Глава 12
Российская Федерация, Москва. Сирия, военная база Хмеймим – Хавар
Вначале Новиков завез домой Устинова. Потом подбросил к подъезду Алину, при этом подметил, как тепло она попрощалась с Лихачевым.
– Ты не жениться ли опять надумал? – с сарказмом в голосе поинтересовался Павел.
– Так уж сразу и жениться! – для порядка заартачился товарищ. – Поначалу встретимся, пообщаемся без пистолетов в карманах, в мирной, так сказать, обстановке. А там посмотрим.
– Небось и номерок телефона стрельнул?
– А то!
За пару кварталов до дома Лихачев поинтересовался:
– Ты ко мне-то не передумал?
– Володя, спасибо за приглашение, но поздновато уже. Выспаться надо.
– Так выходной же завтра!
– Ты это нашему шефу скажи. – Подполковник усмехнулся. – У него, знаешь ли, имеются свои представления о нашем отдыхе.
– Полагаешь, генерал опять подкинет нам работу?
– Запросто. Поэтому поосторожнее с водкой под ушицу.
Расставшись с другом, Павел поехал домой. Если бы не поздняя ночь, то он наверняка повел бы машину в сторону загородной базы, поднялся бы к Ирине и остался у нее. Но она с утра уходила на дежурство в медсанчасть, и спать ей оставалось всего ничего.
Подъезжая к дому, Новиков зевал и клевал носом. Еще бы!.. Прошлой ночью он вовсю шалил в постели с Ириной и проспал всего три часа, этой – лазил в окна и стрелял.
Добравшись до квартиры, Павел постоял две минуты под душем, доковылял до кровати, рухнул на нее и отключился.
Прощаясь с Лихачевым, Новиков словно в воду глядел. Не зря он предположил, что полноценно отдохнуть начальство им не даст.
Сотовый телефон ожил где-то за полчаса до полудня и пищал довольно долго. Перед сном подполковник забыл достать его из кармана, и звук едва прорывался в спальню.
Наконец-то он услышал его, встал, нашел одежду.
– Да, – хрипло сказал Новиков.
– Здравствуй, Павел, – таким же усталым голосом поприветствовал его Шестопалов.
– Здравствуйте, товарищ генерал.
– Выспаться успел?
– Нет, конечно. Только под утро лег.
– Ты уж извини, что не даю покоя. Такая вот у нас служба.
– Вы звоните по поводу вчерашнего ареста Санталова? – Новиков начал потихоньку просыпаться. – Я полагал, оперативники вам обо всем доложат…
– Нет, Павел, – перебил его начальник управления. – Я звоню по совершенно другому поводу. Но по телефону об этом говорить не хочу.
Подполковник вздохнул и спросил:
– Приглашаете к себе?
– Да. Не задерживайся. Можешь не обедать, в моем кабинете перекусишь.
Бросив телефон на диван, Новиков постоял посреди комнаты, почесал затылок. Давненько руководство так не нагружало его группу. Одна операция следовала за другой, времени на отдых практически не оставалось.
Он решил все же не торопиться, спокойно принял душ, побрился, сварил и выпил крепкий кофе. Перед выходом надел костюм и новые летние туфли.
Наконец-то Павел уселся в машину и поехал в управление. Он всю дорогу гадал, чем же еще озадачит его шеф.
На ум Новикову ничего не шло. В Сирии за последние полгода побывал трижды, провел несколько операций в Москве и Подмосковье. Может быть, на этот раз обойдется? К примеру, Шестопалов попросит его составить какой-нибудь крайне срочный отчет и отпустит с богом.
«Хорошо бы», – подумал он и вздохнул, поглядывая на часы.
Шестопалов звонил полтора часа назад, а Павел из-за пробок не проехал и половины пути.
– Здравствуй еще раз, – прогудел генерал, завидев припозднившегося подчиненного. – Пробки?
– Так точно.
– Проходи, садись.
Новиков плюхнулся в кресло, в котором сидел сутки назад, и укоризненно посмотрел на начальство.
– Вполне понимаю твое, мягко скажем, недовольство, – заметил Шестопалов, поймав его взгляд. – Я и сам немного удивлен объемом работы, внезапно свалившейся на нас. Сплю вон на диване, супругу трое суток не видел.
Видок у него действительно был не ахти. Землистый цвет лица от бессонницы и чрезмерного курения, мешки под глазами, тяжелое дыхание и подрагивающие пальцы.
– Что-то опять случилось, товарищ генерал?
– Случилось, Павел. На этот раз я сам в замешательстве, потому что дело серьезное, а половина твоей группы не в строю.
– С другими группами тоже проблема?
– Одна проводит разведывательный рейд по югу Сирии, вторая работает в Хомсе. Третья вернулась с Кавказа и тоже без отдыха брошена на разработку опасной банды в дальнем Подмосковье. О четвертой ты наслышан. От них в живых осталось трое. Сейчас формируем пятую, но ее пускать в дело рано.
– А что за дело-то?
Шестопалов выдвинул ящик, положил на стол тонкую стопку листов. Он водрузил на нос очки и принялся читать тексты сухих донесений. Затем генерал разложил на столе подробную карту провинций, расположенных на северо-востоке Сирии, указал на небольшой городок под названием Хавар и конкретно изложил суть дела.
Закончив, он снял очки и потер ладонями уставшие глаза.
– Вот такие, Павел Александрович, пироги с асфальтом, – невесело сказал Шестопалов. – Сегодня вечером наш сирийский агент должен выйти на связь и сообщить о том, сколько боевиков сейчас несут службу на данном объекте.
– Полагаю, их там будет немало, – задумчиво произнес подполковник, переваривая полученную информацию.
– Согласен.
– Значит, трое молодых мужчин и две женщины?
– Да. Все они граждане Российской Федерации. Работали или отдыхали где-то в Турции. Наши ребята сейчас это выясняют.
– А этот урод… как его?..
– Мохаммад Гурди.
– Да, Гурди! У нас есть по нему информация?
– Найдется. Что тебя интересует?
– Дело в том, что своей группой из четырех человек я этот бастион в Хаваре, естественно, не одолею. Но если вы подкинете адресок его близких родственников – родителей, жены, детей, – то к ним я подобраться смогу. Тогда мы и поторговались бы с ним об обмене пленными.
Генерал покачал головой и заявил:
– Остроумный план, но бесперспективный.
