В Москве чудное лето, теплое и нежаркое, время от времени — грозы и дожди, которые очищают воздух. Кафе полны отдыхающих, пиво и квас льются рекой, почти как в Киеве, который все же покомфортнее.

Но девчонки и в Москве красивые, платья у них и тут на грани фола, короче — столица живет своей жизнью. Вскоре к ней присоединится и молодой американский айтишник Эдвард Сноуден. Он подал заявление с просьбой о временном политическом убежище, оно было принято, и не исключено — сегодня-завтра — Сноуден получит удостоверение беженца, с которым сможет наконец-то покинуть транзитную зону аэропорта «Шереметьево», и отправится знакомиться с Москвой, а то и вовсе погулять по России, стране, в которой он никогда не был, хотя знает о ней не так мало.

Похоже, окончилось долгое ожидание, когда Сноуден и Россия приглядывались друг к другу и пытались понять, что делать дальше. Одно время казалось, что американец так и останется в транзите на неопределенное время. Некоторые транзитные пассажиры провели там по десять лет и больше — это в основном беженцы, решившие уничтожить свои документы при посадке в Москве, чтобы их не вернули домой. Международные законы не позволяют их выслать, и они так и оседают в аэропорту, где их кормят за государственный счет, но не выпускают.

По прилете из Гонконга Сноуден оказался в аэропорту в режиме строгой изоляции. Автор этих строк призывал (на страницах «Комсомольской правды» и в программе Первого канала российского телевидения) разрешить Сноудену встречу с российской общественностью, чтобы обе стороны лучше узнали друг друга. И наконец эта встреча, которой я так ждал, состоялась 12 июля в терминале С аэропорта «Шереметьево» и длилась сорок пять минут.

Среди тех, кто общался в этот день со Сноуденом, были адвокаты Анатолий Кучерена (он стал российским адвокатом Сноудена) и Генри Резник, правозащитники Татьяна Локшина и Инна Хаджиева (Human Rights Watch), Сергей Никитин (Amnesty International), Михаил Краснов (Transparency International), Якуб Зюлек (НКО «Кридо Легал»), Ольга Костина («Сопротивление»), уполномоченный по правам человека в РФ Владимир Лукин, депутат Госдумы Вячеслав Никонов и представитель ООН Мартин Несирке в РФ.

Правозащитницы рассказали журналистам, что им звонил лично посол США МакФол и убеждал, что Сноуден — никакой не правозащитник, а преступник. (Сам посол отрицает этот звонок.)

Приглашенные были встречены человеком с табличкой G9 (по числу приглашенных организаций), их провели в транзит без досмотра, а затем на автобусе отвезли в зал, где и состоялась встреча. Волнение было немалое — еще бы, первая встреча с человеком, который так серьезно напугал Америку! Сноуден попросил не вести запись и не фотографировать, но все же короткое видео появилось на сайте LiveNews.

На этой встрече Сноуден среди прочего сказал две фразы, которые надолго сохранятся в моей памяти. Первая: «Еще месяц назад я мог читать вашу переписку и решать вашу судьбу». И вторая, когда на заднем плане прозвучал голос диктора, приглашающего пассажиров в полет: «Сколько раз я слышал эти слова за последнюю неделю!»

Тотальная слежка за всем миром, которую ведут американские спецслужбы, — противозаконна, сказал Сноуден. Она нарушает американскую конституцию, декларацию о правах человека и другие правовые документы. В Нюрнберге в 1945 г. было записано, что человек обязан нарушить верность своему государству, чтобы предотвратить преступления против человечности.

Встреча изменила отношение к Сноудену в России. Он понравился — и хотя встреча почти не снималась на видео, общее впечатление оказалось благоприятным. Симпатичный искренний молодой человек, немножко «ботаник», не циник, а человек открытый, прямо говорящий то, что он думает. Такие русским нравятся.

Встреча Сноудена с россиянами завершила первый этап его пребывания в Москве, когда и сам Сноуден, и принимающая сторона сидели на заборе и не решались слезть.

Как Сноуден оказался в Москве? Он прилетел в Москву, спасаясь бегством из Гонконга. Сейчас мы можем рассказать все по порядку. Когда у Сноудена созрела решимость рассказать Америке и народам мира о преступной деятельности американских спецслужб, он связался с Лаурой Пойтрес, известным независимым кинорежиссером. Она — диссидент, ее задерживают в каждом американском аэропорту на много часов, когда она пересекает американскую границу. Другой диссидент, Гленн Гринуолд, американский журналист, живущий в Бразилии, подключился к работе. Вместе они оказались в Гонконге и там записали несколько интервью со Сноуденом.

