Честно говоря, я не думала, что мы найдём там что-то интересное, в наш век интернет-технологий вряд ли осторожный бизнесмен, если в самом деле воспользовался тёмным ритуалом, чтобы заставить супругу выброситься из окна, будет обсуждать подобный деликатный вопрос с кем-то по телефону. Скорее, свяжется по почте или скайпу. Но проверить всё же стоило и телефон, Рэм прав. Он вынес распечатку из кабинета, и мы устроились за столом, ожидая результатов изучения бумаги.

— Так Не то Тоже нет, — бормотал барс, чуть нахмурившись, потом помолчал, и его брови поползли вверх. Интересно, зачем такому серьёзному мужчине, как Симонов, звонили из арт-центра «Колибри»? задумчиво протянул он, откинувшись на спинку дивана и обвёл нас внимательным взглядом.

Я пожала плечами, поджав под себя одну ногу, и повернулась к нему.

— Так они всё время ищут спонсоров среди бизнесменов, постоянно зовут их на всякие свои мероприятия в надежде поразить каким-нибудь современным искусством настолько, чтобы кто-то да расщедрился на денежное вливание, — высказала своё мнение.

— Тогда предлагаю узнать, куда зазывали Симонова пару недель назад, — глаза Рэма блеснули азартом. Вдруг выясним что-то интересное.

Не откладывая в долгий ящик, он набрал номер этого арт-центра, но тут нас ждал облом трубку никто не брал. То ли у них короткий рабочий день, то ли вообще выходной.

— Алён, где они находятся? Рэм поднялся. Давай, съездим туда, проверим.

Центр находился недалеко от Звенигородской, и мы не стали затягивать, сразу собравшись и поехав по нужному адресу. И оказались перед закрытой дверью с табличкой, что сегодня у них санитарный день.

— Завтра с утра приедем, — кивнул Рэм, ничуть не разочарованный.

По пути обратно в офис он позвонил Женьке слежка за Симоновым пока ничего не дала, после укороченного рабочего дня он уехал домой и по пути никуда не заезжал, из квартиры не выходил.

— Так, ладно, оставь пока его, — принял решение мой барс. Мы тут с другой стороны накопали кое-что, сначала проверим эту ниточку, потом вернёмся к Симонову. Езжай домой, сегодня больше ничего интересного не будет, — он улыбнулся уголком губ.

За окном уже темнело шестой час, вторая половина ноября, день короткий. Когда мы вернулись в офис, Рэм решительно заявил, что нет смысла досиживать, и если у Василисы и Рады нет никаких встреч на сегодня, то все могут идти по домам. Я люблю наше новое начальство, да! И судя по взглядам, которые бросала на Рожнова женская часть нашего коллектива, они его обожали тоже. Ну а мы поехали собираться Как хорошо, что я сумки не разобрала всё же.

— Ты ужинать как, дома предпочитаешь, или куда-нибудь сходим? невозмутимо поинтересовался он, пока мы ехали на Петроградку.

Я посмотрела на его профиль, несколько мгновений подумала

— Дома, — уверенно ответила, поняв, что хочу уютного вечера вдвоём, может даже с каким-нибудь хорошим романтическим фильмом.

Особенно в свете того, что Осокин открыл на меня сезон охоты, лишний раз появляться в людных местах желания нет.

— Тогда забираем твои вещи, потом в магазин, потом домой, — обозначил наш план действий Рэм.

С моей стороны возражений не последовало. А когда ладонь моего барса легла мне на затылок, тихонько поглаживая, я расслабилась окончательно, зажмурилась и прижалась к ласкающим пальцам, чувствуя умиротворение и счастье. Так мы и доехали в уютной тишине до моего дома.

— С тобой подняться? мой барс вопросительно глянул на меня.

— Да не, я быстро, — мотнула головой и выпрямилась, потом немного смущённо улыбнулась. Я даже не разбирала ещё вещи, так что долго не буду.

