Расслоение российской банковской системы прослеживается не только в количественном аспекте. Другая интересная особенность данного рынка – наличие трех изолированных ниш, в которых оперируют и получают прибыль российские банки. Собственно рыночная ниша, в которой прибыль является вознаграждением за оказанные субъектам экономики банковские услуги, в действительности только одна. Работая в ней, банк идет по классической цепочке: формирование собственного капитала – инвестиции в банковские технологии – поиск квалифицированных кадров и обучение персонала – рыночное позиционирование и разработка продуктов – создание бренда – достижение прибыльности. Но возможности извлечения дохода для российского банка этим не ограничиваются.

Наиболее мощные банки, связанные деловыми отношениями с властными структурами, имеют доступ в политическую нишу. Здесь у них есть возможность эксплуатировать «лоббистский ресурс», который дает доступ к «дешевым деньгам», расширяет клиентскую базу, позволяет участвовать в распределении и перераспределении государственного имущества и т. п. Собственный капитал, бренд, технологии при этом решающего значения не имеют. В данной нише побеждает не самый сильный конкурент, а удачливый лоббист, который сумел распорядиться возможностями государственного аппарата с выгодой для себя. На российском рынке именно так сложилась почти вся банковская «верхушка» – крупные по нашим масштабам организации, выросшие на нефтегазовых деньгах, либо при поддержке государства. Не оспаривая заслуг данных банков, отметим, что их финансовая мощь к рыночной конкуренции не имеет прямого отношения.

Банк, не имеющий пропуска в элиту, может без всякой лицензии начать операции в третьей нише. Мы условно назовем ее теневой. Здесь банк находит своего клиента, предлагая различные квази-законные (или незаконные) схемы. Эта специализация повышает риски, но зато позволяет зарабатывать на комиссиях без значительного капитала, без властных связей и даже без остатков на клиентских счетах. Все, что изначально необходимо такому банку, – это обороты по соответствующим операциям. С течением времени, осуществляя полулегальный (нелегальный) сервис, он находит клиентов и на вполне законные банковские услуги. Так теневые банки постепенно становятся «универсальными» (серо-белыми), а различные «схемы», как на профессиональном сленге называют нелегальные уловки, становятся для них эффективным инструментом конкурентной борьбы на внутреннем рынке. Однако и на этом пути банки подстерегает опасность: в результате массового применения малыми и средними банками такой рыночной стратегии, тарифы на «серый сервис» имеют тенденцию к сокращению.

Завершая обзор основных ниш российского банковского рынка, подчеркнем, что назвать хотя бы один отечественный банк, который был создан от начала и до конца по рыночной схеме, невозможно (это не означает, что таких банков совсем нет, просто их, во-первых, очень мало и, во-вторых, трудно выделить). Исключение представляют, пожалуй, только действующие в России дочерние общества иностранных банков: «Ситибанк», «Райффайзен», «Сосьете женераль» (BSGV) и др. Эти участники рынка изначально находились в привилегированном положении, поскольку имеют за спиной солидный западный капитал, технологии и, пусть и ограниченные лимитом на Россию, но очень дешевые ресурсы. С такими активами идти в теневую нишу и рисковать репутацией всей транснациональной банковской группы просто не имеет смысла: игра в прямом смысле не стоит свеч.

Что касается российских банков, то почти все они создавались и «набирали вес» в политической или теневой нише. Получая политическую ренту, либо пользуясь «дырами» в законах, банки понемногу «капитализируются» и пытаются «перетекать» в рыночную плоскость. Однако почти все на сегодняшний день занимают определенные позиции минимум в двух, а иногда и во всех трех нишах, по-прежнему зарабатывая большие деньги не в традиционном банковском бизнесе. В экономической литературе данное явление получило название рентоискательства. Этот феномен – паразитическая копия предпринимательства. Для того, чтобы объективно оценить состояние конкуренции в России, мы остановимся на нем более подробно.

Конкуренция за ограниченный спрос потребителя в рыночной экономике не является единственным источником прибыли для предприимчивых людей. Как отмечает известный американский экономист В. Баумоль, «предпринимательство всегда с нами и всегда играет весьма значительную роль. Но в одних случаях предпринимательство развивается в тех сферах деятельности, где приносит пользу, а в других – там, где наносит ущерб экономике, паразитируя на ней». В последнем случае мы имеем дело с феноменом рентоискательства, которое представляет собой весьма распространенное, но пока недостаточно изученное явление.