– Почему?
– Во-первых, данных о его семье у нас попросту нет. Во-вторых, Гурди часто бывает в Турции, Иордании, Ираке и даже летает в Алжир. Скорее всего, его близкие постоянно проживают в одной из этих стран. Пока мы будем вычислять их координаты, он расправится с нашими согражданами.
Павел приуныл. Положение и впрямь казалось ему безвыходным. Если, конечно, не взывать к помощи спецподразделений из других ведомств.
Руководство антитеррористического управления иногда использовало такой вариант, но относилось к нему крайне негативно. Дело было не в ревности к успеху, не в снобизме и не в борьбе конкурентов за право называться лучшими. Просто каждое ведомство занимало свою узкую нишу в общей сфере деятельности. Исходя из ее особенностей, в той или иной структуре годами вырабатывались тактические приемы, привычки, методы устранения противника и прочее. В результате разница в понимании некоторых элементарных вещей и в способах достижения цели была колоссальной. В одних операциях благодаря удачному стечению обстоятельств она нивелировалась и не влияла на общий результат. А в других из-за нее погибали люди и случались досадные провалы.
– Ты был у своих ребят в госпитале? – выдернул его из раздумий Шестопалов.
– Да.
– Как они?
– Если вы о возможности поставить кого-то в строй, то с большой натяжкой можно рассмотреть три кандидатуры.
– Назови их.
– Капитан Силанов, прапорщики Горбенко и Дубов.
– Кажется, у всех троих были сквозные?
– Да – ключица, предплечья.
– Сколько вас набирается?
– Помимо троих названных – Лихачев, Устинов, Кудин и я.
– Семеро, – подвел итог Шестопалов и постучал карандашом по столу. – Маловато. Даже если снова подкинуть вам разведчика Суслова, все равно это не дело.
Обедали они тут же, в кабинете.
Молодой помощник Шестопалова притащил огромный поднос и сгрузил на стол приборы, чашки, батарею разнокалиберных тарелок. Генерал прогулялся до шкафчика, достал бутылку коньяка и наполнил рюмки.
Выпили молча, без тостов. Закусили.
– А что вы думаете по поводу сирийского спецназа? – осведомился Павел, на минутку отвлекшись от поглощения наваристого борща.
– Это тебе надо думать, а не мне, – ответил генерал и пожал плечами. – Если эти ребята тебя устраивают, то я договорюсь.
– В крайнюю командировку мне довелось поработать с ними.
– Каково впечатление?
– Неплохие бойцы. По крайней мере не мешали и не делали глупостей.
– Ну так что? – Шестопалов держал ложку у рта. – Ты согласен усилить свою группу сирийцами?
– Смотря сколько дадите и кого именно.
– Об этом не беспокойся. Я сейчас же свяжусь с нашим представителем на базе Хмеймим и поставлю соответствующую задачу. Давай-ка еще выпьем.
Под найденное решение сотрапезники уговорили полбутылки. Генерал воспрянул духом, заулыбался и даже посветлел лицом.
Когда помощник убрал со стола пустую посуду и удалился, он подвел итог разговору:
– Стало быть, поступим так. Ты собираешь своих здоровых ребят, я звоню в госпиталь и пытаюсь договориться с докторами о выписке Силанова, Горбенко и Дубова. Потом пробиваю тебе лучшее подразделение сирийского спецназа.
– Понятно. Когда вылет?
– По готовности, Павел. Как только соберешь людей, получайте на складе все необходимое и рвите на аэродром. Самолет будет ждать, машинами со спецсигналами я вас обеспечу.
– Ясно. – Новиков поднялся и спросил: – Разрешите идти?
– Подожди. Еще пара важных моментов.
Подполковник опять присел на край кресла.
– Сейчас в Хаваре находится наш сирийский агент, весьма одаренный и очень ценный специалист. Он пообещал добыть сведения об охране усадьбы, где боевики содержат российских граждан. Твою частоту и позывной он знает. Его позывной – Борнео. Так что жди выхода на связь.
– Борнео, – повторил подполковник. – Да, его сведения помогли бы нам при штурме.
– И последнее. Я верю в успех операции, в то, что вы спасете наших людей и уничтожите логово террористов. Но запомни, что бы ни случилось, каким бы местом ни повернулась к нам Фортуна, вы должны забрать агента с собой на базу Хмеймим. Иначе его раскроют и он погибнет.
– Я все понял, товарищ генерал.
– Теперь иди.
– Есть!
Едва за Новиковым закрылась дверь, Шестопалов поднял трубку и вызвал одного из заместителей.
– Разрешите? – спросил тот, через минуту появившись в кабинете.
– Заходи, Илья Валентинович. Присаживайся.
Офицер сел напротив, достал блокнот и ручку.
– Записывать ничего не надо. Информации мало, и так запомнишь, – сказал генерал, доставая из пачки сигарету. – Немедленно свяжись с руководством нашей базы в Сирии. Подними Грубанова, Боровикова из особого отдела, начальника разведки Суслова. Пусть все они там костьми лягут, но найдут к завтрашнему утру лучшее подразделение сирийского спецназа. Нужны двадцать бойцов, можно и немного больше. Чтоб среди них обязательно был хотя бы один человек, знающий русский язык.
– Какую задачу им предстоит выполнять?
– Задачу им поставят позже. Пусть прибудут в район базы. Оружием, боеприпасами, связью, питанием и транспортом мы их обеспечим.
– Понял вас, товарищ генерал.
– Выполняйте.
– Есть! Разрешите идти?
Проводив помощника, Шестопалов щелкнул зажигалкой и жадно затянулся дымком.
Потом он откинулся на спинку кресла, поскреб пальцами подбородок и проворчал:
– Осталось самое сложное – договориться с докторами.
Покинув управление, Новиков первым делом позвонил Ирине.
– Привет, – сказала она теплым и почти нежным голосом.
– Здравствуй, Ира. Ты на работе?
– Да, с восьми часов.
– Мой отдых тоже накрылся.
– Неужели опять командировка?
– Да. Снова в те же теплые страны, – с иронией проговорил Павел.
– Надолго? – расстроенно спросила женщина.
– Нет, сроки невелики. Суток через трое надеюсь вернуться.
– Когда вылет?
– Часа через четыре, как только соберу группу.
– Вы даже не заедете на базу?
– Нет.
