Итак, я снова переметнулся на сторону врага. Но был ли у меня выбор? Один бросил меня на произвол судьбы. А обитатели Девяти миров спустили на меня всех собак. И тут мне как раз встретилась великая колдунья Гулльвейг-Хейд, которая предложила нанести ответный удар, а потом и занять свое законное место в Хаосе…

Я был бы полным дураком, если б отказался от такой сделки. Да любой на моем месте принял бы предложение Хейди. Она была могущественна и жаждала мести – особенно тем ванам, которые ее предали, вступив в союз с Одином. Формально я тоже считался ее врагом, но полагал, что мое изгнание из Асгарда послужит для нее большим плюсом. И потом, я искренне перед ней преклонялся. Это же была настоящая звезда, легендарная Гулльвейг-Хейд, самая первая властительница рун! Именно ее я тщетно искал во всех мирах с тех пор, как Один обманом заставил меня принять человеческое обличье.

Во-первых, мне было нужно, чтобы она избавила меня от моего физического тела, которое в данный момент испытывало невыносимые страдания, находясь в подземной пещере близ реки Сновидений. Так что я сразу согласился со всеми пунктами предложенного ею договора и не стал особенно вчитываться в то, что напечатано мелким шрифтом. И теперь, очнувшись ото сна, в котором мы с ней и заключили эту сделку, я испытывал невероятное облегчение. Я снова был свободен – свободен от проклятой Змеюшки, от дурацкой миски для растирания масла, от островерхих камней, на которых был распят, от тяжких, заколдованных рунами, цепей, – и мне даже захотелось кое о чем расспросить Хейди: например о том, что сталось с Сигюн, или о том, как именно я смогу вновь войти в царство свирепого Хаоса. Оказывается, на этот счет у Хейди никакого конкретного плана не имелось. Впрочем, вы наверняка и сами уже об этом догадались. Итак, меня сначала использовала и предала компания «друзей», а теперь я оказался примерно в том же положении среди моих новых великолепных приятелей-демонов.

В свою защиту скажу лишь, что в тот момент я был буквально переполнен новыми, пьянящими ощущениями, которые на время лишили меня способности испытывать подозрения. Я испытывал невероятную благодарность за вновь подаренное мне чувство свободы; я прямо-таки приходил в экстаз, понимая, что запросто могу сам почесать себе глаз или выпить воды, и при этом мне не выстрелят в лицо очередной порцией яда; я был счастлив вернуться к нормальной еде и напиткам (хоть и подозревал, что отныне пироги и печенье навсегда будут исключены из моего меню); и особое, ни с чем не сравнимое удовольствие я испытывал от мытья и купания – и в холодной воде, и в теплой, и с помощью различных моющих средств, – а также от умащивания кожи всевозможными благовонными маслами.

Кроме того, рядом была Хейди – потрясающе соблазнительная, обладавшая истинно демонической способностью принимать любое обличье, какое ей (или мне) в данный момент было больше по вкусу. Сейчас, например, она была золотистой с головы до ног, на каждом пальце кольцо, глаза, как у рыси, а в рыжем водопаде волос переливается радуга. Все ее гибкое, стройное тело от кончиков пальцев на руках и до пяток было покрыто татуировкой – золотыми рунами, – и в нем чувствовалась та же извращенная страсть, что и у моей красотки Ангрбоды из Железного леса; к тому же Хейди, как и Энджи, отчего-то тянуло к рыжеволосым мужчинам.

Ну, застрелите меня! Я, разумеется, этим воспользовался! Не самый благоразумный шаг, признаюсь, особенно после того, что у меня вышло с Энджи, но я слишком долго пробыл под землей, чтобы отказать себе в удовольствии завязать маленькую безобидную интрижку. Секс с демоном – это, поверьте, невероятное наслаждение! А я ничего такого давно уже не испытывал и теперь черпал удовольствие полной ложкой, сжигая зимние ночи в огне нашей страсти. Порядок и Хаос тем временем готовились к войне.

