Телефонный звонок, раздавшийся в среду утром, прервал увлекательнейший сон, который мне снился — сон, в точности соответствовавший заголовку «Дейли Ньюс» за вторник: «Огонь и Лед нокаутируют черных бандитов». Увлекательность сна состояла в том, что там фигурировала симпатичная блондинка с фигуркой Кей. Решив, что это опять газетчики, не дававшие мне покоя с той самой перестрелки, я бросил трубку на тумбочку и снова ушел в царство снов. Но тут раздался голос:

— Проснись и пой, напарник! — Я схватил трубку.

— Да, Ли...

— Ты знаешь, какой сегодня день?

— Пятнадцатое. День зарплаты. Ты звонишь мне в шесть утра, чтобы... — Тут я остановился, уловив в голосе Бланчарда нервное возбуждение. — Ты в порядке?

— В полном. Погонял по Малхолланду на ста десяти, а вчера целый день сидел дома с Кей. Сейчас тоска одолевает. Не хочешь немного поработать полицейским?

— Не тяни.

— Я только что поговорил со стукачом, который мне кое-чем обязан, и он сказал, что у Джуниора Нэша есть свой сексодром — в гараже на Колизеум и Нортон, во дворе большого зеленого дома. Может, подскочим туда? Кто приедет позже, ставит вечером пиво.

У меня перед глазами замелькали новые газетные заголовки. Я ответил:

— Как скажешь, — и, бросив трубку, в момент оделся и вылетел на улицу.

Плюхнувшись в машину, я погнал в Лаймарт-парк. Там меня уже поджидал Ли, прислонившись к своему «форду», припаркованному у тротуара напротив единственного дома на пустырях — ядовито-зеленого одноэтажного строения буквой П, за которым виднелся двухэтажный сарай.

Я припарковался за его машиной и вышел. Подмигнув мне, Ли сказал:

— Ты проиграл.

Я ответил:

— А ты смухлевал.

Ли засмеялся:

— Ты прав, я звонил из телефона-автомата. Журналисты тебя донимали?

Я внимательно на него посмотрел. Казалось, он был спокоен, но все-таки что-то его тревожило, хотя юморок был при нем.

— Я не вылезал из дома. А тебя?

— Заходил Биво Минс, справлялся, как я себя чувствую. Я сказал ему, что желал бы общаться с их братией менее регулярно.

Я показал рукой на двор.

— Уже разговаривал с жильцами? Машину засек?

Ли ответил:

— Машины здесь нет, но я разговаривал с управляющим. Он сдавал Нэшу в аренду вон тот сарай. Он там пару раз развлекался с телками, но управляющий говорит, что не видел его уже неделю.

— Ты проверил сарай?

— Еще нет. Ждал тебя.

Я достал свой 38-й и прижал к бедру. Ли подмигнул и сделал так же. Мы направились к сараю. На обоих этажах были хрупкие фанерные двери, на второй этаж вела шаткая лестница. Ли толкнул дверь на первом этаже, она со скрипом отворилась. Мы прижались к противоположным стенам, я сделал шаг и вошел внутрь, держа наготове пушку.

Вокруг стояла мертвая тишина. Вся комната была затянута паутиной, на деревянном полу разбросаны пожелтевшие газеты и лысые автопокрышки. Я вышел наружу. Ли стал на цыпочках подниматься по лестнице. На лестничной площадке он дернул дверную ручку, отрицательно покачал головой и вышиб дверь ногой, снеся ее с петель.

Я взбежал по лестнице; Ли с пистолетом в руке вошел в помещение. Уже в комнате он засунул оружие в кобуру и, окинув рукой всю комнату, сказал:

— Бардак.

Я переступил порог и кивнул.

Комната пропахла дешевым пойлом. На полу, занимая почти все пространство, стояла самодельная кровать, сделанная из разложенных автомобильных кресел. На них была накинута обивочная ткань, на которой валялись использованные резинки. По углам торчали пустые бутылки из-под муската, единственное окно было покрыто паутиной и грязью. Из-за невыносимой вони, которая ударила мне в нос, я открыл окно. Выглянув на улицу, я увидел группу полицейских в форме, а также нескольких человек в штатском на тротуаре Нортон, недалеко от ее пересечения с 39-й стрит. Все они смотрели в сторону зарослей кустарника, окружавших пустую автостоянку. Рядом с бордюром были припаркованы две полицейские машины с мигалками и автомобиль без опознавательных знаков. Я подозвал Ли.

