Глава 8

К обеду в доме появилось два новых человека. И если родовитого Этьена я помнил, то второй до представления оставался для меня загадкой. Оказалось, что это губернатор провинции Западная Фландрия родовитый Даниэль де-Фонбло. Его приезда не ожидал никто и, как я понял для родовитого Этьена сюрприз был неприятным. Отказывать целому губернатору в приёме было бы совсем неприлично, и я был вынужден принять его сразу после обеда. Единственное, мне удалось настоять на присутствии при нашем разговоре Марии и родовитого Этьена.

Мы расположились в моём кабинете, причём я занял за столом главенствующее положение. Разговор пошёл, как я и предположил сразу же, как узнал, кто заглянул к нам на огонёк, о деньгах. Губернатор ездил по поместьям аристократии с призывами оказать безвозмездную помощь в восстановлении Брюгге. Тут же мне объяснили разницу между титулом и владением. Граф Гент не владеет Гентом, он лишь имеет родовой замок в Генте. А вот если бы он был назван графом Гентским, то это бы означало, что он именно владеет Гентом. Аналогично и я, именно владею всем маркизатством Ипр. Налоги с этих земель частично идут в мою казну. Хозяйственный и административный суды на этой территории также подчинёны мне. Я обладаю правом несколько менять на территории маркизатства установленные для всей страны законы. Но, с другой стороны, именно я обязан заботиться о своих подданных, в том числе и помогая им материально для ликвидации последствий войн.

Родовитый Даниэль не понравился мне с первого взгляда, и, в ходе общения с ним, это чувство только усиливалось. Уже несколько раз и я и Мария и родовитый Этьен объясняли ему, что мы не можем брать на себя никаких дополнительных финансовых обязательств, пусть даже и не особенно значительных. Нет, он охотно соглашался со всем, что мы говорили: и с тем, что маркизы Ипрские и так уже значительно вложились в восстановление Белопайса, и с тем, что в первую очередь мы должны заботиться о жителях маркизатства, и с тем, что нам необходимо разобраться с источниками поступлений (меня насторожил откровенно враждебный взгляд, который при этих словах бросил на губернатора управляющий), и даже с тем, что из-за закрытия замка Ипр множество активов стали временно недоступны. Он даже не говорил слова: «но». Он ничтоже сумняшеся повторял свою просьбу с таким видом, будто никакого разговора перед этим не велось. Потратив на него полтора часа, я, наконец, плюнув, обещал ему вернуться к этому разговору на королевском балу. Родовитый Даниэль обрадовался этой новости, как ребёнок:

— Конечно же, первородный Серж! Разумеется, Вам надо сначала прикинуть свои возможности и необходимые траты! Не смею Вас больше задерживать. — Он действительно собрался очень быстро. У меня осталось впечатление, что меня где-то надули, но я так и не понял, где. Прочие участники разговора находились в том же недоумении, что и я. В конце концов мы не сговариваясь пришли к мнению, что губернатор надеялся на то, что на королевском приёме мне будет сложнее отвертеться, да и поддержки со стороны управляющего у меня там не будет.

Мария оставила нас с управляющим наедине, хотя, как опекун, имела полное право присутствовать при нашем разговоре. Родовитый Этьен отчитался о доходах и расходах и обрисовал перспективы кратко и чётко. Передо мной развернулась безрадостная картина, однако кое-что осталось непонятным:

— То есть, как я понимаю, недвижимость, принадлежащая мне, сейчас приносит очень маленький доход, так как требуются средства на её ремонт, а деловая жизнь пока даже не думает восстанавливаться; счета практически пусты, так как мой отец одолжил эти деньги Белопайсу на большой срок без процентов, а остатки пошли нашим подданным в маркизатстве; драгоценности и золото, хранящиеся в замке, не доступны до моего совершеннолетия; активы в Бритстане заморожены, а акции железных дорог, в которые мой отец вложился по настойчивой рекомендации нашего милейшего губернатора и потратил не только свои средства, но даже и взял кредит, оказались аферой?

— Именно так, первородный Серж, Вы прекрасно уловили суть моего доклада.