Сноуден вовсе не стремился к известности, как утверждают некоторые авторы. Наоборот, он надеялся разоблачить преступления, сохраняя инкогнито. Такие случаи бывали в Америке: например, знаменитый информант Глубокая Глотка (Deep Throat), сливший в 1972 году газете «Вашингтон пост» детали «Уотергейта», скандала о прослушке, который привел к отставке президента Никсона. Личность информанта стала известна только через много лет, когда Никсон умер и дело забылось. Оказалось, что это был один из руководителей ФБР.

Так что Сноуден мог рассчитывать на такую же анонимность. Он думал слетать в Гонконг, а потом вернуться домой на Гавайи. Но газета «Гардиан» уговорила его открыться и записала с ним видеоинтервью. Для газеты так было интереснее, но Сноудену пришлось остаться в Гонконге.

Он думал, что там он будет в безопасности — ведь Гонконг, бывшая британская колония, стал частью Китайской Народной Республики. Китайцы его не выдадут, полагал он. Но судьба решила иначе. Китай, конечно, силен — вторая экономика мира, но желания ссориться с Америкой у Пекина нет. Китайцы воспользовались разоблачениями Сноудена, чтобы отбить нападки США (те обвиняли китайцев в электронном шпионаже против американских компаний), но оставлять Сноудена и конфликтовать с Вашингтоном им не хотелось.

Кроме того, Гонконг хоть и стал частью Китая, сохранил свою отдельную юрисдикцию, интегрированную в западный мир. У них есть и договор о выдаче с Соединенными Штатами. Но китайцы «подмигнули» Сноудену — дали ему 24 часа, чтобы исчезнуть и тем самым избежать ареста. Друзья Сноудена предложили нанять адвокатов и оспорить в суде ордер на арест и выдачу. Так можно было потянуть несколько лет — но эти годы пришлось бы провести под арестом в Гонконге. По совету главы «Викиликс» Джулиана Ассанжа, Сноуден бежал. Он купил два билета: Гонконг — Шанхай и Гонконг — Москва — Гавана — Каракас; с первым билетом прошел паспортную службу в аэропорту Гонконга и направился прямо к стойке «Аэрофлота», где и воспользовался вторым билетом. Вместе с ним улетела в Москву и его отважная спутница из «Викиликс» — англичанка Сара Харрисон.

Американцам китайцы сообщили, что в запросе о выдаче было неверно написано второе имя Сноудена, поэтому-де требование США невозможно было выполнить. Американцы рассердились не на шутку, и сегодня продолжаются разборки между Китаем и США, где тема Сноудена занимает ведущее место. А Сноуден добрался до Москвы и затерялся в транзите. Он надеялся в тот же день улететь на Кубу, затем в Венесуэлу, задержка в Москве не входила в его планы.

Сноуден — американец, американский патриот. Его возмутило то, чем занимаются американские спецслужбы, и он решил раскрыть их преступную деятельность. Он бежал, но связать свою судьбу с Россией ему было трудно — ведь с молоком матери он впитал вражду к России, «стране ГУЛага и КГБ».

Давно нет ГУЛага и КГБ, но отношение к России в Америке мало изменилось. У этого отношения глубокие корни — в XIX в. англичане и американцы пренебрежительно говорили о России, как о стране кнута и крепостных, хотя и у них были свои рабы и публичные казни. А в наши дни на Западе тот же миф о России трансформировался в «жестокую новую Россию, страну мафии, которой правит диктатор Путин». Так описывает современную Россию бывший корреспондент газеты «Гардиан» Люк Хардинг.

Сноуден опасался остаться в России и потому, что в глазах его соотечественников он превратился бы из честного разоблачителя (whistle-blower) во вражеского агента. Такая угроза в свое время подействовала и на моего друга Джулиана Ассанжа. У него была техническая возможность улететь в Москву, но он никак не решался — тянул, тянул, пока не оказался в плену в Англии.

Поэтому Сноуден не намеревался оставаться в России. Однако его планы перелета в Латинскую Америку сорвались — американцы нажали на Кубу, пригрозили ужесточением блокады, и Гавана не разрешила Сноудену планируемый транзит в Каракас.

Второй шанс представился вскорости. В Москву на саммит производителей газа собрались многие президенты и премьеры, в частности — президент Венесуэлы Мадуро и президент Боливии Эво Моралес. Они оба были готовы забрать с собой Сноудена, у обоих были самолеты, способные долететь до Южной Америки.

Первым вылетел Моралес. Соединенные Штаты «нажали» на своих европейских союзников, и те сделали небывалую вещь — перекрыли воздушное пространство, посадили президентский самолет и обыскали его. Вероятно, американцы знали, что Сноудена на борту не было, и таким образом они дали понять президенту Мадуро — «не пытайтесь взять с собой Сноудена». Мадуро внял предупреждению и улетел один.

