(1867–1946)

Её дом моды был основан более ста лет назад, и сейчас он — старейший из существующих. Однако о его основательнице, женщине, которую Карл Лагерфельд как-то назвал «великим, великим модельером», забыли надолго, и только в последнее время начали как бы открывать заново один из самых ярких талантов первой трети XX века. Быть может, дело в том, что, хотя во многом она предвосхитила то, как ведут дела в современных домах моды, себя, свою личность, свой образ жизни она не стремилась рекламировать и популяризовать, предоставив говорить за себя своим работам…

Жанна Ланвен родилась в Париже, в 1867 году, в семье выходца из Бретани, журналиста Константина Бернара Ланвена. Она была первым ребёнком, впоследствии у Жанны появилось девять (по другим сведениям — десять) братьев и сестёр. Уровень доходов семьи был более чем средний, и в тринадцать лет старшей дочери нашли работу — у мадам Бонни. Начинала Жанна девочкой на побегушках. Порой, когда ей выдавали деньги, чтобы она доехала к очередному клиенту и отвезла пакет, Жанна предпочитала дойти пешком — она стремилась сэкономить каждую монетку, чтобы хоть как-то увеличить свой скромный заработок. Она проработала там три года, а в 1883 году перешла к мадам Феликс, чьё ателье было расположено на углу улиц Фобюр Сент-Оноре и Бюсси д’Англез — придёт время, и в этом здании расположится дом моды Жанны Ланвен, заняв все этажи и даже соседнее здание. Не случайно она выберет то место, где юной девушкой работала, постигая азы отделки шляпок и пошива одежды…

Жанна Ланвен

Своё первое шляпное ателье, правда, просуществовавшее совсем недолго, Жанна открыла в 1885 году, но в том же году восемнадцатилетнюю мастерицу приняли в известный тогда дом моды мадам Марии-Берты Валенти в… Барселоне. Это было далёкое путешествие для девушки, которая ни разу не выезжала за пределы родного города, не говоря уже — родной страны, но пожалеть о принятом решении ей не пришлось. Мадам Валенти оказалась прекрасным мастером и, что ещё более важно, отличной наставницей, а затем стала и настоящим другом (даже после того как Жанна её покинет, они будут и переписываться, и регулярно навещать друг друга). В её ателье специализировались на одежде как для взрослых, так и для детей, и Жанна прошла там отличную школу. Первоначально контракт был заключён на три месяца, а в результате она осталась там почти на пять лет, и вернулась в Париж в 1890 году. Она смогла сэкономить сорок франков, а ещё триста взяла в кредит (для сравнения — её начальное жалованье у Валенти составляло двести франков в месяц), и на улице Бюсси д’Англез, 16, открыла собственную небольшую шляпную мастерскую.

Что касается личной жизни, то легенда гласит, что однажды на послеобеденной прогулке Жанна встретила элегантного всадника, итальянца Анри-Эмиля-Жоржа ди Пьетро. Они поженились в феврале 1896 года, а полтора года спустя родился их первый и единственный ребёнок, Маргарита Мари-Бланш. Ни один мужчина в жизни Жанны, ни один друг не сыграл, наверное, такой огромной роли, не оказал такого сильного влияния на её творчество, как Мари-Бланш. Кто знает, быть может, Ланвен так и ограничилась бы головными уборами, если бы не дочь, и тогда её звезда в мире моды не вспыхнула бы… Сам же брак оказался недолгим, и в 1903 году супруги развелись. Забегая вперёд, скажем, что в 1907 году Жанна вновь вышла замуж, за журналиста Ксавье Меле — этот союз был заключен не столько по любви, сколько по расчёту; Меле упрочил своё финансовое положение, а Жанна избавилась от статуса матери-одиночки, который в то время очень не приветствовался. На людях они выглядели вполне счастливой супружеской парой, и вплоть до самой своей смерти в 1953 году, особенно выйдя в отставку (Меле какое-то время провёл на дипломатической службе), муж поддерживал свою становившуюся всё более известной жену.