— Так откуда же Вы собрались брать деньги, которые хотите дать мне, на что Вы собрались осуществлять те улучшения, о которых Вы мне говорите, прежде всего строительство железной дороги от Лилля до Дюнкерка, да и выкуп земель разорившихся, в результате войны землевладельцев тоже требует денег?

— Видите ли, первородный Серж, самым серьёзным источником дохода для семей, владеющих алтарными камнями, является продажа магической энергии. Но наиболее ценной энергией является энергия тех родов, родовые камни которых не утеряны.

— Стоп, родовитый Этьен, я что-то запутался. Если родовой алтарь утерян, как вообще возможна продажа энергии с него? Да и потом, я неоднократно слышал, что магия рода очень неохотно выделяет частицу себя на сторону.

— Да, я понял Ваши затруднения. Камнем рода или родовым камнем называется только то сосредоточие магии рода, которое находится на Грани, а то, что находится на Земле, имеет название родовой алтарь, или алтарный камень. Но это распространённая ошибка, из-за малого количества действующих родовых алтарей, люди стали путать эти названия. Что же касается родовой магии: первородный, что Вы вообще знаете о разнице между обычной магией и магией рода?

Я покопался в своей голове, и честно ответил:

— Кроме того, что некоторые рода пробудили магию рода, а некоторые — нет, ничего.

— Тогда понятно. Родовая магия — это воспроизводящаяся в алтарном камне магия, предназначенная именно для конкретного рода, то есть усиливающее заклинания и ритуалы, проводимые членами конкретного рода и усиливающая родовые техники или позволяющая другому роду усилиться или пробудить свой алтарный камень при её корректной передаче. В том же случае, если он ещё не пробуждён и в случаях простой передачи энергии, магия передаётся нейтральная настолько, насколько это максимально возможно для данного алтарного камня. Так вот, родовую магию действительно на сторону отдавать не рекомендуется, а вот обычную — пожалуйста. Другое дело, что для активации или пополнения других алтарных камней эта энергия бесполезна.

— Благодарю за разъяснения, извините, что перебил. Продолжайте, пожалуйста, так чем энергия с моего алтарного камня ценнее прочих?

— Такая энергия наиболее нейтральна, то есть при работе с ней у любого одарённого наименьшие потери.

— И сколько энергии можно продавать без ущерба для алтарного камня и самое главное, сколько это принесёт денег?

— Ваш отец продавал двадцать больших накопителей в месяц, что приносило ему двести тысяч золотых соверенов, однако возможности алтарного камня Ривас несколько больше.

— Почему же он ими не пользовался?

— Этого я не могу Вам сказать, первородный Стефан не делился со мной этими причинами.

— А почему Вы думаете, что возможности алтарного камня Ривас больше?

— Исходя из скорости заполнения накопителей. Исследования на эту тему проведены уже довольно давно. Определено, что если следующий накопитель заполняется за то же время, что и предшествующий, то возможности алтарного камня используются не полностью. Алтарный камень рода Ривас заряжает большой накопитель за двадцать минут. Ваш отец обычно заряжал четыре — пять накопителей за раз, но однажды на алтарном камне Вашего рода один за другим зарядили двадцать пять накопителей. И скорость зарядки последнего не отличалась от скорости зарядки первого.

— То есть, для зарядки накопителей я должен находиться в зале алтарного камня?

— Простите, первородный Серж, я неудачно выразился. Нет, непосредственно заряжает накопители домовой, но Ваш отец, а теперь и Вы даёте ему команду, сколько накопителей зарядить и принести.

— И что же, если я вместо двадцати накопителей выброшу на рынок сто, это не снизит цены?

— Да что Вы, дефицит энергии настолько значителен, особенно сейчас, после войны, что даже если Вы предложите тысячу накопителей, их все раскупят тут же.

— И какова же сейчас, после войны, цена на энергию?

— Стандартная цена сто золотых соверенов за малый накопитель, одна тысяча за средний и десять тысяч за большой.

— А разве цены на дефицитный товар не должны были повыситься?

— На чёрном рынке — да, однако цены всех первородных, высокородных и родовитых семей установлены ими ещё четыреста лет назад и с тех пор не менялись. Это одна из причин устойчивости золотого соверена и экономики одарённых.