После чего вышла и поспешила к подъезду. Однако, когда уже поднялась на два этажа, услышала вдруг странный звук, тихий писк. Я замерла, заозиралась, отыскивая источник звука, инстинкты внутри встрепенулись. Звук повторился снова, такой жалобный, отчаянный, что во мне всё перевернулось. И тут взгляд наткнулся на маленький дрожащий серый комочек в углу, издававший этот писк. В груди защемило, сердце сжалось, и я присела перед крохой сразу вспомнилось, как сама оказалась одним холодным осенним днём на улице, грязная, замёрзшая и без надежды на помощь

— Маленький, — прошептала я и осторожно протянула руку.

Котёнок посмотрел на меня серыми, ещё даже не цветными глазёнками, и я не могла оставить его тут одного. Ему недели три, не больше, малыш легко поместился на моей ладони, худенький и слабенький. Едва оказавшись в моих руках, он сразу затих, и, кажется, дрожать стал меньше. Перескакивая через ступеньки, я почти бегом поднялась к себе, даже не задумываясь, что же буду делать с найдёнышем. У меня никогда не было домашних животных, я сама оборотень, но тут просто не смогла пройти мимо. Почти наощупь открыв дверь, прошла сразу на кухню, достала блюдце, накрошила в него булки и налила молока малыш наверняка голодный. Аккуратно поставила блюдце на пол, посадила рядом котёнка, и он тут же ткнулся мордочкой в еду, начав с азартом чавкать. Я расплылась в улыбке, с умилением глядя на кису, осторожно почесала его между ушами, а в следующий момент, сама не понимая, почему вдруг, перекинулась в рысь.

Признаться, я даже забыла, зачем вообще пришла, всё моё внимание сосредоточилось на урчащем комочке, который после сытной еды перестал наконец дрожать. Его пузико сделалось круглым, из глаз ушла тоска, и как только он увидел рядом с собой большую кошку, тут же смело пошёл ко мне. Признаться, я опасалась, что он испугается всё же, по сравнению с ним, моя рысь была очень большой. Инстинкты тут же взяли верх, и я начала вылизывать малыша, для удобства улёгшись на пол. Закономерно, налопавшись, котёнок привалился к моему животу, свернулся клубочком и мирно задрых, продолжая тихонечко урчать от избытка положительных эмоций и ощущений. А я боялась пошевелиться лишний раз, чтобы не разбудить, и сдерживала порыв снова провести языком по шёрстке, убрать с малыша запах улицы и горестей. Конечно, его надо будет ещё раз помыть, уже тщательнее, шампунем против блох, сводить к ветеринару, проверить на инфекции, сделать прививки, только это позже Ой. Меня же Рэм ждёт!

Только подумала о барсе, как моё чуткое ухо уловило шаги и еле слышный скрип двери кажется, я даже забыла её закрыть, так торопилась позаботиться о найдёныше. Через пару минут на пороге кухни возник Рэм, и тревога на его лице сменилась озадаченным выражением, едва он узрел милую картину меня и котёнка на моём пузе.

— О, как, — обронил он и присел на корточки, с интересом разглядывая кроху рядом со мной. Вот только отпусти тебя одну, — с доброй усмешкой сказал Рэм и перевёл взгляд на меня. Ну и что мне с вами делать, кошки мои?

В ответ я сначала осторожно поправила носом сползшего и дрыхнувшего без задних лап малыша, а потом положила голову на лапы, выразительно покосившись на Рэма. Он вздохнул, покачал головой, потом кивнул на моего питомца.

— Ладно, бери его и пойдём. Сумки где?

Так и получилось, что вскоре из подъезда вышла занятная процессия: впереди Рэм с сумками, за ним я, по-прежнему оставаясь рысью и неся в зубах котёнка. По-моему, он так и дремал, поджав лапки и хвостик и полностью доверившись мне. В машине пришлось возвращаться в человеческий облик и взять малыша в ладони, против чего он совершенно не возражал. Оставив вещи и зверёныша у Рэма, мы сделали набег на ближайший магазин, закупив кроме еды ещё всякой мелочи для нового жителя: вопроса о том, чтобы отдать его в приют или кому-то другому, конечно, не стояло, что меня очень обрадовало.