– Но тогда я не смогу тебя проводить, – простонала она.
– Да, Ирина, к сожалению, известие об этой командировке свалилось как снег на голову.
Женщина чуть помолчала и попросила:
– Позвони, как вернешься.
– Обязательно. Обнимаю тебя и целую.
– И я тебя.
Через три с половиной часа Павел опять ехал в управление. Теперь помимо него в машине находились друзья и коллеги: майор Лихачев, капитан Кудин и прапорщик Устинов.
Лихачев сидел справа от Павла и угрюмо смотрел на дорогу. Дома он все же доварил свою ушицу и даже успел снять пробу под пару стопок водки. Но хуже всего было то, что майор созвонился с Алиной и договорился вечером встретиться.
Узнав об авральном сборе и отбытии в Сирию, он крепко выругался и спросил:
– Паша, может, нам вообще не стоит уезжать оттуда?
Но деваться майору было некуда. Он собрал вещички и уселся в машину.
Устинова Новиков застал на огороде. Весть о внеплановой командировке тот встретил без эмоций. Спокойно оделся, простился с супругой, кинул сумку в багажник «Ауди» и плюхнулся на заднее сиденье.
Куда сложнее оказалось найти Славика. Этот хитрый черт между командировками и службой на базе соблюдал классическое правило. Чем дальше от начальства и гарнизона, тем спокойнее пройдут твои выходные.
Но Павел тоже был не пальцем деланный. При случае он пускал в ход оперативные навыки, полученные за долгую службу в ФСБ.
Опрос соседей и старушек, дремавших на лавочках, дал первую наводку. Визит к последней Славкиной зазнобе подкинул вторую. В результате в одном из старых покосившихся бараков близлежащего городишки тело героя отыскалось. Именно оно, потому что мышцы и мозг Кудина после жуткой ночной попойки не работали.
Боевые друзья втроем вытащили капитана из квартиры очередной дамочки, закинули в салон «Ауди» и помчались в центр Москвы.
Возле парадного подъезда управления уже стояли микроавтобус с тонированными стеклами и две машины сопровождения со спецсигналами.
Первым делом спецназовцы перегрузили бессознательное тело Кудина в микроавтобус. Этот процесс сопровождался смешками и недоуменными взглядами прохожих.
Потом друзья прошли кордоны охраны, спустились в цокольный этаж и обнаружили там приятный сюрприз в виде товарищей, только что выписанных из госпиталя. У дверей склада стоял слегка раздобревший капитан Силанов, загремевший на больничную койку еще с позапрошлой командировки. Рядом с ним возвышался молчаливый и флегматичный великан Горбенко. С ними был и прапорщик Дубов, добрый доктор Айболит, совершенно не похожий на бойца элитной группы спецназа.
Товарищи выплеснули друг на друга радостные эмоции, наскоро обменялись новостями и двинулись внутрь склада. Они должны были получить там все то, что им полагалось иметь при выполнении боевой задачи.
Ровно через два часа небольшой самолет взлетел с аэродрома «Чкаловский» и взял курс на южные рубежи России.
Отлет вышел скомканным. Никто к этой командировке не готовился. Ни выпивки, ни закуски у бойцов с собой не было. Поэтому почти все они дремали.
За иллюминаторами багровел закат и проплывали розовые облака. Полет проходил спокойно до того момента, пока не очухался Кудин.
Сначала в салоне раздался звериный вой. Народ вздрогнул и стал очумело переглядываться. У всех возникло ощущение, что под креслами задних рядов лежал связанный, смертельно раненный волк.
Вой повторился, после чего в проход межу кресел вывалился Славка.
Тут бойцы вспомнили, что сами занесли эту бесчувственную биомассу в самолет и уложили на задний ряд. Через час полета она начала подавать признаки жизни, включила нюх со слухом, открыла глаза и увидела барашки облаков, проплывавших мимо.
Представить реакцию бедного Славика ничуть не сложно. Он засыпал в обнимку с девицей в одноэтажном деревянном бараке, продрал глаза в одиночестве, в сумрачной тесноте, да еще и на небе.
Когда товарищи успокоили его и объяснили, где он находится, Кудин отдышался, перекрестился и проворчал:
– Вот что спирт животворящий делает!
Похмеляться ему было нечем, поэтому он снова улегся на кресла последнего ряда и уснул.
Дальнейший полет проходил без происшествий. Посадку на военной базе Хмеймим самолет выполнил глубокой ночью. У трапа, как и в прошлый раз, гостей встречали генерал Грубанов, подполковники Боровиков и Суслов.
Спецназовцы поприветствовали их как старых знакомых. Ведь всего три или четыре дня назад они все вместе сидели в жилом модуле за столом и пили за успешное завершение операции.
– Что у нас по плану? – спросил Новиков, подразумевая размещение группы или хотя бы короткий отдых.
Но не тут-то было.
Полковник Грубанов огорошил его иным ответом:
– Подразделение сирийского спецназа уже прибыло. Мы ждали только вас.
– Так!.. – протянул подполковник и закинул на плечо автомат. – Ну а что с нашей переброской к цели?
– Предлагаю пройтись до жилого модуля. Там перекусите перед дорожкой. Заодно обсудим план дальнейших действий.
– Годится.
В комнате отдыха знакомого жилого модуля был накрыт стол. Никаких разносолов и вкусностей, обычный ужин по офицерской норме питания плюс несколько коробок натурального сока и шоколад.
Наскоро перекусив и попив чайку, гости и хозяева разложили на столе карту.
– Мы тут посовещались и решили, что разумнее всего добросить вас двумя вертушками до этого вот лесного массива, – проговорил начальник особого отдела Боровиков и ткнул остро отточенным карандашом в нужное место.
Павел оценил расстояние от этой точки до Хавара, где им предстояло работать.
– Далековато, – сказал он. – Высадка произойдет под утро. Значит, перемещаться к Хавару нам придется днем.
– Ракка и ее окрестности контролируются войсками Асада. Чего вам опасаться? Скрытность потребуется только на последнем этапе, – заметил начальник разведки Суслов.
– При проведении операций по освобождению заложников опасаться нужно всего, – резонно заметил Новиков, склонился над картой, показал другое местечко и проговорил: – Было бы идеально оказаться вот здесь.
Грубанов изумленно посмотрел на командира группы спецназа и сказал:
– Но это всего в десяти километрах от Хавара!