Различие между первым и вторым нетрудно провести в каждом конкретном случае. Если некая фирма, к примеру, получает прибыль от производства или экспорта экологически чистых продуктов питания, либо лицензированных лекарственных препаратов, то такая деятельность подпадает под классическое определение предпринимательства. Но если фирма делает деньги на том, что под видом безобидных лекарств реализует запрещенные препараты, либо под видом зеленого горошка ввозит в страну «подакцизные» товары (например, мебель), то назвать такую деятельность предпринимательской – несмотря на ее действительно творческий характер – уже нельзя.

Таким образом, предпринимательство отличается тем, что оно ведется в рамках существующих в государстве «правил игры» и связано с инвестированием собственных средств в бизнес, целью которого является удовлетворение рыночного спроса. Рентоискательство может выходить за рамки действующих правил (что зачастую приносит существенную выгоду), а может и оставаться в этих рамках, в частности, за счет пробелов в законах. Во всех случаях рентоискательство предполагает извлечение дохода за счет эксплуатации не своих собственных, а чужих ресурсов.

В реальной жизни эти два явления иногда переплетаются настолько тесно, что их практически невозможно отделить друг от друга. Часто обе стратегии могут успешно применяться одной и той же фирмой, причем «квазизаконнные» схемы либо служат дополнительным источником дохода, либо позволяют снижать затраты (путем ухода от налогов, уклонения от исполнения обязательств и т. д.).

Рентоискательство, будучи нежелательным общественно-экономическим явлением, встречает серьезное сопротивление со стороны государства. Но полностью искоренить данную «болезнь» рынка практически невозможно: слишком тонка грань между бизнесом и его «паразитической» копией. Тем не менее страны с продуманной и хорошо обеспеченной системой законодательства, а также (что не менее важно) с въевшимися в кровь и плоть бизнеса неписаными правилами его честного ведения справляются с этой проблемой относительно успешно. Другое дело – развивающиеся и переходные экономики. Неразвитое, «неокрепшее» законодательство и зачастую слабое, погрязшее в коррупции, государство, низкая бизнес-мораль создают богатую почву для экономических злоупотреблений.

К сожалению, новейшая история российской банковской системы не будет полной без странички о рентоискательстве. Российские банки с первых дней своего существования начали осваивать не только современные расчетные и кредитные технологии, но и методику построения финансовых пирамид, хищения бюджетных денег и поглощения государственных предприятий, а также любимые чуть ли не всеми российскими предпринимателями схемы по уходу от налогов.

Первый крупный скандал грянул еще в 1991–1992 гг., когда по схемам с фальшивыми «авизо» из системы Госбанка через коммерческие банки была похищена огромная сумма денег – около 400 млрд руб. (это почти 2 % ВВП за эти два года)! По нашему мнению, данный факт нельзя считать случайностью или «отдельной неудачей». Это была веха в развитии банковской системы – момент, когда банки перестали быть исключительно «агентами по обслуживанию народного хозяйства» и стали активными субъектами теневой экономики. В итоге мы имеем целый комплекс проблем, с каждой из которых предстоит бороться государству:

1) непрозрачность и высокие риски ведения бизнеса;

2) низкий уровень капитализации;

3) наличие больших «теневых ниш» и множества незаконных схем;

4) чрезмерная фрагментация банковской системы (специализация на серых операциях позволяет существовать банку с почти нулевым капиталом и активами).

Другой важный аспект распространения рентоискательства – ослабление рыночной конкуренции и искажение системы стимулов, которой так славится рыночная экономика. Последствия такой ситуации для экономики России печальны:

1) национальные компании вступают в ожесточенную схватку за источники экономической ренты, игнорируя новейшие отраслевые технологии, «коммуникации» (маркетинг) и другие важнейшие факторы рыночного успеха фирмы в современных условиях. Пример банков в данном случае показателен: средний российский банк уже сегодня отстает в развитии от своего прибалтийского «собрата» на годы! Все те проблемы, которые сейчас считаются актуальными в России («дутые» капиталы, «серые» заработные платы, непрозрачная отчетность, несоблюдение правил управления рисками) были решены нашими северными соседями еще в середине 1990-х гг.;