Ли высунул голову из окна и, прищурившись, сказал:

— Думаю, это Миллард и Сирз. Они, по идее, должны сегодня ловить стукачей, так что...

Я пулей выбежал из комнаты, пронесся вниз по лестнице и побежал за угол, на Нортон, Ли за мной следом. Увидев, только что подъехавшую машину коронера и фотофургон, я рванул еще быстрее. Гарри Сирз у всех на виду прикладывался к бутылке; в его глазах застыл ужас. Фотографы, подъехавшие к автостоянке, выходя из машины, сразу же направляли свои камеры вниз. Оттолкнув двух патрульных, стоявших на пути, я наконец-то увидел то, из-за чего собралась эта толпа.

Это было обнаженное изувеченное тело молодой женщины, разрубленное пополам. Нижняя половина с широко раздвинутыми ногами лежала в кустах, всего в нескольких метрах от верхней. На левом бедре был вырезан большой треугольник, а от линии, по которой было разрублено тело и до лобка проходил длинный широкий разрез, кожа вокруг него была отогнута; внутренние органы отсутствовали. Верхняя часть была обезображена еще хуже: груди были испещрены ожогами от сигарет; правая едва держалась — ей не давали упасть лишь несколько тонких лоскутков кожи; от левой был отрезан сосок. Разрезы были настолько глубокими, что доходили до кости.

Но больше всего пострадало лицо девушки. Это была одна сплошная рана. Нос буквально вмят внутрь, а рот, разрезанный от уха до уха, словно смеялся над тем зверством, которое было сотворено с остальными частями тела. Я понял, что буду помнить эту зловещую ухмылку до самой могилы.

Подняв глаза, я весь затрясся и с трудом овладел дыханием. Вокруг кто-то толкался, а в голове слышался хор голосов: «И ни капли крови», «Это самое чудовищное убийство женщины, которое я видел за шестнадцать лет...», «Он связал ее. Посмотри, вон, на лодыжках, отметины от веревки». Все прервал пронзительный свисток.

Полицейские замолкли и посмотрели на Расса Милларда. Он спокойно произнес:

— Прежде чем все выйдет из-под контроля, установим жесткие рамки. Если убийство получит широкую огласку, появится куча желающих в нем сознаться. Эту девчонку выпотрошили. Нам нужна информация, которая помогла бы избавиться от психов, и только. Никому об этом не рассказывайте. Ни женам, ни подругам, ни другим полицейским. Гарри?

Гарри Сирз откликнулся, пряча от босса фляжку со спиртным. Миллард это заметил и с отвращением закатил глаза.

— Никто из журналистов не должен видеть труп. Фотографы, делайте снимки сейчас. Помощники коронера, когда они закончат, накройте тело простыней. Патрульные, оградите место преступления от самого тротуара и на шесть футов позади тела. Любого репортера, который переступит ленту ограждения, — под арест. Когда для осмотра приедут судмедэксперты, оттесните журналистов на другой конец улицы. Гарри, позвони лейтенанту Хаскинсу на Университетский участок и скажи, чтобы прислал на подмогу всех свободных полицейских.

Миллард осмотрелся и заметил меня.

— Блайкерт, а ты что тут делаешь? Бланчард тоже здесь?

Ли сидел на корточках возле трупа и что-то записывал в блокнот. Показав на север, я сказал:

— Во дворе того здания находится гараж, который снимает Джуниор Нэш. Мы как раз собирались его осмотреть, когда увидели это сборище.

— В помещении была кровь?

— Нет. Лейтенант, это не Нэш.

— Об этом нам скажут криминалисты. Гарри!

Сирз сидел в машине и что-то говорил в радиомикрофон. Услышав свое имя, он откликнулся:

— Да, Расс!

— Гарри, когда приедут криминалисты, скажи им, чтобы осмотрели гараж во дворе того зеленого здания на углу. Пусть проверят, нет ли там следов крови и отпечатков пальцев. Потом надо оцепить улицу.

Миллард остановился, заметив, как машины, стараясь объехать толпу, стали сворачивать на Нортон. Я посмотрел на труп. Фотографы до сих пор с разных точек снимали его. Ли все еще что-то строчил в блокноте. Полицейские, толпившиеся на тротуаре, то и дело бросали взгляды на труп и спешно отворачивались. На улицу высадился десант репортеров и фотографов. Гарри Сирз и целый отряд полиции уже приготовились к отражению их атаки. Место преступления притягивало мой взгляд, и я стал более внимательно рассматривать труп девушки.