Вечер прошёл уютно и именно так, как я представляла. Сначала мы вместе готовили, и Найдёна котёнок оказался кошечкой, — вымытая, высушенная и довольная жизнью, наблюдала за действом с моего плеча, удобно там устроившись и категорически не желая слезать на пол. Потом, собравшись в гостиной, мы ужинали и смотрели фильм, а после, уже поздним вечером, отправились в спальню. Конечно, уснули не сразу, но засыпая на плече самого лучшего мужчины через несколько часов, я поняла, что в самом деле счастлива. И на Женьку уже не обижалась даже в глубине души, что его личная жизнь изменилась так же быстро, как и моя. Рада в самом деле не ошибается в своих предсказаниях.

Подбросив Аню до универа утром, Женька отправился в офис, хотя настроение было ну совершенно не рабочим. Мысли то и дело возвращались к тому, что случилось ночью, к собственным выводам в отношении Ани, и даже тени сомнения в том, что сделал что-то неправильно, не возникало. И это радовало несказанно, как и то, что видеть Алёну рядом с Рэмом оказалось уже гораздо проще. Так, разве, кольнуло что-то в глубине души, когда она смотрела на Рожнова. Такого взгляда Женька не видел у неё ни разу за всю их совместную жизнь. Стало немного грустно, что они оба ошиблись, и что повернись всё по-другому, он давно бы мог быть с несносной рыжей лисицей, которая так мило смущалась, когда Женька целовал её.

В офисе после того, что рассказала Алёна про некроманта, конечно, мечтательного настроения поубавилось за неё тревожно было, всё же, не чужой человек. Но его отправили следить за подозреваемым, и Женька не возражал Рэму виднее, кому какие поручения давать. Так что, день до конца прошёл спокойно, Симонов из своего офиса отлучался только на обед, а домой поехал и вовсе рано, не став засиживаться. Женька развлекался тем, что время от времени писал Ане сообщения чуть-чуть неприличного содержания, с улыбкой думая о том, как она краснеет и пытается справиться с замешательством, наверняка огребая косые взгляды однокурсников. Они не договорились о следующей встрече, Лис подозревал, Аня опасалась затрагивать этот вопрос, а он Намеренно не говорил ничего, уже зная, что сделает. Лисицу ждёт сюрприз. Она наверняка считает, что между ними ничего не изменится вон, с утра была напряжённой и настороженной, как дикий зверёк, хотя изо всех сил старалась казаться непринуждённой.

Когда Рэм отзвонился и сказал, что можно ехать домой, Женька обрадовался по времени у Ани как раз где-то сейчас занятия заканчивались. Он не поленился посмотреть расписание в интернете, не желая портить сюрприз и напрямую у девушки узнавать точно, когда она заканчивает учиться. Женька только надеялся, Анька не решила вдруг сачкануть последнюю пару. По пути заехал в цветочный и купил веточку тигровой лилии ему показалось, именно этот цветок очень подойдёт его маленькой лисичке. Подруливая к Политеху, Женька тихонько хмыкнул и покачал головой. Как легко было так называть Аню, и даже приятно, чёрт возьми.

Он успел как раз вовремя из дверей корпуса уже выходили студенты шумной толпой, среди которых Женька заметил рыжую макушку лисицы. Мелькнула досадная мысль, что прохладно без шапки ходить, да и ветер холодный задувает, надо бы сказать ей. Не ровен час, простудится ещё. Соколинский коротко посигналил, Аня обернулась, на её лице появилось удивлённое выражение, когда она увидела машину. А уж когда из неё вышел Женька с веткой лилии, девушка совсем растерялась, застыв на месте и не реагируя на косые взгляды однокурсников и понимающие ухмылки. Ой, расспросов ей завтра будет Лис усмехнулся, подошёл к Ане и протянул цветок.

— Привет, — негромко поздоровался и, нагнувшись, легко коснулся прохладных, мягких губ девушки. Поехали?

— Жень? неуверенно переспросила Аня, не торопясь двигаться с места. К-куда?