– В самый раз. Пока пара «крокодилов» будет отвлекать внимание боевиков, две «восьмерки» десантируют нас и сирийцев в данной точке. Мы тут же пойдем по берегу в восточном направлении, выберем удобный момент и начнем операцию.
– Дело ваше, – с сомнением заметил Грубанов. – Генерал Шестопалов сказал, что вы сами определите маршрут, тактику и способы освобождения наших граждан. Прикрытие и доставку вертолетами мы обеспечим.
До рассвета оставалось не более часа. Все военные люди, занятые подготовкой секретной операции, торопились.
Для отвлечения внимания боевиков, обосновавшихся в Хаваре, руководство авиационной базы выделило звено штурмовиков «Су-25» и пару вертолетов «Ми-24».
– Так надежнее, – уверенно сказал Грубанов. – Это уже будет похоже на обработку плацдарма перед серьезным штурмом, что наверняка всполошит боевиков ИГИЛ. Поэтому два транспортных «Ми-17», крадущихся вдоль реки, вряд ли кто-то заметит.
Сразу после ужина или завтрака группа отправилась на вертолетную стоянку, где спецназовцы познакомились с сирийскими коллегами. Их командир, моложавый капитан по имени Гафур, построил личный состав и на вполне сносном русском языке доложил Новикову о готовности своей группы.
Тот окинул сирийцев наметанным взглядом. Большинство бойцов были вооружены новенькими автоматами Калашникова. У двоих за спиной висели ручные пулеметы, один держал на плече гранатомет.
Павел пожал руку сирийскому капитану и поинтересовался:
– Сколько человек в группе?
– Вместе со мной – двадцать три.
– Неплохо. Запомни, капитан, самое главное в предстоящей операции – постоянная связь и четкое взаимодействие. Радиостанциями вы обеспечены?
– Да, – ответил сириец и ткнул пальцем в антенну, торчащую из нагрудного кармана. – О вашей рабочей частоте меня проинформировали. Мой позывной – Барс.
– Мой – Равелин. Район Хавара вам известен?
– В мирное время приходилось бывать.
– Хорошо. Нас высадят здесь. – Павел развернул карту и показал точку на берегу Евфрата. – После высадки вы максимально быстро перемещаетесь вот сюда. – Палец Новикова переместился к востоку от точки высадки. – Здесь встречаемся и определяем дальнейший план действий.
– Понял.
– Не забывай о скрытности. Если гарнизон Хавара засечет нас раньше времени, то задача многократно усложнится.
Обе группы загрузились в транспортные «Ми-17». Загудели двигатели. Спустя несколько минут четыре вертушки исчезли в ночном небе.
На соседней стоянке готовилось к вылету звено «Грачей». На то, чтобы долететь до Хавара, им требовалось втрое меньше времени.
Вертолеты следовали в заданный квадрат на максимальной скорости и на небольшой высоте. Полет проходил над территорией, занятой войсками Асада. Поэтому вероятность атаки с земли была минимальной.
Через полчаса небо на востоке окрасилось в фиолетовые цвета. Близился рассвет. Звено подошло к территории противника, и командир ведущей машины перешел на минимальную высоту.
Тем временем на цель вышла четверка «Су-25». «Грачи» разделились на пары и выполнили первый заход, нанесли ракетный удар по передовым позициям боевиков ИГИЛ. Самолеты обрабатывали только западную окраину Хавара. Они специально не приближались к северо-восточной, где находилась усадьба с пленными российскими гражданами.
Этот расчет сработал. Гарнизон, находившийся в Хаваре, срочно перегруппировался и сосредоточился на западе городка. Другие окраины остались без защиты.
Отработав ракетами, «Грачи» принялись осыпать позиции боевиков бомбами. На смену штурмовикам уже спешили «Ми-24».
Пара «Ми-17» подлетала к точке на лесистом берегу Евфрата. Спецназовцы подготовились к высадке из кабины. Они встали с откидных сидений, поправили снаряжение, взяли в руки оружие. Командам нужно было высадиться за считаные секунды, дабы не задержать вертушки и не привлечь чье-либо внимание.
Высадка прошла по плану. Оба вертолета одновременно зависли над чистой полосой берега. Спецназовцы один за другим покинули кабины и бегом устремились к зарослям с восточной стороны. Буквально через двадцать секунд вертушки двинулись вдоль речной глади. На берегу стало пусто.
Следующий день Гурди провел в обычных заботах.
После казни женщин оператор пару часов занимался обработкой видео. Когда он закончил, Мохаммад уселся за компьютер и от начала до конца пересмотрел все новые сюжеты.
В целом он остался доволен. Особенно тем «кино», где его воины насиловали светловолосую русскую красавицу и всячески издевались над ней.
Затем Мохаммад по закрытому каналу связался с Реджепом Дари и со всеми подробностями рассказал ему о визите журналистов и пресс-конференции, устроенной им.
– Отличная работа, Мохаммад, – похвалил турок. – Я знал, что ты справишься с этой задачей. Что у тебя еще?
Гурди рассказал о видеосъемке с русскими пленниками и ультиматуме, предъявленном российскому командованию по поводу прекращения обстрелов сирийских провинций, граничащих с Турцией.
Дари вновь лестно отозвался о его усилиях.
После этого Мохаммад сообщил Реджепу Дари о наличии видеосюжетов с насилием одной пленницы и казнью обеих.
– Женщина невероятно красива. Насилие и издевательства над ней сняты в очень откровенной форме. Так что эта запись распространится по интернету с огромной скоростью, – заверил Гурди. – Поверьте, подобной правдивой документалистики во всемирной сети не так уж и много.
– Такого в наших планах не было. – Турок на миг растерялся, но тут же смекнул, какую выгоду можно извлечь из данных сюжетов, и проговорил: – А что, очень даже неплохая идея! Интересно было бы взглянуть. Пришли-ка мне копии этих видео. Я передам их человеку, который занят антирусской пропагандой.
Они договорились, что Гурди передаст цифровой носитель с записями через своего заместителя Алима Кадира, который однажды бывал в офисе Дари.
После сеанса связи Мохаммад вызвал своего помощника и дал ему несколько распоряжений. В частности, он приказал немедленно вызвать в Хавар Кадира.
– Сделаю, господин, – сказал тот, поклонился и отправился выполнять приказания.