А истинной радостью, гордостью, музой, вдохновительницей Ланвен стала дочь. Именно она была причиной того, что, как говорила подруга Жанны, та так много и тяжело работала. Мари-Бланш была хорошенькой девочкой, очень одарённой музыкально, но Жанна бы любила её в любом случае. А ещё ей хотелось, чтобы дочь была очень нарядной… И она создавала для неё прелестные наряды, и, наверное, ни в Париже, ни во всей Европе не было девочки, которую наряжали бы с такой тщательностью (даже часто повторявшийся в узорах мотив в виде маргариток намекал на её первое имя, «Маргарита»). И всё это не покупалось, а создавалось благодаря фантазии её матери.

Свою карьеру в моде Ланвен начала с головных уборов, и много позже, когда она занялась и дизайном одежды, аксессуары, в частности шляпки, продолжали занимать в её творчестве важное место. Именно благодаря им сформировался круг постоянных клиентов. Годы шли, менялась мода, а вместе с нею менялись и головные уборы. Но, что бы ни предлагала Жанна Ланвен своим заказчицам, это можно было смело называть настоящим произведением искусства. Очаровательные треуголки и двууголки, на которые её вдохновлял XVIII век, сложные украшения, похожие на короны египетских цариц, головные уборы в китайском или японском духе, арабском или греческом, миниатюрные и с широкими полями, из шёлка, бархата, меха, соломки, бамбука, с кружевами, перьями, бисером, вышивкой шёлком или металлической нитью…

Неудивительно, что шляпки от Ланвен пользовались огромной популярностью. А затем клиенты стали обращать внимание и на очаровательные платьица и костюмчики Мари-Бланш, которая немало времени проводила в ателье матери. Сделанные для маленькой девочки, они тем не менее отличались своеобразной изысканностью, которая делала их интересными и для взрослых. А в ту эпоху, когда элегантно одетая жена служила своеобразной выставкой достижений мужа, хорошо воспитанный и хорошо одетый ребёнок играл точно такую же роль при своей матери. Восхищение клиентов, понимание того, что детская одежда и в самом деле будет пользоваться спросом, поощрение со стороны близких людей и привели к тому, что в 1908 году в доме Ланвен начали делать не только аксессуары, но и одежду для детей. Мари-Бланш потом вспоминала, что она часто играла роль маленькой манекенщицы, на которой мать пробовала новые идеи, и порой ей приходилось переодеваться по четыре раза в день. Но ей это нравилось! И она уже была достаточно взрослой для того, чтобы понимать, насколько её мать талантлива (ещё одной популярной моделью была кузина Мари-Бланш, Марианна, которая вместе со своей матерью, сестрой Ланвен, часто фигурировала на фотографиях с новыми модными нарядами). Изображение матери и дочери, с лицами, обращёнными друг к другу, тема, повторяющаяся и в иллюстрациях, и в фотографиях, стала знаковой для дома Ланвен.

Детскую одежду от Ланвен отличало высочайшее качество исполнения, внимание к деталям и использование хороших тканей. Повседневная одежда, нарядные платьица, шляпки и муфты, даже маскарадные костюмы — там можно было подобрать для ребёнка всё. В то время одежда для детей являлась лишь немногим более упрощённым вариантом одежды для взрослых, но с годами, когда взрослая мода сама пойдёт по пути упрощения и облегчения, детская последует за ней.

А начиная с 1909 года Жанна занялась одеждой и для взрослых дам, зачастую создавая ансамбли одновременно и для матери, и для дочери, и присоединилась к Синдикату Высокой моды, став полноправным кутюрье. Первая мировая война на время притормозила развитие модного дома, но сразу после её окончания его деятельность развернулась с новой силой, и слава пришла к Жанне Ланвен именно в 1920-х годах. К 1918 году она полностью заняла то здание на Фобюр Сент-Оноре, где когда-то работала. Там размещалась и её квартира, и ателье, и мастерские — в частности, две вышивальные мастерские, что было новинкой в ту эпоху (чаще всего дома моды отдавали сложные в работе заказы, обычно вышивку или другую отделку, куда-нибудь на сторону, что облегчало работу подражателям и откровенным плагиаторам). Начиная с 1915 года, с посещения Всемирной выставки в Сан-Франциско, она регулярно приезжала США — как и другие кутюрье, Ланвен быстро осознала важность американского рынка для парижской моды. Её дела шли более чем успешно, и к началу следующего десятилетия она была уже богатой дамой. Чем же так привлекал даже самых придирчивых клиентов её модный дом?