— Хочешь домой, там поужинаем, хочешь в ресторан куда-нибудь, — невозмутимо пожал плечами Женька, наслаждаясь её замешательством: ну не всё же ей его ошарашивать!

— А я к себе домой собиралась, — пробормотала она, вконец растерявшись и опустив глаза.

— Момент, — он достал телефон, набрал номер и заговорил. Алло? Тёть Света? Аня у меня, если что, не волнуйтесь. Да ничего не случилось, с чего вы взяли? Всё хорошо, — он широко улыбнулся, поглядывая на лисицу она от волнения покусывала губы и, похоже, вообще не понимала, что происходит. Да, до свидания, — убрав телефон, Женька взял Аню за руку и потянул к машине. Пойдём, рыжая, замёрзнешь.

Она молча пошла за ним, послушно села на переднее сиденье, когда он открыл перед ней дверь, и только когда Соколинский завёл мотор, переспросила, дрожащими пальцами щипая стебель цветка:

— Так мы что вроде как встречаемся?

— А ты думала, я сделаю тебя любовницей на пару-тройку дней в неделю? отозвался Женька, выруливая с территории универа.

— Ну не знаю, — Аня дёрнула плечом, упорно не отрывая взгляда от несчастной лилии, и Лису пришлось мягко высвободить цветок и положить его на торпеду. Ты не видел раньше во мне девушку, — она криво улыбнулась. И вообще, вчера пьяный был.

— Дурак был, что не видел, — коротко охарактеризовал себя Женька и продолжил, положив ладонь на спинку Аниного кресла и тихонько погладив основание шеи. И не такой уж пьяный, чтобы не соображать, что происходит. Так куда поедем, домой или куда-нибудь в другое место? вернул Лис разговор в прежнее русло. Я жутко голодный если что, даже пообедать не получилось сегодня, — признался он честно.

Аня ещё помолчала, видимо, переваривая ошеломляющие новости, а потом ответила:

— Я бы пиццы съела. Только настоящей, из печки, с тонким тестом, — добавила она и мечтательно зажмурилась. И холодного пивка к ней Преподы сегодня как с цепи сорвались, — поморщилась лисица, уже немного придя в себя после краткого, но ёмкого разговора с Женькой.

— Алкоголик мой начинающий, — хмыкнул Лис и покладисто кивнул. Пицца, так пицца, как скажешь.

А вечером они поехали к нему. Конечно, домой Аню Женька не пустил, и на её попытки возмутиться не обратил никакого внимания. В конце концов, она первая его поцеловала, помнится, пусть теперь и расхлёбывает последствия. Они, эти последствия, лично Женьке чем дальше, тем больше нравились, особенно так мило сопящие на его плече. И так сколько лет потерял из-за собственной глупости.

Ему не спалось. Он сидел в гостиной, смотрел на фото Алёны, тихонько поглаживая пальцами экран, и задумчиво улыбался. Скоро они будут вместе. Сначала он вернёт ей чувства, а потом и память. И она забудет всех этих мужиков, которые вокруг неё вьются. Некромант чуть нахмурился: вчера, когда ему удалось ненадолго вмешаться в сон Алёны, он почувствовал, что она не одна, и тот, кто спал с ней рядом, гораздо сильнее. Зверь, хищный и опасный, и на несколько мгновений некроманту почудилось что-то смутно знакомое в его ауре, но сработал амулет Алёны, и пришлось прервать сеанс. Теперь он сидел и напряжённо думал, не поторопился ли, не возбудит ли подозрения у тех, у кого бы не стоило?..