2) ошибки, которые допускаются в ходе разработки и реализации рыночной стратегии, «амортизируются» и зачастую сводятся на «нет» за счет «рентных доходов» (или экономии на налогах). Это частично выводит из строя рыночный механизм «естественного отбора». В конкурентной борьбе побеждает не сильнейший, а тот, кто оказался ближе к «нефтяной трубе» или бюджетным счетам;

3) национальные предприятия становятся беззащитными перед лицом иностранной конкуренции. Методы завоевания ренты на национальном рынке не могут помочь в борьбе за потребителя с рыночно ориентированным конкурентом. Соответственно, самые динамичные и быстро развивающиеся национальные рынки очень быстро наводняются и делятся иностранными участниками;

4) понимая, что российские предприятия, и в частности банки, не готовы к равноправной борьбе с иностранными конкурентами, государство вынуждено искусственно притормаживать процесс вхождения иностранцев на национальный рынок. Это затягивает интеграцию России в мировую экономику и лишает ее определенной доли иностранных инвестиций.

Непрозрачность изучаемого объекта – одна из серьезных проблем, с которой столкнется любой исследователь банковской системы России. Неслучайно с переходом на международные стандарты финансовой отчетности балансы многих банков изменились до неузнаваемости. Причем, по неофициальному свидетельству аудиторов, такая ситуация сложилась не только в коммерческих банках, но и в ЦБ РФ. Само собой разумеется, что и в этом аспекте крупные российские банки серьезно опережают более мелких «игроков».

Их балансы уже давно проверяются ведущими аудиторскими компаниями и принимаются к рассмотрению придирчивыми западными кредиторами. Однако полное соответствие учета и сути проводимых операций едва ли достигается даже признанными лидерами.

Что касается основной массы кредитных организаций, то их подлинное положение отражается лишь в так называемом управленческом учете, который ведется исключительно для служебного пользования и в «посторонние руки» не попадает. Официальная отчетность, как правило, страдает «излишествами»: завышенным капиталом, раздутыми активами, «отрегулированной» прибылью. Однако и «внутренний» управленческий учет, в силу слабой организации и нелегальности части операций, также далеко не всегда раскрывает истинное положение дел. Многие банкиры признают, что финансовое положение их банка доподлинно не известно даже им самим.

Причина, вследствие которой российские банки стали столь непрозрачны, само собой, кроется не в стандартах бухучета. В конце концов, при желании отражать все операции правильно и в полном объеме это можно делать и по старым, российским правилам. Настоящая проблема отечественного стандарта бухгалтерского учета состоит в том, что, в отличие от международного, он позволяет без особых издержек и усилий «прятать» от контролирующих органов практически любые проблемы и какие угодно «серые» операции. А что именно прячется между строк официальной отчетности? Перечислим те «болезни», которые в малых и средних банках сегодня уже приняли характер эпидемии.

Многие банки (в особенности – мелкие и средние) не формируют свои уставные фонды в надлежащем объеме и надлежащим образом, т. е. за счет собственных средств учредителей. И это тоже проявление общей проблемы нашей экономики. В данном случае – дефицита капитала. У субъектов просто не хватает средств, чтобы направлять их на развитие своего дела. Предприниматели либо делают бизнес с минимальными капвложениями, либо стараются обходиться заемными ресурсами. Другой аспект проблемы – нелегальность многих частных капиталов. Выход из тени чреват высокими налогами, соответственно, заявить о реальной принадлежности «оффшорных» денег никто не решается. Банки не являются исключением. Несмотря на столь важную роль собственного капитала в их деятельности, они зачастую просто «прокачивают» уставные фонды, выводя деньги с помощью различных «схем».

В результате баланс банка заведомо не отражает реальной ситуации. «Прокаченный» капитал автоматически означает, что не все активы, отраженные в балансе банка, являются «реальными». Часть из них никогда не превратится в деньги и не принесет никакой прибыли. Выражаясь банковским сленгом, это «воздух», или «колеса» (нарисованные нули). Не нужно объяснять, что при массовом применении подобных методик невозможно оценить ни финансовое состояние банка (где настоящие активы, а где – «колеса», понять невозможно), ни объем его доходов (какие полученные проценты «реальные», а какие – «схема»).