Вместо меня в Нижнем мире остался страдать некий суррогат, эфемерное существо, созданное из рун и волшебства – просто на тот случай, если Скади или еще кто-то из богов забредет туда, чтобы посмотреть, жив ли я. Разумеется, этот «эфемерный Локи» не был жив в реальном смысле этого слова. Это существо вообще живым не было; это была просто моя копия, сотканная из мыслей и образов, произвольно выбранных Хейди за время моего пленения; этой копии она затем придала некую, весьма, правда, относительную, материальность – впрочем, находясь на берегу реки Сновидений, обмануть любого случайного наблюдателя было не так уж трудно. Разумеется, при более внимательном рассмотрении становилось ясно, что это обман, но мы с Хейди понимали, что все это вскоре не будет иметь ни малейшего значения. Приближалась война; и с нею на асов неизбежно обрушится столько забот и хлопот, что Ваш Покорный Слуга совершенно перестанет вызывать у них интерес.

Наш план включал в себя три этапа: подготовку; покорение; противостояние. Все очень ясно и мило. Первый (и очень утомительный) этап был, на самом деле, почти завершен; это означало, что теперь, когда я перешел на сторону Гулльвейг, как раз и должно было начаться самое веселье.

Да уж, мы действительно повеселились на славу – греческий огонь, сорвавшийся с поводка и ставший еще более губительным и страшным, чем всегда. Мы с Хейди разбили лагерь на опушке Железного леса, откуда можно было незаметно наблюдать за мостом Биврёст, находясь в полной безопасности. Кроме того, в лесу было полно дичи, а река Гуннтра, протекавшая через лес, текла прямиком в Нижний мир, впадая в реку Сновидений, и по ней в Девять миров легко могли попасть любые существа.

Именно по ней и должна была прибыть наша армия, созданная колдовством Хейди и возглавляемая мною. Эта армия состояла из самых различных фантастических существ, созданных страхами, снами и слезами Людей. Таким образом, как видите, раса людей стала для нас настоящим источником боевой силы. Боги ни в чем не подозревали людей и воспринимали их всего лишь как своих основных почитателей, забывая о том, что эта раса обладает развитым воображением и практически неистощимой способностью видеть сны, а значит – предаваться самым прихотливым, самым сложным, самым стойким фантазиям. Из всего этого великая колдунья Гулльвейг сумела сотворить такую мощную и эффективную армию, какой еще не знали ни в одном из миров.

Собственно, Хейди занималась этим уже давно, все те годы, что я ее искал. Живя наполовину внутри, а наполовину снаружи царства Сна, она прекрасно умела плавать по бурным водам реки Сновидений, знала, как усмирить их силой своего ума, и легко преодолевала опасные пороги, способные запросто погубить кого-то не столь могущественного. Гулльвейг-Хейд лучше всех в Девяти мирах умела управлять снами; именно благодаря этому она и планировала покорить все миры.

Разумеется, мне предстояло стать ключевой фигурой ее стратегии. Я прекрасно знал возможности обороны Асгарда. Я долго прожил среди богов, и мне были известны все их слабости, и личные, и военные. Я, например, знал, что если мы кое-кого заставим вступить в бой (например, Мирового змея или волка Фенрира), то даже члены главного совета Асгарда, скорее всего, забыв обо всем, бросятся с этим врагом сражаться, оставив свои позиции, какими бы стратегически важными они ни являлись, и вступив в схватку на той территории и в тот момент, которые выгодны нам. А ведь удачно выбранный момент невероятно важен. И вот тут у нас было явное преимущество: мы сами могли выбрать, когда начать войну, и определить ее дальнейшее развитие.

О, Хейди думала над этим планом не одно десятилетие! Я-то считал грандиозными свои планы мести богам, но по сравнению с намерениями Хейди мои задумки были просто мимолетными видениями спящей кошки. Она проработала свой план дотошно, в мельчайших деталях; много лет она проникала в сны великанов Льдов и Гор, манипулируя их вождями, нашептывая им на ушко мысли о ненависти к богам, и теперь они, наконец, были почти готовы нанести удар. Хейди также проникала в сны разнообразных безумцев, убийц, неудачников и совсем пропащих. И теперь все они, невольно завербованные ею, стекались в Железный лес – великаны с дальнего Севера и с гор, представители подземных жителей, всевозможные оборотни, ведьмы и демоны-полукровки; даже бастарды народа Огня покинули свою крошечную империю, которую ухитрились создать за время царствования Порядка. А ничего не подозревающие люди, любимые последователи Одина, собирали войска у подножия гор и на равнинах Внутренних земель, ведомые инстинктом столь же могучим, как тот, что заставляет рой диких пчел размножаться с невероятной скоростью под влиянием своей новой, не в меру прожорливой королевы…

Естественно, я потерял голову. Да и кто на моем месте устоял бы? Хейди была моей золотой королевой, и я чувствовал себя ее королем. Разумеется, у королевы пчел нет короля, но у меня в то время с логикой было не очень. Хейди осыпала меня похвалами и щедро одаривала ласками. Она также сделала меня рулевым на огненном корабле, который во главе ее боевого флота должен был совершить нападение на Асгард и другие миры, но не по морю, а благодаря Сну, Смерти и Проклятию.