Незадолго до смерти она сказала: «Уже много лет те, кто видел мои коллекции, пытаются определить стиль Ланвен. Я знаю, что это часто обсуждается; тем не менее я никогда не стремилась ограничиться каким-то определённым типом одежды, не стремилась разработать определённый стиль. Наоборот, я прилагала массу усилий, чтобы уловить настроение каждого нового сезона и использовать собственную интерпретацию происходивших вокруг меня событий, чтобы превращать очередную мимолётную идею в нечто осязаемое». Несмотря на то, что в её доме моды клиентам предлагали самые разные модели, полагая, что выбор должен быть богатым — тогда каждая сможет подобрать именно то, что ей по душе, её работы всё же узнаваемы. Чистые, строгие линии силуэта и декоративная отделка, в которой, при всей своей кажущейся прихотливости, ясно прослеживаются определённые закономерности.

Её дом моды, в частности, и прославился вышивкой и отделкой. Использование сутажа, бисера, всевозможных бусин, аппликаций, сложной вышивки, в том числе прорезной, лент, роскошных цветов делало даже самые простые в том, что касается кроя, наряды от Ланвен изысканными. «Дизайн неизбежно отражает художественные мотивы, которые хранятся в вашей памяти, — говорила она, — и извлекает на поверхность наиболее живые, свежие и в то же время могущие дать наиболее плодотворный результат».

Несмотря на то, что в целом силуэты выпускаемой ею одежды подчинялись общим течениям в тогдашней моде, она могла, если считала необходимым, отступить в сторону и предложить что-то другое. Яркий пример — «robe de style», что можно перевести как «старинное платье» или «стильное платье», и то и другое отражает суть этого стиля. В 1920-е годы, когда в моду вошли тоненькие, почти мальчишеские женские фигурки, с маленькой, почти плоской грудью, неявно выраженной талией и узкими бёдрами, далеко не все женщины (даже если они пытались похудеть) могли с изяществом носить новые наряды, рассчитанные на тонких «гарсонеток». И тогда Жанна Ланвен предложила другой вариант… Как писали в журнале «Вог» в 1923 году, «наряды с портретов Винтерхальтера вновь очаровывают нас, и вершина успеха Ланвен — создание похожих платьев для женщин средних лет». С годами некоторые детали менялись, но основные элементы «старинного платья» оставались всё теми же — заниженная талия, пышная юбка, отсутствие рукавов или очень короткие рукавчики. Юбка была пышной по бокам, но относительно плоской спереди и сзади, навевая воспоминания о XVIII веке с его юбками на фижмах и о портретах кисти Веласкеса с его инфантами в широких юбках. Менялись цвета, ткани (то слои полупрозрачных тюля и шифона, органзы и кружев, то золотое или серебряное ламе), ширина и длина юбки — то всего на несколько сантиметров выше носочков туфель, то до середины икры, но романтические наряды по-прежнему носили с удовольствием не только зрелые дамы, но и их дочери. Они оставались в моде до конца 1930-х годов.

Ланвен очень много внимания уделяла цвету. Так, в историю моды вошёл великолепный оттенок синего, «синий Ланвен», источником вдохновения для которого, согласно одним сведениям, послужил цвет, который встречается на фресках фра Анджелико, выдающегося мастера раннего Возрождения, а согласно другим — синий кобальт средневековых витражей, вернее, окрашенные в синий лучи, падавшие сквозь них. Нужно заметить, что часто в поисках новых цветов она обращалась к искусству живописи — Фрагонар, Фантин-Латур, Дега, Ренуар… В 1923 году Ланвен открыла несколько собственных фабрик по окраске тканей, стремясь добиться нужных ей оттенков — скажем, розового, названного в честь её дочери «розовый Полиньяк», или зелёного — «зелёный Веласкес».