Но назад не отмотать, теперь надо просто быть осторожнее, вот и всё. И завтра побеспокоиться о защите посильнее, в первую очередь, против своих же на несколько дней хватит, а там он уже получит желаемое и уедет из Питера. Как можно дальше, туда, где его не найдут с драгоценной добычей. Скорей бы картина была готова, что ли. Некромант мечтательно зажмурился, но тут телефон издал негромкую трель, извещая, что пришло письмо на почту. На лице мужчины мелькнуло удивление, он взял планшет и открыл послание. «Я не могу пробиться через защиту девушки, ей дали какой-то очень сильный амулет. Если не решите проблему, я отказываюсь от заказа». Некромант выпрямился, улыбка пропала с его лица, а в груди зашевелилось недовольство пополам с беспокойством. Какой такой амулет? Тот, который на ней сейчас, конечно, хороший, но защищает непосредственно от прямого воздействия, от магии картины он вряд ли сможет укрыть. Или он что-то пропустил за этот день? Придётся потратить очередной драгоценный волос из и так уже поредевшего пучка но проверить сведения всё равно надо, по пустяку Вересников не стал бы поднимать панику. Некромант прошёл в спальню, достал светлый локон и приступил к ритуалу.

На ней действительно стояла серьёзная защита. Он как с размаху в стену ткнулся, аж в висках заломило, а начерченные на полу символы вспыхнули зеленоватыми язычками, портя паркет подпалинами. Однако последнее некроманта беспокоило меньше всего сейчас. Алёна, его Алёна была недосягаема! Он не мог её увидеть, не мог почувствовать. Кто посмел?! Тихо зарычав, некромант с силой сжал кулаки, так, что на ладонях отпечатались полукруглые следы от ногтей, глаза невидяще уставились в пространство. Заставив себя успокоиться, он сделал пару глубоких вдохов, замер на мгновение, а потом быстрым шагом вышел в кухню, остановившись у окна. Что ж, раз такие дела, он тоже будет действовать решительно. Судя по всему, или Алёна всё же что-то заподозрила, или этот её невидимый защитник вздумал подстраховаться.

Холодные глаза Осокина прищурились: ничего, у него тоже есть козырь. Не хотел, конечно, им пользоваться, приберегал на крайний случай, но, похоже, сейчас настал именно он. И тогда возможно, картина уже не понадобится

Мы решили сразу после завтрака, не заезжая в офис, посетить арт-центр. Они начинали работать с одиннадцати, вот к открытию и приедем, чтоб наверняка застать там кого-нибудь. Представляться сотрудниками детективного агентства тоже не стали от греха подальше мало ли, вдруг администратор решит перестраховаться и перезвонить потом Симонову, предупредить. А вот его знакомыми запросто, и значит, стоило как следует поработать над образом. Из Рэма отлично вышел эдакий брутальный грубоватый бизнесмен, не чуждый криминальным структурам, в чёрном пиджаке, водолазке, брюках и тёмных очках. Для пущей убедительности мой барс нацепил массивную печатку с крупным рубином не бижутерия, настоящее, и толстую золотую цепь.

— Если уж маскироваться, то как можно натуральнее, — невозмутимо пояснил он, придирчиво оглядывая себя в зеркало. А дешёвые цацки в подобных богемных заведениях секут на раз, пушистая, — Рэм широко ухмыльнулся и подмигнул.

А потом мы приступили к одеванию меня. Процесс проходил весело, потому что сначала искали самое короткое платье или юбку в моём гардеробе, к нему по мнению Рэма обязательно должны были прилагаться высокие сапоги на шпильке, коих у меня отродясь не было, и завершать образ гламурной любовницы богатого бизнесмена должна завершать норковая шубка. Таковых в моём шкафу тоже никогда не водилось, и вовсе не потому, что я против натурального меха и убийства невинных зверьков. Просто на мой взгляд, шуба в нашем городе жутко непрактичная вещь, бессмысленная трата денег. Найдёна, сначала с интересом наблюдавшая за росшей на кровати кучей одежды в сторонке, под конец осмелела и полезла исследовать гору, почти сразу потерявшись под ворохом вещей.

— Так, придётся сначала заехать и одеть тебя, — решительно заявил мой барс и подхватил меня под локоток. Иначе всю конспирацию завалим.

Я успела выудить протестующе пискнувшую кису и вынести из спальни пусть исследует пока остальные комнаты, а то в самом деле залезет ещё куда-нибудь по незнанию, а нас до вечера не будет дома.

— А потом куда мне эти шмотки девать? со смешком поинтересовалась я, на ходу застёгивая куртку.