— А почему маги сами, без алтарных камней, не заряжают накопители?

— Поток магии, идущий от мага, слишком слаб. Если срок зарядки превышает три часа, то накопитель начинает разрушаться. Конечно, самые могущественные из нас могли бы заряжать малые накопители, по крайней мере, я о таких опытах читал, однако они не настолько нуждаются в деньгах, чтобы зарабатывать их таким образом.

— А почему мы продаём только большие накопители?

— Энергия из больших в меньшие накопители может передаваться, причём с разумными потерями. А время зарядки на алтарном камне от величины накопителя зависит слабо.

— Как соотносятся цены накопителей, мне понятно. А их ёмкость?

— Энергии в среднем накопителе, например, столько же, сколько в двенадцати малых. Если полностью разрядить средний накопитель, можно заполнить одиннадцать малых.

— То есть, покупатели энергии у нас зарабатывают от десяти до двадцати процентов и это если они продают нашу энергию официально?

— Именно так.

Я задумался. Получалось, что наживаются на мне, таком белом и пушистом, просто по-чёрному. Но ломать систему, сложившуюся несколько столетий назад и на которой явно имеют очень большие деньги неопределённо-большой и определённо влиятельный круг магов, да и ещё при отсутствии полной картины, в одиночку… есть и менее гарантированные и более приятные способы совершить самоубийство — повеситься, к примеру. Поэтому, воспользуемся советом не самого глупого человека, правда, погоревшего на плотском желании: «Действуй строго по закону, то есть, действуй втихаря».

— Скажите, а существует практика, что за такой прекрасный и такой дефицитный товар, каким является энергия алтарного камня рода Ривас, продавцы, кроме установленной цены, получают и какие-нибудь мелкие дополнительные уступки: к примеру, продукты по сниженным ценам или ещё что-нибудь в этом роде?

— Первородный, я восхищён Вашим умом и проницательностью! Действительно, такая практика существует, но, к сожалению, Ваш отец заключил большой контракт на поставку энергии с Вашего алтарного камня на пять лет вперёд. И в этом контракте таких вот встречных обязательств не предусмотрено. А поскольку первородная Жаннетт высказывала большую личную заинтересованность в этом контракте при его заключении, я вряд ли получу разрешение обоих Ваших опекунов на его изменение.

— Но попытаться мы можем?

— Если такова будет Ваша воля и если ваш опекун родовитая Мария встанет на Вашу… на нашу сторону…

— Считайте, что встала.

— Тогда я немедленно начну зондаж по поводу данного контракта.

— Скажите, а контракт заключён на конкретный объём?

— Разумеется, первородный Ривас, согласно нему мы обязаны продавать двадцать больших накопителей в месяц.

— То есть, если продажи будут увеличены, новые объёмы можно продавать и не этим же покупателям?

— Точно так, первородный.

— А вы не могли бы показать мне, как выглядят эти накопители.

— Ну в настоящий момент только малый — управляющий закатал правый рукав, открыв простой металлический браслет, покрытый вязью рун и нажал на какую-то кнопку на нём. Откинулась крышечка, скрывавшая небольшой камень, размером примерно, как кукурузное зерно, может, чуть меньше. — Брать в руки заряженный накопитель и вообще прикасаться к нему голой кожей очень опасно, — упредил управляющий мою просьбу. — Я завтра же предоставлю Вам образцы разряженных малого, среднего и большого накопителей.

— А это тогда что? — я вытащил из своего наряда артефакт-защитник и показал его накопитель.

— О, это совсем другой класс накопителей, называемых личные накопители. Вот их как раз во многих случаях заряжают сами маги. Их отличия в том, что: во-первых, их ёмкость значительно меньше, во-вторых, они принимают энергию только того, кто этим накопителем пользуется, либо нейтральную энергию, в-третьих, они гораздо быстрее, в разы быстрее, самопроизвольно разряжаются, в-четвёртых, их хватает не более, чем на три тысячи циклов зарядки-разрядки, и в-пятых, если их одновременно на маге более пяти, то велика вероятность взрыва, а если десяти — взрыв неизбежен.