Ее ноги были раздвинуты для сношения, и, судя по согнутым коленям, я понял, что они были перебиты; на темных волосах не было следов крови, как будто, прежде чем выбросить труп, убийца вымыл ей голову. А эта зловещая посмертная ухмылка представляла собой верх жестокости — обломки зубов, выступавшие из-под разрезанной кожи, заставили меня отвести глаза.

Я нашел Ли на улице. Он помогал натягивать ленты ограждения. Он уставился на меня как на привидение. Я сказал:

— Про Джуниора Нэша помнишь?

Его взгляд стал осмысленным.

— Это не ом. Он не мог такого сделать, хоть и подонок...

Со стороны улицы послышался шум. Подъехала новая группа журналистов, и полицейские образовали кордон, чтобы не пустить их. Я закричал, чтобы привести его в чувство:

— Он до смерти избил старую женщину! Мы должны найти его в первую очередь!

Ли схватил меня за руку и больно сжал.

— Это дело номер один, и мы остаемся. Я старший, и я так решил!

Его голос заглушил общий шум, в нашу сторону стали поворачивать головы. Я высвободил руку и отмахнулся от привидений, которые преследовали Ли.

— Ладно, напарник.

Через час 39-я и Нортон были уже запружены полицейскими машинами, репортерами и большой толпой зевак. Тело положили на покрытые простынями носилки и отнесли в машину скорой помощи, где криминалисты сняли отпечатки пальцев девушки, после чего тело отвезли в морг. Гарри Сирз зачитал прессе написанное Рассом Миллардом заявление, в котором излагались все подробности, за исключением того, что труп был выпотрошен. Затем Сирз уехал в администрацию, чтобы проверить списки пропавших без вести. Миллард остался руководить расследованием. Криминалисты направились исследовать территорию вокруг места преступления в надежде найти возможные орудия убийства и фрагменты женской одежды. Другая группа экспертов отправилась в гараж Джуниора Нэша, чтобы проверить наличие отпечатков и следов крови. После этого Миллард сосчитал полицейских. Четверо регулировали движение на улице, не пуская за ограждения любопытных, кроме них было еще двенадцать человек в форме, пятеро в штатском и я с Ли. Миллард достал из машины карту города и, разделив территорию Лаймарт-парка на участки, прикрепил к каждому из них по человеку, в чьи обязанности входило обойти свой район и опросить всех жителей, задавая им следующий набор вопросов: «Не слышали ли вы за последние двое суток женские крики?», «Не попадались ли в вашем районе подозрительные личности или автомобили?», «Не приходилось ли вам проходить по Нортон-авеню, между 39-й и Колизеум-стрит за последние сутки, если да, не заметили ли вы кого-нибудь на близлежащих пустырях?»

Мне достался участок на Олмстед-авеню, в трех кварталах восточнее Нортон, от Колизеум-стрит до Лаймарт-бульвара; Ли — магазины и строительные площадки на Креншо, от 39-й до Джефферсон. Мы договорились встретиться в восемь вечера в «Олимпике» и расстались. Я зашагал по мостовой.

Я звонил в дома, задавал вопросы, получал отрицательные ответы, записывал номера домов, где никого не оказалось, чтобы те, кто будет делать обход после меня, зашли туда еще раз.

Я говорил с домохозяйками — тайными алкоголичками и наглыми детьми, с пенсионерами и военными в отпуске, даже с одним полицейским из западного подразделения Лос-Анджелеса, у которого был свободный день. Попутно я спрашивал их про Джуниора Нэша, показывая его фотографию, и про белый седан последней модели. Результат был нулевой; в семь вечера я пошел обратно к своей машине, полный отвращения к роду людскому из-за всего, что увидел в этот день.

Машины Ли на месте не оказалось. На 39-й и Нортон ярко светили лампы, установленные криминалистами. Я поехал в «Олимпик», надеясь, что несколько хороших боев помогут скрасить неудачно сложившийся день.

При входе, у турникета, лежали конверты с билетами, которые для нас оставил Х.-Дж. Карузо, а также его записка, в которой он извинялся, что не сможет прийти из-за важной встречи. Билет Ли лежал в конверте. Я схватил свой и отправился в ложу Карузо. Поединки в легком весе уже начались. Устроившись поудобней, я стал наблюдать за ними и ждать Ли.

На ринге бились два хиленьких мексиканца, показывавших, однако, довольно неплохой бокс, который нравился публике, — люди кидали монеты с верхних ярусов и неистово орали по-английски и по-испански. После четвертого раунда я понял, что Ли не придет. Петушки, оба истекающие кровью, заставили меня подумать о зарубленной девчонке. Я встал и ушел, твердо зная, где искать Ли.