Другая проблема, которая очень остро стоит сегодня – это зарплатные схемы. Высокая ставка так называемого единого социального налога (ЕСН) заставляет многие банки платить заработную плату в форме различных «страховых», процентных, либо просто неофициальных платежей. Учитывая, что заработная плата составляет до 60 % бюджета коммерческого банка (смета без операционных расходов), это серьезно искажает картину его финансового положения. Глядя в официальные данные, мы не сможем определить, каков реальный бюджет банка, а значит, не сможем составить представление о его рентабельности. Косвенные данные (объем работающих активов) позволяют сказать, что выход из тени автоматически будет означать банкротство очень многих мелких и средних банков.

Учитывая, что доходы и расходы банка зачастую являются весьма условными показателями, полученная бухгалтерская прибыль тоже не отражает реальный финансовый результат. Соответственно, банкиры заведомо не могут платить налог на прибыль. Часто ими применяется метод обратного исчисления налога: определяется сумма, которую банк может себе позволить перечислить в бюджет, затем под эту сумму «рисуется» прибыль. Сумма налога не должна быть при этом слишком маленькой, поскольку существует опасность попасть под пристальное внимание налоговых органов.

В таких условиях объективная оценка финансового состояния отечественных банков крайне затруднена, причем не только для ограниченно информированного исследователя, но и для «всевидящего» Банка России. Показателен один исторический факт. После банкротства российского банка «ИБК» (он прекратил существование в 2002 г.) руководство ЦБ РФ заявило, что внимательно следило за его положением, но «никаких признаков кризиса в отчетности не содержалось». Скорее всего, это чистая правда, хотя банк очень долгое время находился в трудной ситуации и старался привлечь деньги почти под любые проценты (о чем знали почти все профессиональные участники финансового рынка).

Конкретные шаги для преодоления сложившегося положения Банк России начинает предпринимать только в последние годы. Первым серьезным шагом вперед становится перевод российских банков на международные стандарты бухгалтерского учета. Данная мера, безусловно, увеличивает издержки банков (помимо обычного бухучета, налогового учета, необходимо вести еще и международный). Однако это делает банковский бизнес более прозрачным и серьезно усложняет ведение «побочных» операций. В частности, международные стандарты учета не позволяют банкиру с легкостью принимать на баланс и оценивать «по номинальной стоимости» не имеющие никакой рыночной цены активы. Именно эта возможность позволяла банкирам вести бизнес без реально сформированного уставного фонда и в течение многих лет «водить за нос» Центральный банк.

Вторая важная мера – создание государственной системы страхования вкладов. Суть данной программы такова: вклады граждан в ряде коммерческих банков страхуются государством. Пропуск в сообщество банков, вклады в которых застрахованы, выдается далеко не всем кредитным институтам. Точнее, он предоставляется лишь тем, кто достойно пройдет довольно сложную проверку и сумеет внедрить у себя наиболее современные процедуры управления рисками. Иными словами, у банка есть выбор: либо он делает несколько шагов вперед в технологическом отношении, либо остается без лицензии на работу с физическими лицами.

Преимущество вводимых государством мер очевидно: банки вынуждены постепенно усиливать самоконтроль. Действительно, до сих пор банкир знал только две могущественные контролирующие инстанции – ЦБ РФ и налоговую службу. Теперь на первые роли выходит фигура аудитора, который должен подтвердить баланс по МСФО. И если ранее российские стандарты бухгалтерского учета позволяли аудиторам подтверждать почти любую отчетность, то теперь это становится затруднительным. Банки обязаны будут самостоятельно отказаться от части используемых «схем»: прятать в балансе «надутый» капитал и «серую» заработную плату будет все сложнее и сложнее. В итоге, банкиры неизбежно придут к необходимости увеличения капитала и «извлечения на свет» своих фактических доходов и расходов. С точки зрения нашей книги, однако, важен не только этот отрадный результат, но и его закономерное последствие. Работа в теневой нише, несомненно, осложнится, связанные с ней издержки возрастут, а доходы сократятся.