В течение долгих лет Ланвен собирала картины, скульптуры, предметы гардероба, экзотические ткани — всё это вдохновляло её, и в 2006 году огромная коллекция, тщательно каталогизированная, была выставлена на одном из аукционов. Ланвен, как отозвалась о ней писательница Элизабет Барилль, подобно пчеле, пробовала всё, чтобы в результате получился великолепный мёд…

В 1925 году, когда в Париже проходила Всемирная выставка, посвящённая «ар деко», мадам Ланвен была назначена вице-президентом «Павильона элегантности» — признание коллегами её заслуг. А год спустя она была награждена орденом Почётного легиона (в 1938 году она стала офицером ордена). К тому времени дело Ланвен представляло собой уже целую империю — более восьмисот сотрудников, двадцать три ателье, магазины в Париже, Довилле, Биаррице, Барселоне и даже Буэнос-Айресе. В 1925 году она выпустила свой первый аромат, став одним из первых дизайнеров, запустивших парфюмерные линии, — соблазнительный «Мой грех» пользовался огромной популярностью, особенно в США. В доме Ланвен начали делать мужскую одежду, а также открыли отделы белья и меховых изделий.

Первый брак очаровательной Маргариты Мари-Бланш оказался неудачным, но в 1925 году она вышла замуж за графа Жана де Полиньяка, и аристократические связи её новой семьи ещё больше способствовали продвижению дома Ланвен. Впрочем, к тому времени он уже не очень в них нуждался. Его репутация и без того была устоявшейся.

При этом заметим, многие из коллег Ланвен — например, Поль Пуаре и Мадлен Вионне, Коко Шанель и Эльза Скьяпарелли — много общались с клиентами и потенциальными клиентами, превращая собственный образ в необходимую составляющую образа своего дома моды. Однако Ланвен предпочитала вести куда более замкнутый образ жизни. У неё было немало друзей, особенно среди французской богемы той поры, однако она редко посещала светские мероприятия. А если это всё же происходило, то целью было не общение, не самореклама, а наблюдение — что носят? К чему стремятся? Что нового можно будет предложить? Однако тихая частная жизнь привела к тому, что о Шанель сегодня знают едва ли не все, а о Жанне Ланвен — только специалисты…

Стараясь идти в ногу со временем, она тем не менее полагала, что «кутюрье не должен быть слишком практичным, слишком следовать за сегодняшним днём». В одном из интервью она признавалась: «Я действую импульсивно и доверяю своим инстинктам. Я не обдумываю заранее свои платья. Меня ведут чувства, а технические познания позволяют превращать мою одежду в нечто реальное». Как было верно замечено в одной из её биографий, рабом моды она не была никогда…

В 1946 году Жанны Ланвен не стало — она тихо скончалась в окружении своей семьи в возрасте семидесяти девяти лет. Люсьен Лелонг, глава парижского Синдиката Высокой моды, который был её близким другом, сказал в своей надгробной речи: «Вы, молодые сотрудники, знали её только как “гранд-даму”, в драгоценностях и мехах, окружённую редкими произведениями искусства. А знали вы, сколько труда, решимости, сил она вложила, чтобы стать воплощением высочайшей культуры и красоты? Знали вы, сколько бесчисленных дней и ночей посвятила она тому, чтобы овладеть всем этими художественными познаниями?…»

Дело возглавила её дочь, Мари-Бланш де Полиньяк, а впоследствии — внучатый племянник Бернар Ланвен, потом и другие владельцы. В доме моды сменилось несколько дизайнеров, и до сих пор можно приобрести прекрасные вещи, на которых стоит известнейшее имя. Жанна Ланвен, великая труженица, незаслуженно забытая, до сих пор с нами.