— Пригодятся, — уверенно произнёс Рэм, открывая передо мной дверь. Вдруг ещё придётся сыграть роль гламурной красотки, — хмыкнул он.

С одеждой мы разобрались быстро, выбирая не особо придирчиво, и вскоре к зданию, где расположился арт-центр «Колибри», подходила занятная парочка. На руке высокого, широкоплечего мужчины во всём чёрном, лениво жевавшего жвачку, висла тоненькая изящная блондинка в сапогах на шпильках и распахнутой норковой шубке. Юбка с пайетками едва прикрывала попу, а под тоненьким свитером в обтяжку проступали кружева белья. Представляю, как мы с Рэмом со стороны выглядели, мне приходилось прилагать усилия, чтобы не хихикать самым дурацким образом. Но в легенду вроде вполне вписывались. Внутри, в стандартном стеклянно-белом холле с плиткой из искусственного мрамора на полу, у стойки нас встречала администратор. Её оценивающий взгляд прошёлся по нам, и я поняла, что Рэм был прав такая бы дешёвую бижутерию распознала сразу. Идеальная укладка волос, безупречный и почти незаметный макияж, белая блузка с воротником-стойкой, и юбка до колен элегантная, стильная и с дежурной вежливой улыбкой.

— Добрый день, меня зовут Анастасия, чем могу помочь? хорошо поставленным голосом поздоровалась дама, и мне почудились в её голосе нотки автоответчика.

Проглотила смешок и начала отыгрывать выбранную роль.

— Ой, знаете, я у Оксанки такую картину видела!.. я закатила глаза и похлопала густо накрашенными ресницами, продолжая цепляться за руку невозмутимого, как айсберг, Рэма. Она сказала, последний писк моды. Я такую же хочу! капризно добавила и заглянула в лицо моему барсу. Котик, это же трэнд, ты понимаешь?

— Да, да, киса, — лениво отозвался Рэм, подошёл к стойке и вальяжно на неё облокотился, окинув Анастасию оценивающим взглядом. Это, короче, друган мой, Борька Симонов, на какой-то выставке был, ну типа там художники всякие, — начал объяснять ситуацию Рэм. Администратор слушала внимательно, хотя заметив интерес барса, приосанилась, и в улыбке появилось больше дружелюбия. Вот, в общем, он сказал, вы его туда зазвали. А он названия не помнит, это жена его туда затащила, — Рэм заметно поморщился. Говорит, где-то на Невском.

— Как ещё раз вашего друга зовут? Анастасия светилась желанием помочь в таком сложном вопросе, как вспомнить название галереи.

— Симонов Борька, — послушно повторил Рэм, пока я, восторженно попискивая, продолжала виснуть и прижиматься к нему.

— Котичек, мы же правда купим там картину? тараторила я, умильно улыбаясь и облизывая губы. И обязательно того художника, что и Оксанка! снова включила я капризулю. Только подороже, ладно? Зачем нам ширпотреб?

Жаль, я за тёмными стёклами не видела глаз Рэма, как он отнёсся к моему концерту. Лицо его оставалось невозмутимым всё время, пока Анастасия усердно искала нам нужные сведения. Дама уложилась в рекордно короткие сроки, визитка с названием галереи была перед нами уже через несколько минут.

— Вот, пожалуйста, мы приглашали господина Симонова сюда, — всё с той же ослепительной улыбкой сказала она, косясь на Рэма.

— Ой, котик, чудно как! возопила я раненой куропаткой, и Анастасия едва заметно поморщилась. Мой барс же стоически вытерпел звуковую атаку. Поехали, поехали скорее! я потянула его к выходу, нетерпеливо переступая на гладком полу.

Явственно хмыкнув, Рэм аккуратно перехватил мою руку, и мы направились к двери. Представляю, что именно проносилось в голове у Анастасии насчёт нашей парочки. Но я доиграла до конца, и только сев в машину, позволила себе расслабиться. Посмотрела на Рэма, он на меня, уже слава богу, сняв очки.