— То есть, если зарядить этот накопитель энергией алтарного камня Ривас, он будет работать нормально?

— Да, первородный Серж.

— Что ж, теперь мне всё понятно. Ещё я бы хотел посмотреть, как идёт передача энергии от большего накопителя к меньшему.

— Слушаюсь.

— Спасибо за интересную беседу, родовитый Этьен. Я поговорю с домовым о Вашем предложении увеличить продажи накопителей и приму окончательное решение.

— Вы можете разговаривать с домовым?! — Управляющий был в полном изумлении.

— А что, это такая редкость?

— Я даже не слышал о таком. Домовые понимают, что им говорят, но вот маги уже давно разучились понимать домовых. Это… у меня нет слов. Я уверен, что с таким главой род Ривас будет только возвышаться.

— Тогда у меня к Вам будет ещё одна просьба. Вернее две. Я прошу подобрать мне какие-нибудь книги по домовым и не распространяться о моём умении общаться с ними.

Управляющий встал и поклонился мне намного ниже, чем до начала разговора.

— Не сомневайтесь, первородный Серж, все Ваши указания будут исполнены в точности.

После этого он оставил меня одного, размышлять обо всём услышанном.

У меня появились вопросы к домовому, но я решил их отложить на «после разговора с Филиппом». Сейчас же меня ждали портные. Найдя Марию в той же гостиной, в которой мы сидели перед обедом, я объявил ей, что готов примерить терновый венец мученика-манекена. Георг, естественно, тут же сбежал, а я был препровождён в соседний зал. Главной достопримечательностью этого зала было огромное зеркало. Мы подошли к нему. Зеркало было тусклым и фактически ничего не отражало. Мария поднесла палочку к розетке на раме и произнесла: «contact». Из палочки вырвался голубой луч, зеркало засветилось. Мария, не убирая палочку произнесла: «платье». Спустя несколько секунд в зеркале отразилась молодая одарённая женщина, сидящая за стойкой. Женщина произнесла:

— Модный дом де-Вилен приветствует Вас. Что Вам угодно, миледи?

— Я договаривалась о примерке для первородного Сержа Ривас с мастером Полем.

— Сию секунду, миледи.

Женщина постучала палочкой по стойке и произнесла: «Мастер Поль, к Вам по поводу примерки для первородного Ривас». Из зеркала донеслось: «Уже иду».

Буквально через минуту в комнату за зеркалом вбежал немолодой мужчина, одежду которого я бы назвал элегантной, будь она менее кричащих расцветок. Он слегка поклонился Марии и весело произнёс:

— Ну, и где первородный Ривас?

Повинуясь знаку Марии, я подошёл к зеркалу:

— Первородный Серж Ривас, маркиз Ипрский к Вашим услугам.

В этот раз поклон со стороны мужчины был куда более глубоким:

— Благородный Поль де-Вилен рад знакомству с Вами, маркиз. Чего бы Вы хотели?

— Уже через шесть дней мне надо присутствовать на одном официальном мероприятии — королевском балу. Для этого мне нужен подобающий костюм. Мне порекомендовали Вас как лучшего мастера (наглая ложь, никто мне его не рекомендовал, но пусть себе). Надеюсь, мастер де-Вилен, что данная задача окажется достойной Вашего таланта?

— Через шесть дней!? Это ужасно, это просто невозможно. Пять дней уйдут только на вышивку! — Он ненадолго задумался. — Впрочем, если использовать небесный шёлк…

Я услышал, как ахнула Мария и понял, что данный материал чрезвычайно редок.

— Замечательная идея, мастер де Вилен. Я знал, что не ошибся, обратившись именно к Вам.

— Благодарю, первородный Серж. Постараюсь не разочаровать Вас. Теперь нам надо снять с Вас мерки. Кристина, у тебя всё готово?

— Да, мастер Поль. — Ответила женщина в зеркале.

— А у Вас, первородный?

— Всё готово, — ответила Мария вместо меня.