Ближе к обеду Мохаммад вышел во двор и увидел окровавленные тела женщин, все еще лежащие на деревянном постаменте.
Это была обычная практика – оставлять трупы врагов на месте казни на сутки или двое, чтобы картина неотвратимости наказания как можно четче и глубже отпечаталась в сознании рядовых боевиков. Ни у кого из них не должна была возникнуть крамольная мысль о переходе на сторону врага. Любой изменник оказался бы на месте казненных.
Он медленно подошел к телам.
Брюнетка лежала в неестественной позе, на спине, с запрокинутой назад головой. На ее горле зияла резаная рана. Кровь разлилась широкой лужицей по брезенту и насквозь пропитала красный балахон. Руки, ноги и лицо женщины были неестественного бледно-синего цвета.
Ее светловолосая подруга по несчастью находилась рядом. Даже после смерти она оставалась красивой. Тело покоилось на боку, правая ладонь подпирала щеку, а левая лежала на оголенной ягодице, частично прикрывая слова презрения и проклятий, выведенные маркером. Подбородок был прижат к груди. Создавалось впечатление, будто она просто спит. О ее смерти напоминали лишь кровь на шее, бледность лица и черные пятна на теле.
– Джабаль! – окликнул Гурди еще одного помощника.
– Слушаю, господин, – сказал тот, подбежав к помосту.
– Пусть их похоронят.
– Где прикажешь это сделать?
Хоронить неверных на мусульманских кладбищах было запрещено. Но и оставлять тела женщин здесь Мохаммаду не хотелось. До определенного времени о казни лучше не распространяться.
– Передай хозяину дома, что я распорядился закопать их на заднем дворе.
– Он будет против, мой господин, – робко возразил Джабаль.
– Позже их тела обязательно перезахоронят.
– Хорошо, сейчас передам и все организую.
Спать в этот день Гурди отправился раньше обычного, так как встать ему пришлось очень рано.
Перед сном он спросил Джабаля:
– Ты вызвал Кадира?
– Да, как ты приказывал.
– Когда он обещал подъехать?
– Сказал, что будет ночью. Раньше не сможет.
– Как появится, определишь его в комнату на первом этаже. Пусть отдохнет с дороги. Утром у меня к нему будет срочное поручение.
– Все сделаю.
Усталость дала о себе знать. Мохаммад этой ночью спал крепко.
Ранним утром его разбудили звуки далеких взрывов.
– Что происходит? – спросил он неизвестно кого, приподняв голову.
По лестнице кто-то быстро поднимался. Гурди на всякий случай схватил пистолет, лежавший рядом с кроватью, и снял его с предохранителя.
Но тревога была напрасной. В приоткрывшуюся дверь заглянул помощник.
– Что стряслось, Джабаль?
– Мохаммад, русские самолеты обстреливают ракетами и бомбят западную окраину Хавара.
– Сколько самолетов? – спросил Гурди, поспешно одеваясь.
– Четыре.
– Наземные войска кто-нибудь видел?
– Нет. Я только что связался с передовыми постами. Они доложили, что вокруг города спокойно. Нет ни одного подразделения и никакой техники.
Мохаммад выдохнул и продолжил одеваться уже в более-менее спокойном темпе.
Спустя три минуты он появился внизу и первым делом связался со штабом, находившимся в сотне километров к северо-востоку. Там подтвердили информацию об авиационном налете на западную окраину Хавара, но успокоили, сказали, что налет не является подготовкой к штурму города.
Гурди отключил связь и услышал протяжный автомобильный сигнал у ворот.
– Что за утро! – проворчал он. – Кого там еще принесло?
– Это машина Умабора! – известил охранник, распахивая створки.
Спускаясь во двор, Мохаммад улыбнулся.
«Тахир всегда появляется вовремя! – подумал он. – Вот кто мне подробно расскажет о положении дел на линии фронта и о причинах сегодняшнего налета».
Покинув грузовую кабину, бойцы группы Новикова побежали к ближайшему лесочку. Сирийцы двигались в том же направлении, но чуть севернее.
Бежали быстро, так как все были налегке, несли только оружие, боеприпасы, средства связи да фляги с очищенной водой. Ранцев, набитых сухпаями и прочими штучками, необходимыми для длительных рейдов по вражеским тылам, Новиков решил с собой не брать.
Добравшись до места сбора в густом лесочке, бойцы остановились, отдышались.
Затем Новиков подозвал к себе сирийского капитана и спросил:
– Гафур, тебе обрисовали задачу?
– Нет, мне сказали только про полет до Хавара.
– Тогда слушай. – Подполковник расправил на коленях карту. – Нам предстоит взять усадьбу, расположенную на северо-восточной окраине города. Штурм и сам по себе будет задачей не из легких, но нам еще предстоит добраться до нужного места.
– Да, – согласился сириец. – Расстояние немаленькое. Нам предстоит пробираться через город, занятый боевиками ИГИЛ.
– Предлагаю обойти Хавар по лесистой речной пойме с юга и востока.
– Это будет безопаснее, но займет больше времени.
– У нас есть небольшой запас. Кстати, вскоре на связь со мной должен выйти один человек и сообщить точные данные об охране внутри усадьбы. Эти сведения существенно облегчили бы штурм. Ты согласен?
– Еще бы!
– Тогда в путь. Вперед я вышлю двух дозорных. Ты со своей группой замыкаешь движение. Стараемся не растягиваться, не шуметь и не светиться. Привал через час.
– Понял.
Спустя некоторое время погода начала портиться. Солнце, только что ярко светившее, вдруг скрылось за облаками. Поднялся сильный порывистый ветер. Температура воздуха заметно понизилась.
К этому моменту сводный отряд спецназа преодолел более четырех километров по лесам и остановился.
– Впереди открытая местность, – доложил Новикову снайпер Устинов, шедший в головном дозоре на пару с Кудиным.
Желая осмотреться и самостоятельно оценить возможность продвижения по ней большой группы, Новиков подобрался к дозору.
– Все не так страшно, командир, – пробасил снайпер, подавая Павлу свой мощный бинокль. – Впереди примерно с километр сельскохозяйственных угодий.
– Слева поля, засеянные какой-то низкорослой культурой, – проговорил подполковник.
– Это ячмень, – подсказал прапорщик.
– Прямо перед нами кусты с белыми цветками.
– Ромашки? – встрял Славка.
