность никогда бы не был назначен.

Фактически до своего назначения он как бы отсиживался в засаде в партии Жириновского, с тем, чтобы до поры до времени «не светиться». Сейчас уже ясно, что когда из федерального закона, по указанию Кремля, убирали пункт об обязательном высшем юридическом образовании членов Центризбиркома, это делалось именно под Чурова, по профессии физика. Критерий его личной преданности Путину был важнее образования. Однако в рядах Единой России никто не готовил замены председателю ЦИК – Вешняков мог не беспокоиться. Ее там и не было – Чуров «сидел в засаде» в рядах ЛДПР. Вообще, нынешние кремлевские перемещения надо рассматривать с точки зрения не политологии, а скорее практики агентурной работы ФСБ – она главному «вертикалу» ближе.

Но это же высвечивает и роль самой ЛДПР. Это партия подставных. Поэтому как бы она ни надувала губы и громогласно не говорила о том, что она может что-то сделать в отличие от Единой России и т.д., реально это управляемая из Кремля организация. Управляемая через свое руководство, которое, таким образом, направляет членов своей партии – либо осознанно для них, либо неосознанно, что уже не столь важно, – на поддержку кремлевских инициатив. Сколько бы она не бубнила о том, что выборы в том или ином виде фальсифицированы и голоса отобраны у ЛДПР, это лишь свидетельство того, что об этом говорят во всей России. ЛДПР это знает и, как и всегда, пытается заработать на политической конъюнктуре. Собственно, это ее кредо – говорить одно, а делать совершенно другое. Реально же это организация, спонсируемая и руководимая Кремлем, и потому, естественно, обнажать кремлевских фальсификаторов она не будет.

Наконец, остается третий элемент – так называемая демократическая оппозиция в лице Яблока и СПС, которых, как известно, на выборах в Государственную Думу 2003 года прокатили. В разных ипостасях они входили в предыдущие составы Госдумы, а сейчас оказались выкинутыми из нее силами той же самой избирательной машины, которая раньше работала против других. Казалось, почему бы именно им не заявить громче всех о том, что выборы фальсифицируются?

Думаю, этот вопрос для них крайне непростой. В первую очередь по политическим соображениям. Дело в том, что это организации и люди, которые создавали и эту конституцию, и эту систему выборов. Я уже рассказывал в самом начале этой книги, как шли споры в Комитете по конституционному законодательству Верховного Совета. Там достаточно откровенно высказывались мнения, в частности нашими оппонентами – так называемыми демократами, – о том, почему они против Съезда народных депутатов, почему его надо ликвидировать как конституционное образование, с какой целью вводить так называемое разделение властей и почему вообще надо написать новую конституцию. Ельцин и члены его администрации по сути своей всегда были конъюнктурщиками, а не борцами за идею. Их дело – ловить нужный политический ветер, который вынесет их на вершину власти.

А вот идеологами государственного переворота 1993 года были как раз именно эти демократы – Яблоко, СПС. Правда, тогда, в девичестве, все они были фракциями Демроссии. Потом поменяли еще несколько имен (главным образом для того, чтобы стереть в памяти людей свою предысторию), пока не дошли до нынешнего своего наименования. Но существо вопроса осталось тем же самым. Именно они требовали государственного переворота, именно они разрабатывали эту избирательную систему, именно они закладывали в нее все эти хитрые инструменты типа постоянно действующего Центризбиркома, который маскируется под некий независимый орган, но на самом деле является вариантом президентской администрации. Механизмы фальсификации выборов, саму идею ГАС «Выборы» тоже разрабатывали деятели именно этого политического крыла для того, чтобы получить управляемые выборы.

Но они рассчитывали на управляемые выборы в свою пользу. Именно поэтому они молчали все эти годы, потому что так или иначе эта выборная машина работала на них. И вот сейчас, когда столько лет спустя она обернулась против них, что, собственно, тоже естественно, потому что раз уж они создали механизм, который фальсифицирует выборы, почему он должен всегда работать на них? Он будет работать на того, кто держит его в руках. В данном случае, если их пути разошлись с кремлевским начальством, то естественно, этот механизм направили и против них самих.

Вот характерное свидетельство, которое ввиду его наглядности привожу полностью, без сокращений и изъятий.

«Как будут считать голоса – дело избирательных комиссий, а не граждан.

Независимые российские эксперты в области избирательного законодательства считают, что несовершенство правовых норм дает власти возможность для свободного их толкования и, следовательно, расширяет пространство для административного произвола в ходе выборов.

