28. Никки
Джесс не вставала с постели почти два дня.
Когда Никки спустился вниз, она просто сидела на диване и смотрела прямо перед собой, как будто в трансе. Дрель «Блэк энд Деккер» лежала на подоконнике, лестница была прислонена к фасаду дома.
– Мистер Николс уехал за едой? – Никки немного расстроился, что не успел заказать луковые колечки.
Она как будто не услышала.
– Джесс?
Ее лицо было застывшим. Она слегка покачала головой и тихо ответила:
– Нет.
– Но он же вернется? – спросил Никки через минуту.
Он открыл дверь холодильника. Он не знал, что рассчитывал там найти. На полках лежала упаковка сморщенных лимонов и полупустая банка овощного чатни «Брэнстон».
Последовала долгая пауза.
– Не знаю, – ответила она. А затем повторила, как будто забыла, что уже сказала это: – Не знаю.
– То есть… еды навынос не будет?
– Нет.
Никки разочарованно замычал:
– Ладно, рано или поздно ему придется вернуться. Его ноутбук у меня наверху.
Они явно поссорились, но Джесс вела себя не так, как когда ссорилась с папой. Прежде она хлопала дверью и бормотала: «Козел» – или поджимала губы с видом «Ну почему я должна жить с этим идиотом?», но ничего не говорила, когда Марти на нее орал, – из-за детей. А теперь казалось, что ей только что сообщили о смертельной болезни.
– С тобой все в порядке?
Она заморгала и прижала руку ко лбу, как будто проверяя температуру.
– Гмм. Никки. Мне нужно… Мне нужно прилечь. Ты не мог бы… Ты не мог бы сам о себе позаботиться? Там что-то оставалось. Еда. В холодильнике.
За все годы их совместной жизни Джесс ни разу не просила Никки самого о себе позаботиться. Даже когда слегла с гриппом на две недели. Прежде чем он успел что-либо ответить, она повернулась и, хромая, побрела наверх, очень медленно, оставив его разбираться со всем самостоятельно.
Поначалу, когда она не спустилась, Никки решил, что дело лишь в том, что они с мистером Николсом поссорились и Джесс из-за этого переживает. Они с Танзи ошивались около ее комнаты, шепотом обсуждая сложившееся положение. Затем отнесли Джесс чай и тост, но она только смотрела на стену, хотя окно было до сих пор открыто, а на улице холодало. Джесс словно не замечала. Никки закрыл окно и убрал лестницу и дрель в гараж, который казался непривычно огромным без «роллса». А когда вернулся через пару часов забрать посуду, чай и тост оказались нетронуты – так и стыли на прикроватном столике.
– Наверное, она выбилась из сил за время поездки, – предположила Танзи, словно пожилая особа.
Но и на следующий день мать осталась в постели. Когда Никки вошел, покрывало почти не было смято, и на Джесс была та же одежда, в которой она легла.
– Ты заболела? – спросил он, раздергивая занавески. – Вызвать врача?
– Никки, мне просто нужно полежать денек в постели, – прошептала она.
– Натали заходила. Я сказал ей, что ты позвонишь. Что-то насчет уборки.
– Скажи ей, что я заболела.
– Но ты не заболела. И еще звонили полицейские, спрашивали, когда ты заберешь машину. И мистер Цвангараи звонил, но я не знал, что ему сказать, так что просто переключил на автоответчик.
– Никки. Пожалуйста.
Ее лицо было таким печальным, что он пожалел, что вообще что-то сказал. Джесс мгновение подождала, натянула одеяло до подбородка и отвернулась.
Никки приготовил Танзи завтрак. По утрам он чувствовал себя непривычно полезным. Даже не скучал по своей нычке. Он выгулял Нормана в саду и прибрался за ним. Мистер Николс оставил систему освещения у окна. Она так и лежала в коробке, отсыревшей после дождя, но ее никто не стащил. Никки поднял ее, отнес в дом, сел и уставился на коробку.