– Вместо мозга у тебя ромашки, – проворчал Устинов. – Это хлопок. – Кусты невысокие, идущего человека не скроют.
– Ты у нас прямо агроном.
– Недаром свой огород в пятнадцать соток имею. У меня там не только хлопок, но и ананасы с бананами…
– Боря, а справа что за кусты? – прервал его Новиков.
– Там как раз вполне подходящая для нас культура – кукуруза. Высота стеблей до двух с половиной метров.
После короткого привала командир решил, что бойцы по одному просочатся до кукурузного поля и далее тонкой цепочкой двинутся к северо-восточной окраине Хавара. До нее, к слову сказать, оставалось совсем чуть-чуть.
Благодаря огромным размерам поля сводному отряду удалось почти вплотную подобраться к окраине Хавара. Судя по карте, до усадьбы, в которой содержались пленники, оставалось несколько сотен метров.
Новиков подозвал сирийского капитана, и в этот момент призывно запищала радиостанция.
– Равелин, вас вызывает Борнео, – послышался незнакомый голос.
Абонент говорил по-русски почти без акцента.
– Да, Борнео, Равелин на связи! – радостно ответил Павел, ибо уже начал терять надежду на получение сведений от засекреченного агента.
– У меня ровно полторы минуты. Записывайте или запоминайте, – быстро проговорил сириец.
– Слушаю.
– Усадьбу легко отыскать по ярко-зеленому цвету ворот. Поблизости вы больше таких не увидите. На территории находятся где-то двадцать пять боевиков. Старший – Мохаммад Гурди. Это один из высокопоставленных руководителей сирийского крыла ИГИЛ. С ним его заместитель Алим Кадир. Трое ваших людей содержатся в цокольном этаже, вход в который находится по правой стене здания, если стоять лицом к парадному крыльцу. Охраняет их смена из трех бойцов плюс начальник караула. Остальные шестеро охранников отдыхают в помещении над гаражом. На воротах постоянно дежурят двое. Еще один пост из двух боевиков с ручным пулеметом размещен на плоской крыше дома. Пара патрулирует двор и стоянку автомобилей. Все бойцы, свободные от несения службы, отдыхают в двух комнатах, прямо над входом в цокольный этаж.
Признаться, Новиков был поражен столь подробной и содержательной информацией, выданной всего за минуту.
– У меня вопрос, Борнео, – сказал он, когда абонент закончил.
– Да.
– Вы сказали о трех наших людях, но их должно быть пятеро.
– К сожалению, у меня плохая новость. Вчера ранним утром по приказу Мохаммада Гурди боевики казнили двух женщин.
– Ясно. – Павел поиграл желваками на скулах и спросил: – Вы готовы после штурма уйти с нами?
– Да.
– Как моим людям опознать вас?
– Я постараюсь ликвидировать трех охранников и буду ждать вас в цокольном этаже, у камеры, где сидят мужчины.
– Договорились. Штурм планирую начать через пятнадцать минут.
– Понял.
Эти последние несколько сотен метров две группы спецназовцев преодолели на одном дыхании.
Правда, маршруты для групп Новиков определил разные. Сирийцев он послал самым безопасным, в обход по пустынному проулку, сплошь застроенному домами бедняков. Своих же повел прямо по улице, на которую выходили фасады богатых усадеб. Здесь был риск напороться на вооруженную охрану или на подразделение фанатиков Исламского государства.
Но Павел сделал это сознательно. Его малочисленный отряд просочится там, где противник не ожидает, после чего атакует в лоб, отвлекая на себя внимание. Сирийский спецназ довершит начатое, внезапно ударит по тылам.
Он ознакомил Гафура с сообщением агента. При этом Новиков попросил его не соваться в цокольный этаж, а лучше заняться некими Мохаммадом Гурди и Алимом Кадиром.
Услышав имена, капитан изменился в лице, скрипнул зубами и пообещал:
– Если я доберусь до этих зверей, то!..
– Я того же мнения, – сказал подполковник. – Таких отморозков лучше убивать на месте, а не доводить дело до следствий и судов. Незачем давать им даже призрачного шанса.
Группа Новикова подбиралась к усадьбе, прижимаясь к заборам соседних участков. На улице никого не было. Впрочем, если на дорогу и вырулила бы какая-то машина, то с ней разобрался бы Лихачев, взявший на операцию бесшумный «Вал».
Вот и каменный забор с высокими металлическими воротами зеленого цвета. За ними дежурят трое охранников.
Далее спецназовцы действовали так слаженно, словно отрабатывали данный способ штурма не менее сотни раз. Они быстро разбились на две группы. Первая обосновалась ближе к левому углу участка, вторая – к правому.
Павел глянул на часы. Агент уже должен был разобраться с охраной и обосноваться в цокольном этаже, а сирийские спецназовцы – подойти к усадьбе с тыла.
«Начали!» – Он подал знак товарищам, и каждый боец запустил за ограду по две гранаты.
Взрывы накрыли практически весь обширный двор усадьбы, захватили стоянку автомобилей, пространство между домом и гаражом. Прапорщику Горбенко удалось забросить свои милые сюрпризы на плоскую крышу дома, где два боевика скучали возле ручного пулемета.
Спецназовцы не позволили противнику опомниться. Они в считаные секунды перемахнули через забор и оказались во дворе. Инициатива и внезапность были на их стороне. Они воспользовались этим в полной мере. Бойцы перемещались по открытому пространству короткими перебежками, постоянно меняли позиции и поливали огнем всех, кто попадал в прицел.
Зачистив двор и стоянку, Лихачев, Горбенко и Устинов устремились к гаражу. А Новиков, Кудин, Силанов и Дубов бросились к входу в цокольный этаж.
Таковым изначально был план, согласованный с сирийским капитаном. Русские обезвреживают два поста охраны, чистят двор и гараж. Потом снайпер с пулеметчиком занимают помещение над этим гаражом и контролируют отбитую территорию. Второй отряд тем временем занимается освобождением пленников.
На плечи сирийского спецназа ложились задний двор, оба этажа особняка, а также две соседние усадьбы, где могли прятаться сообщники Мохаммада Гурди.
У входа в цокольный этаж Павел и его парни наткнулись на три трупа.
– Костя, осмотри, – коротко приказал Новиков, присел на колено и занял позицию для обороны.
Капитаны Кудин и Силанов прикрыли другие секторы.