Этот огненный корабль был поистине прекрасен. Изящный, как лезвие острого клинка, и столь же смертоносный, он был способен легко пройти сквозь любую среду – воздух, камень или воду. Его паруса были подобны языкам пламени; его команда, состоявшая из мертвецов, не знала усталости. Эти мертвецы были возвращены к жизни заклятьем руны Наудр и принуждены служить под моим началом. И если мне надоедало забавляться кораблем и его командой, я мог сложить все это, как карманный нож, и, сунув в карман, носить с собой повсюду; или мог пришвартовать корабль на реке Сновидений, и он терпеливо дожидался бы там моего появления.

Что же до остального моего демонического флота, то это были не совсем корабли. Это были, скорее, сосуды для хранения и перемещения моей армии – пестрого собрания всевозможных полукровок, демонов-ренегатов, неупокоенных мертвецов и разнообразных эфемерных существ. Все они были призваны Хейди из царства Сна; они принесли мне клятву верности, рабски мне поклонялись и называли меня Генералом. А я развлекался с Хейди, закусывал нежной олениной, пил мед и предвкушал Рагнарёк и конец света.

Это был единственный пункт нашего с Хейди договора, вызывавший у меня некоторое беспокойство. Дракон Тьмы – то есть Лорд Сурт – наконец-то обретающий некое физическое обличье, чтобы войти в этот мир и очистить его от Жизни, столь давно и упорно его удерживающей. Вряд ли можно было назвать мысли, которые у меня при этом возникали, счастливыми. Не очень помогали даже заверения Хейди в том, что со временем, когда Сурт узнает о нашей роли в триумфальной победе Хаоса, он снова возьмет нас в царство первородного Огня. Эти заверения имели какой-то смысл, если Хейди была рядом, но как только я оставался в одиночестве, у меня то и дело возникали сомнения в целесообразности всего этого. Я даже не был до конца уверен, действительно ли я хочу навсегда вернуться к своему исходному состоянию и обличью. Я успел узнать слишком много вещей, которым можно радоваться, которыми можно наслаждаться в этом развращенном и развращающем мире чувств, бесконечных конфликтов и сенсаций. И одной из этих вещей, более других доставлявшей мне удовольствие, была возможность постоянно бросать вызов Одину и нарушать установленные им законы и правила – а кому, скажите на милость, я смогу бросить вызов, если Порядок будет навсегда уничтожен? Даже если нарушать станет нечего? Даже если допустить, что меня действительно смогут взять обратно в царство Хаоса и моя столь радикально переменившаяся сущность сможет при этом уцелеть в огненной стихии…

Да и хочу ли я этого на самом деле? Да и хотел ли я этого когда-либо раньше?

Ладно, черт с ним, с моим будущим. Меня вполне устраивало и мое настоящее; я им наслаждался. Вот это жизнь! – уверял я себя; вино, женщины, роскошный корабль, который полностью в моем распоряжении. И, самое главное, возможность оставить этих богов с носом! Запах войны уже буквально носился в воздухе, точно дыхание весны; и Хаос уже вовсю бушевал в моей душе, приветствуя грядущую бойню. А что, если Сурт уже на пути сюда? Ешь, пей и веселись, думал я, ибо кто знает, что принесет тебе завтрашний день?

Ну, если угодно, можете назвать это отречением. Но я в кои-то веки действительно наслаждался жизнью. Впервые я чувствовал себя настоящим богом, и возможно – я не настаиваю, всего лишь возможно, – ощущение собственной божественности ударило мне в голову. Неужели у вас повернется язык обвинять меня после всех тех испытаний, которые выпали на мою долю? Я находился в родной стихии. У меня был огненный корабль, любовница-колдунья и целая армия фанатично преданных демонов-полукровок. Чего еще мог я желать? Что, скажите на милость, могло в нашем плане пойти не так?