Он подумывал позвонить мистеру Николсу, но не знал, что сказать. И ему было довольно неловко снова просить мистера Николса вернуться. В конце концов, если кто-то хочет с тобой быть, его ничто не остановит. Что бы ни произошло между мистером Николсом и мамой, по-видимому, это достаточно серьезно, и стоит ли вмешиваться? Это настолько серьезно, что мистер Николс даже не вернулся за своим ноутбуком.
Никки убрался у себя в комнате. Ненадолго вышел в Сеть, но игры ему надоели. Он смотрел в окно на крыши главной улицы и далекий оранжевый кирпич досугового центра и знал, что больше не хочет быть роботом в доспехах и расстреливать инопланетян, спускающихся с неба. Не хочет торчать в комнате. Никки вспомнил, как впереди стелилась дорога и машина мистера Николса мчалась вдаль, как долго тянулось время, когда они не знали даже, куда направятся дальше, и понял, что больше всего на свете ему хочется выбраться из этого маленького городка.
Ему хочется найти свое племя.
Никки хорошенько поразмыслил и решил, что к середине второго дня вправе немного рассердиться. После выходных должна начаться учеба, и он не сможет заботиться одновременно о Джесс, малявке, собаке и всем остальном. Никки пропылесосил дом и постирал кучу сырого белья, которое нашел в стиральной машине – оно уже начинало попахивать. Танзи помогла ему развесить постиранное белье. Он сходил с ней в магазин за хлебом, молоком и собачьим кормом. Никки испытал немалое облегчение, оттого что никто не ошивался у магазина и не называл его «гомосеком», «придурком» и так далее, но постарался скрыть это от Танзи. И он подумал: вдруг (всего лишь вдруг) Джесс права и все изменилось? И наконец начался новый этап его жизни?
Немного позже, когда он просматривал почту, в кухню вошла Танзи:
– Давай еще раз сходим в магазин?
Он даже не посмотрел на нее. Он пытался решить, вскрывать официальное письмо, адресованное миссис Д. Томас, или нет.
– Мы только что ходили в магазин.
– Тогда можно я схожу сама?
Он поднял взгляд и несколько удивился. Танзи что-то навертела на голове – приподняла волосы сбоку кучей блестящих заколок. Она была сама на себя не похожа.
– Я хочу купить маме открытку, – пояснила она. – Чтобы немного ее подбодрить.
Никки был совершенно уверен, что открытка не поможет.
– Нарисуй открытку сама, малявка. Сэкономишь.
– Я всегда рисую открытки сама. Иногда приятно получить магазинную.
Никки изучал ее лицо:
– Ты что, накрасилась?
– Всего лишь немного помады.
– Джесс не позволила бы тебе красить губы. Сотри.
– Сюзи красит губы.
– Для Джесс это не аргумент. Вот что, малявка, сотри помаду, а я научу тебя краситься как следует, когда ты вернешься.
Танзи сняла куртку с крючка и ушла. Мама с девяти лет отпускала ее одну в магазин.
– Я сотру по дороге! – крикнула она через плечо.
– Возьми с собой Нормана! – крикнул Никки.
Затем он приготовил чашку кофе и отнес наверх. Пора позаботиться о Джесс. Мысленно повторяя эти слова, Никки чувствовал себя непривычно взрослым. Пора позаботиться о Джесс.
В комнате было темно. И хотя было почти три часа дня, Джесс даже не удосужилась раздвинуть занавески.
– Поставь рядом, – пробормотала она.
В комнате пахло немытым телом и затхлостью.
– Дождь прекратился.
– Хорошо.
– Джесс, хватит лежать. – (Она ничего не сказала.) – Правда. Тебе надо встать. Здесь начинает вонять.
– Я устала, Никки. Мне просто нужно… отдохнуть.