Санинструктор Дубов произвел осмотр и доложил:
– У всех троих пулевые в голову.
«Это работа агента, – заключил командир. – Значит, он внизу».
Он встал сбоку от двери и запросил по рации:
– Борнео, ответь Равелину.
– Равелин, Борнео на связи.
– Я снаружи у двери. Ты где?
– Внутри, около камеры.
– Мы идем.
– Жду.
Подполковник убрал рацию и приказал:
– Кудин, Силанов, остаетесь здесь. Смотрите в оба!
– Есть, командир!
– Если что, семафорьте. Мы с Дубовым идем к пленным.
Подполковник и санинструктор сбежали по ступенькам, включили фонари, прошли по пятиметровому коридору и увидели еще одного убитого боевика, мальчишку лет пятнадцати с родимым пятном на левой щеке. В районе виска у него чернело пулевое отверстие.
Они повернули вправо и заметили высокого мужчину, стоявшего у двери. Он был в кожаной куртке, брюках военного образца и высоких ботинках песочного цвета. За его спиной висел автомат со складным прикладом, а в руке поблескивал пистолет.
«Где-то я его уже видел», – промелькнула у Павла мысль.
Но сейчас ему было не до этого.
– Подполковник Новиков, российский спецназ, – представился он.
– Тахир, – назвался сириец, крепко пожал руку Павла, указал на дверь и заявил: – Ваши ребята здесь. Я с ними немного поговорил, успокоил. Но выпускать до вашего появления не решился.
Павел долбанул по замку прикладом автомата и распахнул дверь. В нос ему ударил тяжелый запах.
Осветив фонарем внутреннее пространство камеры, он увидел трех мужчин, сидящих у дальней стены. Рука одного была обмотана тряпкой, пропитанной кровью.
– Подполковник Новиков, – еще раз представился он. – Прислан в Хавар с группой спецназа для вашего освобождения. Прошу на выход, парни.
Мужчины тяжело поднялись и по очереди покинули крохотную камеру. Похоже, никто из них не верил во внезапное спасение. Они изумленно переглядывались и не могли вымолвить ни слова.
– Костя, осмотри их, – распорядился Павел. – Кажется, один ранен.
Санинструктор попросил мужчин переместиться под единственный электрический фонарь, висящий под потолком коридора, и принялся их осматривать. Они постепенно приходили в себя.
Дело было сделано, гарнизон усадьбы полностью уничтожен, пленники освобождены. Пришло время уходить отсюда, а командир сирийского спецназа куда-то запропал. В усадьбу, где в течение четверти часа происходила ожесточенная схватка, в любую минуту могли нагрянуть боевики.
Новиков с Силановым решили пробежать по этажам и отыскали сирийского офицера в небольшой комнате, обставленной на европейский манер.
Посреди помещения на коленях стояли двое мужчин. Капитан и один из его подчиненных нависали над ними, угрожали оружием и что-то кричали.
– В чем дело, Гафур? – спросил Павел. – Кто эти люди?
– Те самые звери, о которых мы с вами говорили, – сказал взбешенный капитан. – Это Мохаммад Гурди. – Он показал на крепко сложенного черноволосого мужчину лет сорока, затем ткнул стволом автомата в другого: – А это его верный пес Алим Кадир.
Кадир был жутко растерян и напуган. Его взгляд метался по комнате, пальцы рук, заведенных за голову, заметно подрагивали.
Гурди же, напротив, держался совершенно спокойно и самообладания не терял. Он поглядывал на победителей с презрением и насмешкой.
– Смерть двух русских женщин – твоих рук дело? – спросил Новиков, обращаясь к нему.
Сирийский капитан перевел вопрос. Вместо ответа Гурди плюнул в сторону русского офицера.
Рука Павла машинально потянулась к пистолету, но в этот момент его дернул за рукав Силанов и сказал:
– Паша, взгляни-ка сюда.
Генка Силанов был общепризнанным гением взрывного дела. Помимо основной специальности весьма громкого свойства, он имел еще и хобби – компьютерное железо и программы. Этот парень мог за пару часов собрать из хлама и отладить нормальный комп. Он знал языки программирования, с легкостью строчил и правил коды.
На рабочем столе стоял раскрытый ноутбук, который не мог не привлечь внимания Гены. Он ковырнул несколько папок и запустил свежее видео, датированное вчерашним числом. На экране появились кадры казни двух женщин, одетых в красные балахоны.
Приглядевшись, Павел узнал деревянное сооружение, стоящее во дворе. Фоном ему служил кусок брезента, висевший на стене дома.
– Так вот что за пятна были на том помосте, – процедил он, доставая пистолет. – Гафур, переведи ему.
Капитан кивнул.
Новиков взвел курок, приставил ствол ко лбу Мохаммада и спросил:
– Ты будешь отвечать на наши вопросы?
Гурди собирался ухмыльнуться, да не успел. Голова его дернулась от выстрела. Стена за ним окрасилась красными пятнами. Тело гулко бухнулось на деревянный пол.
– Теперь переведи тот же вопрос этому типу. – Павел кивнул на Кадира.
Но, похоже, тому и не требовалось перевода. Став свидетелем быстрого суда над своим боссом, он готов был сотрудничать, отвечать на вопросы и вообще делать все, что ему скажут.
– Так уже лучше, – пробурчал Новиков и распорядился: – Этого берем с собой. Гена, за ноутбук отвечаешь головой. Теперь уходим.
Пока Павел искал сирийского капитана, майор Лихачев связался с вертолетчиками. Те ушли в Ракку, занятую войсками Асада, произвели на ее окраине посадку и ждали условного сигнала.
– Орлан, я – Равелин-два, – несколько раз запросил он.
Наконец-то пилоты услышали его и ответили:
– Равелин-два, Орлан на приеме.
– Работу закончили. На месте эвакуации будем через сорок минут.
– Поняли вас, Равелин-два. До встречи.
Обе группы были в полной готовности покинуть усадьбу.
Пока отсутствовал командир, Лихачев на всякий случай выставил два поста и ждал.
Но была еще одна проблема. Освобожденные русские парни узнали о смерти своих женщин. После трагического известия один из них сидел на земле, обхватив голову руками. Второй не находил себе места, выкуривал одну сигарету за другой. Только третий вел себя более или менее адекватно.