— Вот кем, кем, а котичком меня ещё не называли, знаешь ли, — протянул он задумчиво.

Я выдержала всего несколько секунд, а потом весело расхохоталась, откинувшись на спинку кресла.

— Зато она поверила в наш маскарад, — довольно заметила я, прикрыв глаза ресницами. Поехали в галерею?

— И что мы там будем искать? Рэм не торопился заводить машину, повернувшись ко мне и положив руку на спинку моего сиденья.

— Необычные картины, — уверенно заявила я. Купим какую-нибудь, привезём в офис, и я там её обнюхаю, проверю, совпадает ли запах с тем, который был в квартире у Симонова.

— А сразу там проверить, в галерее? Чтоб наверняка? предложил он вариант, ласково взлохматив мне волосы.

Я невольно подставилась под его пальцы, с некоторым трудом сосредоточившись на вопросе.

— Лишнее внимание, мужчина с песцом слишком необычное зрелище, — пробормотала, тихонько вздохнув. Можем спугнуть этого художника, он наверняка очень осторожный.

— Знаешь, я тоже так подумал, Рыся, — легко согласился Рэм, нагнулся и на несколько мгновений прижался к моим губам. Поехали, — он выпрямился и завёл мотор.

Я почувствовала, как меня охватывает азарт, даже страх перед Осокиным отошёл на задний план. Сегодня ночью я спала спокойно, а значит, защита Васькиного амулета и кулона действует, что не могло не радовать. И я попой чуяла, что в этой галерее мы найдём что-то интересное, вот точно.

— По-моему, ты сейчас вперёд машины побежишь, — с тихим смешком обронил Рэм, ворвавшись в мои рассеянные мысли.

— А?.. встряхнулась я и немного смущённо улыбнулась. Ну, у меня всегда так, когда расследование сдвигается с мёртвой точки, — пояснила собственное нетерпение.

— Охотница, — с теплотой в голосе сказал Рэм, бросив на меня взгляд, от которого я окончательно растаяла, на время позабыв обо всём.

Как же мало мне надо для счастья, в самом деле. Например, снять эти ужасные шпильки и с ногами забраться на сиденье, дав ногам немного отдыха в галерее снова придётся натягивать маску гламурной кисы. Ничего не поделаешь, работа, куда деваться.

Мы приехали к галерее к обеду, стрелки показывали час, и у меня мелькнула мысль, что после неплохо бы зарулить куда-нибудь попитаться, а то желудок неприлично урчать начнёт. Рэм, пока выходили, моё предложение принял с воодушевлением, и в галерею я шла в благодушном настроении. Едва мы появились, юное создание, дежурившее за стойкой администрации, в каком-то легкомысленном платье не по сезону, выпорхнуло и защебетало, почуяв денежных клиентов:

— Добро пожаловать в нашу галерею. Что предпочитаете, кого-то конкретного? У нас последние поступления

— Я сама выберу, — капризно отмахнулась я, вцепившись в локоть Рэма, надевшего маску невозмутимости. Хочу чего-нибудь необычного, эксклюзивного!

Видимо, эти понятия у нас с девушкой разнились капитально, ибо она всё норовила подвести меня к абстрактной мазне в духе Шагала, а импрессионизм, абстракционизм и прочие труднопроизносимые «измы» я не перевариваю. У меня от разноцветных пятен начинает в глазах рябить, и голова болеть, единственный, кого уважаю и готова залипать над его картинами часами, это Дали. Вот уж кто в самом деле сумасшедший гений. Но я отвлеклась, да. Всё, что предлагала девица, я отвергала, закатывая глазки, хлопая ресницами и канюча, что мне хочется чего-нибудь эдакого, а вот это, это и вон то уже есть у Лариски и Катьки. Создание, хотя и продолжало профессионально улыбаться, начинало потихоньку звереть, судя по выражению глаз, и тут, дойдя почти до конца галереи, я наконец увидела то, что хотела. Мой палец упёрся в изображение русалки, сидевшей на ветке дерева у озера, и я уверенно заявила:

— Вот это. Хочу, котик! и я выразительно посмотрела на Рэма.