35

— Я считаю это недопустимым святотатством, профессор, — волновался Ричард, укрывшись вместе с профессором за живой изгородью.

Была прекрасная летняя ночь, с сада тянуло ароматом цветов, а с Бристольского канала долетал порывистый легкий ветерок, принося запахи океана.

Было полнолуние, и луна проложила вдали серебряную дорожку по глади залива. В ее сиянии были хорошо видны на юге вересковые пустоши Эксмура.

Профессор печально вздохнул:

— Возможно, но боюсь, он прав. Это надо сделать. Иного выхода нет. Все инструкции были заложены в этом отрывке, если знать, что искать. Их надо уничтожить. Иначе призрак будет всегда где-то рядом. Вернее, их будет два, если речь идет об этом стихотворении. Бедняга. Но он сам навлек на себя возмездие.

Ричард, нервно сорвав травинки, вертел их в руках, разглядывая, как на них играет лунный свет.

— Эта музыка, профессор, — нерешительно промолвил он. — Я не религиозен, но это было как разговор с Богом, проникновение в его мысли. Возможно, так оно и было, и мне, видимо, предназначено быть верующим человеком. Я все время напоминаю себе, что музыку никто не создавал, были созданы инструменты, умеющие читать ноты. Нотами была сама жизнь. А она вокруг нас.

Ричард посмотрел на небо и вдруг неожиданно тихо прочел:

— Гм, — хмыкнул профессор. — Надеюсь, он успел.

— Вы что-то сказали?

— Так, ничего. Мысли вслух.

— Господи, Дирк способен заговорить до смерти. Вы так не считаете, профессор? Он там уже больше часа. Что происходит? — волновался Ричард.

Поднявшись во весь рост, он посмотрел поверх кустов на маленькую крестьянскую хижину, залитую белым лунным светом. Час назад к ней решительно подошел Дирк и постучался в дверь.

Она отворилась медленно и неохотно. Увидев чье-то удивленное лицо, Дирк быстрым заученным жестом сорвал с головы свою знаменитую шляпу.

— Мистер Сэмюэль Тейлор Кольридж? — громко справился он. — Я проходил мимо, возвращаясь из Порлока, и подумал, возможно, вы не откажете мне в совсем коротком интервью для нашей приходской газеты, редактором которой я являюсь. Обещаю вам не отнять у вас много времени, я знаю, вы очень заняты… такой знаменитый поэт, как вы… но я ваш страстный почитатель и…

Остальное Ричарду не удалось дослушать, ибо Дирк уже умудрился протиснуться в дверь и захлопнуть ее за собой.

— Извините меня на одну минуту, мой друг, — внезапно промолвил профессор, обращаясь к Ричарду.

— О, конечно, профессор. Я же тем временем пойду узнаю, что там происходит.

Когда профессор исчез за деревом, Ричард, не раздумывая, подошел к калитке, открыл ее и хотел было приблизиться к дому, как вдруг услышал громкие голоса.

Он едва успел отступить назад, как дверь хижины отворилась.

— Премного благодарен вам, мистер Кольридж, — говорил Дирк, вертя шляпу в руках и раскланиваясь. — Вы были весьма любезны, уделив мне ваше драгоценное время, я вам чрезвычайно признателен за это, как и все мои читатели. Я уверен, что получится прелестное маленькое интервью, экземпляр которого я непременно пришлю вам, чтобы вы прочли его в свободную минутку. Я с благодарностью приму все ваши замечания, если таковые будут, стилистические поправки, добавления и все такое прочее. Еще и еще благодарю, что вы уделили мне свое время, и надеюсь, что я не оторвал вас от чего-то важного…

Но тут дверь с треском захлопнулась.

Торжествующий Дирк, повернувшись, устремился прямо к Ричарду, поджидавшему его на дорожке.

— Итак, я вовремя остановил его, — сказал он, довольно потирая руки. — Мне кажется, он уже начал писать, но теперь он обязательно все перезабудет, это уж точно. А где уважаемый профессор? А, вот и он. Боже мой, я даже не подозревал, что пробыл там так долго. Необычайно обаятельный и интересный человек, наш мистер Кольридж, — заявил довольный Дирк, — во всяком случае, он обязательно был бы таковым, если бы я дал ему возможность, но я изо всех сил старался сам произвести на него такое же впечатление.

Я не забыл, Ричард, твою просьбу и спросил его об альбатросе, но он был удивлен. Какой альбатрос, спросил он у меня. Тогда я сказал, что это не столь важно, Бог с ним с альбатросом. Он не согласился со мной, сказал, что это очень важно, раз среди ночи к нему в дом вдруг вваливается незнакомый человек и спрашивает об альбатросах. Я опять повторил, что черт с ним, с этим альбатросом, он опять не согласился и тут же заметил, что альбатрос — пожалуй, неплохая идея для поэмы, над которой он сейчас работает, куда лучше, чем получить по башке астероидом из космоса, что совсем уже было бы фантастикой. На этом я и откланялся.

А теперь, поскольку я спас человеческую расу от неминуемой гибели, мне кажется, я заслужил пиццу. Что вы скажете на это?

У Ричарда не было на сей счет никаких соображений, ибо в эту минуту он с невыразимым изумлением смотрел на профессора.

— Вас что-то беспокоит, мой друг? — спросил его тот с удивлением.

— Неплохой фокус, профессор, — сказал Ричард. — Готов поклясться, что, когда вы ушли за дерево, у вас не было бороды.

— О-о-о, — протянул профессор и затеребил роскошную густую бородку. — Да… — промолвил он, — простая небрежность, сущая небрежность…

— Что вы задумали, профессор?

— Так, просто внесение некоторых поправок. Небольшое хирургическое вмешательство, видите ли… Ничего серьезного.

Несколько минут спустя, когда он подвел их к двери, внезапно каким-то чудом появившейся в стене недалеко стоящего коровника, профессор, оглянувшись, увидел на горизонте легкую вспышку света, которая тут же погасла.

— Прошу прощения, Ричард, — пробормотал он, следуя за своими друзьями.