А можно ли уже сегодня хотя бы приблизительно оценить финансовую ситуацию в российских банках? Несмотря на всю путаность официальной отчетности, определенная методика для решения этой проблемы существует. Так, исходя из сложившихся цен на рынках труда (средняя заработная плата банковского клерка составляет 20–30 тыс. руб. в месяц), телекоммуникаций и недвижимости (аренда помещения класса «Б» не опускается ниже 10 000 руб. за м² в год), бюджет московского банка будет составлять от 700 000 до 1 000 000 руб. в расчете на одного человека в год. Этот показатель будет колебаться в зависимости от качества арендуемых помещений и соотношения квалифицированного и неквалифицированного персонала: банки с большим количеством кассиров и охранников обменных пунктов будут иметь несколько меньшие удельные расходы. Тем не менее можно утверждать, что средний банк, насчитывающий, например, 150 служащих и расположенный в офисе среднего класса, будет иметь годовой бюджет от 100 до 150 млн руб.

За счет чего банк может заработать такие деньги? Потенциальных источников прибыли не так много. Ставка на доходы от расчетно-кассовых операций на российском рынке пока себя не оправдывает. Жесткая ценовая конкуренция сводит прибыли от данных услуг практически к нулю. На сегодняшний день даже самый успешный расчетный банк едва ли сможет покрыть за счет комиссионных операций хотя бы 5—10 % своего бюджета. Фондовый рынок также не в состоянии всерьез пополнить банковскую казну. Кризис 1998 г. наглядно показал, что доступные в настоящее время инструменты слишком рискованны для того, чтобы делать на них ставку при формировании портфеля активов банка. Таким образом, основным источником дохода в сегодняшних условиях может стать только кредитный портфель.

Учитывая, что на российском рынке усредненная процентная маржа не превышает 5–7 % годовых, нетрудно подсчитать, что при среднем бюджете средний московский банк (в нем должны работать не менее 100–150 человек) должен иметь «эффективный кредитный портфель» идеального качества в размере не менее 1,5–2 млрд руб. Если учесть возможные потери от невозвратов и «просрочки», то эту цифру нужно будет еще увеличить (2–3 млрд руб.). Теперь зададимся вопросом: а многие ли российские банки на сегодня имеют такой портфель работающих активов? Даже беглый взгляд на официальные рейтинги позволяет сделать отрицательное заключение. За счет чего же тогда зарабатываются необходимые 100–150 млн руб. в год? Ответ на данный вопрос очевиден: банки во многом полагаются на источники доходов, не связанные с классической банковской деятельностью.

Подводя итоги первой части нашего рассказа, отметим, что общая картина состояния конкуренции и формирования конкурентоспособных предприятий в банковском секторе получается крайне размытая и неясная. Учитывая все обстоятельства, сложно отделить представителей конкурентоспособного «кластера» от членов «олигархического клана», либо «теневого конгломерата». То, что в действительности представляет собой российская банковская система – это слепок «олигархического капитализма» с высокой долей рентоискательства и, как следствие, с большим теневым сектором. Как в этих условиях обнаружить зачатки конкурентоспособных в общепринятом, рыночном понимании банков? Для этого нам придется отдельно обсудить ситуацию в разных группах банков.

В эту группу мы с полным основанием можем зачислить наиболее конкурентоспособных представителей сегодняшних банковских олигополистов. Крупнейшие российские банки имеют все необходимые изначальные данные для равной конкуренции с иностранными «кредитными монстрами». Это и значительная доля российского рынка, и солидный капитал, и избыточные ресурсы, и квалифицированные кадры, и не самый плохой бренд. Темпы, которыми сегодня развиваются данные «игроки», и достаточно продуманная политика Банка России, подталкивающая их в сторону цивилизованных форм ведения бизнеса, позволяют не сомневаться в блестящем будущем этих банков даже в условиях конкуренции с иностранным капиталом.

Есть только одно «но»: указанные банки почти на 100 % выросли и «живут» на нефтегазовых и государственных деньгах. Исключение – Сбербанк РФ, который де-факто монополизировал розничные услуги (опять-таки с помощью государства). Таким образом, можно вывести формулу успеха крупнейших российских банков

Конкурентоспособность = Сырьевой бизнес + Государственная монополия. (4.1)

С одной стороны, такой итог неутешителен для исследователя: данная формула не может претендовать на новизну. С другой стороны, это подтверждает сделанное выше предположение о том, что банковская система – уменьшенная копия национальной экономики. Поскольку основу российской конкурентоспособности на мировом рынке составляют крупные фирмы – экспортеры сырья, то и костяк отечественной банковской системы сформировался аналогичным образом.