– Тебя как зовут? – спросил Лихачев, подойдя к нему.
– Николай, – ответил тот. – Фамилия – Стерлин.
– Кем приходились этим парням погибшие женщины?
Стерлин негромко пояснил:
– Тот, что сидит, – Андрей Грибов. У него погибла жена. Беспрестанно курит Толя Кубанин. Он потерял любимую, практически невесту.
– Понятно. – Майор вздохнул и спросил самого себя: – Что ж с ними делать? Нам ведь три километра нужно пропилить в бешеном темпе.
Николай вдруг встрепенулся и спросил:
– А вы не знаете, где похоронены женщины?
– Нет. А тебе зачем?
– Да не мне! Понимаете, если хотя бы дать им возможность проститься с ними, постоять у могилки, то, может быть, это их немного успокоит, приведет в чувство, а?
Лихачев глянул на часы, потом вытянул из кармана рацию и запросил:
– Первый, ответь Второму.
– Слушаю, Второй, – проговорил Новиков.
– Вы скоро?! Я уже с вертушками связался.
– Заканчиваем.
– Ты не в курсе, где захоронены женщины?
– Сейчас выясню. Оставайся на связи.
Спустя минуту Новиков сам появился во дворе в компании Силанова, двух сирийских офицеров и сорокалетнего боевика со связанными руками. Один из сирийцев о чем-то говорил с пленным. Тот с подобострастным видом отвечал на вопросы и кивал в сторону гаража.
– Володя, они похоронены между гаражом и забором. Парни хотят с ними проститься?
Услышав эти фразы, Андрей Грибов поднялся, а Толя Кубанин отбросил окурок.
– У вас две минуты, – сказал Павел. – Володя, проводи.
Обе группы успешно вышли в точку эвакуации. Место было выбрано заранее. Оно тоже находилось на берегу Евфрата, но на три километра восточнее точки высадки.
Погода продолжала ухудшаться. Ветер усиливался, временами его порывы достигали примерно двадцати пяти метров в секунду. Небо полностью затянули свинцовые облака. Из-за поднявшейся пыльной бури видимость у земли стала отвратительной.
Бойцы ожидали прихода транспортных вертолетов, прислушивались и крутили головами. У многих возникало сомнение в том, смогут ли пилоты в такую погоду найти их и эвакуировать.
Вертушки опоздали всего на две с половиной минуты. Сперва в желтом мареве песка, поднятого в воздух, появились несколько светящихся точек. Потом из них устремились к земле лучи мощных посадочных фар. До слуха людей стали доноситься гул авиационных двигателей и посвистывание лопастей.
Скоро над точкой посадки зависли две вертушки. Раздув воздушными потоками песок и пыль, они опустились на берег. Пилоты ждали бойцов.
Спустя некоторое время два транспортных вертолета набрали высоту и двинулись в направлении российской авиабазы Хмеймим. Два «Ми-24» следовали чуть позади.
Три спасенных парня сидели по центру правого борта. Смотреть на них было больно. Исхудавшие, измученные, с серыми лицами. Все с синяками и ссадинами, один с простреленным плечом.
Новиков по традиции занял место у кабины пилотов.
Рядом с ним обосновался Генка Силанов. Под мышкой он зажимал завернутый в тряпицу ноутбук, который предстояло вручить генералу Шестопалову в качестве вещественного доказательства зверств боевиков ИГИЛ.
Связанного пленника по имени Алим Кадир командир приказал поместить между Силановым и Лихачевым.
Павел припомнил импровизированный допрос в комнате усадьбы после расстрела Мохаммада Гурди.
Кадир тогда ползал по полу на коленях и размазывал по бороде сопли.
– Я все расскажу, только не убивайте! – молил он. – Спрашивайте, я отвечу на любые ваши вопросы!
– Ты принимал участие в казни русских женщин? – переводил вопросы Новикова сирийский капитан.
– Нет! Я клянусь в том, что приехал сюда по вызову Гурди несколько часов назад и ничего не знал о казни.
– Зачем он вызвал тебя?
– Он приказал мне отвезти в Турцию носитель с записями нескольких видео.
– Каких?
– С угрозой расправы над русскими пленными, если не прекратятся обстрелы и бомбежки северных провинций Сирии. Видео насилия и казни русских женщин.
– Кому ты должен был передать в Турции это видео?
– Реджепу Дари.
– Где найти этого Реджепа Дари?
– В западной части Стамбула.
– Конкретнее!
– Офис Дари находится на улице…
Горячий допрос дал превосходный результат. Алим Кадир выложил массу полезной информации. Ее было столько, что Павел побаивался что-то позабыть. Впрочем, Кадир был так здорово напуган, что наверняка повторит все заново, если понадобится.
За Лихачевым сидел агент, о котором Новиков не знал ровным счетом ничего. Разве что запомнил имя «Тахир», названное им при встрече. При посадке в вертолет память все же смилостивилась над Павлом и подбросила ему одну подсказку.
Он видел этого человека здесь же, в Сирии, во время прошлой командировки, когда обеспечивал безопасность встречи сотрудников СВР и засекреченного агента. Этим человеком и был Тахир, запомнившийся Новикову отменной армейской выправкой, кожаной курткой, брюками военного образца, высокими ботинками песочного цвета и «калашом» со складным прикладом, закинутым за спину.
По-видимому, он действительно был очень даже неплохим разведчиком. Подполковник сперва пообщался с ним по радио, а чуть позже – вживую. Он сразу очень высоко оценил его способности.
Последние откидные кресла занимали ребята из группы Павла: Кудин, Устинов, Горбенко, Дубов.
Несмотря на скоротечность полета до базы Хмеймим, многие бойцы пытались заснуть. Ведь прошлой ночью толком отдохнуть у них не получилось.
Новиков даже не предпринимал таких попыток. Что толку засыпать? Только отключишься, и тут же подъем, прилетели!
Глядя в иллюминатор противоположного борта, он поэтапно вспоминал всю операцию, старался не упустить ни одной важной детали. Павел знал, что по прибытии в Москву его первым делом вызовет к себе Шестопалов и заставит корпеть над подробным отчетом.
Командир вздохнул и покосился на своих ребят.
Группа выполнила очередную задачу и скоро отправится домой. Однако никто из подчиненных Павла не будет громко называть себя героем, стучать кулаком в грудь и требовать наград. Спецназовцы просто сделали свою работу.