Я с изумлением смотрел, как Кристина подносит со своей стороны к зеркалу листок, со списком желаемых параметров, а Мария со своей стороны совмещает с ним пустой листок. После того, как оба листка оказались точно друг напротив друга, Кристина и Мария отошли от зеркала на один шаг, причём листки остались висеть, как приклеенные к зеркалу. Затем Кристина достала палочку и направила её на листок со словом: «copy». Из палочки вырвался ярко-белый луч, который ударил в бумагу и на мгновение создал вокруг листа ореол чистого белого света. После этого Мария подошла к зеркалу и взяла листок со своей стороны. Листок с той стороны просто пропал. На листке, взятом Марией, был тот же самый список, как и на исчезнувшем листке. Мария поблагодарила мастера Поля и пообещала связаться с ним тут же, по получению мерок. После этого она постучала по этой же розетке, зеркало погасло. Мария схватила меня за руку:

— Идём, нам нужно как можно быстрее передать твои мерки мастеру Полю.

— А где мы их будем снимать?

— Разумеется, в гардеробной.

Мы поспешили к лифту и поднялись на третий этаж. Очевидно, Мария хорошо знала планировку гостевого дома, поскольку она не задумываясь, приволокла меня в комнату с зеркальными поверхностями. Я не оговорился. В этой комнате и стены и пол и потолок были зеркальными. Единственное, о чём она меня попросила перед тем, как я зашёл в эту комнату, это снять все артефакты. Я снял все три. Мария закрыла за мной дверь. Через десяток секунд послышался её голос: «sizing». Зеркала потемнели и из них стали вырываться белые, правда совсем не ослепляющие, лучи. Это продолжалось около десяти минут. Наконец, всё закончилось. Мария открыла для меня дверь гардеробной, а сама развернулась, с явным намереньем немедленно броситься обратно к переговорному артефакту. Мне чудом удалось её остановить:

— Мария, а когда ты передашь этот листок мастеру, он у тебя исчезнет?

— Да, и что?

— А у Георга в замке есть такая же удобная примерочная?

— Нет. — Она произнесла это слово всё еще непонимающим тоном, но тут же догадалась. — Серж, ты чудо. Естественно, перед передачей твоих размеров мастеру Полю, надо скопировать этот листок, чтобы мы могли заказать тебе повседневную одежду. — Она послала мне воздушный поцелуй и убежала.

Я же, оставшись один, вернулся в свой кабинет и стал думать о том, чем бы заняться. Наконец, вместо домового, я решил пообщаться с прочей прислугой, которая была, естественно, из замка. Но мои планы поломала Мария. Она зашла в кабинет с решительным видом и заявила:

— Серж, нам нужно поговорить.

В первый момент меня охватил уже привычный испуг, что она догадалась о том, что я не её Серж и она пришла разоблачить самозванца. Однако я тут же успокоился, вспомнив, что всевозможные проверки магии я уже прошёл и магия признала меня Ривасом. А к магии здесь относились с очень большим пиететом. Я присел в то же кресло, что и при вчерашнем разговоре с домовым, и указал Марии на место напротив:

— Конечно Мария. Не хочешь ли чего-нибудь выпить перед разговором?

— Чаю.

К счастью, я уже подглядел, как здесь делают заказы и знал, что активировать артефакт фокусом необязательно. Можно и костяшками пальцев постучать. Просто при активации фокусом, прислуга сразу видит, кто их вызывает, но поскольку я делал заказ из покоев, отданных хозяину замка, мне даже представляться не пришлось.

Чтобы не молчать, пока мы ожидаем чай, я спросил Марию о небесном шёлке. Как оказалось, этот материал производился на Грани, и поэтому был очень редким и дорогим. Причём его редкость превосходила его дороговизну. Он был необычайно красив и по желанию владельца на нём появлялись различные узоры. Некоторые любители даже специально учились воздействовать на шёлк так, чтобы он показывал определённые картины. Практической же ценности небесный шёлк не имел.