– Тебе не нужно отдыхать. Ты… ты наш домашний заяц-энерджайзер.
– Пожалуйста, милый.
– Я не понимаю, Джесс. Что происходит?
Она медленно повернулась и оперлась на локоть. Пес внизу начал лаять, настойчиво, взахлеб. Джесс потерла глаза:
– Где Танзи?
– В магазине.
– Она поела?
– Да. Но в основном хлопья. Я не умею готовить ничего сложнее рыбных палочек, а ее от них тошнит.
Джесс посмотрела на Никки, затем на окно, как бы что-то взвешивая. И сказала:
– Он не вернется.
Ее лицо сморщилось.
Пес оглушительно лаял – вот кретин! Никки пытался сосредоточиться на словах Джесс.
– Правда? Никогда?
По ее щеке скатилась большая слеза. Она смахнула ее ладонью и покачала головой:
– Знаешь, что самое смешное, Никки? Я правда забыла. Совсем забыла, что натворила. Я была так счастлива во время поездки, как будто все, что было прежде, случилось с кем-то другим. Чертов пес!
Она несла какую-то пургу. Может, она и правда больна?
– Позвони ему.
– Я пыталась. Он не берет трубку.
– Сходить за ним?
Он сразу пожалел о своем предложении. Конечно, мистер Николс ему нравился, но кому, как не Никки, знать, что нельзя заставить человека остаться с тобой. Нет смысла цепляться за того, кто тебя не хочет.
Возможно, Джесс призналась ему, потому что больше некому было признаться.
– Я люблю его, Никки. Я знаю, это звучит глупо после такого короткого знакомства, но я люблю его.
Ее слова стали для Никки настоящим потрясением. Столько чувств в одной вспышке! Но впервые в жизни ему не захотелось сбежать. Никки сел на кровать, наклонился и обнял Джесс, хотя все еще испытывал неловкость при физическом контакте. И она показалась ему совсем маленькой, хотя он привык считать ее больше себя. Джесс положила голову ему на плечо, и Никки стало очень, очень грустно, потому что впервые в жизни ему хотелось что-то сказать, но он не знал что.
И в этот миг лай Нормана стал истеричным. Как в тот раз, когда он увидел коров в Шотландии. Никки растерянно отстранился.
– Похоже, он сходит с ума.
– Чертов пес. Это наверняка чихуахуа из пятьдесят шестого. – Джесс хлюпнула носом и вытерла глаза. – Уверена, она специально его дразнит.
Никки встал с кровати и подошел к окну. Норман истерично лаял в саду, просунув голову в щель в заборе, где дерево прогнило и две доски наполовину оторвались. Через пару секунд Никки понял, что Норман сам не свой. Пес, ощетинившись, приплясывал на задних лапах. Никки раздвинул занавески пошире и увидел на другой стороне дороги Танзи. Два Фишера и незнакомый парень прижимали ее к стене. Пока Никки наблюдал, один из них схватил ее за куртку, и она попыталась стряхнуть его руку.
– Эй! Эй! – крикнул Никки, но они не услышали. С бешено колотящимся сердцем Никки сражался с подъемным окном, но оно даже не шелохнулось. Он заколотил по стеклу, пытаясь заставить их прекратить. – Эй! Вот дерьмо! ЭЙ!
– Что? – Джесс повернулась в постели.
– Фишеры.
Они услышали пронзительный визг Танзи. Когда Джесс вскочила с кровати, Норман замер на долю секунды и бросился всем телом на самый слабый участок забора. Он проломил его, словно живой таран, взметнув в воздух деревянные щепки. И помчался на голос Танзи. Никки увидел, как Фишеры повернулись и у них отвисли челюсти при виде несущейся на них огромной черной ракеты. Раздался скрежет тормозов, неожиданно громкий глухой стук, причитания Джесс: «О боже, о боже», и наступила тишина, которая, казалось, никогда не закончится.