Я поехал на перекресток 39-й и Нортон. Автостоянка была залита светом, как днем. Ли стоял прямо в центре места преступления. Было довольно прохладно. Одетый в свою почтальонскую куртку, он внимательно наблюдал за тем, как криминалисты обследовали кусты.

Я подошел. Заметив меня, Ли сложил из пальцев пистолет и прицелился в меня. Это была его коронная шутка, когда он был под кайфом от амфетамина.

— Мы должны были встретиться. Помнишь?

Искусственный свет, падавший на небритое возбужденное лицо, придавал ему устрашающий вид.

— Я же сказал, это — номер один. Помнишь?

Посмотрев вокруг, я увидел, что другие пустыри тоже освещены.

— Для ФБР — может быть. А для нас — Джуниор Нэш.

Ли покачал головой.

— Напарник, это дело гораздо важнее. Пару часов назад здесь были Хорралл и Тад Грин. Руководить расследованием назначили Джека Тирни, а его замом — Расса Милларда. Хочешь знать мое мнение?

— Валяй.

— Это показательное дело. Убили невинную белую девочку, и управление бросает все силы, чтобы найти убийцу и таким образом показать избирателям, что после принятия закона о займе у них появилась мощная, знающая свое дело полиция.

— Может быть, она была не такой уж невинной. Может быть, та пожилая женщина, которую убил Нэш, была чьей-то любимой бабушкой. Может быть, ты принимаешь это дело слишком близко к сердцу и пусть ФБР само разбирается, а мы вернемся к своей работе, пока Нэш не убил кого-нибудь еще.

Ли сжал кулаки.

— Запас «может быть» исчерпан?

Я подошел ближе.

— Может быть, ты боишься освобождения Бобби Де Витта. Может быть, ты слишком гордый, чтобы попросить меня помочь навсегда отвадить его от женщины, которая дорога нам обоим. Может быть, нам следует позволить ФБР записать убитую под именем Лори Бланчард.

Ли разжал кулаки и отвернулся. Я наблюдал, как он раскачивается на каблуках, ожидая, что он разъярится или начнет материться, — но увидел на его лице горькую обиду. Тогда я сам сжал кулаки и заорал:

— Говори со мной, черт тебя подери! Мы же напарники! Мы вместе грохнули четырех человек, а теперь ты тащишь меня в это дерьмо!

Ли обернулся. Он попытался выдать свою фирменную ухмылку, но она получилась нервной, печальной, вымученной. Каким-то скрипучим голосом он произнес:

— Я всегда оберегал Лори, когда она играла на улице. Я был драчуном, и другие дети меня боялись. У меня было много девчонок — ну знаешь, детские романы. И они меня дразнили, мол, я провожу с Лори столько времени, будто она моя настоящая девушка. Я и впрямь ее обожал. Она была такая куколка, такая прелесть... Отец говорил, что Лори будет брать уроки балета, фортепиано и пения и станет артисткой, а я буду работать охранником на шинной фабрике, как он. Это были просто разговоры, но я был ребенком и всему верил.

В общем, незадолго до ее исчезновения отец постоянно твердил об этих уроках, и это стало меня бесить. Я перестал сторожить ее после школы. Потом к нам в район переехала одна сумасбродная девчонка. Она была настоящая давалка, очень любила это дело и раздвигала ноги для всех подряд. Я как раз забавлялся с ней в тот момент, когда похитили Лори, и не смог уберечь сестренку.

Я протянул ему руку, стараясь показать, что все понимаю. Ли оттолкнул ее.

— Только не говори, что все понимаешь. Я скажу тебе, что было самим страшным. Лори похитили. Какой-то дегенерат задушил ее или порезал на куски. А когда она погибла, я думал о ней очень плохо. И все потому, что отец считал ее принцессой, а меня разгильдяем и хулиганом. Я представлял, что вот так же, как сегодняшний труп, ее разрубят надвое, и смеялся над этим, трахаясь с той шлюшкой и потягивая бухло ее отца.

Ли тяжело вздохнул и показал на землю в нескольких метрах от нас. Внутри заграждения оба места, где нашли половины тела, отдельно обвели известкой. Я уставился на контуры ее раздвинутых ног, Ли сказал:

— Я найду его. С тобой или без тебя, но я найду его.

Я изобразил подобие улыбки.

— Увидимся завтра на участке.

— С тобой или без тебя.

— Я слышал, — ответил я и пошел к машине. Включив зажигание, я обратил внимание, что еще на одном пустыре, в квартале от меня, зажгли освещение.