После первого же глотка чая, Мария начала исповедоваться:

— Понимаешь, Серж, когда ты не отреагировал на новость о своих родителях, я тебя поняла. Ведь твои родители… я действительно любила Елену, но она… она была разочарована тобой. Для неё выйти замуж за первородного — это как попасть в сказку. А значит, всё должно было быть идеальным. И вдруг ты, её первенец, не носишь родовой признак рода Ривас! Помнишь, ты сказал мне, что слышал, как твой отец тебя однажды назвал выродком? Так вот, Елена тебя только так и называла, когда разговаривала со Стефаном или мною. Может быть, она бы не была такой зацикленной на этом, но все её попытки забеременеть после тебя заканчивались неудачей. У неё на глазах рушилась её сказка! И во всех своих неудачах она винила тебя. Так что я думаю, даже хорошо, что так получилось, что она не увидела, что магия выбрала тебя наследником рода Ривас. Для неё это было бы слишком тяжёлым ударом. А ты… ты чувствовал такое её к себе отношение и всё время пытался доказать, что достоин того, чтобы тебя хвалили, достоин любви своей матери. Знаешь, если бы не Стефан, ты бы мог озлобиться на весь мир, а так, видя, что отец к тебе относится хорошо, интересуется тобой, ты смог перебороть Елену, отстраниться от неё. И это задевало её ещё больше: как это так, ты смеешь не обращать внимание на то, что разрушаешь своим существованием её жизнь! А Стефан… он скорее был к тебе благожелателен, а вот Елену он любил. Да и в том, что ты выродок, его убедили обе самые близкие ему женщины. Так что я понимаю, что ты чувствуешь, Серж, но постарайся выпустить эту обиду. Это очень сложно, но если ты этого не сделаешь, обида может съесть тебя. Понимаешь, когда ты рассказывал о Берлагене, я испугалась. Ты говорил об этом с таким безразличием, как будто отвечал зазубренный урок. Нельзя настолько подавлять свои чувства, Серж. Нельзя всё мерить только разумом, иначе магия убьёт тебя. Магия — это чувства, эмоции, воображение, и, если ты загоняешь всё это на задворки, подавляешь это, магии не нравится такое поведение.

Слушая Марию, мне стало искренне жаль того мальчика, который ушёл, заплатив собою за уничтожение четырех умертвий. Я понял, почему он это сделал: он считал себя не нужным и стремился доказать родителям и всем вокруг, что они ошибаются на его счёт. Правда, такое доказательство прямо таки воняло максимализмом, но кто в неполные десять лет задумывается о далеко идущих последствиях? Надо было что-то ответить Марии. К счастью, она сама подала мне хорошую идею. Я встал и обнял её:

— Мария, я уже не испытываю обиды на своих родителей. Они искупили все грехи передо мной, встав на мою защиту в Берлагене. А самое главное — я в данный момент нахожусь с человеком, который меня не оттолкнёт и не предаст. И это я знал всегда. Я рад, что ты у меня есть.

Мария вскочила и прижала меня к себе. Из глаз её полились слёзы. Я стоял, прижатый к ней и чувствовал себя распоследней циничной сволочью, хоть и действительно испытывал к Марии очень тёплые чувства как к человеку, который меня поддерживает.

Когда Мария несколько успокоилась, я счёл момент подходящим, чтобы «признаться» ей в том, что мои воспоминания во многом обрывочные. Она нисколько не удивилась:

— Доктор Анри говорил мне, что после таких травм, да ещё и полного магического истощения, будет чудом, если ты очнёшься и трижды чудом, если ты не превратишься разумом в младенца. Так что успокойся, то, что ты всего лишь немного забыл своё прошлое — великолепная новость. Ты оказался достаточно сильным, чтобы совершить даже не одно, а несколько чудес подряд. И я очень горжусь тобой!

Внутренне я усмехнулся на эту попытку подбодрить ребёнка, но мне удалось внешне это никак не проявить.

После ухода Марии я решил отвлечься от всех мыслей и загрузить себя физически. И, неожиданно, увлёкся. Я немного пофехтовал с начальником охраны, который, как оказалось, уже был предупреждён о моих проблемах с координацией движений, затем, в сопровождении солдата покатался на лошади, после поездки поухаживал за ней и даже не заметил, как наступило время ужина. За ужином мне представили родовитую Клариссу де-Брандо, жену управляющего. После ужина я поднялся в свою комнату и прислушался к себе. Внутри была ясность и лёгкость, тело испытывало небольшую усталость, настроение стало полностью умиротворённым. Заснул я сразу же и спал без сновидений.