Более интересная для нас проблема заключается в том, есть ли в России банки, конкурентоспособные в общепринятом понимании этого слова и при этом независимые от государства и его богатых недр? Сразу оговоримся, что четкий ответ на этот вопрос дать невозможно по ряду объективных причин (непрозрачность российских банков, богатая теневая ниша и зачастую низкое качество их кредитных портфелей).

Тем не менее выше нами был приведен алгоритм расчета, который позволяет хотя бы примерно очертить круг тех банков, которые потенциально могут вступить в конкуренцию в рамках «рыночной ниши». Согласно полученным данным, эти банки уже на сегодня должны иметь эффективный кредитный портфель на уровне 2 млрд руб.Если обратиться к публикуемым в прессе официальным данным , то можно сделать вывод: за пределами первых 300 таких банков почти нет. Или по-другому: 1000 из 1300 имеющихся в стране банков «по-белому» работать не просто не хочет, но в рамках обычного бизнеса и объективно неспособна.

Здесь необходимо сделать еще одну оговорку. «Верхние» 300 банков, соответствующие нашему критерию достаточной рентабельности, сумели в условиях жесткой конкуренции создать определенную клиентскую базу и сформировать достаточный кредитный портфель. Но и их к числу конкурентоспособных тоже пока можно отнести только условно. Если выразиться корректно, то ими созданы необходимые предпосылки для вступления в рыночную конкуренцию, но настоящая проверка их способности к открытому соперничеству еще впереди.

При этом описанная выше проблема потенциальной бесприбыльности вполне может привести к тому, что процент выдержавших эту проверку банков будет невелик.

Что касается российских банков, не сумевших создать кредитный портфель, достаточный для продолжения самостоятельного бизнеса, для них, скорее всего, наступит период конкуренции за наиболее выгодные условия присоединения к более крупным кредитным институтам. Эта необходимость возникнет в силу того, что доходы этих банков не позволят им «выйти из тени» и работать так же, как крупные учреждения. Как мы уже отмечали, это приведет их к катастрофическому росту расходов и банкротству. Соответственно, рациональные банкиры постараются максимально «очистить» и структурировать свой бизнес с тем, чтобы присоединиться к более крупным банкам с максимальной для себя выгодой. Она может выражаться в выкупе акций (долей) по хорошей цене, а также в условиях менеджерских контрактов между «новым» хозяином и старой «командой управленцев».

Другой известный из мировой практики путь укрупнения банков – массовые слияния средних банков и формирование на этой основе новых лидеров рынка – представляется для России маловероятным. Главные причины кроются в асимметричности информации и высоких трансакционных издержках при проведении такой сделки. Группе независимых банкиров очень сложно будет договориться между собой и распределить роли в новом крупном банке (для этого нет ни объективных критериев оценки вклада каждого в общее дело, ни опыта ведения «большого» бизнеса). К тому же на практике очень сложно будет решить проблему распределения акций. Для этого необходимо оценить истинное финансовое положение и подлинную долю рынка каждого из участников предполагаемого союза. Учитывая сегодняшнюю степень прозрачности банков, эта задача кажется практически невыполнимой.

В самое последнее время, по крайней мере в двух секторах кредитного бизнеса (потребительском кредитовании и факторинге), появились признаки формирования новой группы высококонкурентоспособных банков, ведущих свой бизнес классическим рыночным или «белым» способом.

В следующем параграфе мы сосредоточимся на проблеме вторжения малых и средних банков в рыночные ниши, в которых изначальное преимущество имеют более крупные структуры. Данная тема представляет больший интерес, чем природа «рыночного» успеха таких государственных или олигархических гигантов, как, например, «Сбербанк», «Внешторгбанк» или «Газпромбанк». Мы постараемся на конкретных примерах убедиться в том, что мелкий, но грамотно позиционированный на рынке конкурент иногда может выскользнуть даже из самой тугой «ценовой петли».