После этого Сноуден осознал, что нет на этом глобусе места надежнее Москвы. Он понял, что с его вопросом, как говорил Маяковский, «нужно обращаться в Коминтерн, в Москву». Коминтерна давно нет, но Москва-то есть. Только российские самолеты не посадят и не перехватят, только в России не действует американский ордер на арест, только сюда не прилетит американский спецназ на вертолетах в сопровождении стаи беспилотников. С огромным трудом, собрав все свое мужество, Сноуден переступил невидимый барьер между Востоком и Западом и попросил разрешения остаться в России — пока не откроется безопасная дорога в Латинскую Америку.

Россия сомневалась, стоит ли ей вмешиваться в эту историю и ссориться с США. В стране сильно американское лобби с собственными газетами и телеканалами. Хотя Путин может многое решить сам, общественное мнение отнюдь не всегда создает он или его сторонники.

Среди спецслужбистов, силовиков есть и те, кто поверил в миф о конвергенции спецслужб всего мира, поставил разведку выше интересов державы или просто выбрал сторону Америки. Они были за выдачу Сноудена. Они называли его «предателем», да и не они одни. Я был на программе «Политика» на Первом канале российского телевидения, и там было немало приверженцев американского лобби. Сноудена представляли психопатом, наивным мальчишкой, изменившим самому главному — верности своей разведке.

Отставной спецслужбист Алексей Филатов призывал сдать Сноудена американцам. «Сноуден — это банальный предатель. Однажды предав, такой деятель может предать еще и еще. Сноуден России абсолютно не нужен», — пишет он в своем блоге. Что ж, если Сноуден «изменил» своей разведке, то так поступил и Ким Филби, и многие честные немецкие патриоты, воевавшие в рядах Красной армии, другие мужественные люди, перешедшие на сторону добра.

Спецслужбисты играют большую роль в нынешней России, и их доводы тормозили принятие решения. Да и не они одни были против Сноудена. Так, Людмила Алексеева, известная еще с советских времен правозащитница, потребовала выдать Сноудена. И хотя совсем недавно она заступалась за западных шпионов, пойманных с поличным в России, сейчас требует сдать американца — вроде бы, как и она, диссидента — потому что он «нарушил присягу».

Третья категория людей, осуждающих Сноудена, — конспирологи. Они говорят: Сноуден — это засланный казачок, троянский конь, он хочет выманить наши секреты или как минимум «подставить» Россию.

Не исключено, мол, что его прислали те реакционные круги США, которые хотели бы еще более осложнить отношения между Москвой и Вашингтоном, поставить Путина в безвыходное положение. Дескать, Сноуден для того и приехал в Москву под предлогом транзита, чтобы затем просить убежища именно в России. В такой ситуации у Путина нет выбора. Выдать Сноудена американцам — потерять лицо и авторитет. Оставить — вызвать на себя возмущение американского истеблишмента. Так можно и очередной саммит сорвать.

Путин вел свою игру крайне осторожно. Он старательно избегал конфронтации с Америкой. Он предпочел бы, чтобы Сноуден улетел — в особенности учитывая нежелание американца делиться унесенными им секретами с русскими службами.

«Россия никогда никого никому не выдает», — заявил в итоге Путин, положив конец разговорам о тайном торге. Так сказать, «с Дона выдачи нет». Затем он предложил Сноудену убежище при условии, что он не будет вредить Америке. Это обычное условие при предоставлении политического убежища. Путин выразил сомнение, что Сноуден согласится прекратить свою деятельность, сравнив его с академиком Сахаровым. Путин, похоже, не хотел встречи Сноудена с российской общественностью.

Однако в последнее время Америка предприняла несколько враждебных по отношению к России ходов. Был резко расширен «список Магнитского», список «врагов США», у которых американцы решили отнять их имущество. Причем в основном этот список — секретный, невозможно узнать, кто в него входит, и невозможно оспорить это решение. Одновременно в Америке началась яростная кампания против России и ее президента. Американские сенаторы и конгрессмены угрожают России, призывают к бойкоту Сочинской олимпиады и даже к возобновлению пресловутой программы развертывания американской системы ПРО в Европе.

Наглый акт воздушного пиратства — задержка вылетевшего из Москвы самолета президента Боливии и обыск на борту — подлил масла в огонь. Обама пытался запугать Путина, но это ему не удалось. Россия провела внезапную и невиданную по масштабам со времен распада СССР проверку боеготовности своих частей. «Так совпало».

Россия не ищет конфронтации, но и не боится — таков был месседж последних дней. Сноуден остается в Москве, у него будет время поразмышлять о преступлениях американских спецслужб.