Об этом Радио Свобода рассказал московский эксперт Леонид Кириченко:

– Наш закон очень долго совершенствовался. Никто никогда не говорит о том, что в законе есть прямая норма, что под предлогом обнаруженной ошибки комиссия имеет право, законное право – подчеркиваю, переписать протокол об итогах голосования заново с новыми результатами. Этот протокол будет являться подлинным и действительным. А те копии, которые получат наблюдатели, они, естественно, являются ошибочными, предварительными. Поэтому в суде, как это было четыре года назад, ничего сделать нельзя. Закон очень предусмотрительный: комиссия сама решает – показывать ли кому-нибудь эту ошибку или просто вежливо отказать всем желающим установить истину.

Любые фальсификации являются основанием для отмены результатов выборов, итогов голосования, допустим, на участке, но неизвестно, какое основание достаточно или недостаточно. Поэтому суд сам решает, что, да, действительно, нарушение было, но это недостаточное основание. За фальсификацию член избирательной комиссии не может быть привлечен ни к какой ответственности без согласия либо генерального прокурора, либо прокурора субъекта Федерации. Как вы думаете, зачем это сделано? Чтобы он честнее считал голоса?

– А чем вы это объясняете?

– Некомпетентностью автора избирательного законодательства. Он просто наивный человек. Ему говорили, что это нужно для независимости членов избирательных комиссий. И он соглашался с этим. Эти заготовки попадали в закон. Им уже 10 лет. 13 лет в наш закон не может попасть норма, что государство должно гарантировать честность подсчета голосов, которую мы подписали в декларации о честных и справедливых выборах. Гарантируется только свобода волеизъявления граждан, а вот как считать голоса будут – это дело избирательных комиссий, а вовсе не граждан.

– Я верно вас понимаю, что такая ситуация возникла еще когда в России были другие политические навыки, существовала некая возможность для общества контролировать выборы. Сейчас политическая ситуация изменилась?

– Законодательство стало хуже. Оно становится все более и более двусмысленным. Вот, например, наш закон запрещает суду опротестовывать результаты выборов, отменять результаты выборов, если они сфальсифицированы. Есть такое интересное понятие, что, оказывается, если, допустим, партия «Яблоко» не прошла, потому что у нее голоса похитили и подбросили тем партиям, которым вообще ничего не светило, норма закона такова, что это не является основанием для отмены итогов выборов, как не являются основанием действия, направленные на прохождение в Думу тех партий, которые и так не пройдут, даже с приписками. Приписки обратно вернуть нельзя. И Страсбург ничем им не поможет. Такая норма закона.

После того, что вы только что прочли, остается только задать вопрос: и кто же это те жутко наивные авторы избирательных законов? И кто это в 1994 г. не мог провести в закон норму о гарантиях честных выборов? Да тот же Выбор России – нынешний СПС вместе с Яблоком. Они тогда были не только в Думе, но и в правительстве. И что-то я не припоминаю, чтобы эти нормы предлагались Думе и ею потом отвергались. Этого не было, потому что тогда фальсификация выборов работала на демократов и ими же закладывалась в закон именно с этой целью.

Конечно, рядовые демократы сейчас сталкиваются с избирательными махинациями, и, коль скоро они направлены против них, трубят об этом. Но это все частные примеры. Руководство демократов, которое знает о фальсификации выборов из первых рук, разоблачать ее именно как всероссийскую аферу не торопится.

Теперь для них раскрыть этот механизм – значит разоблачить самих себя, все то, что они делали, прикрываясь демократическими фразами и благородными устремлениями, в течение всех этих лет российской истории. Именно поэтому они, попавшись в свой собственный капкан, сегодня молчат, прикусив язык, и тихо надеются на то, что, провернув какую-нибудь очередную финансовую комбинацию, влив деньги в созданный ими коррупционный выборный механизм, опираясь на помощь Запада, которая не прекращалась со времен Демократической России, они сейчас опять смогут заставить эту систему работать на себя.

Заметьте, что вопрос о том, чтобы они сами еще раз завоевали доверие народа своими демократическими взглядами и суждениями, для них самих практически решен: они на это уже и не рассчитывают. Их надежда только на то, что в один прекрасный день афера российских выборов снова заработает на них. И разоблачать ее – значит лишить себя последнего шанса на политическое будущее в России. А без него они и на Западе никому не нужны.

Поэтому из официальных политических партий, получается, обличать действующую систему фальсификации выборов как раз и некому.